Человек паук: Охота начинается

Глубокий вечер. Дешёвый мотель в Нью-Йорке, где-то на окраине. Комната завалена таксидермическими трофеями — голова льва с остекленевшими глазами, шкура ягуара, висящая на стене, коллекция ножей и архаичного оружия. В углу — рация, настроенная на полицейские частоты, старый ноутбук с открытыми вкладками: архивы Daily Bugle, размытые кадры с камер наблюдения, форумы конспирологов, одержимых Человеком-Пауком.

Сергей Кравинов, известный как Крэйвен-Охотник, полулежит в кресле с потрёпанной обивкой. Его мускулистая фигура отбрасывает длинную тень на стену. В руке — бокал тёмно-красного вина, но он не пьёт — просто вращает его, наблюдая, как свет играет в густой жидкости. На экране старого телевизора с помехами — экстренный выпуск новостей.

Репортёр (по TV, с придыханием): — И снова ваш дружелюбный сосед Человек-Паук вмешался в перестрелку между бандами «Демонов» и «Адовых псов», предотвратив массовые жертвы. Но новостное агентство Джей Джона Джеймисона вновь задаётся вопросом: кто контролирует этого самозванца в маске?!

Камера показывает мелькающую фигуру в красно-синем костюме — Паук ловко уворачивается от пуль, шутит, затем одним точным выстрелом паутины обездвиживает лидера банды. Крэйвен медленно ставит бокал на стол. Его пальцы сжимаются в кулак.

Крэйвен (тихо, с густым русским акцентом): Ха… ловкий зверёк. Играет с ними… как кот с мышью.

Он встаёт, подходит ближе к экрану, его глаза — два узких желтых щелка — изучают каждое движение Паука. На лице — не улыбка, а оскал, будто он уже чувствует вкус предстоящей охоты.

Включается запись с камеры наблюдения: Человек-Паук, подняв грузовик над головой, спасает ребёнка. Крэйвен щёлкает языком.

Крэйвен (размышляя вслух): Сила… но не грубая. Скорость… но не безрассудная. И эти… паучьи рефлексы. Он проводит пальцем по экрану, будто ощупывая невидимую паутину. "Да… достойная добыча."

Он резко выдёргивает вилку телевизора из розетки. Тишина. Только за окном воет далёкая сирена. Крэйвен поворачивается к столу, где лежит разобранный пистолет с транквилизаторными дротиками и флакон с зелёной жидкостью — экстрактом яда редкого паука, добытого в Амазонии.

Крэйвен (бормочет, наливая яд в дротики): Ты думаешь, ты — высший хищник, паучок? Но в джунглях… всегда есть тот, кто охотится на охотников.

Он берёт со стола фотографию — газетный снимок Питера Паркера (нечёткий, сделанный папарацци), прикалывает её к стене рядом с другими данными. Красная нить тянется к заметке: «Паркер, Питер. Фотограф Daily Bugle. Подозревается в связях с Человеком-Пауком».

Крэйвен хватает своё копьё — не современное оружие, а древнее, с резными символами, доставшееся ему от шамана племени, которое научило его охотиться на «нелюдей». Он проводит пальцем по зазубренному лезвию, затем внезапно вонзает его в стену — прямо между глаз газетного Паука.

Крэйвен (шёпотом, но с безумной уверенностью): Я найду тебя… и когда ты будешь смотреть в глаза смерти… ты узнаешь, что такое настоящая охота.
Он гасит свет и растворяется в ночи, оставив после себя только смятую газету с заголовком: «Человек-Паук: герой или угроза?» и каплю яда на полу — зелёную, как глаза хищника в темноте.

Поздний вечер. Крыша небоскрёба в Нью-Йорке. Городской шум — гул машин, сирены, далёкие крики — сливаются в одно монотонное жужжание. На фоне неоновых огней силуэт Человека-Паука мелькает между зданиями, раскачиваясь на паутине. Он только что остановил ограбление, шутливо привязав грабителей к фонарному столбу, и теперь направляется куда-то на восток.

На соседней крыше, в тени вентиляционной шахты, притаился Крэйвен. Он не двигается — даже дыхание ровное, почти незаметное. Его камуфляжный костюм сливается с бетоном, а лицо покрыто тёмными полосами растительной краски. В руках — бинокль с тепловизором, но он почти не нужен: Паук не скрывается, он летит по своему маршруту, уверенный, что никто не может за ним уследить.

Крэйвен (про себя, с лёгкой усмешкой): Слишком быстрый… слишком беспечный. Ты даже не оглядываешься.

Он медленно опускает бинокль и достаёт из-за пояса небольшой прибор — акустический сенсор. Устройство ловит колебания воздуха, пытаясь предугадать траекторию паутины. На экране мелькают цифры — расчёт силы, угла, скорости. Крэйвен щёлкает языком.

Крэйвен: Хм… не просто удача. Он чувствует ритм города, как хищник — ветер.

Человек-Паук делает неожиданный поворот — не к центру, а в сторону жилых кварталов Нью-Йорка. Крэйвен сужает глаза. Это нелогично: герои обычно патрулируют опасные районы, а не летят к домам. Разве что…

Он быстро спускается по пожарной лестнице, двигаясь почти бесшумно. На земле его ждёт старый фургон без опознавательных знаков. Внутри — экраны с картой города, записи полицейских частот, даже принтер, печатающий свежие фото с уличных камер. Крэйвен бросает на пассажирское сиденье сенсор и хватает одну из распечаток: размытый снимок Паука, приземляющегося на крышу старого дома в Квинсе.

Крэйвен (вполголоса):
"Почему здесь? Ты что… живёшь тут?"

Он знает, что это маловероятно. Супергерои не селятся в трущобах. Но инстинкт шепчет: здесь есть что-то важное. Может, убежище? Склад? Информатор?

Крэйвен заводит фургон и едет без фар, полагаясь на память и слабый свет луны. Он останавливается в двух кварталах от цели, дальше — пешком. Тени поглощают его.

На крыше заброшенного склада он снова замирает, наблюдая. Человек-Паук уже сменил траекторию — теперь он качается между домами, будто проверяя, не преследует ли его кто-то. Крэйвен не шевелится. Он знает: малейшее движение, даже взгляд, может быть замечен.

Внезапно Паук останавливается на водонапорной башне, замерший, как статуя. Его маска поворачивается — будто смотрит прямо в темноту, где прячется Крэйвен. Охотник затаивает дыхание. Сердце бьётся ровно, без страха — только азарт.

Крэйвен (мысленно):
"Чувствуешь меня, зверёк? Хорошо… Охота начинается по-настоящему."

Но через секунду Паук отталкивается и улетает, будто ничего не заметил. Крэйвен выдыхает. Он не обманут — это была проверка. Паук что-то заподозрил, но не увидел угрозы. Значит, в следующий раз нужно быть ещё тише.

Он достаёт блокнот, делает пометку: «Рефлексы — выше человеческих. Чувствует наблюдение. Но не видит — если не двигаться.»

Затем Крэйвен исчезает во тьме, оставляя после себя только смятый лист бумаги с координатами.

Спустя 3 дня, Нью-Йорк, 2:47 ночи

Над городом нависли тяжёлые тучи, изредка вспыхивают отдалённые молнии — будет гроза. Человек-Паук, мокрый от первых капель дождя, приземляется на крышу старой библиотеки. Он только что разогнал банду грабителей, и теперь его костюм слегка порван на плече, но он в хорошем настроении — напевает себе под нос.

Человек-Паук (тихо, усмехаясь): Ну что, парни, в следующий раз выбирайте банк попроще. А лучше — найдите работу!

Он снимает маску, чтобы вытереть лицо (на секунду — Питер Паркер, усталый, но довольный), затем снова натягивает её. В этот момент его "паучье чутьё" вдруг слабо дрогнуло — как лёгкий укол в затылок. Он резко оборачивается.

Человек-Паук (шёпотом): Что за…?

Темнота. Только шум дождя и блики фонарей на мокром асфальте. Но что-то не так. Он медленно поворачивает голову, всматриваясь в тени между трубами на соседней крыше. Ничего. Паук щёлкает языком.

Человек-Паук (про себя): Может, показалось… Хотя нет, чутьё не ошибается в таких вещах.

Он делает вид, что собирается уйти, но в последний момент резко выстреливает паутиной в тень! Липкий шнур со свистом пролетает между вентиляционных решёток — и застревает в пустоте. Никого.

Паук замирает. Дождь стучит по его маске. Чутьё всё ещё щекочет нервы, но теперь слабее — будто угроза отступила. Или затаилась.

Человек-Паук (тихо): Ладно, призрак… как хочешь.

Он отталкивается и улетает, нарочно делая петлю — проверяет, не последует ли кто-то. Ничего. Только ветер воет в ушах.

Тем временем, в тени

Крэйвен прижат к стене за углом, его камуфляж сливается с кирпичом. Он не дышит уже 20 секунд. В руке — нож, которым он только что перерезал паутину, едва та коснулась его плеча. Капля пота (редкость для него) скатывается по виску.

Крэйвен (мысленно, с диким азартом): Чувствует… ИНТЕРЕСНО.

Он наблюдает, как силуэт Паука растворяется в дожде. Теперь он знает: его добыча не просто быстра — она ОЩУЩАЕТ опасность на инстинктивном уровне. Значит, нужно менять тактику. Охота усложнилась.

Крэйвен медленно выдыхает и достаёт из кармана маленький флакон — экстракт из растения, которое используют амазонские охотники, чтобы скрывать свой запах от ягуаров. Он наносит тёмную жидкость на шею и запястья.

Крэйвен (шёпотом): Давай поиграем, паучок…

Он растворяется в переулке, оставляя после себя только перерезанную паутину — и чувство, что где-то в ночи щёлкнула ловушка.

Крэйвен становится призраком в мире Человека-Паука.

4:23 утра. Крэйвен сидит в фургоне с затемнёнными стёклами. На столе — карта с треками движения Паука за последние 48 часов. Красные линии сходятся в трёх точках:

Крэйвен обводит последнюю точку кружком.

Крэйвен (записывает в блокнот): Гнездо? Или… логово?

Крыша напротив редакции «Daily Bugle». Крэйвен наблюдает в бинокль, как тощий паренёк в потрёпанной куртке (Питер Паркер) заходит в здание. Через 47 минут тот же парень выходит — но теперь с фотоаппаратом, озирается по сторонам и исчезает в переулке.

В тот же вечер — Человек-Паук спасает автобус с детьми. Крэйвен сравнивает кадры:

Крэйвен (бормочет, набивая трубку табаком): Один и тот же зверь… просто в разных шкурах.

Крэйвен развешивает фото:

Крэйвен (трогает фото Бена, усмехаясь): Вот оно… слабое место.

Он берёт шприц с нейротоксином — тот самый, что вызывает сильнейшие галлюцинации, оставляя жертву в сознании. Да начнётся охота!

Крошечная квартирка Питера Паркера. Глубокий вечер. Тётя Мэй на работе. За окном — ливень, стучащий по стеклу, как пальцы незваного гостя.

Питер только вернулся после долгой ночи в костюме Человека-Паука. Он снимает рваный костюм, бросает его в стирку и, зевая, идёт к холодильнику за остатками холодной пиццы.

Питер (вполголоса): Ну хоть что-то хорошее в этот...

Его паучье чутьё внезапно взрывается адреналином. Он резко оборачивается — но слишком поздно.

Из темноты угла комнаты, где секунду назад никого не было, появляется высокая фигура в плаще из шкур. Крэйвен. Он стоит не шевелясь, как статуя, только глаза горят в полумраке — желтые, как у хищника.

Крэйвен (тихо): Питер Паркер... или мне стоит называть тебя... паучком?

Питер застывает. Сердце колотится так громко, что кажется, его слышно даже сквозь дождь. Он не в маске. Он не готов.

Питер (пытаясь сохранить спокойствие): Э-эм, вы, наверное, перепутали дверь. Здесь нет никакого паука, только я, обычный...

Крэйвен делает один шаг вперёд. Пол скрипит под его сапогами.

Крэйвен (усмехаясь): Не лги. Это оскорбляет нас обоих.

Он медленно достаёт фотографию — Питер, снимающий маску в переулке за «Daily Bugle».

Крэйвен (продолжает): Я следил за тобой... неделю. Видел, как ты возвращаешься сюда на рассвете. Как прячешь костюм под кроватью. Как... плачешь во сне, вспоминая того старика.

Питер бледнеет. Дядя Бен. Он знает.

Питер (резко, с дрожью в голосе): Чего ты хочешь?!

Крэйвен расправляет плечи, и его тень накрывает всю комнату.

Крэйвен (спокойно, как будто объявляет погоду): Охоты, Питер. Настоящей охоты. Ты — редкий зверь. А я... последний, кто на тебя посмотрит.

В этот момент: гром гремит за окном, свет на мгновение гаснет, когда вспыхивает снова — Крэйвена уже нет. На полу — отпечаток грязного сапога и коготь ягуара, воткнутый в дерево, к которому прикреплена записка «Заброшенная станция метро, через час».

Питер (шёпотом, сжав кулаки): Вот чёрт...

3:17 ночи. Питер не спит уже 32 часа.

На столе — разобранный трекер (пытался сделать детектор движения, но паяльник сломался), пустые банки из-под энергетиков и распечатанные фото — все уличные камеры в радиусе пяти кварталов, где мог бы прятаться Крэйвен.

Питер (тихо): Ладно, Паук, думай... Скорее всего это место ловушка, но у меня нет выбора, надо разобраться с этим психом…

Заброшенная станция метро. Полумрак, запах плесени и ржавого металла. Где-то капает вода, эхо разносит каждый звук на сотни метров.

Человек-Паук приземляется на платформу, паучье чутьё бьёт тревогу.

Внезапно громкий скрежет металла — где-то в туннеле захлопывается решётка.

Крэйвен (голос из тьмы, с эхом): Ты опоздал, паучок... но не волнуйся. Охота только начинается.

Из вентиляции вылетает дротик с транквилизатором! Паук уворачивается, но второй царапает плечо.

Питер (пошатываясь): Что за...?

Яд не парализует — но эффект ты скоро почувствуешь.

Крэйвен появляется из тени — не бежит, идёт, как хищник, уверенный в победе.

Крэйвен (спокойно): Ты привык быть быстрее всех. Но здесь... ты слишком медленный.

Паук стреляет паутиной — но Крэйвен рубит её ножом в полёте.

Он прыгает на потолок, но ядовитая дымовая шашка (специальный состав против паучьего чутья) ослепляет его.

Крэйвен (насмешливо): Нет стен — нет преимущества.

Паук падает на рельсы, Крэйвен бросается за ним — и вот они уже бьются в узком туннеле, где нельзя раскачиваться.

Удары, хруст костей, кровь на зубах.

Крэйвен прижимает Питера к стене, клинок у горла.

Крэйвен (дыша тяжело): Ты проиграл.

Паук вырывается, но слишком слаб для контратаки.

Внезапно в глазах у Питера всё поплыло...

Крэйвен: А, яд начинает действовать, ха-ха-ха, сейчас мы поиграем.

Питер ощущает жгучую волну, пробежавшую по венам. Мир плывёт, звуки искажаются. Его сверхчеловеческие чувства, обострённые ядом, превращаются в проклятие. Тени оживают, а голоса близких становятся зловещими.

Питер сжимает виски, пытаясь подавить накатывающую волну тошноты. Лес вокруг него начинает дышать — деревья скручиваются в лица знакомых, а ветви превращаются в руки, тянущиеся к нему. «Это не реально… Это не реально…» — бормочет он, но голос Мэри Джейн режет тишину: «Ты убийца, Питер. Ты всегда им был».

Первой появляется Мэри Джейн — но её лицо искажено гримасой какого-то чудовища в чёрном, с огромной улыбкой, длинным языком и острыми зубами. «Ты слаб, Питер!» — рычит она, бросаясь с когтями.

Её фигура вырастает из теней, сливаясь с чёрной массой симбиота. Глаза горят белым огнём, когти скользят по стволам деревьев, оставляя раны, похожие на трещины в его сердце.

Питер бьёт в прыжке, паутина выстреливает, обвивая её шею. «Я не хочу этого делать!» — кричит он, но галлюцинация рычит голосом Венома: «Ты обречён быть один!»

Паутина затягивается, и голова Мэри Джейн падает на землю, превращаясь в пепел. Питер падает на колени, вцепляясь в землю: «Нет… Нет… Это не ты…».

Затем, появляется тётя Мэй, её образ переплетается с каким-то монстром, в маске гоблина. «Ты погубил меня!» — кричит она, метая тыквенную бомбу.

Он уворачивается, но бомба взрывается рядом, поднимая град осколков. Один из них вонзается ему в плечо. «Ты не спасал — ты убивал!» — визжит она, швыряя кислотный фонарь.

В отчаянии он хватает обломок дерева и вонзает его в грудь Гоблина. Костюм распадается, обнажая лицо тёти Мэй. «Питер… зачем?» — шепчет она, исчезая.

Нэд, превратившийся в железные щупальца осьминога, хватает его ими.

Щупальца из стали и боли впиваются в его тело, поднимая в воздух. Нэд, с лицом, искажённым ненавистью, шипит: «Ты отнял у меня всё! Теперь я отниму твою жизнь!».

Он рвётся на свободу, ломая щупальца одно за другим. Каждый хруст металла отдаётся в его ушах криком Нэда.

Последним ударом он пробивает сердцевину механизма. Нэд падает, искалеченный, простирая руку: «Мы… друзья…». Питер срывает маску — под ней его собственное лицо.

Питер бьётся в панике, но каждый удар попадает в пустоту. Его рефлексы предают: он видит лишь врагов. В ярости он рвёт паутину, сносит деревья, крича: «Я не хочу вас ранить!». Но голоса не умолкают. В финале галлюцинации он видит себя — в костюме Черного Паука, заносящего удар над беззащитными близкими.

Крэйвен наблюдает со стороны, удовлетворённый. Его цель — не убийство, а слом духа. «Посмотри, как ты слаб, когда разум предаёт», — шепчет он. Питер падает на колени, рыдая, уверенный, что уничтожил всех, кого любил.

Яд рассеивается. Туман редеет, и Питер видит лишь разрушенный лес, следы борьбы, и никого вокруг. Но травма остаётся: дрожащие руки, страх закрыть глаза. Крэйвен исчез, оставив лишь насмешку: «Ты победил себя сам».

Питер Паркер: Боже…

Спустя час

Он сидит на краю ванны, дрожащими руками пытаясь обработать раны. Аптечка разорвана – перекись, бинты, пустые упаковки обезболивающего.

Зеркало разбито (он швырнул в него банку с ватой, когда не смог достать занозу из ладони).

Сломанное ребро (при каждом вдохе – острая боль, но не сквозное, значит, заживёт).

Физические повреждения:

Нервно-паралитический токсин всё ещё в крови: рефлексы работают на 70% (обычно ловит падающий стакан – теперь роняет), паучье чутьё – приглушено, как радио сквозь помехи, головокружение – мир иногда плывёт, если резко повернуть голову.

Впервые за долгое время он действительно боялся. Кошмары: просыпается от того, что чувствует нож у горла, паранойя: каждую тень в квартире проверяет дважды.

Питер стал рыться в интернете, в надежде найти информацию о Крэйвене. В архивах «Daily Bugle» Питер находит статью прошлого года:

Фото показывает, что Крэйвен любит лес, его убежище всегда было там.

После очередной стычки Питер замечает, что Крэйвен пах смесью дыма, пороха и... мокрой шерсти (как в зоопарке), пн его сапогах уникальная грязь — ржавая пыль и речной ил.

Питер (нюхает перчатку, сморщившись): Фу... как будто барсук в дегте искупался. Но где в Нью-Йорке такое есть? Хотя... Заброшенный зоопарк, за городом, стоит проверить.

Уже начинается рассвет. Питер стоит у окна, смотрит на просыпающийся город.

Питер (тихо, но твёрдо): Ладно, Крэйвен... ты хотел охоты?

Он натягивает маску (старую, рваную, но свою).

Питер (выходя в окно): Значит, будет охота.

Спустя час

Питер движется по узкой полосе грязи между водой и ржавой оградой промзоны. Каждый его шаг чавкает в иле, оставляя глубокие отпечатки. Звуки вокруг: волны шлёпают о бетонные блоки, где-то скрипит полузатопленная баржа и... что-то ещё.

Питер приземляется на ржавые ворота с выцветшей вывеской. Ветер свистит между пустых клеток, разнося запах гнили и чего-то... живого.

Питер (шёпотом, осматриваясь): ну и местечко... Как будто декорации к фильму ужасов.

Его паучье чутьё вдруг взрывается болью. Из темноты раздаётся хриплый смех.

Крэйвен (из ниоткуда): добро пожаловать в мой скромный зверинец, паучок. Жаль, ты не предупредил о визите... хотя, я всегда готов.

Питер замирает. Ветер доносит: хриплый вой (слишком высокий для собаки) ответный рык (точно не нью-йоркские крысы), щелчки когтей по металлу.

Внезапно: вой повторяется — теперь ближе. И явно не один голос. Питер медленно поднимает голову: в 50 метрах — разрушенный причал, под ним — движение теней, глаза — десяток красных точек в темноте. Питер (медленно тянется к запястью): Окей... значит, здесь ваш питомник?

Щелчок пальцев.

Ржавые клетки с грохотом распахиваются.

Питер (широко раскрывая глаза): О нет...

Из тьмы выскакивают три гиены — шерсть дыбом, клыки блестят. За ними шесть волков с красными глазами. Все смотрят на Питера, как на ужин.

Крэйвен (ухмыляясь, поглаживает ружьё): познакомься с моими... воспитанниками. Они очень голодны.

Гиены бросаются первыми.

Питер отпрыгивает на клетку, но волки уже заходят с флангов.

Питер (стреляет паутиной в глаза первой гиене): Эй! Хорошие собачки! Сидеть!

Крэйвен (смеётся, наблюдая): Они не собачки, паучок. Они — оружие. А оружие... должно убивать. Волк вцепляется в ногу Питера. Кровь брызгает на бетон.

Питер (с гримасой боли, бьёт зверя в нос): АЙ! Чёрт! Ладно... Новый план!

Он прыгает на потолок — но гиены тоже умеют карабкаться по решёткам.

Крэйвен (довольный, заряжает ружьё): беги, беги, паучок...

Питер (между ударами, задыхаясь): знаешь... я ненавижу зоопарки!

Питер стреляет паутиной — волки разрывают её зубами!

Питер (перекатывается): что за... они обучены?!

Три гиены заходят с тыла: шерсть вымазана чем-то маслянистым (паутина не прилипает), бегут зигзагами (изучали его манеру стрелять паутиной). Он разбивает фонарь — стекло режет гиен. Одна с визгом отступает.

Питер прижимается спиной к ржавому контейнеру, когда гиены и волки окружают его полукругом. Их глаза горят в темноте, слюна капает на бетон.

Питер (быстро осматривается): ладно, ребята... кто первый?

Гиена бросается снизу, пытаясь вцепиться в ногу. Питер подпрыгивает, делает сальто назад и приземляется ей на спину.

Питер (ударяет её в шею): эй, не так быстро!

Но два волка уже летят на него слева и справа.

Питер хватает цепь, валяющуюся на земле цепь, и крутит её над головой, отгоняя зверей.

Питер (задыхаясь): ну-ка, кто хочет попробовать?

Один волк не выдерживает и прыгает. Питер бьёт его цепью по морде — волк с визгом отлетает.

Питер замечает: ржавую бочку с горючим, обрывки проводов под ногами и огнетушитель на стене.

Питер улыбается.

Питер (быстро двигаясь): давайте поиграем!

Он пинает бочку — она катится к гиенам. Хватает провода, чиркает ими — искры летят на горючее. Вспышка огня!

Звери отскакивают, визжат. Питер хватает огнетушитель, бьёт им волка по голове и распыляет пену в глаза второй гиене.

Питер (выдыхает): ну как, понравилось?

Звери отступают.

Где-то в темноте раздаётся свист.

Крэйвен (из тени): хорошо, паучок... но это был только разогрев.

Питер поворачивается — и видит, как Крэйвен спускается с крыши, в руках — аркан.

Заброшенный зверинец. Луна освещает ржавые клетки, из которых доносятся рычание и скрежет когтей. Питер стоит напротив Крэйвена, его костюм порван, но глаза горят решимостью.

Крэйвен (расстегивает плащ, медленно обнажая ножны с кинжалами): ты знаешь, почему я выбрал тебя, паучок? Не из-за твоей силы... не из-за твоей маски.

Питер (вытирает кровь с губ, усмехается): потому что я красивый? Или потому что у тебя нет друзей?

Крэйвен (не улыбается, его голос низкий и спокойный): потому что ты достоин. В этом мире нет настоящих охотников. Только мясники с ружьями, трусы с ловушками... и дети, играющие в героев.

(Он делает шаг вперед, его глаза горят в темноте, как у зверя.)

"Но ты... ты другой. Ты борешься. Ты чувствуешь опасность. Ты живой".

Питер (перестаёт улыбаться, его голос становится жёстким): так это что, комплимент? Ты хочешь сказать, что гоняешься за мной, потому что я интересная цель?

Крэйвен (медленно кивает, его пальцы сжимают рукоять ножа): охота — это искусство. А искусство требует достойного противника. Лев, который не боится... волк, который не убегает... паук, который не прячется.

(Он внезапно бросает нож в землю между ними — вызов.)

"Я убивал многих. Но ни один не заставил мою кровь гореть так, как ты".

Питер (смотрит на нож, потом на Крэйвена, его голос тише, но твёрже): значит, для тебя это просто игра? А если я проиграю? Ты просто пойдёшь искать следующего?

Крэйвен (впервые улыбается, но в этой улыбке нет радости): если ты проиграешь... значит, ты никогда не был тем, за кого я тебя принял.

(Он поднимает руку — гиены, волки, уходят в темноту, их глаза сверкают в лунном свете.)

"Так что покажи мне, паук... кто ты на самом деле."

Питер (глубоко вдыхает, принимает боевую стойку, его голос теперь без насмешки): ладно, охотник... поехали.

Крэйвен (спокойно, почти с уважением): ты хромаешь, паучок... но не сдаёшься. Достойно."

Питер (прижимается к ржавой клетке, лицо бледное от боли, но ухмыляется): эй, если я упаду, ты поднимешь меня? А то нечестно как-то...

Крэйвен (внезапно бросается вперёд, нож сверкает в лунном свете): нет, но я поймаю тебя.

Питер отпрыгивает в сторону, но рана замедляет его — лезвие царапает бок, оставляя кровавую полосу. Он падает на колено, но успевает выстрелить паутиной — липкий шнур обматывает запястье Крэйвена. Крэйвен рычит, рвёт паутину — но Питер уже перекатывается за разбитую клетку.

Питер (задыхаясь, сжимает ногу): Ладно... сегодня явно не лучший мой день...

Крэйвен пинает клетку — она летит в Питера, бьёт его в грудь. Питер теряет равновесие, падает на спину — Крэйвен прыгает сверху, нож целится в горло. В последний момент Питер упирается ногами в живот Крэйвена и отшвыривает его в стену.

Крэйвен (встаёт, вытирая кровь с подбородка, ухмыляется): силён... даже раненый.

Питер хватает ржавую цепь с пола, крутит её над головой. Крэйвен уворачивается, но цепь бьёт его по плечу — раздаётся хруст. Питер пытается бежать, но нога подкашивается — он спотыкается, падает. Крэйвен настигает его, прижимает к земле, нож у горла.

Крэйвен (дышит тяжело, лезвие дрожит у кожи Питера): проиграл... но достойно.

Питер (внезапно ухмыляется, его рука тянется к поясу): а кто сказал, что я уже проиграл?

Щелчок.

Электрошокер (спрятанный в перчатке) бьёт Крэйвена в шею — тот вздрагивает, отпускает нож.

Питер (откатывается, с трудом встаёт) : вот... теперь мы квиты.

Луна освещает главную арену, где Питер стоит напротив Крэйвена. Вокруг — клетки с раненными, но живыми гиенами и волками. Тишину нарушает только тяжёлое дыхание зверей.

Крэйвен (вытирает кровь с губ): Ты... сильнее, чем я думал, паучок. Но это только начало.

Питер (прижимает руку к рваной ране на боку, хрипит): ох, ну конечно... ещё звери? Может, позовёшь жирафа для разнообразия?

Крэйвен (внезапно смеётся — низко, почти по-звериному): нет, для тебя... только король. Он достаёт из-за пояса рог, покрытый древними рунами, и дует в него. Глухой, костный звук разносится по руинам.

Из тёмного тоннеля раздаётся глухой рёв, от которого дрожат стены, тяжёлые шаги — каждый как удар молота и запах — мясо и дикая ярость

Питер (медленно отступает, глаза расширяются): ты... ты серьёзно?!

Крэйвен (расправляет плечи, его глаза горят): встречай Шакун... последнего льва настоящей Африки. Он сломал шею десяти охотникам. Ты будешь одиннадцатым.

Из тьмы выходит исполинский лев — шрамы, острые клыки, один глаз мёртво-белый от старой раны. Лев рычит — звук бьёт Питера в грудь, как удар.

Питер (быстро оглядывается, ищет выход, но понимает — бежать некуда): ладно...

Крэйвен (отходит в тень, его голос звучит как приговор): удачи, паучок. Выживи... и я отпущу тебя.

Лев Шакун бросается вперед с ревом, от которого дрожит всё вокруг. Питер, прижав окровавленную ногу, откатывается в сторону, чувствуя, как горячее дыхание хищника обжигает его лицо. Шакун бьет лапой - Питер едва успевает пригнуться, когти сдирают кусок стены за его головой, обломки кирпичей бьют Питера по лицу - он моргает, теряя драгоценную долю секунды, лев разворачивается в воздухе - 300 кг мышц и ярости меняют траекторию с кошачьей грацией

Питер (сквозь зубы): окей... ты быстрый. Это нечестно.

Шакун прижимает Питера к полу, горячая слюна капает на его маску.

Питер (нащупывает ржавую арматуру): прости, большой котик... это будет больно.

Удар металлом по старому шраму - лев взревел от боли, ослабив хватку.

Шакун, взбешенный ударом по старой ране, отступает на три шага, его желтый глаз сужается в новый расчет. Питер, хватаясь за раненную ногу, понимает: лев учится быстрее, чем он ожидал.

Шакуна перестает рычать — теперь он бесшумен, как тень, он ходит по кругу, заставляя Питера вертеться на месте — рана в ноге делает его медленнее, внезапно бьет хвостом (Питер не ожидал!) — удар в колено, звук хруста.

Питер (падает на одно колено, сквозь зубы): ай! Чёрт! Ты действительно умнее, чем выглядишь...

Лев прижимает Питера лапой к земле — когти впиваются в плечо, кровь течет по ржавому полу, пасть смыкается в сантиметре от лица — Питер чувствует запах гниющего мяса между зубов хищника, рука Питера нащупывает огнетушитель (валялся рядом) — он срывает чеку, пена шипит в глаза льву!

Шакун взревел, отпрянул — но не отпустил.

Питер вцепляется руками в гриву льва, резко дергает вниз — ломает ритм атаки.

Питер (кричит, перекатываясь под зверем): давай, царек, покажи что можешь! Лев теряет равновесие, падает на бок — но хвост, как плеть, бьет Питера по лицу.

Лев Шакуна замер, его горячее дыхание обжигает лицо Питера. Кровь и пена стекают по разорванной гриве хищника. Они смотрят друг другу в глаза - золотое львиное встречает карие человеческое.

Питер (хрипло, сквозь боль): ну что... царь зверей? Будешь добивать раненого?

Лев внезапно фыркает, брызгая слюной. Его огромная лапа, еще секунду назад готовая разорвать добычу, медленно опускается.

Шакун отступает на шаг, кивает массивной головой - почти по-человечески.

Крэйвен (из темноты, голос дрожит): нет... Ты не можешь... Он должен умереть!

Лев поворачивается к своему хозяину и издает тихий, но устрашающий рык. В нем - предупреждение.

Питер (медленно поднимается, опираясь на стену): кажется, твой король только что помиловал меня, Крэйвен...

Охотник выходит из тени. Его лицо - смесь ярости и... уважения.

Крэйвен (бросая нож к ногам Питера): не он. Я. Ты... выстоял. Настоящий охотник знает, когда добыча заслужила жизнь.

Он поворачивается, его плащ вздымается. Шакун бросает последний взгляд на Питера и следует за хозяином.

Питер (кричит вдогонку): эй! А если я передумаю и стану скучать по нашей охоте?

Крэйвен не оборачивается, только поднимает руку в прощальном жесте. Его голос доносится из темноты:

Крэйвен: тогда ищи. Но в следующий раз... я не буду щадить.

Тени поглощают охотника и его льва. Питер остается один, его раны горят, но в груди - странное чувство завершенности. Где-то вдали слышен последний рык Шакуна...