Человек

По щекам текли слезы. Да. Я плакал. Мне это состояние было в новинку, и я не понимал причины подобного выражения чувств.

- Что это? – неожиданно для самого себя спросил окружающую пустоту.

- А ты не догадываешься! – холодно и язвительно заметил Якобь и мой отец, от чего стало невыносимо холодно.

Я потер руки и прошелся к первым стеллажам пробуя метал на прочность, он стойко терпел мое сжатие. В полутемном помещении архива с набором клеток всего живого с Земли. Я был сотым архивариусом на этом судне носимся со скоростью 20 миль в час стараясь догнать рассвет.

- Не говори загадками.

- Да ладно тебе. Ты и сам знаешь. Зачем тебе еще раз слышать это? – он приблизился так близко, что последние слова он говорил мне в лицо вместе из сигаретным дымом.

- Нет уж. Ты мне скажи. Я хочу услышать это от тебя. Отец. - в конце я съязвил.

- Заметь, ты сам этого захотел. Так что слушай. Ты…

- Постой. Не надо. Он не готов. Помнишь. Что было в прошлый раз. – белокурая девушка сидела на столе в углу комнаты.

- Ты еще кто?

Мое недоумение достигло апогея и стремилось перейти в бешенство со всеми вытекающими последствиями. Я был готов начать все крушить.

- Алиса. – осторожно произнесла она осевшим голосом.

- Он никогда не будет готов. – на что она только вздохнула – Ты умираешь. И еще ты болен. А еще у тебя сломался пищевой блок и кроме горохового супа до лимонада ничего не дает.

- Что за бред? Если я умирал или был болен, то знал об этом.

- Ты знал. Знал и забыл. А потом разфигачил техно ядро и теперь нет медблока. – Алиса спрыгнула со своего «трона» и подошла ко мне – Эх, бедняжка ты мой.

Виляя бедрами она степенным шагом скрылась в длинном коридоре между рядами стеллажей. В моей груди протяжно завило, затянуло, будто оттуда вырвали кусок моей плоти, будто там образовалась дыра, которую нельзя заполнить ничем.

Мое нутро просто вопило «Постой. Остановись. Не уходи.», но я и слова не промолвил. Вот так стоял и смотрел в след исчезающей фигурки.

- И каждый раз ты ее вот так отпускаешь. Не надоело?

Голос Якоба вывел меня из оцепенения. Сердце с удвоенной силой застучало.

- Ты, о чем? – встрепенулся я – Что значит каждый раз?

- То и значит. Прощай. Мы больше не встретимся.

- Стой. Ты не ответил.

- Иногда надо самому искать ответы.

- Врешь. Мы на летающем судне. Слышишь, нем некуда бежать из этой чертовой жестянки.

Я был крайне зол и растерял. Я не понимал куда они идут.

- Это воздушный теплоход Надежда. Он последний.

В один миг массивная фигура пожилого человека исчезла, не растворилась, а исчезла. Я остался сам на сам со всеми вопросами и этим местом.

«Так. Надо успокоится и подумать. Вспомнить, как я сюда попал и где я вообще. – я вернулся к столу и умостился на удобный диван темно голубого цвета, практически черный – Я на «теплоходе». Вчера меня назначили на должность головного архивариуса монетного двора. Нет. Это только названия. Да. – я вытер испарину со лба, встал и начал ходить по маленьком свободном освещенном пространстве перед бесконечными стеллажами – Оно скрывает что-то важное. Я это помню. Да. Очень важное. Очень. А вот что? Вот же память изменница. Стоп.»

Я огляделся и только сейчас заметил множество странных надписей и рисунков на стенах и листочках бумаги. Даже сейчас я топтался по ним. Все изображали прекрасную природу и улыбающихся людей. Но я точно знал, что таз, за холодным корпусом летающего судна. Да. Наконец я вспомнил: безжизненный мир, кучи разжаренного песка и камней, разреженный воздух и яд в которую превратилась вода. И людей. Людей, построившие эти теплоходы для спасения. Сотни и тысячи летающих городов, поднятых в небесные просторы во имя надежды и веры в лучшее.

«Я не этого хотел.»

За меня сделали выбор мои родители и спасли меня, но не себя.

«Спасли ли!?»

Остались там. Далеко внизу, в далеком прошлом.

«Да. Именно это они сделали. Именно это меня терзало.»

Я посмотрел на свои руки.

«Что я имею? Для чего они это сделали? Почему?»

Я слишком долго пытался убежать от правды. Я не хотел смотреть ей в глаза. Я боялся.

«Я жутко страшился правды. Так боялся. Что в конечном счете сошел с ума».

Я побрел к выходу сквозь сумрак и тьму от сгоревших ламп, спотыкаясь об книги и что-то еще. Я уже бежал. Хотел выйти и вспомнить все. Хотел посмотреть, что успел забыть и потерять. Сумел ли я себя найти.

«Вот люк. Он ведет на вторую палубу, а там, в конце коридора выход.»

Без сомнений, срывая кожу, я сжимаю ручку, чтобы открыть. Бьюсь будто мотылек о стекло в метре от света. Наконец-то ручка сходит с мертвой точки и проворачивается. Я движусь дальше. Вот. Я стою перед дверью за которой станет все на свои места. Но не могу пошевелился.

«Ну же. Двигайся. – говорю или уговариваю я сам себя – ну. Сделай хоть что-то».

Я медленно сполз на железный пол рыдая от своего бессилия. Я не слог сделать последний шаг.

- Я же говорила, но не готов.

- Как всегда.

Я не хочу замечать и принимать стоящих возле меня хрупкую девушку и мужчину в возрасте.

По пустым залам разносилось эхо плачущего человека, последнего из команды воздушного теплохода Надежда.