Человек на водостоке

Покосившиеся дома из рыжего кирпича порядком истрепались временем. Они завалились друг на дружку, перекрывая допотопные переулки массивом несущих конструкций, и стали напоминать останки колоссального змея.

Прежде обжитые палисадники поросли рогозом и камышом. Утратили домашний уют, определяющий обжитые людьми территории, но обрели тонкое настроение разложения и забытья.

Всюду, куда хватало взгляда, царила энтропия и звенящая, пошлая нищета. Ни тебе мощёных улиц, ни монорельса — даже отзвуки прошлого в виде древних заводов уже истлели, обнажая остовы.

Последствия потопа не обошли стороной «Мраморное гнездо». Здесь пахло тиной и сгнившей древесиной. Улицы вокруг гнезда утонули в болоте, а любая высота превратилась в пристанище для самодельных лодок.

— Никогда ещё… — процедил сквозь зубы офицер, затягиваясь фантомной сигаретой.

— Никогда ещё — о чём вы? — вещал вкрадчивый, роботизированный голос.

Мужчина поджал губы, услышав голос ассистента.

— Не смотрел на сердце наших пороков с такого ракурса.

Взгляд офицера был прикован к шпилям где-то у туманного горизонта. Казалось, что они прокалывают небо и пронизывают почву, как пасть какого-нибудь хтонического существа из забытых мифов. Между клыками твари горели неоновые огни голографических реклам.

— Может показаться, что язва не столь уж и велика…

— Размер Immensus urbs в системе СИ составляет 82 403 квадратных километра, — загудел имплант.

— Но, блядь, на деле он настолько огромный и абсурдный, что достаточно оказаться по ту сторону пропускного пункта, закрыть глаза, перевернуться — и подсказать, где верх, а где низ, сможет лишь сходящий с ума вестибулярный аппарат.

Офицер по привычке стукнул фантомную сигарету безымянным пальцем, пропуская мимо ушей лекции голосового помощника.

— Офицер, я перебью ваши размышления. Ещё три дня назад вам поступило распоряжение закрыть дело.

— Офицер был занят и недоступен все три дня.

— Офицер, если вы замаскировали и изолировали значок в коробке, отнесли её в угол комнаты и поставили на неё стул — это ещё не значит, что ваша ЕВА стала бесполезной.

Имплантаты по всему телу офицера издали пронзительный писк, а сам мужчина согнулся от внезапной, но отрезвляющей боли.

— Сука! Я не ясно выражаюсь? Занят — значит занят! Делай только то, что я приказываю, verstehen?

— Анализ крови завершён. Результат: старший лейтенант третьего цикла Савелий Тернов находится в состоянии интоксикации алкалоидами. Я полезна, — последнюю фразу аппарат произнёс мягко и нежно — даже трепетно.

— Во-первых, никогда больше не упоминай это имя. Вместо него используй имя оболочки. Во-вторых, если ты действительно полезна, то найди мой плащ, — рыкнул офицер, рыская взглядом по комнатушке.

— Как скажите, Элиас Грив. Сейчас ваш плащ надет на труп. Вчера вы посчитали, что, цитирую, «моему ебаному корешу слишком холодно в этой богами забытой дыре». Не забывайте о стандартах и моральном облике les gendarmes в составе ОКО.

Лицо офицера застыло в смешанной гримасе — что-то между самодовольной ухмылкой и отвращением. Он прислонил средний и указательный пальцы к вискам.

— Ладно, машина. Ты почти справилась. Где труп? —устало протянул детектив, открыв окно, чтобы прийти в себя и подышать не то чтобы свежим воздухом, но воздухом, в котором не ощущалась вонь рвоты и алкоголя.

— Прямо здесь, — спокойно вещал ассистент. — К слову, за окном двадцать пять градусов с мелким дождиком. Ожидается ливень и гроза. Вы ведь счастливы?

Детектив высунулся в окно. Его взгляд вцепился в окоченелый труп. Мужчина зажал рот рукой и задержал дыхание, сдерживая рвотные позывы.

Тело пострадавшего висело на водостоке. Шею мужчины обернули синтетическим галстуком, а галстук подвесили за штырь, на который крепилась водосточная труба. На убитом был плащ с люминофоровыми вставками на плечах, гласившими: «Безопасность начинается с тебя!» и «Мы заботимся о каждом!».

Кожа трупа обрела серый цвет и вздулась. Местами тело изъели черви. От плоти исходил смрад.

Тело, на которое кто-то заботливо накинул плащ, теперь выглядело как пугало. Вот только пугать оно должно было не птиц, а всякое мыслящее существо, не лишённое эмпатии.

— Офицер, через несколько минут к нам прибудет делегация ОКО, — спокойно вещала Ева.

Серые глаза Элиаса засветились оранжевым, тусклым светом. Лицо мужчины исказил страх — настоящий и животный.

— Ты, блядь, вообще понимаешь, что здесь человек умер?! — выкрикнул детектив, сканируя тело.

— Понимаю. Один из сорока двух зарегистрированных случаев в этом секторе за последний месяц. Заметьте, офицер, сверка может быть далека от действительности. Terra Incognita не подключена к общей сети Immensus urbs. Прошу следовать к следующей задаче для оптимизации ресурса.

— Ни черта ты не поняла, машина, — он ударил кулаком по подоконнику. — Он умер. Совсем. Никаких протоколов сохранения личности.

— Факт смерти зарегистрирован. Цель визита — закрытие инцидента. Офицер, мои функции не включают траур, — спокойно заверил ИИ.

Истерику жандарма перебило ощущение дрожи в грудной клетке и гул в ушах. Внимание офицера перескочило на знакомую эмблему: раскрытый глаз, исполненный в стиле минимализма на борту машины.

— Вот же блядь… — протянул Элиас, накрыв лицо рукой.

Офицер в спешке зашагал прочь из номера. Он вырвался в коридор, в котором местами в полу зияли дыры прямиком на второй этаж, свернул на крутую винтовую лестницу и, запинаясь, выскочил в главный зал.

Большое помещение, на первый взгляд, пустовало, но стоило отпустить взгляд чуть ниже, как оказывалось, что все постояльцы залегли под столы и накрыли голову руками, как будто укрываясь от бомбардировки.

Гул и дрожь усиливались.

«Легендарный, мать его, протокол Фобос. Ощущение, что они решили сесть не посреди захолустья, а прямиком на голову какой-нибудь важной шишке из Элизиума. Позёры, блядь», — сверкнула мысль в голове детектива, прежде чем он выскочил на улицу.

Детектив ожидал встретить зеркальный воронёный корпус — но машина, что садилась, была в тине и с обгоревшей мордой.

На её бортах бежал голографический текст: «Stay Away», подсвеченный жёлтым и украшенный с каждой стороны эмблемой ОКО. И текст, и эмблема проецировались на область посадки автомобиля.

— Единый виртуальный ассистент, — оскалившись, отчеканил детектив. — Чего ждать от гостей?

— ОКО собирается приставить к вам наблюдателя, — констатировала Ева. — Вы можете обращаться ко мне по имени, офицер. Я — Ева, — нежно добавил голос ассистента.

— Имена есть у людей. А ты — всего лишь машина, всего лишь собственность в оболочке.

— А вы?

— А я, блядь, тебя отключу, — прикрикнул офицер.

Женщина в длинном чёрном плаще с люминофоровыми вставками на плечах и эмблемой ОКО на груди подошла к детективу. Она сухо, словно осматривала тело на медэкспертизе, прошлась по детективу: обратила внимание на общий помятый, опухший вид; на грязную измятую рубаху со следами крови и рвоты и, конечно же, на труп, висящий на парадной части здания в плаще ОКО.

— Не отвлекаю? — агент раздражённо стучала по планшету ногтем. — Слушай сюда, Элайас, я прекрасно понимаю, что сейчас между тобой и гниющим куском мяса на здании отличий нет. Вы оба одинаково мерзко выглядите. Я бы даже перепутала вас, если бы не твоя ухмылка, — вещала она сквозь зубы.

— Элиас, — сухо брякнул детектив.

— Господи. Да хоть сам основатель! — она вскинула руками. — Меня вообще не должно волновать, как зовут очередную твою оболочку. И меня здесь быть не должно, — женщина обвела взглядом окружение.

Детектив молча вынул из кармана фантомную сигарету и, прокрутив её в пальцах, затянулся.

«Этот разговор обещает быть очень долгим», — заключил он, абстрагируясь в собственных мыслях.

— Ты снова создаёшь нам проблемы. Раз за разом. Ты теряешь хватку, Тернов… — сорвавшись, она вдруг сбавила тон. Теперь её голос звучал с нотой грусти. — Был одним из лучших жандармов. Ведущий следователь, детектив, имя которого в отделе звучало как марка. А теперь посмотри на себя. Ты — озлобленный, старый, уставший алкоголик, потерявший цели и идеалы, — капитан вытерла проступающие слёзы. — Мы правда устали, Элиас. В машине наблюдатель. Тебе больше некуда податься. Это твой последний шанс. Если не справишься — только recycle.