Цена Разума

Ток сжал пальцы на ребрах, пытаясь подавить боль. Удар был сильным, но куда сильнее жгло другое — обида. Отец возвышался над ним, тяжело дыша готовый пнуть повторно, его широкая грудь ходила ходуном, шерсть на руках топорщилась от напряжения. В черных глазах светился гнев.

— Ты опять это сделал, — рыкнул он.

Ток медленно поднялся, удерживая в ладони осколок камня, тёмный от сока расколотого фрукта. Острый край рассёк кожу на пальцах, но он не выпустил его.

— Это же удобно! — прошипел он, смотря прямо в лицо отцу. — Почему нельзя? Почему нельзя облегчить себе жизнь?

Гнев в глазах взрослого сменился чем-то более глубоким — тяжестью, грустью, страхом. Он провёл лапой по своей массивной голове и тяжело вздохнул.

— Ты не первый, кто пытался, нельзя— пробормотал он.

Ток нахмурился, сжимая губы. Он был ещё молод, но понимал: за этим стоит нечто большее, чем просто запрет.

— Расскажи мне, — потребовал он.

Отец молчал.

Вокруг них клубился тёплый туман, лес шумел вдалеке, где остальные сородичи готовились ко сну. Они грелись, прижимаясь друг к другу, как это делали звери.

— Расскажи мне, — повторил Ток, теперь уже тише, но твёрже.

Отец посмотрел на него, вздохнул и уселся на корточки.

— Ты ещё слишком молод…

— Я хочу знать.

Долгое молчание. Только шелест листвы и крики ночных птиц.

— Хорошо, — наконец сказал отец. — Я расскажу.

*****

— Когда-то мы были другими. Людьми. Настоящими. Не вот этим...

Он провёл лапой по своей груди, словно отталкивая что-то невидимое.

— Мы делали жилища из камня где хотели. Мы летали по небу. Мы говорили друг с другом через тысячи шагов. Нам принадлежал весь мир.

Ток слушал, не моргая.

— Мы верили, что чем дальше идём, тем лучше. Что мы становимся умнее. Богаче. Сильнее. Мы хотели сделать жизнь удобнее, легче. Мы хотели стать хозяевами всего. Да мы и были хозяевами всего.

Голос его стал тихим.

— Но чем умнее мы становились, тем быстрее шли к гибели.

Он посмотрел на сына.

— Мы придумали способы убивать друг друга, даже не глядя в глаза врагу. Мы выжгли леса, отравили воду, разрушили небо. Мы делали то что убивало за нас. Наш разум, который дал нам силу, стал нашим палачом.

Ток сглотнул.

— Что случилось потом?

— Потом мы потеряли всё.

Отец протянул руку, сжав пальцы, будто хватая воздух.

— Никто не знает, кто сделал последний шаг. Но однажды всё, что мы имели, стало пеплом. Везде был огонь. Реки стали чёрными. Солнце заслонили облака.

Он замолчал.

— Мы умирали, — продолжил он. — В нас не осталось силы, чтобы спасти себя. Немногие из нас остались... Мы ушли. Мы оставили всё, что у нас было , и сбежали в леса.

Ток не отводил взгляда.

— Мы управляли огнём! Но мы... забыли огонь. Мы забыли... Мы всё забыли.

— Нам пришлось стать зверями? — спросил Ток.

— Нет, — покачал головой отец. — Нам пришлось перестать быть людьми. Теми людьми.

Долгое время они молчали.

Ток смотрел на осколок камня в своей ладони. Капля крови стекала по его запястью.

— А если... — начал он, но замялся.

Отец поднял на него глаза.

— А если мы попробуем снова?

Старший нахмурился.

— Мы не можем, — сказал он.

— Почему?

— Потому что разум убивает.

Ток покачал головой.

— Нет. Разум помогает.

Отец вздохнул.

— Ты ещё слишком молод, чтобы понять.

Но Ток уже знал: этот разговор ещё не закончен.

Его мысли были быстры, как бег антилопы.

Если тогда всё было так ужасно… Почему его сердце требовало попробовать снова?

Почему внутри не было страха перед ошибками, только жажда их исправить?

Где-то в лесу зашуршало. Может хищный зверь. От зверя нельзя отбиться. Зверь сильный .

А если...

Ток посмотрел на камень в руке.

Отец встал, напрягся.

— Пойдём, — сказал он тревожно.

Ток медлил.

Его пальцы сжались на камне.

Они не знали что всего лишь каких то тысячу лет назад всего лишь один идиот нажал красную кнопку пуска ракет и это привело к нажатию ещё десятков таких же кнопок в ответ.