Чехов. Книга 8. Темный всадник

— Ты уверен, что не хочешь уехать со мной? — спросила Софья Яковлевна.

Филипп Петрович и Маргарита отбыли из дома несколько минут назад. А Зимин и Александр Васильевич Морозов оставались в резиденции императора. Так что за столом дома разместились мы вдвоем. Собранные сумки уже стояли в углу, и нам осталось лишь дождаться транспорта, чтобы покинуть место разбирательства, которое переросло в резню.

Я отрицательно покачал головой:

— Сначала нужно выполнить обещание, которое я дал призракам в обмен на то, что они провели нас по болоту к Мининым.

— Могу помочь, — предложила Чехова.

Но я улыбнулся и вновь покачал головой.

— Я сам хочу решить этот вопрос. К тому же со мной будет Фома.

— Ну, тогда я спокойна, — мягко ответила Софья Яковлевна. — Он хороший парень, и ты сумел найти к нему подход.

Я удивленно взглянул на нее, и ей пришлось пояснить:

— Одомашнить подобного довольно сложно. И тебе это удалось.

— Я всего лишь отнесся к нему по-человечески. Вот и все.

— Фома может помочь тебе, если возникнут… различные обстоятельства с призраками.

— Не думаю, что в деревне помещика могут начаться всякие непредвиденные ситуации, — резонно возразил я. — К тому же, у меня есть новый боец, который поможет разрешить конфликт.

Я кивнул в сторону Минина, который скромно стоял в углу и рассматривал рисунок на ковре. Мне кажется, он опасался, что некромантка сменит милость на гнев и развоплотит его.

— Хорошо. Новый боец тебе и впрямь пригодился. Быть может, еще послужит, — согласилась бабушка и подозрительно покосилась на него. — Но ты имей в виду — некоторые миньоны остаются бесполезными, и тогда их проще отправить за грань. И не забудь активировать артефакт хроноса, когда будешь уезжать.

— И как это сделать? — спохватился я.

— Закрой дверь на ключ, — усмехнулась княгиня и коснулась губами моей щеки. — Ты стал совсем взрослым. Еще немного и перестанешь задавать вопросы.

— То есть, я окончательно поумнею? — осведомился я.

— Нет, станешь слишком самоуверенным, чтобы признавать собственную глупость, — пояснила княгиня. — Постарайся подольше оставаться юным, тогда у тебя будет шанс дожить до седых волос без ошибок, которые делал твой отец.

— Ты знаешь про… — я замялся, не решаясь продолжить.

— Да, — Софья Яковлевна улыбнулась. — Женщины такое понимают без слов. Я была готова выйти на бой вместо нее, если бы это понадобилось.

— Вас могли вызвать вдвоем, — предположил я.

— Минины слишком закомплексованные, они не считали женщин достойными бойцами. И из гордости не стали бы вызывать сразу двоих слабых противников.

— Маргарита настолько немощна? — озаботился я.

— Она сильнее, чем сама считает. Но тебе стоит понимать, что она много лет не могла понести.

— Я полагал, они оба не желают детей и зациклены на работе, — признался я.

— Ты имел право так думать, — бабушка пожала плечами. — Мне и самой так иногда казалось. Если твою мать Филипп безмерно любил, то к Маргарите Ивановне он испытывает лишь привязанность и уважение. Теплыми их отношения назвать сложно.

Я подумал о том, что никогда не понимал того, что отец мог тосковать по первой супруге. Его визит в ее усыпальницу стал для меня откровением. Как и семейная фотография в рамке на каминной полке.

— Маргарита боится потерять дитя, — продолжила бабушка. — И это неудивительно, учитывая, что однажды с ней уже случилось несчастье.

— Понимаю, — кивнул я.

— Никто тебя в этом не винит!

— Кроме самой Маргариты, — возразил я.

— Думаю, она уже пожалела, что обвиняла тебя в этом, — предположила княгиня.

— Не сомневаюсь, что так оно и есть, — солгал я. И тут же решил выговориться: — Давай начистоту — ей надо было кого-то винить, и она нашла причину своих несчастий. Меня! Если я и страдал по этому поводу, то это было настолько давно, что я уже и не помню подробностей. Она может продолжать видеть во мне корень зла. Но я беспокоюсь лишь о том, что ребенок может перенять ее ненависть. Потому как не хочу в дальнейшем воевать с собственным братом. Или сестрой.

Бабушка едва заметно нахмурилась, и я понял, что она тоже думала об этом.

— Я надеюсь, мы сможем наладить отношения между вами, — медленно проговорила она. — Маргарита неглупая, и если поймет, что вы с Филиппом больше не враждуете, то…

— С чего ты взяла, что наши отношения изменились? — с хитрой усмешкой поинтересовался я.

— Когда хмельная Свиридова спала на кушетке в моей комнате, я видела через окно, как ты рубил дрова. И делал это точно так же, как это выходило у твоего деда. Мой почивший супруг научил этому искусству твоего отца. Значит, ты позволил Филиппу Петровичу дать тебе урок. Если это не добрый знак, то что же?

— Ты слишком умная! — я развел руки в стороны.

— Он очень переживал за тебя, — Софья Яковлевна оглянулась, словно желая убедиться, что нас никто не слышит. — Думаю, он и сам не знал, насколько ты ему дорог.

— Мы много времени потеряли, — вздохнул я. — И мне хочется верить, что с другим ребенком он не наделает тех же ошибок.

— А вдруг это шанс не только для него? — княгиня положила ладонь мне на ребра, туда, где в другом времени у меня была смертельная рана. — Мне хочется верить, что однажды мы сможем собираться за одним столом.

— С Морозовым и Зиминым? — усмехнулся я.

— Твой отец упрямый, но неглупый. Он может понять, что Стас способен стать для нашей семьи поддержкой. Он перестал быть бастардом, и теперь названный сын Александра.

— И сводный брат князя Чехова, — напомнил я.

— Незачем задирать нос! — пожурила меня бабушка. — Свежая кровь делает семью сильнее. Зимин сможет научиться манерам, раз получил новый статус. А мы поможем ему в этом, если понадобится. Не забывай, я и сама была из простолюдинок.

— Это ведь неправда, — перебил я ее. — Мы с тобой оба знаем, что у тебя есть своя тайна появления в этом мире…

Бабушка заметно смешалась и вновь оглянулась. Мне вдруг показалось, что она ищет кого-то взглядом.

— Все немного сложнее, чем ты думаешь, дорогой.

— Я бы хотел узнать твою историю. Настоящую.

— Мы обсудим все позже, — рассеянно пообещала Софья Яковлевна.

— Когда ты решишь, что можешь мне рассказать? — удивился я.

— Я поделюсь с тобой своей историей, — она поджала губы. — Но я должна кое-что вспомнить.

— У тебя проблемы с памятью? — озаботился я.

— При переходе между мирами иногда случаются странности. Как я поняла из рассказа Саши… — она слегка покраснела. — Александр Васильевич поведал мне, что с моим перемещением были трудности. Я не мироходец, в обычном понимании этого слова.

— А есть варианты? — искренне удивился я.

— Я оказалась здесь почти ребенком. Очнулась на берегу реки израненной, окровавленной, со сломанными ребрами и ожогами по всему телу…

Княгиня обхватила себя руками, поежилась. А затем продолжила:

— Над сердцем у меня была свежая рана, которая затянулась за пару часов, моего пребывания здесь. Я не помнила почти ничего. Кроме нескончаемой волны боли и ярости. Кто бы ни сделал это со мной — я ему сопротивлялась. Значит, меня выкинули из родного мира насильно. И я не понимаю, зачем тем, кто это сделал, понадобилось открывать портал между мирами? Они ведь могли просто убить меня.

Я помолчал, обдумывая ее слова. Внезапно по спине пробежала волна мурашек.

— А может, они просто не смогли? — предположил я. — Какой силой ты владела в том мире?

— Саша сказал, что сначала я была светлой, но затем сменила силу на темную.

— Там нет некромантов?

— Нет. Там иные законы управления силой, — княгиня закусила губу. — Немного позже я поняла, что не могу умереть.

— Искупитель! — Я попытался ее обнять, но бабушка выставила перед собой руку.

— Я познала свою силу через смерть. И когда убила тех, кто причинил мне вред — они явились передо мной призраками. Они были первыми, кого я подчинила и сделала своим рабами.

Мне стало как-то нехорошо.

— Ты их не развеяла?

— Нет, — просто ответила женщина, и ее губы скривила язвительная улыбка. — Это с годами я стала добрее, а тогда мне хотелось мучить тех, кто поднял на меня руку.

— То есть, ты не помнишь себя до того, как оказалась тут? — на всякий случай уточнил я.

— Морозов обещал рассказать мне все, что знает. У нас не было достаточно времени, чтобы сделать это раньше.

— Но ты уверена, что в прошлом между вами было что-то важное?

— Ты за меня переживаешь? — умилилась Софья Яковлевна.

— Конечно!

— Знаешь, эту реальность я хочу разделить с ним. Это важнее того, что было в прошлом.

Я покачал головой, понимая, что восхищен своей бабушкой. Решительно шагнув, я обнял ее и заговорил:

— Ты можешь ничего мне не рассказывать. Если для тебя это будет неловко, больно и неприятно. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Ты, как никто другой, заслуживаешь этого!

— Есть вероятность, что я была преступницей. — слабо возразила княгиня.

— Мне все равно, кем тебя считали другие люди, — твердо заявил я. — Для меня ты всегда будешь дорогим человеком.

Машина с номерами семьи прибыла через несколько минут. Из-под пола выскользнуло трое призраков, они подхватили наши сумки и потащили их к выходу. Мы встали из-за стола и неспешно направились следом.

Снаружи светило солнце. Кроны деревьев покачивались под порывами ветра.

Территория резиденции практически опустела. В связи с обстоятельствами последних суток император пообещал огласить решение разбирательства через несколько дней, по окончании работы комиссии кустодиев. Старые семьи поспешили уехать сразу после того, как раненый Цареубийца бежал к болотам, и сейчас на территории царил покой и тишина. Я бы мог назвать ее «зловещей», если бы не тот факт, что самое плохое было уже позади. Наверное.

Последнюю фразу она добавила неуверенно. И от этой мысли я зябко поежился, осмотрелся по сторонам. Но на дороге было тихо и пустынно.

Мы подошли к машине, остановились у открытой задней двери.

— Приедешь домой — позвони, — строго сказала Софья Яковлевна перед тем, как сесть в авто.

Я улыбнулся и примирительно ответил:

— Хорошо, хорошо.

Чехова села на задний диванчик, один из призраков закрыл за ней дверь, и авто выехало на дорогу. Я же остался у ворот, устало глядя вслед удаляющейся машине. Оставалось удивляться, почему задерживается Фома. Я позвонил ему пару часов назад, но слуга до сих пор так и не приехал.