Цена жизни

Цена жизни.

Нельзя сказать, что он волновался, нет. Чувство было такое, будто в его коричневом кожаном портфеле лежала бомба, о которой знал только он. Никто не догадывался о том, что она у него есть, что он может ей управлять и что она реально очень опасна. А ещё присутствовало ощущение ближайшего конца всего этого, всего, что было до этой бомбы, всех этих переживаний, сомнений, мук совести и желания хоть каким-то своим действием поменять этот несовершенный мир. В процессе её создания Алекс прошёл, как ему казалось, странный путь самопознания. Теперь, как ему казалось договорившись сам с собой, он наконец достиг баланса и хорошо всё взвесив, решил идти до конца. Всё должно было закончиться именно здесь, сегодня. Конец не проводил к катастрофическим последствиям, но однозначно должен был быть печальным, по крайней мере для него. Для Алекса, как для любого творца, который достиг желаемого, это означало начало новой, светлой и беззаботной жизни. Для другого, кому была уготовлена эта «бомба», с этого момента всё должно было складываться, как считал Алекс, гораздо хуже, но опять же таки не смертельно. Если этот человек будет вести себя правильно, то потеряв малое, он таки сохранит большую часть того, что у него есть. Его репутация, личная жизнь и большая часть состояния не пострадали бы, а это очень важно, для таких людей. Как не парадоксально это бывает, но зачастую счастье некоторых строится на несчастье других людей, Алекс много размышлял над этим в процессе создания. Придя к такому мнению, он твёрдо решил, что жизнь этого человека ему глубоко безразлична. По его мнению, этот скользкий тип заслуживал более серьёзного наказания. С одной стороны, было даже жалко если он согласится и сделает всё как надо, его таки стоило проучить. Успокаивая в себе совесть, которая указывала на низменное чувство личной выгоды, Алекс тешил себя мыслью, что его оппонент по меньшей мере поймёт, что не так недосягаем, как ему это кажется. Таких как этот, всегда хотелось наказывать, без назиданий и порицаний, уничтожать морально и материально. Правда тут же закрадывалась совестливая мыслишка, что, по сути, он сам уже мало чем отличался от того человека, которого порицал. Но как говориться, такова жизнь!

Оглядывая большую приёмную, исполненную в строгом современном стиле, по которой с неистовой прытью метались секретари и консультанты, господин Алекс Пробст, смотрел по сторонам с чувством собственного превосходства. Он чувствовал себя победителем, но неизвестным для них всех, впрочем, он этого и не хотел. Тёмная лошадка о которой никто ещё не знает и не узнает, так как проигравший попытается искусно скрыть следы своего поражения. Известности ему не хотелось, очень хотелось реализовать свой план. Смотря на всю эту кутерьму, Алекс представлял, как всё здесь рушиться и идёт прахом, а причиной является он, скромно сидящий молодой журналист. Медленно барабаня пальцами по своему кожаному портфелю, он смотрел на своё отражение в зеркальных дверях приёмной. Медленно переведя взгляд вниз, на свои туфли, он вдруг заметил белый предмет, прилипший к правой подошве. «Вот чёрт, где я умудрился подцепить эту жвачку?»- подумал он, ища в кармане пиджака салфетки. Не вытаскивая пачку из кармана, он извлёк одну из салфеток и едва заметно, для окружающих, удалил жвачку с подошвы. Удовлетворённый быстротой и качеством проделанного, господин Пробст, с лёгкой улыбкой смущения выбросил салфетку в рядом стоящую урну.

-Господин Пробст, у вас десять минут. Господин Альбрехт ожидает вас. – сказала миловидная блондинка прерывая повисшую тишину. Произнеся это, она положила трубку селекторной связи и встав из-за стола, покинула своё место. Поправив на ходу короткую юбку на длинных ногах, она быстрым шагом направилась к двери кабинета, жестом предлагая названной персоне проследовать за ней. Алекс не заставил себя ждать, проследовав за симпатичной проводницей с дежурной улыбкой на лице. Подходя к дверям кабинета, он ощутил некую волну тревоги, которая вдруг пробежала по всему телу. Остановившись на секунду, он задумался. «Он явно не смотрел материал, ну что же сам виноват!»-подумал про себя журналист. Никак не выказывая своего волнения с лёгкой улыбкой на лице, он шагнул в открывшиеся перед ним двери кабинета.

Исполненное в старом стиле убранство немаленькой комнаты было окутано полумраком. Источником света являлось одно окно, находящееся на противоположной стороне, этого прямоугольного помещения. Кабинет походил на библиотеку английского аристократа начала прошлого века, исполненную в колониальном стиле. Всё, включая старинный глобус, несколько картин и огромные книжные полки, должно было производить впечатление старины и глубоких традиций, но почему-то не производило. Владелец кабинета хотел, что бы у посетителей создавалось именно такое впечатление, но сам был далёк от этого. При детальном рассмотрении обстановки становилось понятно, что всё это являлось своего рода мишурой и не имело какой-либо материальной или духовной ценности для владельца. Скорее всего всё было куплено залпом и в одном магазине, без какой-либо консультации и претензий на стиль. Зачастую сюда входили люди, у которых были серьёзные проблемы, они не вглядывались в окружающее и не обращали на это внимание. Выходя отсюда как правило с ещё большими проблемами, они оставались целиком и полностью погружены в них. Окружающая обстановка безусловно подыгрывала хозяину кабинета, придавая ему значимости и могущества, тем самым вызывая у посетителя чувство ничтожности, беззащитности и слабости. В глубине помещения, у его дальней стены, половину которой занимало окно, стоял большой письменный стол. Два монитора, расположенные по левую и правую руку его владельца, вносили некую современность в убранство кабинета. В центре стола покоился старинный письменный прибор, исполненный в стиле постмодерн, сдобренный элементами из бронзы и мрамора, он тихо скучал, так же являясь частью антуража. Рядом с ним лежала дремлющая компьютерная мышь и мерцающая клавиатура. Хозяин кабинета сидел в высоком деревянном кресле, похожем на небольшой деревянный трон. Примечательной особенностью именно такого расположения стола являлась лишь силуэтная видимость хозяина кабинета. Подобный эффект создавался контрастным светом, исходящим от окна, расположенного непосредственно за столом. Посетитель не мог хорошо рассмотреть сидящего за столом, в то время как его собеседник мог превосходно изучить визитёра.

-Добрый день, господин Пробст. Чем обязан? -раздалось из-за стола.

-Добрый день, господин Альбрехт. -вежливо ответил Алекс, оставив попытку рассмотреть сидящего.

-Прошу вас присаживайтесь. У меня не так много времени.

Алекс обратил свой взгляд на место, которое ему предложили. Пробст заметил его, как только вошёл, оно показалось ему странным. В трёх метрах от стола стоял простой деревянный стул, больше похожий на барный табурет. Усаживаясь, Алекс увидел, что рядом стояли два очень удобных кожаных кресла, но владелец кабинета явно не собирался их предлагать своему визитёру.

- Господин Альбрехт, неделю назад я передал вам небольшой материал. Сделал я это через ваш секретариат, то была небольшая папка. Надеюсь, вы уделили ей некоторую часть своего драгоценного времени?

-Да, я просмотрел её. Немного затянуто, но с фантазией. Не скажу, что было не интересно, но мне не нравятся долгие вступления, мне нужна суть.

-Мне интересно ваше мнение. Как вы думаете, сколько может стоить такой материал?

-Ваш вопрос мне не совсем понятен, господин Пробст. Кому по вашему мнению, может быть интересен этот материал? Для издателей, газет, журналов или киношников? Увы, я не газетчик и не издатель. В киноиндустрию пока тоже не вкладывался.

-Я думаю, что в первую очередь он должен быть интересен вам, господин Альбрехт.

-Фантазии на такие темы меня не интересуют, господин Пробст.

-Ну что же, в таком случае не смею больше отнимать у вас ваше драгоценное время. – Пробст медленно встал со стула. Слегка поклонившись, он развернулся и медленным шагом отправился к двери. Напряжение и тишина повисшие в воздухе явно угнетали обоих. Мгновения тянулись, как часы, Алекс потянулся к дверной ручке.

-Подождите господин Пробст.

Стоя спиной к собеседнику, Алекс улыбнулся. Ему было очень приятно ощутить первую, маленькую победу. Повернувшись, он сделал несколько шагов в обратном направлении.

- Какова ваша цена за эту папку? Сколько вы хотите? – продолжил Альбрехт, чуть повышая голос.

- Меня устроят двадцать миллионов, господин Альбрехт.

- Признаю, товар неплох господин Пробст, но ваша цена серьёзно завышена.

- Мне так не кажется. Я очень долго работал над этим и считаю цену приемлемой.

- Могу вас понять. Вы, наверное, предполагали торг и поэтому сознательно завысили цену.-продолжал невидимый Альбрехт.

- Думаю, такая сумма не сильно ударит по вашему карману. Занимаясь вашим делом, я разуверился в людской честности и бескорыстности. Как человек, который имеет столько благотворительных фондов, готовый помочь всем обездоленным и несчастным, вы меня сильно удивили и разочаровали. -спокойно ответил Алекс, подходя к стулу.

- Допустим, что вы хорошо информированы о моём финансовом положении. Ах да, я совсем забыл, что вы работали над этим. Так вот, возвращаясь к деньгам, могу сказать, что они поэтому у меня и есть, я их просто так не отдаю.

- Я думаю, что лучше отдать часть, чем потерять всё, господин Альбрехт. – садясь на стул, сказал Алекс, с удовольствием заметив про себя, что торг уже начался.

- Согласен. Но вы же понимаете, что это шантаж! Вступая на этот скользкий и тонкий лёд, вы невольно заставляете меня задуматься о таких же методах решения этой проблемы. Какова ваша страховка? Вас кто-то ожидает, вашего возвращения?

- Смею вас заверить господин Альбрехт, на следующее утро вы проснётесь ещё популярнее. Причём абсолютно с неожиданной для всех стороны, ведь она многим практически неизвестна. Это произойдёт точно, если со мной что-то случится или мы с вами не придём к определённым договорённостям.

- Итак любезнейший, господин Пробст, как я понял, вы готовы идти до конца! Это хорошо, перед тем как мы приступим к сути, я бы хотел задать вам несколько вопросов. Если вы, конечно, не возражаете?

- Я готов ответить на интересующие вас вопросы. Правда, фраза «перед тем как мы приступим», меня слегка насторожила. Что вы под этим подразумеваете, господин Альбрехт? – сказал журналист, ставя свой портфель на пол и пытаясь как можно удобней расположиться, на абсолютно неудобном стуле.

— Это торг, обычное дело в подобных ситуациях. Вы же не думаете, что вы первый? Торг, господин Пробст, очень важная фаза переговоров. Скажите, вы прикидывали какие контрмеры я смогу предпринять в отношении вас?

- Да, конечно. Как я вам уже сказал, я подстраховался. – ответил он спокойным голосом.

- Ну тогда ещё один вопрос. Вы интересовались подобными случаями в моей практике?

- Подобных ситуаций в вашей жизни не заметил, но несколько других случаев…

- Извините что я вас перебиваю, это вас не насторожило?

- Я думаю, что такие люди как вы, тщательно скрывают свои победы ровно, как и поражения.

- Скажите, это ваше первое дельце? Хотя, наверное, глупо с моей стороны! Да, вы бы уже, конечно, были бы на Багамах или Бали. О чём это я! –Альбрехт явно оживился, по интонации и темпераменту его речи стало понятно, что разговор ровно, как и собеседник явно заинтересовали его.

- Разрешите продолжить? – спросил он и увидев утвердительный кивок, вновь оживился.

- Ну так вот, главное и основное правило таких игр, это определение точной цены. Скажите, господин Пробст, вы уверены в вашей цене? Представьте если я соглашусь выплатить вам эту сумму. Как вы хотите их получить, наличными и перевести вам их куда-нибудь?

- Половину определённо наличными.

- Ходовыми купюрами конечно же. Смею вас заверить, господин Пробст без посторонней помощи вам не обойтись. Всё это будет весить около ста килограммов, это, не беря во внимание объём!

- Понимаю ваш сарказм, господин Альбрехт. У меня достаточно помощников, в этом я не вижу каких-либо проблем.

- Извините меня, я слегка отвлёкся от основной темы. Как видите, разговоры о деньгах и по сей день будоражат моё воображение, хоть вы и говорите, что у меня их много, но привыкнуть к этому всё равно сложно, поверьте!Их никогда не бывает много.

- Вам виднее, господин Альбрехт.

- Продолжим, я говорил об определении цены. Так вот, для меня лично всё сводится к реальной цене этой проблемы и к методам её решения. Согласитесь, ведь проблему можно решить разными методами, а следовательно, и цены этих решений могут быть тоже разными. Сколько, по-вашему, стоит эта папка мы уже знаем, но меня интересует другой вопрос. Не хочу показаться жестоким, но мы свами взрослые люди и живём в реальном мире. Войдите в моё положение, перед вами стоит человек, у которого кое-что есть. Что мне прикажете делать, господин Пробст?

-Не знаю, господин Альбрехт. Это ваша ситуация, вам её решать.

-Тогда извольте. Во сколько вы оцениваете вашу жизнь? Сколько она может стоить, господин Пробст?

- Это была угроза, вы мне угрожаете, господин Альбрехт? -слегка приподнявшись на стуле спросил Алекс, повышая голос.

- Боже упаси! Угрожать — значит предупреждать, а это не в моих правилах, господин Пробст. Конечно же человеческая жизнь бесценна, скажут многие, но не я. Спросите у генералов отправляющих солдат на смерть, спросите у судей, выносящих смертный приговор, наконец спросите у врачей, выбирающих между двумя, а то и более больными и они все вам ответят, что она бесценна. Но … Так или иначе, у каждого из них есть определенные параметры для определения цены человеческой жизни. Опять же, пока это не касается их самих или их близких, это понятно, мы всё люди и эгоисты в первую очередь. Так во сколько вы оцениваете вашу жизнь, господин Пробст?

- Право, я даже и не знаю. Хотелось бы узнать вашу оценку, по мне, так в этом уравнении слишком много неизвестных. Я так понимаю, что цифра 20 пока ещё стоит на одной его стороне. Думаю, что человеку с вашим жизненным опытом и философским настроем, выяснить какова же цифра, стоящая с другой стороны знака равенства, не составит определённого труда. Прошу вас, господин Альбрехт, мне очень интересно! – с загадочной и насмешливой улыбкой сказал Алекс. Его глаза уже привыкли к контрастному свету, и он начал различать некоторые черты и мимику своего оппонента.

- Извольте. Каждый из нас в глубине души думает, что он единственный и неповторимый. Земля крутится вокруг нас и для нас, но это, к сожалению, не так. Сотни тысяч умирают каждый день с этими мыслями, так и не поняв почему это с ними случилось, а она продолжает вращаться дальше. Скажу более, мы не замечаем этих смертей, нам важна наша жизнь и нам плевать на всех остальных. Я прагматик и эгоист, цена вашей жизни для меня должна стоить как можно меньше, ведь такие как вы довольно частые гости здесь. Вы меня приятно удивили, господин Пробст. Ваш настрой и показное хладнокровие, производят впечатление. Кстати, и папка очень хороша, я таких ещё не видел!

- Я польщён, господин Альбрехт.

- Но я опять отвлёкся! Так вот, мне видятся сейчас несколько вариантов решения этой проблемы. Первый - отдать вам деньги, но вы не хотите торговаться, и ваша цена меня не устраивает. В соответствии с сложившейся ситуацией у меня возникает ещё несколько вариантов. А именно, отдать деньги другим людям что бы они решили эту проблему за гораздо меньшую сумму, ведь я должен экономить, таков мой принцип. Первый вариант прост и сложен одновременно, мелкий криминал, но с убийством. Наркоман убивает молодого мужчину, оказавшегося не в том месте, убийство на почти бытовой почве, ему нужна доза. Согласитесь просто и банально, но очень естественно, такое в наши дни происходит часто. Дешёвый и экономный способ, сколько стоит доза, 20? Ну хорошо, я за качественный продукт, пусть будет 50 или даже 100! Его посадят, мы поможем справедливости восторжествовать и преступление не останется нераскрытым. Хотя наркомана тоже можно убрать, передозировка и концы как говориться в воду.

- Очень интересно. Каков же другой?

- Другой чуть сложнее, но человечнее. Нет, не по отношению к вам, к другим людям. У меня есть хороший шофёр, он иногда выполняет функции телохранителя. Хороший парень с опытом работы в разных сферах, но вот беда, у его дочери недавно обнаружили рак. Не поверите, но я помог ему практически бескорыстно и теперь он мне обязан. Его проблемы на этом не кончились и ему опять нужны деньги. Для меня он сделает всё, даже, наверное, собьёт человека насмерть. Парень получает пять тысяч в месяц, если и отправится за решётку, то на пять лет не более. Я ему помогу, у меня хорошие адвокаты. Так, считаем, в год шестьдесят тысяч, за пять лет тюрьмы получается триста тысяч. В тюрьме жизнь не сахар, я удвою, это будет шестьсот. Ну и конечно же призовые, пусть будет ещё двести. Итого будет восемьсот, и я забыл про ребёнка, ведь девочка будет всё это время без отца! Дети — это святое, дам ещё сто, ребёнку в компенсацию. По-моему, это будет девятьсот тысяч. -с удовольствием потирая руки, сказал Альбрехт вставая со своего трона.

- Вы очень добрый и чуткий человек, наверное, даже хороший начальник. - иронично сказал Алекс, смотря как его собеседник медленно встаёт из-за стола.

- Спасибо, такое услышишь нечасто, тем более от людей, которые от тебя ещё ничего не получили. – Альбрехт поправил свой пиджак и подошёл к правому краю стола. Его лысина поблёскивала в свете падающего окна, он сложил руки на груди и слегка навалившись на стол, внимательно смотрел на своего собеседника. На губах играла еле заметная насмешливая улыбка, а в маленьких поросячьих глазках бегали озорные огоньки.

- Я хоть и скряга, но люблю жить красиво. Да и потом, такому журналисту как вы явно не походит такая смерть. Нужно что-то высококачественное и поэтому есть ещё один вариант. Не скрою, я от него в восторге, работает чисто. Может сделать превентивно, ну, чтобы другие задумались. Может очень естественно, сами понимаете, сердечный приступ, самоубийство, несчастный случай. Идеально подчищает хвосты там, где вы их оставили, я имею в виду дубликаты документов. Профессионал высокого класса, получше нас с вами будет, если сравнивать. Можете представить, его цена – два миллиона. Два, за абсолютную безукоризненность, а вы двадцать! – сказал Альбрехт, прищурившись. Он оторвался от стола и медленно обойдя стул, на котором сидел Алекс, опять вернулся на своё место.

-Так может быть начнём с двух? - хитро подмигивая сказал Альбрехт, вновь усаживаясь в кресло.