Чего боюсь, кого люблю

Бывает, грущу ни о чём, и в тумане мой взор,

Когда, вдруг, задумался над тем, что я есть.

Что-то не верю я в то, когда сон

Становится вечным, означая нам смерть,

И что после неё есть нечто особое —

Место, где проблемы сойдут все на нет.

Для меня эта вера могла быть «удобная»,

Чтобы жить без подсчёта своих прожитых лет.

Вы только не смейтесь, если прошли

Сей путь, и считаете мелочью,

Что один шестнадцатилетний «малыш»

Подумал: «Я молчать о беде не хочу!»

А ведь и вправду: кто я такой,

Чтобы делиться с кем-ли́бо своею бедой.

А это лишь одна из…

Продолжим исследовать айсберга низ?

На счёт первых строчек: вы не подумайте,

Смерть то я видел, когда попугая держал на руках.

Но там говорил, что когда-то умру,

И о другом моя «Тяжесть пера».

Быть может, кто-то не понял, а значит

Для вас объясню: мой попугай в том рассказе — воробушек.

А я — тот ужасный хозяин и мальчик,

Что позабыл про питомца хорошего.

Но все мои слова не значат,

Что я не хочу жить.

Они обо мне лишь расскажут:

О моём страхе смерти и…

О том, как страшит пустота,

Откуда я взялся, куда канут лета.

О том, как хочу я любить,

Чтобы просто была та,

Ради кого был бы смысл творить.

Я смотрю: она красива, мила́.

А потом вспоминаю себя:

Романтик, но кому это надо?

Ей интересны представители стада.

Прошу простить мне моё грубое слово.

Я другой лишь внутри:

Тот кто хочет одной взаимной любви.

И тем сильнее погружаюсь в болото,

Чем больше грущу ни о чём, поворот

Сюжетный: в цикле застрял,

Ведь чем больше погряз я в гря́зи болот,

Тем больше грущу в никуда.

Уверен, после этих строк, хоть кто-то

Да закатит глаз и будет пытаться подражать:

«О, помогите, мне так плохо!

Я не такой! Вам не понять!»

Имеет место быть, но всё же,

Я высказал лишь то, что гложет.

Так что ж за бе́ды то со мной?

Я не люблю ходить толпой,

Я не люблю ходить в компании,

Мне хватит лишь того внимания,

Который гонит прочь все тучи,

Взявшиеся из-под печали.

И мне тогда никто не нужен,

Кроме той, кто не скучает,

Когда читаю ей свой текст,

Написанный в порыве ночью.

Той, кому не надоест

Читать стихи мои с любовью.

Ну а пока, читатель мой,

Побудь ка ты, моя любовь,

Тем, кто выслушает грусть,

И на защиту встанет пусть

Моих идей, моих фантазий,

Что для меня будет, как праздник.

Ведь кто бы стал в своём уму

Читать всю исповедь мою?

Я б хотел завершить это всё,

Но поток моих мыслей силён

Настолько, что, боюсь, не хватит мне духу

Выложить в свет эту литературу.

Хоть и написано всё от души,

Найдутся и те, кто просто так злы,

И те, кому важны слова, а не смысл.

Какой смысл творить, если это мир чисел?

Сколько слов? Сколько ошибок? Сколько времени ушло?

Какая разница, если я творю лишь для себя самого?

Ну и для пары читателей, которым

Мои миры будут местом знакомым

Сквозь время, запавшие в душу.

Для чего же ещё нужна писателя служба?

И не подумайте, я не принижаю тех,

Кто пишет истории ради эга утех

Или чья классика роди́ла успех.

Я лишь хотел донести, что

Хоть твой мир — это трижды кино,

Всё равно. Любить будут того,

Кто напишет легче историю.

А для тех, кто напишет гармонию

Из чувств, проявляя эмоцию,

Будет тех читателей взор,

Кто, как я, не любил лишних слов.

И я уверен, меня не поймут.

Не оттого, что моя мысль сложна,

А от того, как работает кнут,

Которым я бью иногда.

Этот кнут — моё слово,

А я дилетант, не знающий как

Его использовать во благо народа.

И это для меня не пустяк!

Если вы дочитали до сюда,

Это знак: по душе моя вам натура.

Значит буду писать ради вас

Не то, что будет читаться за час

И останется, как просто «прочитано».

Я буду творить недостроенный мир,

Где вы разберётесь сами во всём,

И будет написана книга за миг,

Когда ночью придёт мне идея.

И написав последний абзац,

Пойду спать, хоть и позднее время,

Зная, что текст для меня и для вас.

Остался вопрос: а свободен ли я,

Если всю жизнь я навечно должник?

Быть может, свободным не стать никогда?

В этом мире из правил, каких-то границ.

В этом мире, где с рождения обязан стране,

Потому что родился в ней, и

Обязан учиться, служить и работать, но не

Хочу ничего, хочу быть нигде,

Кроме дома…

Нужна ли тогда мне эта свобода?

Наверное да, я отбился от стада.

Теперь одиночество стало награда,

Схожу я с ума от крайностей разных:

Хочу одиночества и любви настоящей.

Мне нравится юмор, но мне не смешно.

Не верю в посмертие, но боюсь, что грешно.