Человек и кошка

Человек и кошка

Петруха был просто легендарным раздолбаем, фетишем и проклятием всего земного космофлота. Курсанты на него молились, адмиралы или молились или матерились, в зависимости от того, что Петруха вытворил в крайний раз. Сколько раз ему присваивали новые звания, причем частенько по два-три сразу и сколько раз лишали таковых – не мог уже сказать никто. Даже компьютер кадровой службы однажды намертво завис после очередного пересчета звездочек на его погонах. Неделю оживить не могли, после чего кто-то из эникейщиков предложил ввести новое звание «Петруха» и приравнять таковое к лейтенанту. Логично, именно таковое он в среднем и носит. Максимум, которого он достигал, было звание полковника, полученное после филигранной посадки обычного десантного бота с запчастями для систем жизнеобеспечения точно в шлюз станции, расположенной на поверхности Венеры. Пару специальных ботов до него угробили вместе с собой менее талантливые и удачливые пилоты. Вот и пришлось лететь на том, что в принципе не могло успешно сесть на Венере. Не могло без Петрухи за штурвалом. Бот, изъеденный венерианской атмосферой, просто рассыпался на куски не то во время посадки, не то сразу после нее. Но контейнер с драгоценным грузом и Петруха в легком скафандре, позволявшем пилотировать с нужной точностью, уцелели. Минимум, до чего доходило взбешенное начальство, были сержантские лычки, означавшие лишение прав на самостоятельное управление всем, кроме одноместных внутрисистемных космоботов. Мальчиком на посылках он был дня три, а потом внезапно изменивший направление метеоритный рой зацепил круизный лайнер с более, чем десятью тысячами пассажиров, включая семьи нескольких высокопоставленных армейских и гражданских чинов. Никто пока не погиб и реакторы не пострадали, но лайнер с разбитыми движками в полном соответствии с законами небесной механики двигался в сторону гравитационного колодца Юпитера. Один маршевый двигатель был поврежден необратимо, а вот второй мог быть отремонтирован в космосе за вполне разумное время. Но при наличии одной запчасти, которой на борту не было. Юстировочное кольцо было разбито, а без него включение двигателя было оригинальной формой самоубийства. Проблема в том, что доставить это колечко вовремя можно было доставить лишь пролетев через тот самый рой. И сделать это с практически стопроцентной вероятностью мог только один человек в Космофлоте. Петруха.

Так что не прошло и получаса, как его тихоходный бот был настигнут другим курьером, заодно доставившим сменного пилота для каботажной лоханки, а еще через полчаса Петруха, по документам Петр Петрович Петров, воспитанник детского дома, самый талантливый и удачливый выпускник всех летных училищ Земли за последние полвека, стоял со здоровенной кошкой по имени Матильда под мышкой перед группой начальников, не удосуживаясь изобразить хотя бы стойку «вольно», и получал вводную. Генералы и адмиралы скрежетали зубами, плевались ядом и жгли взглядом, но сделать ничего не могли – Петруха был незаменим, и начальство, не способное впечатлить его летными навыками (то есть - все присутствующее), в гробу видел, любил свою кошку, древние двухмерные мультфильмы с еще более древней музыкой. А очередную спасательную операцию воспринимал как вызов собственному мастерству. Так что, лениво выслушав напутствия старых пердунов, Петруха резво влез в другой курьерский кораблик, который из-за прицепленного снаружи юстировочного кольца начал напоминать кокетливую балерину, и, не удосужившись даже оповестить о своих планах кого-то, кроме контроля взлетной палубы, рванул к той точке пространства, в которой к моменту его прибытия должен оказаться несчастный лайнер. Впрочем, к его манере пилотирования все давно привыкли и, заранее убрав с пути крупные объекты, которые могли потребовать существенных маневров с потерей скорости, на предмет мелких не дергались – главное самим не трепыхаться, а Петруха облетит, если чего.

К точке рандеву Петруха прилетел даже на пару часов раньше, проскочив рой на большей скорости и с меньшим количеством маневров, чем ожидал, так что на подлете пришлось маленько корректировать точку встречи, чтобы пораньше отдать сверхважную железяку. Ладно, не железяку, титановая она, но это в данном случае не принципиально. И, как в воду глядел. Как раз эти пару часов технари и провозились с внеплановой настройкой двигателя. В итоге подбитый лайнер стартовал на одном движке практически на границе гравитационного колодца, но смог избежать непростых гравитационных маневров с риском последующего улета невесть куда и последующего длительного торможения и возвращения.

На базу Петруха вернулся очередным майором, заполз в свою каюту и завалился спать, так и не придумав, как избавиться от такого бремени. Даже не досмотрев на сон грядущий серию одного из своих любимых древних мультфильмов про мальчика и летучего мужичка с пропеллером на спине. Собственно, в честь кошки из этого самого мультфильма и была названа его Матильда. Не бело-рыжая, правда, а рыжеватая табби, зато по замашками и размерам – один в один. Но в этот раз даже Карлсон не смог отвлечь Петруху от навалившегося сна.

Проснулся Петруха от баззера боевой тревоги. Мерзейший звук въедался не только в уши, он и кости черепа прошибал как астероид обшивку, влетая прямо в мозг. Радовало в этом звуке одно – проспать он не позволял категорически, тело начинало натягивать скафандр даже быстрее, чем просыпался разум.

Вот и в этот раз Петруха стоял в застегнутом скафандре с пока дезактивированным гермошлемом и пытался понять, что делать дальше. На инфотабло в каюте никакой информации не было, что могло указывать на что угодно, от случайного нажатия кнопки «боевая тревога» до того прискорбного факта, что ориентировку составлять уже некому и, скорее всего, негде.

Хотя… Военно-космические силы землян были довольно забавной штукой. С одной стороны, это был мощнейший, вооруженный до зубов флот, способный очень и очень серьезно обидеть любого противника, оружие которого работает на более-менее известных землянам физических принципах. С другой – этот самый противник напрочь отсутствовал и в прицелах появляться категорически не желал.

Единственной неземной цивилизацией, которую удалось найти землянам, были пейзане. До безобразия страхолюдные инсектоиды, особенно разведчики, изрядно напоминающие «милашек» из не менее винтажного, чем мульт, давший Матильде имя, фильма «Звездный десант», пейзане зародились в глубине одной из планет в нашем же рукаве галактики, но еще дальше от центра. Летающих форм среди них не было, главенствовала в каждой колонии матка, откладывавшая яйца с нужными свойствами, а вот наземных, а, точнее, подземных форм было немало. Все те же разведчики и работники были самыми многочисленными, а элиту представляли собой ученые и хранители данных, причем развитым интеллектом обладали все. Исторически сложилось, что важнейшим ресурсом для цивилизации пейзан была информация. Любой, кто узнал что-то новое и смог донести до ученых и хранителей, воспевался в веках. И худшего позора для пейзанина, чем не суметь доставить важную информацию сородичам, не было. Пусть даже об этом будет знать лишь он один.

Когда пейзане встретились с землянами, то чудом не началась бойня. Уж очень они напоминали образцовых «страшных пришельцев». На счастье, в первой группе, случайно столкнувшихся с ними, оказалось мало любящих пострелять вояк и много высокопоставленных и, что самое важное, умных ученых, которые и смогли разобраться, с чем они встретились и что с этим делать. В течение месяца совместными усилиями удалось сделать что-то вроде модема, позволяющего обмениваться информацией. И…

Дальше произошло нечто, чего не ожидал никто. Пейзане, не имевшие фонетического самоназвания, как и звуковой речи, обменивались данными за счет передачи данным по маломощному, но очень быстрому радиоканалу. И информацию о самих себе они давали в полном объеме без каких-то ограничений. Когда наши ученые получили от них подробный перечень уязвимостей, то военные вообще перестали что-то понимать. Но оказалось, что это всего лишь императив безопасности – перечень того, что не надо делать, чтобы не повредить. Военные, безопасники и прочие особисты бились в истерике, но не могли осознать логику пришельцев. А логика была проста – Информация (именно с большой буквы) священна и любые ограничения на ее распространение есть величайший грех. А в остальном пейзан чужие дела мало интересовали. В итоге кто-то, особо склонный к юмору и истории, назвал вечно копающихся в земле и завалах информации инопланетян пейзанами. Имечко прижилось, да и у самих пейзан возражений не вызвало. В результате информация между цивилизациями текла рекой, давая землянам новые знания о Вселенной и подсказывая новые технологии. То, что использовали сами пейзане не годилось, ибо технологиями, по большому счету, не являлось. Вся их «техника» представляла из себя высокоспециализированные живые организмы, управляемые через все тот же интерфейс.

На инфотабло за несколько секунд ничего не появилось, так что корабль, скорее всего, в норме. Что же, придется разбираться явочным порядком. Петруха загрузил Матильду в переноску с запасом воздуха, воды и еды, защелкнул прозрачный люк, проверил герметизацию и открыл дверь каюты. За дверью, как и утверждал зеленый сенсор панели управления, давление было нормальным.

Петруха благополучно дошел до главного поста сектора, где застал командовавшего им капитана, матерящегося на трех земных языках сразу и требовавшего срочно кого-то найти. При виде Петрухи капитан просветлел и прекратил материться. А жаль, пара формулировок вызвала у Петрухи неподдельный интерес.

- Петров, блин, кто ты там сейчас… Срочно к адмиралу, тот рвет и мечет, по тебе соскучился.

- И какого (вырезано цензурой) этому старому (вырезано цензурой) пердуну надо? - поинтересовался Петруха в форме, затмившей все достижения капитана.

- А я почем знаю. Но несколько минут назад был переход от пейзан. Не иначе, у них что-то, а ты у нас главный спасатель всех и вся. Катись уж, пока адмирал себе последние волосья на лысине не повыдергал!

Петруха, осознав задачу, загрузился в скоростной лифт и набил код ходовой рубки, в которой обожал сидеть их адмирал, мечтая о подвигах и свершениях. Кстати, не всегда тщетно. Пару лет назад именно под его командованием разнесли на молекулы приблудную комету, угрожавшую заводам в астероидном поясе транснептунов. Тогда на радостях от реального применения флота всем, хоть как-то причастным, разные побрякушки раздали. У Петрухи тоже в тумбочке валяется.

Впрочем, адмирала в его любимом кресле не оказалось, а кто-то из рулевых, увидев и опознав посетителя, ткнул пальцем назад за переборку, где находилась кают-компания. Логично, если пейзанин телепортировался на корабль, то с удобством разместиться он может или в кают-компании или в одном из трюмов. Традиционно, из уважения к соседям по галактике, рамку телепорта ставили в кают-компаниях, если позволял размер. Ибо средний пейзанин вместе с ногами и усами вписывался в объем примерно пять на три на два метра. Это, если особо усами не размахивал, иначе и в высоту на три. Пейзане, впрочем, лампочки бить были не склонны, а предпочитали побыстрее подключить ус к модему и начать переговоры. Вот и этот уже аккуратно уселся, сложив лапы, посреди кают-компании, задрав один из усов в коммуникатору и разглядывая все окружающее двумя круглыми псевдофасеточными «глазами». Глаза пейзанина лишь внешне напоминали таковые у земных насекомых, в действительности каждая фасетка представляла собой прозрачную бронепластину, под которой прятался настоящий глаз, сходный по строению с человеческим, но воспринимающий в несколько раз более широкий диапазон волн, от глубокого инфракрасного, до ультрафиолета на границе с рентгеновским излучением. Так что острота зрения у них была неописуемая. И этот пейзанин явно дожидался именно Петруху.

- Приношу свои глубочайшие извинения, мне сообщили, что Вы только что вернулись из спасательной экспедиции. Я бы не посмел Вас беспокоить, но у нас произошла авария, в результате которой светлейшие умы Сообщества рискуют не по своей вине не доставить свои знания. И нам необходимо сделать все, чтобы их не постигла такая судьба. – заявил пейзанин в характерном для их расы стиле.

- Готов оказать всю посильную помощь. – немедленно ответил Петруха. Пейзане ему очень нравились, особенно их стремление все знать.

- Звезда одной из планет, на которой находилась наша экспедиция, внезапно выдала мощнейшую вспышку, не предусмотренную никакими прогнозами, в результате электромагнитным излучением сожгло все рамки, а бОльшая часть ученых получила тяжелейший удар с нарушением обмена веществ. Спаслись лишь несколько ученых, разведчиков и рабочих, занятых на подземных исследованиях. Они и сообщили через резервный передатчик. Но с помощью него можно только переговариваться, а для спасения ученых и собранной ими информации нужно срочно доставить лекарственные препараты и пару хранителей. У нас такой возможности нет, а из землян, как нам передали, это можете сделать только Вы. – завершил пейзанин и легонько качнулся корпусом вперед в знак глубочайшего уважения.

- Ясно. Буду готов к вылету через 10 минут, необходимо забрать некоторые вещи из каюты. Встречаемся на взлетной палубе? – уточнил Петруха.

- Нет, отсюда лететь слишком далеко. Мы перенесемся через телепорт к тому месту, где люди готовят спасательный корабль. Мы не сомневались, что такой героический спасатель не откажет, а потому попросили их начать подготовку, не дожидаясь получения согласия. – на этом пейзанин качнулся второй раз, чего по протоколу даже с Президентом Земли делать было не обязательно. Видать, совсем сильно припекло…

Через десять минут Петруха, рассовав по гермокарманам кучу полезных или просто дорогих сердцу мелочей и покрепче ухватив переноску с Матильдой, влез на холку пейзанину. Самое удивительное, что природа создала на верхней стороне головогруди этих инопланетян небольшую впадину, позволяющую удобно сидеть, если бронированный «коник» идет шагом. Если нужно было ехать с большей скоростью, то применяли специальную сбрую, позволявшую закрепиться и не слететь на ходу. Пейзанам во время совместных экспедиций лишня сотня килограмм была не в тягость, разве что, чуток обзор ограничивала. А тратить время на тихоходных землян и их вечно застревающую где попало технику пейзане не желали категорически. Возить на себе было и удобнее и проще. На сем и порешили еще во времена первых контактов.

Убедившись, что Петруха сидит крепко, пейзанин шагнул в рамку, попав в трюм здоровенного корабля-матки. В свое время их строили в качестве носителей несметных роев истребителей, а потом, ввиду явного отсутствия подходящего противника. потихоньку перепрофилировали в транспортники и спасатели. В случае чего на таком можно было вывезти любую земную колонию – штатно корабль вмещал до полумиллиона человек, а при необходимости система жизнеобеспечения могла месяц гарантированно выдерживать вдвое бОльшую нагрузку. Ну а в перерывах между весьма нечастыми спасательными операциями планетарного масштаба подобные корабли служили рембазами, расположенными в стратегически важных местах. Истребители, впрочем, не списали, а законсервировали и отправили на хранение.

На палубе дока перед ними стояла психоделическая химера из суперзащишенного десантного бота и курьера. Собственно, исходно это был истребитель кораблей-маток, способный выдержать даже прямое попадание тактической ядерной торпеды, подобраться к цели поближе и выпустить свое главное и единственное оружие – две аннигиляционные торпеды. Торпеды имели мощный, но примитивный двигатель, несложную систему самонаведения и никак не могли быть обезврежены. При любом воздействии после запуска они взрывались. Пилота, естественно, пытаться спасать не имело смысла, он мгновенно испарялся вместе со своим кораблем.

В каждой торпеде было по три тонны антивещества (антисвинца) и столько же обычного вещества (того же свинца), собранные во вложенные друг в друга гребенчатые пакеты, разделенные вакуумом. Пакеты антивещества держались на магнитных втулках из антижелеза и сверхпроводниковых колец. При штатном подрыве срабатывал взрыватель, сталкивающий две первые порции антивещества, расположенные между основным зарядом и двигательным отсеком. Он срывал с креплений пакеты и вгонял их друг в друга, так что через долю секунды каждый антипротон, антинейтрон и позитрон находил себе пару, полностью превращаясь в излучение. При повреждении торпеды то же самое происходило без помощи взрывателя. В первых атомных взрывах в энергию превращались граммы вещества. Здесь – два раза по шесть тонн. Такой удар и планете пришелся бы не по вкусу, а от вражеского корабля он оставил бы одни воспоминания. Но, к счастью, применить на практике это творение земного оружейного гения так и не пришлось. И сейчас оно тоже где-то пылилось. А смертоносные кораблики, за исключением нескольких, оставленных в резерве, растащили ученые. На таком можно было чуть ли не в корону звезды влезть, не говоря уж об исследованиях планет-гигантов и прочих малоприятных местах. Да и сам Петруха от такого во время памятного полета не Венеру не отказался бы…

Вот такая милашка с явными переделками под научные цели и стояла перед ними. Перед кораблем возвышалась гора контейнеров, которую люди и земные роботы затаскивали внутрь под руководством аж двух пейзан-накопителей, хорошо узнаваемым по вдвое увеличенной головогруди и заметно меньшим конечностям. Спутать их с разведчиком, на котором сидел сам Петруха, было невозможно.

«Коник» подошел вплотную к кораблику и опустился на пол так, чтобы Петрухе было удобно слезть по него ногам, как по ступенькам. А затем еще раз поклонился (это уже ни в какие ворота не лезет!), сообщил о срочной работе и убежал.

Ожидание, впрочем, продлилось недолго. Меньше, чем за полчаса люди загрузили все необходимое, помогли пейзанам-накопителям забраться в бывшие торпедные отсеки, превращенные учеными в мастерские и лаборатории, и покинули док. Несколько минут ушло на откачку воздуха, а затем открылись створки люка и пол под корабликом изменил свое положение, превратившись во взлетную палубу.

Оторвался Петруха осторожно, чтобы не пожечь реактивной струей что-то нужное в доке, а вот, отлетев чуток, вдавил РУДы до упора. Компьютер привычно отслеживал препятствия и заранее обходил их, веселье начнется через несколько часов, так что Петрухе удалось даже немного поспать. А вот дальше…

У этой планетной системы была интересная особенность – дикое количество комет примерно на таком же расстоянии от местного солнца, как у Марса. А еще эти кометы не желали придерживаться плоскости эклиптики, создавая зону с весьма опасной навигацией. Откуда они взялись, так пока до конца не разобрались, основной была версия о пришлой суперкомете, которую разорвало приливными силами. Но, как бы то ни было, пролететь через это сумасшедшее месиво было крайне сложно. А в условиях резко усилившегося солнечного ветра и электромагнитного излучения – практически невозможно, ибо радары сходили с ума и полагаться на их показания было сложно. Невозможно для кого угодно, кроме Петрухи.

На подлете к поясу комет Петруха предупредил пассажиров о необходимости максимально прочно зафиксироваться и снизить восприимчивость рецепторов для предупреждения поражения электромагнитным излучением. Матильду он тоже на всякий случай посадил в переноску и активировал систему замкнутого воздухообмена. Не факт, что в случае чего от этого будет какая-то польза, но… Это уже, наверно, ритуальное поведение…

А потом скормил главному компьютеру корабля старый инфокристалл с единственным файлом – написанной невесть сколько веков назад песней про страдающего человека с кошкой и спешащего к ним доктора. Именно под эту музыку от и летал. Всегда. Обычно кристалл был в скафандре, но сейчас даже минимальные ограничения могут оказаться фатальными, так что скафандр мирно повисит на вешалке за спиной.

- Человек и кошка плачут у окошка,

Серый дождик каплет прямо на стекло,

К человеку с кошкой едет неотложка

Человеку бедному мозг больной свело*… - грохнуло из динамиков и Петруха повел свой хрупкий кораблик в первый вираж…

Расслабился и начал как-то воспринимать окружающее он только тогда, когда вошел в атмосферу планеты. Чудовищные грозы и ураганы, терзавшие ее сейчас, не представляли для этого корабля особой опасности и скорее дорисовываемые подсознанием, чем реально ощущающиеся свист рассекаемого воздуха и потрескивание нагревающейся брони вселяли лишь спокойствие – здесь уже не было шансов словить в лоб льдинку в несколько гигатонн. Когда скорость снизилась до звуковой, Петруха ухмыльнулся и нажал кнопку активации внешних динамиков.

Доктор едет-едет сквозь снежную равнину,

Порошок целебный людям он везет.

Человек и кошка порошок тот примут

И печаль отступит, и тоска пройдет.

На посадочную решетку кораблик вышел с ювелирной точностью, коснувшись ее лапами на последних словах последнего куплета в невесть какой раз прокручиваемой песни. Петруха выключил запись и расслабился. Электромагнитный фон за бортом великоват для пейзан, но видно, что пара работников, наиболее стойких к электромагнитному излучению, собирает защитный коридор из металлических деталей (пейзане не только охотно делились своими технологиями, но и с удовольствием использовали земные, если они оказывались лучше).

Не прошло и часа, как все пострадавшие получили лекарства. Те, кто мог, собирали и настраивали новую рамку телепорта, на сей раз расположив ее в глубокой пещере с заземленной сеткой на стенах. Безнадежно пострадавшие, которым привезенный гормон уже не мог помочь, спешно скачивали свои знания приехавшим накопителям. А Петруха, которому пейзане не разрешили улетать, пока не стихнет космическая буря, бродил на пару с Матильдой по подземельям и мычал себе под нос все ту же песенку. Через пару дней пейзанам удалось-таки настроить телепорт на одну из своих колоний и они с глубочайшей благодарностью кружным путем переправили Петруху домой. Кораблик остался ждать завершения бури, все равно такого добра успели напонастроить без счета. Отдадут ученым другой из резерва.

С неделю все было тихо, а потом Петруху вызвали во все ту же кают-компанию. Там находились один пейзанин, кажется, тот же самый разведчик и чуть ли не все флотское начальство, явно из последних сил сдерживающее смех.

- Майор Петров по вашему приказанию прибыл! – внезапно выдал Петруха совершенно уставную формулировку. Не, ну не объяснять же пейзанину, где и почему он этих начальничков видел. Адмирал таки не сдержался и хихикнул, изрядно удивив Петруху. Обычно при его появлении начальство или матерится или быстренько радует вводной очередной спасательной операции. Странно, вроде, трезвые все…

- Генерал-лейтенант Петров, довожу до вашего сведения, что, после Вашей крайней спасательной операции, превзошедшей все Ваши прошлые подвиги и выходки, впечатленные пейзане пришли к выводу о необходимости формирования у себя Министерства по чрезвычайным ситуациям. От землян для помощи в подготовке специалистов направляется ряд сотрудников, в число которых входите и Вы. При этом, из глубочайшего уважения к подвигам некоторых земных спасателей, у организуемого Министерства, согласно земным традициям, будут герб и гимн. Прошу с ними ознакомится! – завершил адмирал и с явным злорадством ткнул в кнопку на пульте.

На экранах на черном фоне появился окруженный не то льдинками, не то снежинками темно-синий овал, в котором гордо сидела кошка. Весьма и весьма узнаваемая. Матильда. А из динамиков грохнула та самая песня, под которую совершал все свои подвиги Петруха, ныне генерал-лейтенант Петров.

- Человек и кошка плачут у окошка…

* Песня «Человек и кошка» группы «Ноль»