Чемодан

Автобус резко дёрнулся и затормозил. Илья, надев широкополую шляпу и подхватив свои нехитрые пожитки, проворно выпрыгнул на скользкую землю, едва не угодив в грязь. Двери медленно, со скрипом захлопнулись, и автобус, чихая и кряхтя, словно старик, потащился по пустынной дороге, изрытой глубокими ямами, наполненными мутной водой.

Накинув на плечо лямку потёртого рюкзака, Илья осмотрелся, пытаясь отыскать неприметную тропинку между двумя величавыми соснами – о ней упоминал в письме его прадед. Поёжившись от сырости, он застегнул длинный, широкий чёрный плащ и поспешил перейти дорогу в направлении старого, застывшего леса. В воздухе отчётливо чувствовался запах прелой листвы и тлеющего костра. Сумерки осенью наступали раньше обычного, и, возможно, поэтому лес казался таким тёмным и неприветливым. Ветви вековых деревьев, причудливо раскинувшиеся в разные стороны, переплелись, образуя странный узор, похожий на паутину.

Илье отчётливо услышал скрип, шорох и тяжёлые вздохи, исходящие от них. На миг ему почудилось, что деревья переговариваются между собой, решая, стоит ли пропускать незнакомца.

Илья закрыл глаза, отгоняя наваждение. И без того скверное настроение упало ниже нуля. Достав из кармана мобильный, он поднёс его к глазам, и, убедившись в полном отсутствии сигнала, безнадёжно вздохнул: “А чего ты ожидал от этой глухомани?”

Он двинулся вперёд – тропинка всё-таки обнаружилась – с опаской поглядывая на деревья. Грязная, некошеная трава нещадно хлестала по его длинному плащу, превращая модную вещь в мокрую тряпку. Пройдя сквозь безмолвный строй деревьев, Илья приободрился, увидев впереди деревеньку. Он ускорил шаг – нужный ему дом стоял на отшибе, а сумерки сгущались слишком быстро.

Пропустив Илью, деревья будто сомкнулись, спрятав тропинку под мокрой травой, и долго провожали его своим тяжёлым взглядом. “Вернулся… Он вернулся”, — закричали вороны и стайкой взметнулись вверх.

Добравшись до нужного дома в полной темноте, Илья со злостью толкнул калитку и оказался перед старым домом с заколоченными окнами. Нащупав в кармане плаща ключ, Илья включил фонарик на разряжающемся мобильном телефоне, с трудом открыл ржавый навесной замок, толкнул распухшую от влаги дверь и, запнувшись о косяк, ввалился внутрь.

Он очнулся от холода и, захлопнув дверь ногой, смачно выругался. Попытался вскочить и тут же рухнул обратно – ногу свело судорогой. Каждое движение отзывалось болью во всём теле, словно всю ночь провёл не лёжа на грязном полу, а в чудовищной драке. Растерев ногу, Илья с усилием поднялся и огляделся, проклиная тот миг, когда ему пришло в голову провести отпуск в доме прадеда – самая дурацкая идея в его жизни.

Дом встретил его неприветливой тишиной. Стены были пропитаны сыростью настолько, что казалось, еще немного, и сквозь них хлынет вода. В нос ударил затхлый воздух, смешанный с запахом плесени, гнили и старости. Сквозь заколоченные окна едва пробивался утренний свет, не способный добраться до каждого уголока комнаты. Скромная обстановка состояла из узкой кровати напротив окна, деревянного стола с единственным уцелевшим стулом в центре комнаты, низкого шкафа с посудой за ним, и добротно выложенной печи в дальнем углу, рядом с которой примостилась вязанка на удивление сухих дров.

Сделав несколько шагов, Илья поморщился – скрип половиц, словно мучительный стон, разорвал гнетущую тишину. Негнущимися пальцами он развёл в печи огонь, засунув внутрь пару поленьев, и с опаской осмотрел её на предмет целостности: не хватало еще угореть. Убедившись в своей безопасности, Илья положил руки на быстро нагревающиеся кирпичи и взглянул на портрет седого мужчины с густыми бровями, благодаря которому он здесь оказался. Это был его прадед, Василий Карпович, о котором он узнал буквально месяц назад. Получив письмо от нотариуса о наследстве, Илья был крайне удивлён – никто в его семье никогда не рассказывал об этом родственнике. Еще больше его поразило, что прадед завещал ему довольно приличную сумму денег, с условием, что конец октября этого года Илья проведёт в доме почившего старика, а после просто сожжёт его. Илья, конечно, был заинтригован, да и деньги никогда не бывают лишними. Подумаешь, несколько дней – не всю же жизнь… Он закрыл глаза и прижался к печи. На миг ему показалось, что дом изменился, радостно вздохнул и тут же вернулся в прежнее состояние. Он увидел себя, сидящим за столом, заставленным тарелками, перед самоваром. “Странно, а ведь я помню это место… Когда же я здесь был?” – промелькнуло в голове Ивана, но мысль тут же рассеялась, когда в дверь настойчиво постучали.

Илья, запахнув поплотнее мокрый плащ, с сожалением оторвался от тёплой печи и распахнул дверь.

— Здорово! А я гляжу, дым из трубы валит. Думаю, забрался кто. А тут ты! Родственник, значит? Похож… Надо же. Просто вылитый Василий Карпович, – высокий старик с интересом рассматривал Илью. Затем улыбнулся и заключил парня в свои могучие объятия.

Илья смущённо отстранился от старика, приглашая его войти, но тот не торопился переступать порог.

— Я, Михаил, зови просто дед. Мы ж тоже родня, хоть и дальняя. Ты вот что скажи, малый, чего приехал-то? – старик настороженно посмотрел на Илью. – Ищешь чего или продать дом решил?

— Я, Илья, в отпуск приехал. Вот, до конца месяца поживу здесь. Почувствую деревенскую жизнь, так сказать. Подышу вашим воздухом. Нагуляюсь в лесу. А там видно будет, может, продам дом, а может, навсегда здесь останусь, – улыбнулся Илья. – Хорошо, что зашли. Буду у вас консультироваться про деревенский быт. Не против?

— Это, конечно, спрашивай, коли надо. А вот жить здесь не советую. Дом древний совсем. Того и гляди крыша рухнет или половицы провалятся. Ты это, малой, не задерживайся здесь, – сказал старик, отводя глаза. – Лучше съезжай отсюдова. А хочешь, ко мне давай перебирайся. Я один живу, места много. Давай, Илюш, а? – старик с надеждой посмотрел на парня.

— Нет, дед Михаил. Здесь останусь. Печь работает нормально, а с остальным разберусь.

— Неспокойно здесь, – настойчиво сказал резко побледневший старик и перекрестился. Илье показалось, что он смотрел не на него, а куда-то внутрь дома.

— Ох, неспокойно… Ты, парень, видно, не знаешь, кем Василь Карпович был… Не хочу напраслину на покойника возводить, но скажу прямо: нечистое это место… Ночью лучше не выходи за калитку. Да и по дому не шастай. Может, и пронесёт.

Старик развернулся и быстро пошёл к выходу.

— Передумаешь, мой дом вон там, с флюгером на крыше, – показал рукой дед и резко захлопнул калитку.

Илья озадаченно посмотрел ему вслед и вернулся в дом, чувствуя легкое беспокойство. Что ж за тайна скрыта в этом доме? Эх, была бы его воля, плюнул бы на всё и махнул домой, но деньги прадеда не давали этого сделать…

День прошёл удивительно быстро. Пока освобождал окна от досок, убирался в доме, таскал воду из колодца в бочку и варил суп, незаметно подкралась ночь. С непривычки поясницу ломило, а ноги гудели, но утреннее беспокойство, вызванное встречей с соседом, улетучилось. Поужинав и выпив чай с ароматными травами, найденными в шкафу прадеда, Илью разморило так, что, едва добравшись до кровати, он просто отрубился.

Наверху что-то упало. В полудрёме он услышал чьи-то шаркающие шаги, приближающиеся к кровати. Необъяснимые звуки, шорохи и шёпот доносились из темноты, будто вся комната вдруг наполнилась живыми существами, которые искоса поглядывали на спящего Илью. Парень ворочался в кровати и вздрагивал, чувствуя чужие взгляды, но заставить себя открыть глаза не мог.

Лишь под утро Илья окончательно проснулся, услышав дикий вопль, идущий откуда-то сверху. Схватив свечу (в деревне не было электричества) и завернувшись в одеяло, он подбежал к лестнице, ведущей на чердак, и решительно поднялся по скрипучим, шатающимся ступеням.

Чердак был завален старьём, которое хозяевам жалко выбрасывать. С потолка спускалась паутина, напоминавшая тончайший платок, которая прикрывала забытые вещи, будто оберегая от посторонних глаз. Илья медленно обходил старые, полусгнившие предметы, внимательно осматриваясь по сторонам. В дальнем углу захламленного чердака он заметил старинный, потёртый чемодан, выглядевший совершенно чистым и ухоженным, несмотря на запустение вокруг. Чемодан был сделан из плотной кожи телесного цвета. “А вдруг внутри него прадед собирал какие-то сокровища. Вон он какой чистый, будто новый. Сразу видно до последнего за ним ухаживал,” - подумал Илья и его глаза загорелись в предвкушении возможного клада. Он уже было потянулся к своей невероятной находке, но тотчас отдернул руку. Ему показалось, что чемодан прямо в этот момент изменил форму: боковые стенки вдруг вытянулись, словно некто изнутри растягивал его, пытаясь вырваться наружу.

Свеча в руке задрожала и погасла, будто кто-то сдунул её, оставив парня в кромешной тьме. Илья в замешательстве замер. И тут тишину вновь разорвал дикий крик, идущий прямо изнутри чемодана, переходящий в протяжный стон. Илья почувствовал, как зашевелились волосы на голове, по спине побежала струйка холодного пота, а голову пронзила острая боль. Он испуганно закричал и, вытянув перед собой руки, спотыкаясь и падая, бросился вниз, не помня себя от страха.

Оказавшись внизу, Илья лихорадочно натянул джинсы и свитер, схватил плащ и, накинув лямку рюкзака на плечо, выскочил на улицу. Ни минуты больше он не собирался провести в этом доме. Черт с этими деньгами! Пусть прадед подавится ими в аду – жизнь дороже.

Илья, пытаясь вспомнить дорогу, побежал в сторону леса вдоль домов небольшой деревеньки, невольно подмечая, что печь дымилась лишь в доме с флюгером на крыше, а окна остальных домов были заколочены.

Лес встретил его настороженным холодом. Деревья стояли, тесно прижавшись друг к другу, но их ветви сегодня опустели: яркие листья, ещё вчера украшавшие кроны, облетели, обнажив острые ветки, которые словно иглами кололи лицо бегущего, царапали кожу и путались в волосах. Илья, пытаясь найти тропинку, заглядывал под стволы деревьев, раздвигал смятую мокрую траву, но тщетно. Лишь в сгущающихся сумерках ему удалось увидеть то, что он искал.

Облегчённо вздохнув, он побежал по тропинке между деревьями, ожидая увидеть дорогу, но перед ним по-прежнему стояла знакомая деревенька. Илья не поверил своим глазам и снова пробежал по тропинке между деревьями – теперь в обратную сторону – и опять перед ним возникла всё та же деревня. В бессильной злобе он метался по тропинке туда и обратно, но пейзаж оставался неизменным.

Усталый, измученный и голодный, Илья упал на траву и заплакал. Лес не выпускал его, и что делать дальше, он не знал. С наступлением ночи лес словно ожил: зашумел, заскрипел, пытаясь дотянуться ветвями до парня. Вороны, сорвавшись с ветвей, закружились над головой бедняги, норовя клюнуть его за всё, что попадётся под клюв. Илья вскочил и, отмахиваясь от птиц, побежал в деревню, подгоняемый стаей ворон и порывами ветра.

До дома прадеда он добрался быстро – ноги сами принесли. Илья зажёг свечу, съел пару батончиков, которые завалялись в его рюкзаке, лёг на пол возле вязанки дров, положив рядом топор и укрывшись плащом, задремал.

Сны были настолько реальными, что казалось, он сам был участником кошмарных событий: огненные ритуалы жертвоприношений, люди в масках, корчащиеся от боли и страха. Топор, рубящий головы, безумный смех высокого человека с длинными седыми волосами, одетым в такой же плащ, как и у Ильи. Да и широкополая шляпа, которую старик подносил к огню, призывая жертв, была парню знакома… А ещё ему снилась змея, сбрасывающая кожу. Вот она приподнялась на кончике хвоста, вылезая из старой кожи, словно из футляра, и повернула голову в сторону Ильи. Её глаза засверкали, а пасть приоткрылась в предвкушении скорой трапезы. Змея опустилась на пол и поползла…Ближе…ближе…

Илья вскрикнул и проснулся. Пот лился по его лицу, а глаза были мокрыми от слёз. Он потянулся за топором и вдруг ощутил, как сотни маленьких лапок пробежали по его спине, щекоча кожу. Страх окутывал его с головы до ног. Топора рядом не оказалось, словно кто-то невидимый, чьё присутствие постоянно ощущалось в этом проклятом доме, забрал его. Илья закрыл рот рукой, чтобы не закричать, и невольно вжался в стену, услышав скрип ступеней лестницы и тяжёлое кряхтение.

Схватив свечу и подобрав полено, Илья подскочил к лестнице и обомлел – перед ним стоял чемодан, крышка которого была открыта, словно приглашая заглянуть внутрь. Превозмогая страх, Илья на цыпочках подошёл к нему и заглянул. Свет свечи озарил выпуклую золотую фигурку змеи, сбрасывающей кожу. Она выглядела точь-в-точь, как в его сне. На миг он ощутил холодное, липкое прикосновение к своему лицу и, взвизгнув, швырнул полено в чемодан, пошатнувшись назад.

— Илюша! – стук в окно застал Илью врасплох. Он метнулся к двери, резко захлопнул её за собой и выскочил во двор.

— Живой! – старик окинул взглядом дальнего родственника и покачал головой. Глаза Ильи были воспалены, в них читался неподдельный ужас, его тело трясло от холода, а побелевшие от напряжения пальцы были сжаты в кулаки. Он подбежал к старику и судорожно вцепился в его плечи.

— Расскажи мне всё, что ты знаешь об этом доме, прошу тебя.

— Эх, как тебя пробрало! Говорил же, уезжай, — с жалостью ответил дед Михаил, убирая руки Ильи со своих плеч.

— Да не могу я уехать! Пробовал уже. Везде эта чёртова деревня, — взвыл Илья и истерически засмеялся, закинув голову. Внезапно смех прекратился, и Илья впился глазами в старика, тихо произнеся:

— А ведь деревня совершенно пуста. Только в твоём доме жизнь теплится. Может быть, это твоих рук дело?

— Ну ты даёшь…Взбредёт же в голову, — фыркнул старик. — Прадед твой, Василий Карпович, колдуном был. Он уже старым был, когда я ещё мальцом за коровами бегал. Боялись его люди, но коль хворь какая случалась – шли к нему, а куда ж деваться? Медики уж больно далеко от нас, а он тут, рядом. Лечебные травы давал, настойки разные… Да…

Старик покачал головой и продолжил:

— А потом, не знаю, что случилось. Пропадать люди стали, а колдун из дома своего больше и не выходил вовсе. В советские времена милиция приезжала – пыталась разобраться. Да где уж ей… Я только когда один остался, понял, что только я и не ходил в дом колдуна: сам лечил хвори свои по старинке…

— А куда же люди-то делись? - недоверчиво спросил Илья.

— Да кто ж их знает, — взмахнул руками старик. — Лучше ты расскажи, что с тобой случилось? Может, вместе чего-сообразим.

Илья, опустив голову, сел на землю и рассказал старику обо всём: про завещанные деньги, про страх, поселившийся в доме, и про чемодан, в котором хранится фигура змеи.

— Чемодан, говоришь? Может, в нём всё дело? — сказал старик и сел рядом с Ильёй. — Я когда-то слышал про него от Маньки, моей жены. Она однажды ходила к этому колдуну, уж больно захворал наш первенец. Так она рассказывала, что когда колдун настойку ей отдавал, чемодан у него в ногах открытый стоял, и там шевелилось что-то страшное, зовущее. Манька схватила тогда склянку и бегом, испугалась очень…

Илья внимательно слушал старика, вспоминая свой сон.

— Слушай, дед. А вдруг этот чемодан проклят? Может, в нём тёмная сила колдуна и спрятана?

— А что, мысль! Так давай его сожжём, и всего делов-то! Только ты сам его принеси. Я в дом колдуна не пойду. Боязно.

Илья вскочил и обнял старика.

— Я мигом! Ты пока дрова подготовь. Да во двор ко мне иди. Там будем Хэллоуин встречать.

— Чего будем встречать? — крикнул старик вдогонку парню, который быстро бежал к своему дому, шепча про себя: “Это единственный выход… Убрать источник зла”.

Забежав домой, Илья споткнулся о чемодан. Теперь он закрытый стоял прямо перед входной дверью, будто ожидая, что скоро его участь будет решена. “Сначала спалим тебя, дружок, а потом и чёртов дом. И всё, я буду свободен…”

Илья схватил чемодан и ойкнул: уж больно тяжёл он был. Но парень отступать не собирался. Он открыл дверь и, навалившись всем телом на чемодан, вытолкнул его на участок перед домом, прямо туда, где дед Михаил уже готовил костёр, положив сухие дрова и подготовив лучину.

Когда всё было готово, старик поджёг лучину и поднёс её к дровам, которые тут же занялись ярким пламенем.

— Малой, а что ты там говорил? Что мы сегодня встретим?

— Самайн, праздник такой. День всех святых, по-другому.

— Ишь ты, а что за праздник такой? — старик расслабленно смотрел на костёр, пламя которого уже подбиралось к чемодану. Сумерки сгущались всё сильнее и сильнее.

— Да всё просто: в эту ночь встречаются живые с мёртвыми, тьма со светом. И вообще… Ты чего, дед? — Илья недоуменно смотрел, как старик опрометью бросился к бочке с водой.

— Ведро где? Скорей… Что мы натворили! Господи, помоги! — кричал старик, разыскивая ведро, чтобы зачерпнуть воду.

Вдруг щёлкнули петли чемодана, объятого пламенем, открылась крышка, а оттуда показалась золотая голова змеи, изумрудные глаза которой уставились прямо на Илью. Змея зашипела, и в этот момент вокруг разразился ад. Земля задрожала, ветер взвыл, отбрасывая языки огня во все стороны, и из глубин проклятого чемодана вырвались леденящие душу многоголосные вопли. Иван закричал и упал на землю, корчась от боли и судорог. Его тело деформировалось, кости ломались, а кожа лопалась и разъезжалась. Демонические голоса вырывались из его горла, перемешиваясь с молитвами о пощаде. Иван превращался в бесформенное, жуткое создание — нечто среднее между человеком и чемоданом, на поверхности которого отчётливо проявлялись латинские буквы "Renatus".

Дед Михаил смотрел в ужасе на происходящее, не в силах пошевелиться.

— Собирать души сейчас, ох, как нелегко… — прохрипел Иван, его голос исказился до неузнаваемости, став похожим на скрежет камней. Последние признаки человечности исчезли, а вместо них в груди Илью забурлила чёрная, бездонная пустота.

Очнувшись, дед Михаил побежал прочь от этого проклятого, выжженного до тла, места. Он бежал, пока не упал без сил у дороги, ведущей в никуда.

— Ну здравствуй, сосед. Спасибо за помощь, — услышал дед Михаил с детства знакомый голос и медленно повернул голову, пытаясь рассмотреть колдуна. Но увидел только, как рука открыла чемодан, из которого тут же показалась голова змеи с изумрудными глазами…

— Совсем немного осталось собрать душ. И я буду бессмертным. Кончится мой личный ад перерождения…— сказал колдун, закрывая крышку чемодана, торопливо засовывая внутрь клочки одежды и затаптывая в траву следы крови.

***

Ранним утром следующего дня автобус резко затормозил и остановился на обочине. В пустой салон лёгкой походкой зашёл молодой мужчина, одетый в длинный плащ. Широкополая шляпа была плотно надвинута на лоб, скрывая густые брови. Левая рука сжимала ручку немного старомодного чемодана.

— Как отпуск в деревне? — с усмешкой спросил водитель и подмигнул. — Все успел сделать?

— Да нет, не все, — улыбнулся единственный пассажир автобуса и щёлкнув замком, открыл крышку своего чемодана…