Чайный гриб

– Сушите сухари, мальчики, – заявила Энн Хиггинс. – Наш проект накрылся медным тазом.

Энн работала менеджером по связям с общественностью, носила африканские платья, наголо брила голову и красила губы ярко-красной помадой. Ей платили семь процентов от общего фонда заработной платы, и она тратила их на тряпки, путешествия и бумажные книги. Последние в большинстве цивилизованных миров были запрещены из соображений безопасности: электронный формат контролировать можно, а на бумаге люди печатают, что захотят.

Девушка подошла к большой банке на подоконнике и постучала по стеклу длинным ухоженным ноготком. Обитатель сосуда, как две капли воды похожий на чайный гриб, шевельнулся и нехотя приоткрыл лимонно-жёлтый глаз. Странное существо сбежало в космопорту от федерального полисмена, было подобрано сострадательной Эн и принесено в офис. Тут и выяснилось, что пиарщица притащила домашнее животное вымерших марсиан – мимикрона. На следующее утро разразился жуткий скандал: мимикрон выбросил из банки чайный гриб и устроился на его место. Гриб принадлежал главному инженеру проекта Андрею Князеву, автору идеи и принципиальной схемы строящегося телепорта. Молодому гению платили восемнадцать процентов от общего фонда заработной платы, и он тратил их на дорогие машины с ручным управлением – летающие, плавающие и бегающие по земле. Дважды он становился чемпионом штата, а в прошлом году занял седьмое место на всепланетных соревнованиях. Подпольных, естественно. Ручное управление транспортом в большинстве цивилизованных миров было запрещено из соображений безопасности: маршрут автомобиля-робота контролировать можно, а человек за рулем способен отправиться куда захочет.

– Давайте не будем паниковать, – Князев бросил взгляд на псевдочайный гриб, блаженствующий в банке с коллекционным вином, и поджал губы. – Кто к нам едет? Обычный чиновник. В технике он не разбирается, в физике тем более, наговорим ему с три короба: мол, вот-вот, в самое ближайшее время, буквально через пару-тройку месяцев, максимум через полгода… Величайший прорыв современности, мечта фантастов нескольких поколений, осталось лишь немного подождать, все проблемы временны и решаемы… Ну, сами понимаете.

– Я-то понимаю, – откликнулась Энн. – А вот ты – нет. Джонни Мо – не просто чиновник, это сайенс-киллер, федеральный убийца научных проектов. Скажи ему, Доня.

– Данила! А лучше Данила Александрович, – полноватый топ-менеджер терпеть не мог панибратства. Ему платили двадцать шесть процентов от общего фонда заработной платы, и он тратил их на обустройство загородной усадьбы, в подвалах которой хранил бочки с вином, а в гостиной отдыхал перед настоящим камином, запрещенным в большинстве цивилизованных миров из соображений безопасности: открытый огонь – это бездумное уничтожение древесины и выделение в атмосферу вредных веществ.

– Доня Александрович! – Энн нравилось дразнить босса. – Объясни этому ксенофобу кто такой Джонни Мо.

Юный топ-менеджер вобрал в себя воздух и медленно выдохнул через сложенные трубочкой губы. Детская привычка, от которой он никак не мог избавиться.

– Помнишь историю на Сатурне, где чернокожих сделали людьми второго сорта? Он оттуда. После революции пробился наверх, вышел в планетарные, а затем в федеральные чиновники. Терпеть не может умников и обожает их инспектировать. Метода у него самая простая: покажите, как это работает? Не можете? Мир снаружи!

Князев недоуменно поднял брови:

– Какой мир? Почему снаружи?

– Хрен его знает. Наверное, сленг гетто,в котором он вырос.

– Прошедшей зимой Джонни Мо закрыл проект по отделению кварков друг от друга, – стоя у окна, Энн погладила мимикрона по голове и подлила в банку вина. – Ребятам с Венеры это почти удалось, но как показать неучу то, что невозможно увидеть?

– Не будем паниковать, – повторил Князев. – Я что-нибудь придумаю.

И снова вытаращился на мимикрона: показалось или тот насмешливо подмигнул? “Да ну на фиг, – решил главный инженер. – Это же домашнее животное! Хлещет вино и спит”. Если бы на планете можно было пойти и купить чайный гриб в любом магазине, Князев бы не переживал, но из-за этой марсианской скотины ему пришлось делать заказ на Земле за сумасшедшие деньги. Выращивать гриб самостоятельно на дерьмовых сортах местного чая он не желал.

Проект “Врата” родился из очередной хулиганской выходки студента Андрея Князева. В университетской столовой стоял огромный бикоп – биологический копировальный аппарат, на котором повара печатали студенческие обеды из замороженных брикетов протоплазмы. Бикоп был стар, в его пластиковом боку зияла дыра, его потрескавшиеся от времени валы жалобно скрипели, а крышка на лотке выдачи заедала и по ней приходилось бить кулаком, чтобы автоматический замок сработал и открылся. Но у этого аппарата было одно неоспоримое преимущество: самая совершенная система передачи данных. На первом курсе Князев с присущей ему наглостью влез в виртуальные кишки копировального механизма и долго развлекался тем, что находил в книгах старые рецепты и загружал информацию в бикоп. В большинстве цивилизованных миров нездоровая пища (на общесистемном – fastfood) полностью запрещена из соображений безопасности. А в столовой одного из самых престижных вузов Солнечной системы робот-официант время от времени открыто разносил биг-маки, хот-доги, гамбургеры, чизбургеры, картошку-фри и ледяную кока-колу в высоких прозрачных стаканах. Никто не мог понять причину столь вопиющих сбоев целых два года. На третьем курсе Князев решил, что шутка затянулась и пора встряхнуть альма-матер действительно серьезной проказой. Он разработал алгоритм сбора и передачи данных о живом организме и в один из серых понедельников ничего не подозревающий робот принялся доставать из лотка выдачи пластиковые контейнеры с живыми мышами. Ох, и визгу было в тот день в столовой! Ох, и шуму было на следующий день в ректорате! Ведь никто из ученых даже приблизиться не мог к тому, чтобы копировать живые организмы. Увы, скопировать человека и перенести его сквозь пространство оказалось гораздо сложнее, чем мышь. Пять последних лет изобретатель бился своей гениальной головой о суровую стену физических законов, и вот когда стена пошла трещинами, на горизонте появился киллер из гетто…

В два часа ночи Князева разбудил шум за окном. Что-то самозабвенно гундосило, бухтело и мерцало, переливаясь в темноте яркими, бьющими по глазам огнями. Инженер дотелепался до подоконника и распахнул окно: в воздухе висел дрон-доставщик из космопорта. Глаза его призывно мигали, а механические руки бережно держали перед собой упаковку с надписью “ЧАЙНЫЙ ГРИБ”. Князев витиевато выругался: он опять забыл исключить в заказе ночную доставку. Дрон улетел вместе с остатками сна, и хозяин с величайшей осторожностью извлек свой заказ из упаковки.

– Один в один как наш офисный, – пробормотал он. – Даже банка такая же.

В этот момент на него снизошло озарение.

– Близнецы! – заорал он в распахнутое окно. – Мать моя женщина! Близнецы!!

Не выпуская банку из рук, Князев закружился в странном танце, поднимая по очереди свои длинные ноги, а затем не выдержал и активировал рабочий чат. Прошло долгих, как вечность, пять минут, прежде чем на экране показалась заспанная физиономия Энн.

– Какого черта? – буркнула она.

Через мгновение к ним подключился Данила Александрович:

– Ты в своем уме? – недовольно проворчал босс.

– Нам нужны близнецы! – торжественно объявил Князев. – Один в присутствии Джонни Мо войдет в передающие Врата, а другой через пару мгновений выйдет из принимающих врат.

– Где же их взять? – не разделила его энтузиазма Энн. – В большинстве цивилизованных миров близнецы запрещены из соображений безопасности. Их разлучают в детстве и развозят по разным планетам.

Она, наконец, протерла глаза, посмотрела на экран и неожиданно хихикнула.

– Доня! – прощебетала она. – Ты спишь в пижаме с человеком-муравьем? Как это мило!

– Данила Александрович, – машинально поправил тот и густо покраснел: именоваться по имени-отчеству в таком костюме было невероятно глупо. Осознав это, он раздраженно рявкнул: – Ты у нас специалист по связям с общественностью или клоун из цирка?! Ищи близнецов!

Бриться наголо Энн стала в пятнадцать лет, когда прочитала ветхую книжицу со сказками, собранными неким Афанасьевым. Одна из них называлась “Жена-доказчица” и была опубликована в трех вариантах под номерами 441, 442 и 443. Сюжет всех трех совпадал: хитрый мужик обманывал длинноволосую жену, приговаривая “баба – дура, волос – длинн, ум – короток”. В первом варианте жена помирала, а муж женился на молодухе, во втором её прилюдно били розгами, а в третьем – неделю кулуарно охаживали плёткой. Сказка произвела на впечатлительную девицу сильнейшее впечатление, и на следующий день она подчистую сбрила свои мелкие кудряшки. Позже впечатление развеялось, но привычка осталась. Человек обновляется каждые девять лет – ни одной самой завалящей прежней клетки в нем не остается, и только старые привычки, прорастая сквозь новое тело, позволяют ему оставаться самим собой.

После ночного звонка Энн долго не могла уснуть. Князев, как обычно, разродился гениальной идеей (девушка слегка завидовала ему, оттого и троллила то мимикроном, то еще чем-то), но искать этих близнецов предстояло ей! Хотя… Она резко села на кровати и скомандовала:

– Ко мне!

Десяток неосмартфонов, отозвавшись на звонкий девичий голосок, тут же сорвались со своих мест – книжных полок, трюмо, кухонного стола, подоконника, подставки под обувь в коридоре… В глубине квартиры отчаянно заверещал неосмартфон, запертый в туалете. Все они были синхронизированы, и Энн совершенно не заботилась о том, чтобы запоминать, где и какой оставила. В машине у нее валялась еще парочка, а на работе – целая дюжина. Когда ты богат, можешь себе позволить и не такие причуды. Услышав приказ неосмартфоны поднялись в воздух и поспешили к своей хозяйке словно комнатные собачонки. Бедолага в туалете кое-как протиснулся под дверью и летел последним, то и дело падая на пол – его аккумулятор почти сел. Энн ухватила победителя гонки за полупрозачный корпус, напоминавший по толщине папиросную бумагу, и приказала:

– Поиск один: найти в открытых базах родильных домов все случаи рождения людей под одной фамилией в один день за последние семьдесят лет. Поиск два: отсеять тех, чьи адреса не совпадают.

В отличие от своей подчиненной, Данила, несмотря на конфуз, спал беспробудным сном. Он даже опоздал на работу: под утро ему приснилась Энн в совершенно развратном виде – она сидела на диване в его пижаме с муравьем и пила коллекционное вино урожая пятидесятилетней давности. Утром босс почти забыл об этом видении, но в офисе обнаружил девицу в собственном кресле со стаканом кофе.

– Э-э-э-э-э…. – растерялся Данила, разом потеряв дар речи.

– н-н-н-н-н-н, – насмешливо улыбаясь, подсказала она. – Я нашла близнецов. Единственных на всю планету, между прочим. Ютятся в бомжатнике на окраине города и, скорее всего, drink like a fish.

– Какая рыба? – не понял Данила.

– Пьют по-черному, – перевела идиому Энн и засуетилась: – Мимикрону пора вина подлить. Он такой милый! Недаром их марсианскими котиками зовут.

Данила вспомнил, как девушка сидела с бокалом в его сне и невольно икнул.

– В большинстве цивилизованных миров, – деревянным голосом сообщил он, – мимикронов запрещено держать в частном владении из соображений безопасности.

– Потому наш малыш и замаскировался под чайный гриб, – гладя питомца по влажной кожице промурлыкала Энн. – Но мы ведь своего не выдадим, правда?

К моменту, когда в гараже офисного центра появился Князев с банкой настоящего чайного гриба, его компаньоны уже погрузились в флайер, чтобы отправиться на встречу с близнецами.

– Какого черта ты его притащил? – возмутилась девушка, опустив стекло. – Ты же знаешь, запах мутировавшего чая раздражает милых марсианских котиков.

Князев был весел, собран и надушен дорогими духами.

– Для того и притащил! – кровожадно ухмыльнулся он. – И пусть эта тварь только попробует что-нибудь сделать с моей собственностью.

На том и расстались: воздушный поток внешнего лифта поднял Князева на семьдесят девятый этаж, а флайер-робот с его компаньонами отчалил с восьмого уровня гаража в направлении городской клоаки.

Небо над городом было черно от дронов доставки: казалось, тысячи больших и малых птиц одновременно взмыли в воздух. Они несли людям еду и напитки, посуду и шмотки, бытовую химию и хай-тек устройства. Лучи искусственного солнца отражались от поверхности их полиметаллических корпусов и разлетались во все стороны солнечными зайчиками.

– Может, по земле? – предложил Данила. – Летать, уворачиваясь от дронов в час пик, то ещё удовольствие.

В ответ его спутница сморщила носик:

– Вчера одним таким землеходам после столкновения дронов дюжина шампуней на голову свалилась, а сверху бидон краски для волос вылился. Не люблю по земле телепаться.

Данила вздохнул, затонировал стекло и закрыл глаза. Отрешившись от бренного дронного мира, он размышлял о том, не урезать ли поле для гольфа в пользу бассейна с живыми рыбами? Хотя какой там бассейн, если этот киллер Мо похоронит их проект? В науке пухляш Данила Александрович ничего не смыслил, зато как никто другой умел подбирать специалистов и налаживать эффективную работу. Это в офисе их было всего трое, а в цехе, где кипела основная деятельность по созданию Врат, трудилось сорок четыре человека, получавших по одному проценту от фонда заработной платы. Оставшийся процент выплачивали клиринговой компании в лице ее единственного сотрудника, владевшего роботами-уборщиками. Это был пожилой таджик с кнутом в руках, каждый вечер пригонявший своих механических работяг в цех. С легкой руки Энн его прозвали рабовладельцем.

– Подлетаем, – растолкала своего босса девушка. – Почти и не было болтанки, зря беспокоился.

Босс открыл глаза и пробормотал нечто невразумительное.

– Вон их дом! С дырою в крыше. Похоже в него тоже дрон врезался.

Флайер накренился и, заложив неожиданно крутой вираж, приземлился возле покосившейся хибары. Два мужика средних лет, сидевших на пороге, оторвались от баклажки с пивом и уставились на выпорхнувшую из чрева летательного аппарата девушку.

– Братья Волковы? – дрогнувшим голосом спросила Энн.

– Ну, мы.

– Они же совершенно непохожи! – разочарованно воскликнул Данилы за ее спиной.

– Чего надо? – один из непохожих мужиков постучал высохшей рыбиной о порог и открутил ей вяленую голову. – Социалы?

– Почему вы не похожи? – чуть не плача, спросила девушка. – В ваших документах нет записи о пластических операциях!

– Так мы ж не близнецы! У нас просто матери – сестры. Родили нас в один день, прикинь.

Из Энн словно выпустили воздух. Она обернулась к боссу и уронила лысую голову на его полное плечо. Данила неловко приобнял девушку:

– Может, актёров с гримом попробуем? – предложил он, но развить мысль не успел: в рабочем чате заверещало сообщение от Князева. “Бросайте всё на хрен, – упавшим голосом сообщил инженер. – Только что со мной связался Мо и пожелал лично телепортироваться через Врата. Мол, только его личное участие, белые мошенники, и сегодня же, а ежели не захотите, то можете сделать чингейт, он лично вкатит нам многомиллионный иск и посадит в тюрьму”.

– Что такое чингейт? – наморщил лоб Данила.

– Лучше тебе не знать, – Энн всхлипнула и направилась обратно к флайеру.

– Так чего прилетали? – подал голос неблизнец.

Данила расстроенно отмахнулся и зашагал вслед за спутницей.

Часом ранее, когда Князев только-только вошел в кабинет, настроение у него было самое что ни на есть превосходное. Андрей подошел к декоративной деревянной тумбе, водрузил на нее чайный гриб в металлической клетке и закрепил шурупами. Мимикрон на подоконнике пошевелился, принюхиваясь, открыл один глаз, затем второй и позеленел от злости.

– Худо тебе? – обрадовался инженер. Налил себе чашку крепкого кофе и уселся в кресло у окна. В этот момент и прозвучал вызов от Джонни Мо – сайенс-киллер прибыл на два дня раньше срока и звонил из космопорта. С развернувшегося голографического экрана на Князева смотрел чернокожий верзила с двойным подбородком и квадратными ушами. Человек, имевший миллиарды фолловеров по всему миру, политик-гуру, политик-икона, политик-гопник.

– Знаешь меня, умник?

Князев изобразил на лице улыбку:

– Здравствуйте, господин Мо! Моя фамилия…

– Засунь свою фамилию в задницу! Слушай сюда, умник. Я неделю тащился через гребаный космос не для того, чтобы Федерацию развели на очередные бабки. Вы, умники, парни головастые – наверняка придумали полсотни трюков, чтобы обмануть мои глаза. Только вот вам, – и Джонни скрутил большую мясистую фигу. За его спиной восторженно завопили фолловеры. – Вечером я сам пройду через ваши Врата. И если меня не перебросит из одного места в другое, лучше трахните себя сами – всей компанией пойдете под суд за растрату федеральных денег. Усёк?

Изображение погасло, виртуальный экран свернулся и растаял в воздухе.

– До свиданья, господин Мо… – скривился Князев. Нужно было что-то решать, но в голову лезли всякие глупости вроде нечаянного заражения цеха А и цеха Б опасным грибком или диверсии на электростанции. Мимикрон, высунувшись из банки с вином, с подозрительным вниманием наблюдал за передвижениями инженера по комнате.

– Чего пялишься? – не выдержал Князев. – Если нас посадят, некому станет за тобой ухаживать. Вытряхнут из банки, отвезут с мусором на полигон и сожгут.

Мимикрон несколько раз нервно моргнул.

– Можешь, конечно, федералам сдаться, они тебя запрут в лаборатории и будут иголками тыкать.

Мимикрона передернуло. Князев метнул на него мимолетный взгляд и снова зашагал из угла в угол – он не верил в то, что животное в банке понимает человеческую речь. Наверняка реагирует на эмоции и интонацию. Инженер так и шагал, безрезультатно накручивая километры, когда вернулись Энн и Данила.

– Всё так плохо? – спросила девушка. Она держала босса под руку, но Князев не обратил на это внимание.

– Джонни Мо ухватил нас за горло. Он не отстанет.

– Я связался с ним по дороге сюда, – мрачно сообщил Данила, опускаясь в кресло. – Убеждал, что первый проход через Врата непредсказуем и опасен, мол, только очень здоровый человек может выдержать. Врал, что перегрузка будет сродни тем, что бывают на старте военных кораблей, и создание компенсатора – следующий этап нашей работы. Дохлый номер! Он ржал над каждым моим словом, а потом послал далеко и безвозвратно.

В комнате воцарилась тишина. Никто не знал, что делать: Данила понуро сидел в кресле, Энн стояла рядом, положив руку на плечо босса, а Князев смотрел на доставленный прошедшей ночью чайный гриб и беззвучно шевелил губами. Казалось, он не решался произнести своё предложение вслух и раз за разом проговаривал его мысленно.

– Бежать надо, – наконец прошептал инженер, и два этих слова взорвали тишину подобно брошенной гранате. Все заговорили разом.

– Ты с ума сошел! – горячилась Энн, размахивая руками. – А куда я библиотеку дену? А дом? А вещи?

Рядом с ней возмущенно бубнил Данила:

– А поле для гольфа? А мой будущий бассейн? На что мы вообще будем жить, ведь наши цифровые кошельки заблокируют?

Князев орал громче всех, отвечая сразу двоим:

– Поле для гольфа! Книжки! К черту всё, свобода – вот что важно, остальное тлен и суета. Улетим на Ганимед, сделаем новые лица, заработаем новые деньги.

– У нас только всё налаживаться начало с Доней! – пыталась перекричать его Энн. – Куда бежать? Это черное чудовище наверняка распорядилось не выпускать нас с планеты.

– Ганимед? Да ты с ума сошел! – вторил ей Данила. – Нормальным людям там делать совершенно нечего.

Внезапно Князев смолк и уставился на подоконник. Вслед за ним обернулись к окну и его собеседники. На подоконнике сидел… Джонни Мо – только совсем маленький. Это мимикрон выполз из своей банки и мимикрировал в саейнс-киллера.

– Издеваешься? – рыкнул Князев.

Лже-Мо покрутил пальцем у виска, а затем показал им на инженера.

– А говорили, не понимает человеческого языка! – хлопнула в ладоши Энн.

– Может, он предлагает нам выдать себя за Джонни? – высказал догадку Данила.

– Размером с котёнка? – хмыкнул Князев. Он был обескуражен не меньше других, но скептического отношения к марсианскому животному не утратил.

Энн подошла и погладила фальшивого Мо по голове.

– Ты можешь стать больше? – спросила она.

Мимикрон отрицательно помотал головой и начал расплываться по подоконнику, словно растаявший черный снеговик. Затем бесформенная лужа приняла форму прямоугольника, приподнялась вверх и затвердела, превратившись в книгу. В самом центре обложки неожиданно открылся глаз, подмигнул собравшимся и исчез. Энн осторожно открыла книгу: на белом листе, совершенно не отличимом от настоящего, было написано крупными буквами: “Князев – идиот!”.

– Знаете, – мечтательно произнес Князев. – Если нельзя убить Джонни Мо, то можно укокошить его маленькую, скверную, отвратительную, тошнотворную копию. И я это сделаю, клянусь искуственными солнцами Ганимеда, которые проектировал мой прадед!

– Только тронь малыша! – сразу же ощетинилась Энн.

– Хватит собачиться, – Данила отодвинул девушку и перевернул страницу. – Ваш малыш не зря мимикрировал в книгу – он что-то хочет рассказать.

В ответ на реплику босса на белом листе проступил заголовок: “Краткая история мимикронов”.

– Это очень важно в данный момент! – не удержался от язвительной реплики Князев, но товарищи дружно зашикали: на листе одна за другой стали появляться четкие рубленные буквы: “Давным-давно по человеческим меркам на планете Марс жила высокоразвитая цивилизация. История ее закончилась печально, и единственные, кто мог бы рассказать о ней – это мимикроны. Благодаря феноменальной памяти и способности перевоплощаться в текст мы служили марсианам живыми книгами. Да-да, на самом деле мы не домашние животные, как думает дебил Князев, а книги! Вашему Федеральному правительству это прекрасно известно, потому оно и охотится за нами. Охотится в тайне, правда о мимикронах – один из самых больших секретов. Но мы – те немногие, что были найдены в подмарсных криокамерах Апполоновой патеры и сумели сбежать – ценим свободу”.

– Охренеть, – произнес Данила, переворачивая страницу.

– Согласен, – кивнул Князев, – но чем это поможет?

“Отличие живой книги от обычной ещё и в том, что она может полюбить своего читателя. Нам здесь хорошо, мы любим Энн и уважаем Данилу Александровича, а я, бывший учебник высшей марсианской физики, не могу без хорошего вина. Кстати говоря, Данила Александрович, ваш подчиненный Князев на прошлой неделе разбодяжил элитное вино в моей банке дешевой брагой и весь день хихикал, наблюдая за моими страданиями! Но ближе к делу! Я могу помочь нашей общей беде, но для этого мне придется рассказать тайну, о которой не знают даже ученые Федерации. Поэтому у меня есть условия”.

– Слушаю, – подобрался Данила.

– Книга-алкоголик! – не удержался от комментария Князев. – В кошмарном сне не приснится…

“Первое. Немедленно убрать поганый чайный гриб! Меня от него тошнит. Второе. Запретить Князеву оскорблять меня как словом, так и действием. Третье. Оштрафовать его на трехмесячную зарплата, а деньги потратить на закупку вина из виноградников на Земле”.

– Ты знаешь секрет работы Врат?

“Я знаю, где ошибка в расчетах Князева, но вы не успеете ее исправить. Мы поможем иначе”.

– Мы – это кто? – мгновенно откликнулся Князев, с опаской оглядываясь по сторонам. – Ты здесь не единственный алкаш?

“Четвертое и главное условие. Нужно еще двадцать семь банок для моих товарищей”. Едва эти слова появились на очередном листе, как по всей комнате на разных предметах и вещах стали открываться глаза мимикронов – две пары на жалюзи, три пары на стеновых панелях, пять пар на световых плафонах (“вот почему они постоянно не горят” – в сердцах воскликнул инженер)... Последняя пара глаз открылась на большой настенном фото, изображавшем Князева на охоте – его нога попирала огромного плотоядного хищника-людоеда с охлажденных материков Венеры. “Хищник” открыл глаза и издевательски подмигнул инженеру. Прежде чем хозяева офиса успели сказать хоть что-то осмысленное, мимикроны образовали на полу большую темную лужу, слившись в единое целое, а затем вытянулись вверх и уже через минуту перед опевшими компаньонами стоял двойник сайенс-киллера в натуральную величину.

– Согласен на все условия, – выдохнул Данила Александрович.

Джонни Мо-настоящий, презрительно выпятив нижнюю губу, спустился по лестнице цеха А на технический этаж, посреди которого возвышались Врата, ведущие в закрытый полукруглый бокс. Наружные стены бокса были сделаны из черного матового материала и время от времени покрывались сеткой непонятных каналов, более всего напоминавших вены. Полторы дюжины сотрудников в одинаковых синих халатах суетились вокруг Врат, тестируя с голографических планшетов процессы запуска этого невероятно сложного механизма.

– Идите вы с этой косточкой к другой собаке, – Мо хлопнул идущего рядом Данилу по плечу и ухмыльнулся. Сзади раздались одобрительные возгласы фолловеров политика.

– Предупреждаю в последний раз, – сухо ответил Данила, кося глазом в камеру, передающую онлайн-картинку, – мы не можем отвечать за Ваше здоровье без медицинского обследования. Вы понимаете, что это как первый полет в космос? Неподготовленный человек может не выдержать.

Джонни оскалил зубы.

– Заткнись, умник, – рыкнул он. – Утомил.

Фолловеры пришли в неистовство:

– За-крыть! За-крыть! За-крыть!

Шум продолжался, не смолкая ни на секунду, пока сайенс-киллер следовал к Вратам. Там к нему подскочила Энн со шприцем в руках – камера тотчас показала их крупным планом.

– Будет немного больно, – прощебетала Энн. – Но это необходимо при переходе. В будущем уколы заменят простыми и совершенно безопасными пилюлями.

Джонни Мо ухмыльнулся и закатал рукав, обнажая жирную руку:

– Давай, куколка. И не такое по молодости колол.

Толпа снова взвыла. Джонни помахал фанатам рукой и развернувшись к ним жирной задницей, обтянутой узкими, по моде, штанами, шагнул во Врата. Их тяжелые створки тут же затворились, а на черных стенах бокса набухли огненные “вены”, переплетаясь самым невообразимым образом. Фолловеры смолки, глядя на большой голографический экран, ведущий трансляцию из цеха Б в десяти милях отсюда. Прошла минута, но ничего не происходило. “Немного терпения, – объявила Энн в микрофон. – Время перехода составляет от трех до пяти минут в зависимости от массы тела”. Лоб ее покрылся испариной, но девушка даже не пыталась достать платок, чтобы не выдать волнения. Прошла ещё минута, за ней вторая, третья… Толпа, не вытерпев, начала перешептываться, и тут на экране распахнулись приемные Врата и на площадку цеха Б вышел, пошатываясь, Джонни Мо. Он сделал несколько шагов и поднял руку, чтобы поприветствовать поклонников. Толпа в зале А изумленно ахнула, а затем ринулась в открывшийся тоннель проверять, действительно ли их кумир исчез. Поэтому никто не расслышал изумленного вопля долговязой девицы по ту сторону экрана.

– Третий глаз! – иступленно вопила фолловерша. – У Джонни Мо открылся третий глаз!!

Пятью минутами ранее вошедший в бокс политик почувствовал, как непонятная сила скрутила его внутренности, а затем навалилась такая усталость, что он рухнул на пол и заснул. Через минуту в полу открылся неприметный люк, и двое человек в масках потащили из бокса бесчувственное тело Джонни.

– Не помрет? – с опаской спросил один.

– Этот-то? Еще нас с тобой переживет.

– Грузи его во флайер и гони, что есть мочи в больницу.

Люк закрылся, вновь погружая тоннель в непроглядную темень. Впрочем, ненадолго. Через пару минуту Врата распахнулись и в них хлынули любопытные.

– Здесь никого нет! – орали они. – Джонни переместился! Врата работают!! Мо выстрелил вхолостую! Сайенс-киллер промахнулся!!

В зале Б в это время тоже царила сумятица, но совсем иного рода. Вышедшего из Врат политика шатало из стороны в сторону: непривыкшие к синхронным действиям мимикроны с трудом удерживали свою колонию единым целым. Фанатов здесь было совсем мало, никто из них не верил в перемещение.

– Третий глаз! – неожиданно выкрикнул девичий голос. – У Джонни Мо открылся третий глаз!!

Мо испуганно моргнул, и третий глаз исчез. Если бы девица оказалась в тот момент позади своего кумира, то увидела бы еще парочку – прямо на заднице. Джонни неторопливо шагал по залу Б, а задница его, покачиваясь на ходу, внимательно смотрела по сторонам.

– Всего одно селфи, всего одно! – бросилась к политику фолловерша. Но в этот момент его качнуло более чем основательно и фальшивый Мо рухнул на пол. К распластавшемуся телу бросилось несколько сотрудников, предупрежденных о подмене – никому не хотелось увольнения. Стайку орущих фанатов тут же оттеснили подальше, но Долговязая хитрым финтом ушла от захвата и бросилась вслед за каталкой.

– Что с ним? – кричала она. – Я не переживу, не переживу, если он умрет!

Каталка нырнула в служебный коридор, но дверь за ней закрыться не успела, и девица прорвалась дальше.

– О, Джонни! Не покидай нас! Не поки….

И вдруг фолловерша резко затормозила: у её кумира оторвалась нога и упала с каталки. Один из рабочих, выругавшись, метнулся обратно и подхватил ногу, не заметив, как со ступни слетел лакированный ботинок пятьдесят шестого размера. Потерянный ботинок перекувыркнулся и торопливо припустил вслед за каталкой. Глаза девицы закатились, и она рухнула в обморок.

В общем, всё прошло успешно, если не считать мелочей. Очнувшийся Мо долго расспрашивал свидетелей, но не нашел к чему придраться и улетел обратно на Землю. Долговязая девица, очнувшись, сочла своего бывшего кумира чертом и теперь плевалась при каждом его появлении в новостях. Проекту увеличили финансирование “на доработку безопасности перехода”, и Данила Александрович арендовал большой зал рядом с офисом под оранжерею, где и разместил двадцать восемь сосудов с псевдочайными грибами. Осенью он вместе с Энн вручил Князеву раскрашенную вручную открытку – приглашение на свадьбу.

– Женитесь? – изумился Князев. – В большинстве цивилизованных стран браки запрещены из соображений безопасности. Помните в школе нам рассказывали? То жена мужа убьет, то муж жену.

– Мы решили рискнуть, – ответил Данила, обнимая невесту, у которой на голове появились короткие пушистые волосы. – Поженимся тайно, никто не узнает.

В двадцати восьми банках, наполненных вином, вспыхнули двадцать восемь пар любопытных глаз.

– Вас тоже приглашаем, маленькие шалунишки, – звонкий смех Энн рассыпался жемчужными бусинками в воздухе. Влюбленные обнялись и вышли из оранжереи.

Старый мир никогда не сдается без боя. Он прорастает сквозь кожу новых запретов и рождается заново прежними привычными вещами – бумажными книгами, виниловой музыкой, автомобилями с ручным управлением и любовью вместо текстов, звуков, роботов-машин и беспорядочного траха.

Проводив счастливую парочку, Князев вытащил из сумки большой прозрачный термос и открутил крышку. В термосе плавал чайный гриб.

– Согласно нашему договору, – ухмыльнулся он, – я не должен держать гриб в офисе. Но про то, что мне запрещено приносить его на работу утром, а вечером уносить его обратно – в договоре ни строчки!