Челябинский Декамерон

29 Mars 2020

…не случись всё это, мы бы сейчас гуляли в Парк-де-ля-Тет-д’Ор и любовались молодой зеленью. Или попивали бы кофе на набережной Перраш. Но до Лиона четыре тысячи километров, а нас окружают потрясающие горные пейзажи, огромные ёлки, снега и полная неизвестность. Горизонт планирования стянулся до суток. Мы зависли «в самой середине нигде» и от нас не зависит почти ничего — но, как ни странно, мы почти счастливы. Нам словно подарили кусочек другой жизни, и вряд ли этот кусочек мог появиться каким-то другим образом. Если бы не затянувшаяся разлука с ближними и тревога за их здоровье, мы бы остались тут на неопределённый срок… впрочем, этот срок и так не определён. Точно знаем лишь одно: у нас будет новый альбом. Музыка, которую мы сейчас пишем, могла родиться только здесь.

Это было в конце марта, поздно вечером. Я сидела дома за компьютером и играла в маджонг — точнее, проигрывала, потому что клятый «колодец» не желал сходиться шестой раз подряд. Заняться было решительно нечем: предыдущий проект мы успели закрыть до введения ковидных ограничений, а начало нового подвисло на неопределённый срок. Дочкин класс перевели на дистант, но наспех организованные онлайн-уроки частенько срывались из-за технических проблем. Большую часть дня Тая вышивала, смотрела сериалы и готовилась к поступлению в медколледж.

«Well, show me the way to the next whiskey bar», — запел телефон голосом Джима Моррисона. В моей телефонной книжке такой рингтон был только у одного человека. Внутренняя машина времени тут же перебросила меня лет на тридцать назад.

— Вах какие люди! — сказала я в трубку с гортанным акцентом.

— Дарова, ушастая! Чё поделываешь?

— Привет, старый хрыч! А чё те нада?

Это был Серёга, мой старший кузен и друг юности. Когда-то мама с тётей совершили роковую ошибку, назначив его моей нянькой: к первому классу я облазила все заборы и сараи в округе, играла в футбол, дралась, плющила пробки на трамвайных рельсах и делала пистончики из спичек. Правда, братец периодически оттачивал на мне своё остроумие, но со временем я отрастила зубки и научилась давать сдачи. С тех пор подколы и пикировки стали нашим нормальным стилем общения. Потом серёгины родители переехали, и уже лет тридцать мы жили в разных городах — я в Екатеринбурге, он в Челябинске. Звонил Серый редко и всегда по делу.

— Лидусь, ты же у нас типа языки знаешь?

— Есть такой грех.

— Хочешь поговорить на английском и французском, да ещё и денег за это получить?

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — оживилась я.

Сейчас я уже не упомню всех деталей серёгиного рассказа. Если вкратце, то дело обстояло так: в начале февраля малоизвестная музыкальная группа из Европы отправилась в гастрольный тур. В Польше, Прибалтике и Белоруссии всё шло по плану. Эпидемия настигла их здесь, на Урале. Сначала в больницу Екатеринбурга угодил менеджер группы (это оказался «всего лишь» бронхит с осложнением), потом из-за ковида отменили их обратный авиарейс, потом оказались просроченными визы, а в довершение всех бед у двух человек ковид-тест оказался положительным. Пока менеджер висел на телефоне, борясь с форсмажором, ознобом и ларингитом одновременно, незадачливым музыкантам надо было где-то переждать недельку-другую. Хотя экспресс-тесты на ковид часто давали ложноположительный результат, а симптомов болезни ни у кого не было, в гостинице их, разумеется, оставить не могли.

Выручил один челябинский бизнесмен, большой меломан и обладатель завидной коллекции винила: он безвозмездно предоставил бедолагам свой коттедж в заповедном уголке Южного Урала. Серёга, правая рука этого самого бизнесмена, тут же нашёл повара со свободным английским. Экономка в коттедже была, но языками она не владела. Нужен был кто-то вроде мажордома со знанием английского, а желательно ещё и французского, поскольку трое из пяти музыкантов были франкоговорящими. И тут кузен вспомнил обо мне.

Как говорит моя матушка, нищему собраться — только подпоясаться. Сначала я предложила дочке поехать со мной (Серёга предусмотрел такой вариант), но она решительно отказалась и заявила, что хочет несколько дней пожить у папы. Официально мы с мужем не были разведены, хотя жили в разных районах города. Таисья периодически ездила к нему в гости. К счастью, в ближайшее время поездок у мужа не предвиделось, и он был рад, что дочь погостит у него неделю-другую. Тем же вечером Тая загрузила в свой рюкзак, увешанный значками и брелками, самое необходимое — личные вещи, два учебника, ноутбук и пяльца с мулине: она вышивала крестиком большой парусник на фоне лазурного моря и облаков. Я тоже не потратила много времени на сборы. Походная юность и частые рабочие поездки научили меня собираться на автомате и брать минимум вещей, но таких, которые точно пригодятся. Утром мы с дочерью одновременно вышли из дома и направились к метро. Там мы разъехались в противоположные стороны — Тая на север, на Уралмаш, а я к Южному автовокзалу.

Через три с половиной часа я уже была в Челябинске. Там меня перехватил Серый на своей шиве-ниве. Задняя часть машины была плотно забита всякой всячиной: «Готовимся к приезду дорогих гостей, — пояснил Серёга. — Вроде в коттедже всё есть, а как начали прикидывать да списки составлять — мама дорогая… Вот и мотался всё утро по Челябинску».

Наша дорога лежала на запад. Мартовское солнце нещадно слепило, трасса была свободной от снега и практически сухой, в то время как сугробы по обе стороны дороги сохраняли безукоризненную белизну. Горы, покрытые тёмными еловыми лесами в снежном наряде, эффектно контрастировали с ярко-лазурным, как на картинах Грабаря, небом. Я невольно подумала о том, что сейчас где-нибудь в Дублине уже цветут магнолии, а у нас, на широте того же Дублина, первых цветочков мать-и-мачехи ждать ещё недели две. С русской зимой зарубежные гости уже познакомились, а как им русская весна?..

Серёга вёл машину спокойно, уверенно и с явным удовольствием. Водитель он был от бога, в чём я не раз имела возможность убедиться. Однажды поздно вечером, где-то за городом, он молниеносно ушёл от столкновения с косулей и тут же изящным пируэтом вырулил обратно на свою полосу, так что едущие сзади даже испугаться не успели. Один из водителей потом обогнал нас и показал Серёге большой палец. В машине брата я чувствовала себя комфортнее, чем дома на диване.

— Что хоть за музыканты-то? Что играют?

— Слушай, я не разбираюсь. Но не рокеры точно.

— Ну, джаз там, фолк, электроника, классика?

— Не классика. А, так вот же у меня диск, они Петровичу подарили несколько штук.

— Петрович — это твой босс, который хозяин коттеджа?

— Он самый.

— А имя у Петровича есть? Мне как к нему обращаться?

— Вадим. Вадим Петрович. Но не факт, что ты с ним вообще встретишься.

— Он разве не там?

— Он у нас деловая колбаса. Постоянно мотается между Челябинском, Ёбургом и ещё несколькими городами. Сейчас вот в Нижний улетел на два дня.

— А если с коттеджем что-то случится? Пожар, потоп, нашествие диких орд из Великой Степи?

— По таким вопросам звони мне. Я временный уполномоченный. Слушать-то будешь?

Надо сказать, я терпеть не могу слушать музыку в машине: гул двигателя половину звуков искажает, половину съедает. К счастью, в бардачке нашлись правильные наушники, которые закрывают уши целиком. Я сунула диск в щель на приборной панели. Музыка меня приятно удивила: это был на удивление качественный и оригинальный этно-джаз-фанк с отчётливым восточным влиянием.

— Серый, ты эту группу живьём видел?

— Видел пару раз. Но на концерте не был.

— Горячий восточный парень среди них имеется?

— Целых два. Один на араба похож, Петрович говорил, что он марокканец. Второй вообще индус.

— Ага. Нормальная такая европейская группа. А чего вы хотите — глобализм и транскультурация-с…

— Неприличными словами попрошу не выражаться! — Серёга ловко сымитировал шариковские интонации.

Мы прохохотались, и я продолжила слушать диск.