Цепь

Дорога…

Серый асфальт связывает города и даже страны. Дальний путь переплетает порой судьбы совершенно незнакомых людей в невероятные порой кружева, когда взаимопомощью, когда ненавистью, а когда и анекдотичными ситуациями. Люди тут встречаются разные. Торопыги, вечно спешащие куда-то, нарушающие всевозможные правила дорожного движения, частые виновники аварий. Медлительные, побаивающиеся скорости, да и вообще руля аккуратисты, которых матерят следующие за ними водители, не находя места для обгона на узкой, петляющей дороге. Умники, которые думают, что знают все, от пропавшего зажигания в автомобиле, до того, кто виновен в аварии. Откровенные глупцы, уверенные, что если открыть капот, и посмотреть на двигатель, а потом задумчиво попинать колесо, то автомобиль заведется. Есть и такие, кому наличие погон, не прибавляет ума, но зато наделяет огромной властью, хорошо, что такие редкость.

Водитель бензовоза Иван Аристархович Медведь, характер имел скверный. Сорок лет он крутил баранку по одному и тому же маршруту, от нефтебазы, до заправочной станции, и дорогу знал как свои пять пальцев. Медведь искренне ненавидел легковые автомобили, и естественно тех, кто сидел там за рулем. Он называл их, сплевывая в открытое боковое стекло: «Козлы», и искренне желал сдохнуть.

— Была бы возможность избежать наказания, — как-то выпив лишнего, жаловался он коллеге по баранке. — Таранил бы уродов тупых, спихивая в кювет. Сволочи они. Прав понакупают, и мешают потом работать, путаясь под колесами.

Иван Аристархович в этот день, двигался по главной дороге, и подъезжая к перекрестку, увидел такое, что заставило его втопить педаль газа в пол.

Евграф Евдокимович Немоляев, три дня назад получил водительские права. Ученый, доктор наук, уважаемый человек, наконец-то мог ездить на работу, в исследовательский центр, находящейся в сорока километрах от города, на собственном авто, а не на общественном транспорте. Он был счастлив, и светился от радости, неторопливо придавливая акселератор, и крепко держа руль побелевшими от напряжения пальцами. Это была его первая, самостоятельная поездка в жизни.

Выезжая на перекресток, со второстепенной дороги, он остановился, посмотрев как и положено сначала налево, потом направо. Слева, ехал нефтевоз, но расстояние вполне позволяло проскочить опасный участок, без последствий. Евграф Евдокимович выжал сцепление, переключил скорость, и нажал на газ, но то ли не ту передачу по неопытности включил, то ли сцепление резко отпустил, но автомобиль дернулся и заглох, в этот же момент получив удар многотонным нефтевозом в левое крыло.

— Что, урод? Доездился? — Выскочил из пахнувшей бензином машины разъяренный водитель, громко хлопнув дверью, и склонившись нежно погладил царапину на бампере своего огромного агрегата. — ГАИ вызывай, чего глазами хлопаешь! Понакупают прав…

— Я нечаянно… — Как-то по детски пролепетал Евграф Евдокимович, оглядываясь на свой раскуроченный автомобиль. — Думал проскочу… И что нам теперь дальше делать?

— Думал он, — хмыкнул водитель бензовоза. — На дороге знать надо, а не думать, думающим тут делать нечего. Чего ты свой драндулет рассматриваешь? — Довольно улыбнулся он, едва сдержавшись, что бы от удовольствия не потереть ладони. — На свалку его, хлам с дороги убирать надо, думающий ты наш. ГАИ вызывай.

Инспектора вызывать не пришлось. Машина с проблесковыми маячками, вынырнула из-за поворота, и крякнув сиреной остановилась у обочины.

Степан Степанович Степанов, молодой лейтенант полиции, довольно улыбнулся, неторопливо взял с пассажирского сиденья папку с бланками протоколов, так же неторопливо открыл дверь автомобиля, вышел и расправил портупею, придав этому действию особую значимость.

Наконец-то он самостоятельно оформит аварию. Случай представился ему неожиданно. По правилам в патрульном автомобиле должно находиться два инспектора, но во всем виновато стечение обстоятельств.

Его напарник съел утром что-то нехорошее в придорожном кафе, и живот старшего товарища скрутило резкими и неприятными позывами посетить ближайшие кусты. Несколько раз ответив взбунтовавшемуся нутру положительно и по возможности без задержек, капитан Федоров, велел вести себя Степану в больницу, а самому немедленно возвращаться на базу.

Выполнив приказ, понурый Степан Степанович, был уже на пути к завершению на сегодня патрульной службы, но тут появилась из-за поворота удача отличиться, и доказать сослуживцам, что и он не пустое место и что на что-то тоже способен. Надоело лейтенанту слыть в отряде недоумком, неучем и тем кому не место в рядах доблестной полиции.

— Так, так… — Степанов остановился около нефтевоза, рассматривая искореженную легковушку. — Нарушаем?

— Чего это я нарушаю? — Вскинул на него удивленные глаза Иван Аристархович. — Я ехал себе спокойно, а тут этот придурок со второстепенной неожиданно выскочил. Не успел я тормознуть.

— Я думал проскочить успею, — проблеял Евграф Евдокимович. — Заглох…

— У меня не проскочишь, — не сдержался, и все же потер довольно ладони Медведь. — Давай лейтенант, составляй протокол. Наука впредь этому недоумку будет. Машинка то его, восстановлению не подлежит.

Выполнив тщательно все замеры, составив, как и положено схему аварии, собрав подписи под протоколами, Степанов уже было отпустил участников неприятного события, но тут его взгляд зацепился за висящую над заднем колесом бензовоза цепь.

— Это что у вас там такое? — повернулся он Ивану Аристарховичу.

— Откуда мне знать, положено так, — пожал плечами тот.

— Это для сброса статического электричества, — погруженный в свое горе, как-то на автомате, не задумываясь, пролепетал водитель легковушки, приобретенные еще в школе знания.

— Поясните, — повернулся к нему полицейский.

— Да собственно тут и пояснять нечего, — вздохнул Немоляев. — Это еще из учебника физики класса пятого или шестого, я точно не помню. При трении образуется статическое электричество, бензовоз перевозит опасный, легко воспламеняющийся груз, и что бы не произошло взрыва, металлическая цепь, как хороший проводник, волочась по асфальту сбрасывает образующийся заряд в землю.

— Что-то я такого не припомню, — наморщил ум инспектор.

Тут, из-за того же поворота, показался мусоровоз, и Степанов, требовательным жестом полосатой палочки его остановил. Лысый как бильярдный шарик водитель, вздохнув и вытащив из бардачка документы спрыгнул из кабины на асфальт.

— Я вроде ничего не нарушал, — улыбнулся заискивающе он.

— Документы, — рявкнул Степанов, и быстро осмотрев водительские права мусоровозчика, продолжил разговор. — Ответьте мне на вопрос, — он еще раз скосился на пластиковую карточку, уточняя имя. — Константин Савельевич, вы знаете, что это такое. — Жезл полицейского указал на болтающуюся у заднего колеса бензовоза цепь.

— Ну так это для сброса статического электричества, пожал плечами тот. — Положено так, по правилам безопасности, что бы не бабахнуло.

— Понятно, — кивнул инспектор и протянул водителю права. — Можете быть свободны. Не нарушайте больше.

— Так я вроде ничего и не нарушал, — пробубнил тот садясь в машину и трогаясь с места. — Зачем только останавливал? Непонятно. — Посмотрел Константин в боковое зеркало, провожая взглядом удаляющееся место аварии.

— Все мне теперь понятно, спасибо за разъяснения, — кивнул между тем Степан Степанович водителю легкового автомобиля. — Нарушений в эксплуатации транспортного средства у вас Иван Аристархович нет, можете быть свободны. Счастливого пути.

— Какие у меня могут быть нарушения, лейтенант, я на дроге дольше, чем ты на этом свете живешь, у меня все под контролем, — хмыкнул Медведь, садясь в кабину. — А ты, придурок, сначала ездить научись, а потом уже и за руль хватайся, — рыкнул он, хлопнув дверью, в сторону растерянного Евграфа Евдокимовича.

— А мне что теперь делать? — Словно не слыша издевательских слов Медведя, обратился к защитнику правил дорожного движения несчастный водитель уничтоженной легковушки.

— А вот с вами не все так просто… — Сделал грозное лицо инспектор. — Налицо нарушение правил эксплуатации транспортного средства, управление неисправным автомобилем, возможно и приведшее к аварии. — Он обошел вкруг искореженного автомобиля. — Где ваша цепь, уважаемый Евграф Евдокимович?..