Час лиса

Тонкий свет вечернего солнца, пробиваясь сквозь густые кроны, окрашивал лес в золотисто-зелёные оттенки. Лес вокруг деревни Бэсон всегда казался не просто дикой природой — он был живым, затаившим дыхание древним существом. Каждый шорох листвы, стук дятла или треск ветки под ногой наполняли воздух чувством, что за тобой наблюдают. Здесь, среди этих деревьев, ходили легенды, реальность и мифы в которых невозможно уже было найти отличия.

Соха шла медленно, внимательно вглядываясь в травянистую подстилку. Корзина за её спиной уже наполовину заполнилась лекарственными корнями и соцветиями, но главную находку — корень геванг, известный своими очищающими способностями, — ей пока не удалось найти.

Её лёгкий ханбок, украшенный вышивками защитных символов, развевался от слабого ветерка. От частой стирок, некоторые узоры выглядели выцветившими. Белые пряди волос были аккуратно убраны в косу, но несколько мягких локонов выбились из нее, обрамляя лицо. Карие глаза с легким золотистым отливом сосредоточено осматривали лес, отыскивая необходимые травы.

Треск ветки справа заставил Соху вздрогнуть. Она резко обернулась, но вокруг было тихо, словно все вокруг замерло. Сердце пропустило удар. Лес был слишком тих.

И тут он появился.

Словно из самого воздуха, в десяти шагах от неё, в мозаике пятен солнечного света и теней возник силуэт. Серебристые волосы, раскинутые на плечи слабым дуновением ветра, блестели, словно покрытые инеем. Чёрный узор на одежде изящно переплетался с линиями его высокого и хищного образа. Он смотрел прямо на неё, словно знал каждую её мысль, каждый вдох.

Ожидая чего угодно, Соха сделала шаг назад, но споткнулась об корень дерева. Едва сумела устоять на ногах. В груди участилось сердцебиение — смесь ужаса и необъяснимого возбуждения. Его взгляд, полный ледяного спокойствия, будто заморозил для неё мир. В ушах неожиданно появился невероятный шум, что казалось словно она может от него оглохнуть. Незнакомый ей человек, что появился так нежданно, в мгновение приблизился к ней впритык. Она могла ощутить его дыхание на себе, от ужаса кровь отхлынула от лица.

— Отнеси его в Хранилище духов, иначе вам не избежать конца — он лишь едва шевелил губами, но его голос эхом отдавался в ее ушах.

В памяти всплыли слова маленького мальчика: “То, что отреклось, затянет тьмой”. Она не успела осмыслить услышанное, как глубокий тревожный холод охватил её разум. Стоило только зажмурить глаза от боли, как следа не осталось от загадочного парня, а шум, что так яростно звучал в её ушах, стих. Однако нависающее чувство тревоги охватило с новой силой.

Соха, не понимая происходящего, почувствовала настоятельную необходимость вернуться в деревню. Ноги, словно сами по себе, бросились в бег.

Она бежала сквозь лес, тени деревьев метались перед глазами, словно ожившие чудовища в безумной пляске. Сердце колотилось в груди так громко, что казалось, звуки его ударов раздавались эхом по всему лесу. Лёгкие горели, но она не могла остановиться. На горизонте появилась деревня — она была едва различима сквозь плотный тёмный дым. Ветер рвал окружающую прежде тишину изломанными криками боли и страха. Горький запах гари облепил её, едкий, словно тысячи невидимых иголок впивались в кожу.

Деревня горела. Не просто горела... На улицах лежали тела. Многие из них чёрные и обезображенные настолько, что Соха не могла распознать их лица. Она бежала мимо, закрывая рот ладонью, чтобы не издать крика. Никто из жителей не отвечал на её еле слышные, прерываемые дыханием, вопросы. "Где вы? Кто-нибудь!" Но ответа не было. Все мертвы.

Соха, задыхаясь от бурлящих в груди эмоций и от гари, бросилась к дому. Последняя надежда тлела в её сердце. Отец. Он сильный. Он никогда её не оставит. Он должен быть жив, он же обещал…

Каждый шаг был мучителен. Её ноги, казалось, тонули в неспешном и нелепом беге, а сердце замирало в страхе. Переступив порог дома, она ожидала увидеть его живым, стоящим с протянутыми руками. Ожидала услышать его голос, тихий и такой тёплый: "Ты в порядке, малышка? Все уже позади." Но вместо этого она увидела его тело.

Он лежал на полу. Его кожа обуглилась, обернулась в бесформенный орнамент чёрных пятен и глубоких трещин. Его лицо всё ещё хранило выражение, будто он боролся до последнего. Боль и ужас сплелись в его застывших глазах. Она уставилась на это зрелище, не в силах двигаться.

— Нет… Отец… нет, нет, нет… — прошептала она, но голос задрожал, становясь всё громче и громче.

Слёзы хлынули потоком, застилая всё перед глазами. Она упала на колени, судорожно хватаясь за его руку, трясла его, снова и снова повторяя, будто он мог услышать.

— Отец... Пожалуйста... Проснись... Папа! Ты не можешь умереть. Ты обещал... Ты был у меня единственным! Как ты мог меня оставить?! Как ты мог… — рыдания сдавили её горло.

Холодная безысходность короткими волнами накатывала на неё, заключая в железную хватке. Соха ощущала себя раздавленной этой пустотой, этим криком, замершим в её душе. Она припала к его груди, холодной, обугленной, как мёртвое дерево, и закрыла глаза.

Ее выдернуло из нахлынувшего горя. Едва слышный шум снаружи пробился сквозь её скорбь. Что-то медленное, гулкое, словно чьи-то тяжёлые шаги, надвигалось из-за порога. Соха застыла, а затем медленно подняла голову, поняв, что что-то приближается.

Разум так и кричал о бегстве, но сердце сопротивлялось этому. Страх сковал её, холодный и цепкий. Она встала, дрожа всем телом, и вновь посмотрела на отца.

— Прости... Мне нужно уйти,— прошептала она, окинула она взглядом его обезображенное лицо в последний раз.

Снаружи становилось всё громче. Земля дрожала, будто сама деревня боялась пришедшего ужаса. Ветер, казалось, посвистывал предсмертную песню гибнущему селению. Собирая оставшиеся силы, Соха выбежала на улицу.

Над деревней поднимался ещё более густой тёмный дым. Огонь, словно живой, пожирал дома, поглощая всё на своём пути. Но это было не самое ужасное. Медленными шагами к её стороне двигалось нечто огромное, обернутое зловещей тенью. Оно манило тусклым красным светом глаз, которые буквально впивались в неё. Сухой, скрежещущий звук раздался, словно существо улыбалось, предвкушая свою жертву. Он вызывал ужас, но Сохи понимала, что должна его остановить во чтобы то не стало. Если не людей ее деревни, хотя бы людей, что живут вокруг она должна защитить.

Собрав всю оставшуюся энергию, Соха бросилась в последний бой. Свет, который исходил из её рук, был ослепительным, заполняя воздух вокруг неё своим светом. Она стремилась уничтожить тьму и спасти то немногое, что ещё оставалось. Но монстр был готов. Его тёмные щупальца обвивали её магию, поглощая часть её силы.

Каждый удар Сохи ослаблял её, требуя все больше её жизненной энергии. Она была сильна духом, но её тело сопротивлялось, требовало отдохнуть.

— Ты не пройдешь! — воскликнула она, но её голос дрожал.

—Вам просто не стоило брать то,что не ваше — его голос был похож на голос из самой преисподней, наполненный угнетающей силой.

Существо продвигалось вперёд, несло в себе ужасный холод и тьму, которая вытеснила свет. Оно казалось неудержимым, жадным до света, который был жизнью Сохи. Она знала, что её силы иссякают, и страх сдавливал её сердце.

Монстр снова атаковал, и Соха закричала от боли, пытаясь отбросить его ещё одним взрывом света. Её последние остатки энергии разошлись, осветив небо над ними. Это было потрясающее зрелище, словно яркий метеор, разрезавший ночное небо.

Но этого было недостаточно. Понимая, что проиграла, Соха рухнула на колени. Она чувствовала, как жизнь уходит из её тела, руки ослабевали. Её глаза угасали, свет внутри неё исчезал.

Монстр приблизился, поглотив остатки света, освещавшие вокруг. Тьма вновь окутала ее, но Соха не могла больше сражаться. Её дыхание стало редким, взгляд становился мутным.

— Я… я пыталась… — прошептала она сквозь слезы, её голос утонул в наступившей тьме.

Силы оставили её, и она безжизненно рухнула на землю, свет полностью угас. Последнее,что она увидела это его алые красные глаза, а после сплошную темноту….