Черепахи Берега Черепах

Тишину в коридоре нарушил гулкий звук шагов. В замке загремело. За дверью кто-то отчетливо выругался и снова принялся орудовать ключом. Наконец дверь открылась. На пороге камеры стоял и широко улыбался крупный круглолицый мужчина в широкополой шляпе, светлой куртке, вылинявших джинсах и высоких сапогах – казаках. На лацкане куртки мужчины тускло блеснула восьмиконечная звезда шерифа.

Заключенный – молодой человек лет двадцати пяти в полосатом арестантском комбинезоне презрительно глянул на вошедшего и, не поднимаясь с нар, хмыкнул:

– Ну и чучело.

– Да уж какой есть, – развел руками шериф. – Поднимайся, сынок, я за тобой.

– Какой я тебе сынок, чучело, – сказал заключенный, но все-таки поднялся и сел на нары. Демонстративно громыхнул наручниками и кандалами.

За спиной шерифа показалось смуглое лицо офицера конвоя.

– Ну и намучаешься же ты с ним, Гарри, – пообещал офицер. – Всю дорогу он нам кровь пил, едва удержался, чтобы не пристрелить эту падаль, так он в добавок…

Офицер не договорил, потому что заключенный резво вскочил на ноги и, с шумом втянув в рот слюны, харкнул в его сторону. Но в офицера не попал, зеленоватый плевок повис на рукаве шерифа.

– Ну вот, что я тебе говорил, Гарри, – скривился офицер, – редкостная сволочь! Заключенный хрипло расхохотался. Шериф спокойно вытащил из кармана не

совсем свежий носовой платок, стер сопли с рукава. Снова начал перебирать ключи в руках, видимо, выбирал нужный.

– Ну нет, Гарри, так не пойдет! – запротестовал офицер охраны. – Давай сначала ты у нас его примешь, а потом делай с ним, все что угодно. Хоть совсем кандалы снимай, хоть десны в десны с ним целуйся, а лучше выведи наружу и пристрели у ближайшей стены. Только сначала поставь свою закорючку в акте.

Шериф пожал плечами, принял у офицера тонкую папку и поставил в указанном месте свою подпись.

– Уфффф, – офицер шумно выдохнул, забирая папку и ручку обратно. – Ну прощай, Арчи, очень надеюсь тебя больше не увидеть. И поосторожней с ним, Гарри, редкостный ублюдок, очень советую тебе пристрелить его тут же…

Последние слова офицер говорил, уже удаляюсь по коридору. Через секунду громко хлопнула дверь.

Шериф снова пожал плечами и подошел к заключенному вплотную:

– Ну что, сынок, давай-ка я тебе эти железки с ног сниму, а то у нас так не принято.

Заключенный хотел что-то ответить, видимо снова возмутиться по поводу «сынка»,

но передумал, сел на нары и милостиво предоставил шерифу снять кандалы со своих ног. Наконец железные цепи звякнули о бетонный пол.

– А это? – кивнул арестант на наручники.

– Извини, сынок, полностью руки тебе освободят только в деревне, – извиняющимся тоном сказал шериф, – ничего не поделаешь, инструкция.

– Да ладно, шеф, не парься, – сказал заключенный уже более миролюбиво. – Давай, зови свой конвой, пойдем на воздух, а то я сдохну в этой духоте.

– Так нет больше конвоя, давай, пошли, – спокойно сказал шериф, развернулся к зэку спиной, вышел из камеры и, громко топая сапогами, направился по коридору. Хлопнула дверь.

– Эй, как тебя там… – крикнул было арестант вслед шерифу, но сообразив, что его не слышат, от дальнейших криков воздержался и осторожно выглянул из камеры. Длинный узкий коридор был пуст. Заключенный удивленно огляделся, вышел в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь. Глянул в глазок соседней камеры. Камера оказалась пуста, следующая тоже. Попытался выглянуть на улицу, но единственное на весь коридор окошко, забранное решеткой, оказалось слишком высоко. Зато в узком деревянном ящичке, прибитом к стене, обнаружил связку ключей.

– Что ж, мне здесь начинает нравиться, – сказал заключенный вслух, засунул связку в карман полосатого комбинезона и направился к двери. Осторожно толкнул ее, дверь оказалась не заперта. Быстро пригладил пятерней челку, широко улыбнулся и вышел на улицу.

2

– Черт, где эти чертовы журналюги?! Где камеры?! – крикнул Арчер возмущенно, когда глаза привыкли к яркому солнцу, и он перестал щуриться.

Ни журналистов, ни камер на площадке у небольшого приземистого здания, где томился зэк, не было. Не было и полицейского челнока, на котором его сюда доставили. Лишь куча мешков и ящиков у стены длинного ангара, похожего на склад, и странное транспортное средство, очень похожее на допотопный трамвай, который заключенный как-то видел в музее. Но без колес и с большим треугольным отвалом впереди.

Не было здесь и охранников. Только тот самый шериф, что снял с него кандалы. Шериф деловито загружал в чрево «трамвая» какие-то мешки и ящики из кучи, сваленной у стены.

– Что ты говоришь, сынок? – спросил шериф, аккуратно устанавливая внутрь трамвая очередной ящик и выпрямляясь.

– Я спрашиваю, где чертовы телевизионщики? Я ведь Арчер Ховард Картер, Арчер – Танцор, соображаешь?

– Да нет здесь никаких телевизионщиков, – сказал шериф, подошел к куче и взялся за следующий мешок.

– Как это нет?! Как это нет?! Да они еще вчера глотки друг другу рвали, чтобы сделать хоть один мой снимок! За одно лишь интервью готовы были душу дьяволу заложить. Я – Арчер Ховард Картер! Тот самый! Арчер – душитель! Ты что, телевизор не смотришь?

– Нет, не смотрю, – отрицательно мотнул головой шериф. – Тут нет телевизора. Тут вообще много чего нет.

3

– Нет телика? Ну вы даете! – хохотнул Арчер. -- Чем же вы тут вечерами занимаетесь? А охрана где? Конвой когда будет? Я не намерен вечно жариться на этом чертовом солнце.

– Солнце здесь, действительно, жаркое, – согласился шериф, снимая широкополую шляпу и утирая ладонь пот со лба. – Но ничего, ты привыкнешь. А конвоя не будет. Я – конвой.

– Ты?! Ты – конвой?! – Арчер громко расхохотался, закинув голову и обнажив прекрасные белые зубы. – Ты один собираешься конвоировать меня? Меня?! Арчера Картера?! Да ты знаешь, что я трижды бежал из-под стражи. В последний раз – с орбитальной тюрьмы Зоя-семь! Из блока для пожизненников, между прочим.

– Для пожизненников? – впервые в голосе шерифа прозвучало что-то похожее на интерес. – Здорово! За что ж тебя так, такого молодого?

– Да ты что, деревня?! – сорвался на крик арестант. – Я – Арчер Картер! Я задушил, свернул шеи девяти бабам на Райских кущах! Слыхал про такой курорт, чучело? Лучшие детективы не могли поймать меня два года…

– А, женщин… – разочарованно протянул шериф, берясь за очередной мешок. – Извини, но я не вижу особой доблести в том, чтобы убивать бедных женщин.

– Бедных?! Да это были богатейшие сучки вселенной! На каждой было не меньше фунта бриллиантов, и на каждый из них можно купить все, что тут есть, вместе с твоей чертовой колымагой, с тобой, и с твоими чертовыми потрохами!

– Все что тут есть, вместе, как ты сказал, с колымагой – федеральная собственность, – ответил шериф, загружая в чрево «трамвая» последний ящик, – и она не продается. Что касается меня и моих потрохов, то нам вполне хватает жалования. У нас, видишь ли, выслуга лет и хорошая надбавка за климатические условия.

– Да это дерьмо какое-то, а не климатические условия, Жарко, как у черта в заднице. Эй, шериф, пока ты возишься с мешками, не подскажешь ли, где тут поблизости кондиционер?

– Кондиционер? Эта такая штука, которая дает прохладу и жрет уйму электричества? На ближайшей планете, в паре пространственных прыжков отсюда. А здесь такого нет. Здесь – заповедник. Добро пожаловать на Берег Черепах, сынок.

– Какой такой берег? Чего-то не вижу я здесь никакого берега. Чертова пустыня, куча булыжников и ни капли воды.

Действительно, водой здесь и не пахло. Везде, на сколько хватало взгляда была пустыня. Серый песок и груды валунов на нем.

– Вода есть, – заверил шериф уверенно. – Глубоко, правда, но есть. А пустыня… Так лето, океан пересох и все песком занесло. Но зимой, после сезона дождей здесь опять будет остров с пальмами и классными пляжами. Эх, видел бы ты, что здесь было лет двадцать назад, уютные такие пляжики, на которые накатывают океанские волны. Отели, бунгало, туристы, то-се…. Но это раньше, теперь туристы не приезжают, заповедник. Кстати, если хочешь пить, вода в кабине. Но даже если не хочешь, все равно лезь туда. Нам пора двигаться, а то не успеем до темна. А до темна нам лучше бы успеть.

Арчер ухмыльнулся, танцующей походкой прошел мимо согнувшегося под тяжестью мешка шерифа, просвистел мотивчик популярной песенки: «Работай негр, работай, солнце еще высоко». Внимательно осмотрелся по сторонам. Нет, охранных вышек с автоматическими пушками не видно. Очень, очень странно.

Изображая страстное танго, он подтанцевал к кабине «трамвая». Заглянул внутрь. Весьма удивился скудности салона и малому количеству приборов. Собственно-то и приборов на панели почти не было – круглый циферблат со стрелкой, и еще что-то похожее на компас. Руля в кабине тоже не наблюдалось, только длинный рычаг, торчащий из пола.

Арчер забрался в кабину, закрыл за собой дверь и с удовольствием отметил, что внутри совсем не жарко. А вода в большой тыквенной фляге и вовсе показалась ледяной.

– Это из-за местных черепах, – объяснил шериф, тоже забираясь в кабину. Судя по мокрым волосам и довольному виду, он успел принять душ. – Замечательные существа эти наши черепахи, хочу тебе сказать. В жару с ними никакого кондиционера не надо.

– Слушай, а ты мужик – будь здоров, – сказал Арчер. – Надо же, такую кучу мешков в одиночку на себе перетаскал. Впервые вижу копа, который вкалывает сам. У вас что, роботов нет?

– Роботы? Это такие машины на электричестве? Нет, были когда-то давно, да все сломались. В ангаре валяются. Говорят, что из-за непостоянного напряжения.

– Сломались? А новых привезти?

– Привезти можно, только зачем? Груза к нам поступает немного, так что мы как-то без роботов справляемся.

Арчер снова хмыкнул, а шериф уселся на сидение и дернул за рычаг. Вагончик дернулся, в кузове что-то загремело. Шериф выругался и снова взялся за рычаг, аккуратно помянул его на себя. В этот раз вагон сдвинулся с места без рывка и мягко покатился.

– Слушай, а как же ты будешь рулить? – удивился Арчер. – Эта штука заменяет руль?

– Руль? – удивился шериф. – А зачем здесь руль? Здесь никакого руля не нужно. Это монорельс, сынок, остался с той поры, когда здесь были туристы. Хорошая штука, и не укачивает.

Арчер глянул вперед. Действительно, монорельс. Блестящая металлопластовая линия упиралась, казалось, в самый горизонт, деля пустыню на две равных половины. Никакой растительности, никаких неровностей, только выстроенные в ряд бетонные столбы монорельса и бледно-серые валуны, обточенные океанскими волнами почти до идеальных форм. Очень много валунов.

– Да, не слишком радостная картина, – протянул Арчер. – Одни булыжники вокруг.

– Это не булыжники, это наши черепахи, – с неожиданной гордостью в голосе сообщил шериф.

– Черепахи? Эти камни – черепахи?

– Ну да, это панцири черепах. И не просто панцири. Сам видишь, когда вода уходит, растительности здесь почти нет, вот они и перешли на прямое получение энергии от местного солнца. Не от пищи, а напрямую, соображаешь?

– Это что-то типа мобильных солнечных батарей?

– А ты парень не глупый, – сказал шериф с уважением глянув на Арчера, – нам в деревне такие нужны, работы хватает.

– Ха, с чего ты взял, что я собираюсь работать? Никогда не пробовал и пробовать не планирую.

– Ну не знаю, – покачал головой шериф, – у нас в деревне все работают.

– Да пропади она пропадом, твоя деревня. Век бы ее не видеть. Думаешь, если федеральный судья сказал «приговорен к пожизненному» и стукнул своим молоточком, то все, спекся Арчер Картер? Как бы не так! Я и отсюда убегу.

– Убежишь отсюда? – удивился шериф и глянул вниз. Арчер последовал его примеру. Вагончик монорельса как раз пересекал глубокую впадину и сейчас катился Арчер Картер? чком, то все, спквсе, спкекся ть? десь были туристы.ва дернул за рычаг. на довольно приличной высоте, метров сорок, не меньше.

– Я бы не советовал тебе убегать, – убежденно сказал шериф, – Эта пустыня очень опасна.

– И ты хочешь сказать, отсюда никто никогда не сбегал?

– Пробовали, но, если мне не изменяет память, плохо кончили.

Арестант ничего не сказал, только хмыкнул.

4

– Послушай, шериф, а где же твой… пистолет? – спросил Арчер вроде как между прочим, когда вагончик снова спустился по рельсу почти к самой земле. – Или лучемет, или чего там у тебя?

– Пистолет? – удивился шериф. – А зачем он мне?

– Ну как зачем? Стрелять! Ты же конвоир. Вдруг я, допустим, решу дать тебе по башке, выброшу тебя из кабины и смоюсь на этой тачке.

– Ты? Мне? По голове? – шериф с со мнением глянул на узкие плечи и не слишком внушительные бицепсы Арчера и покачал головой. – Нет, это вряд ли. Извини, но хлипок ты для этого дела. Я, к тому же – чемпион деревни по боксу… вице-чемпион. Нет, может быть, женщину ты задушить мог, но крепкого мужчину… Нет, извини… Что касается вагона, то угнать его тоже вряд ли удастся. Он же на рельсе. Ездить может только из пункта А в пункт Бэ.

– Ну, допустим, пункт А я видел. Это откуда мы едем – жуткая дыра. Кстати, как это место называется?

– Старая таможня. Там, действительно, был когда-то таможенный терминал и космопорт. Но давно, еще до заповедника.

– А куда едем? Что это за пункт «Бэ»?

– Деревня.

– «Деревня» и все?

– Ну да, а что такого? Она же у нас одна, так что особой надобности придумывать что-то не было.

– Погоди, а тюрьма?

– Какая тюрьма?

– Ну ты меня везешь в тюрьму?

– С какой стати? Мы едем в деревню. Ты будешь там жить.

– Пожизненно?

– Ну не знаю… Слушай, что ты ко мне пристал? Мне староста велел тебя встретить и привезти. Я встретил и везу. Скажет отвезти обратно, повезу обратно.

– Так что? Получается, здесь, на этой чертовой планете ничего кроме этой деревни и таможни нет?

– Почему нет? Водокачка есть, воду они качают с глубин. Собираются земледелие наладить. Только не уверен, что получится. Глубоко очень. Океан опять же зимой. Очень соленый! Еще биологическая станция есть. Биологи наших черепах изучают. Заповедник же!

– Биологи? – оживился Арчер. – Настоящие ученые. И что, у них и челноки есть? Или флаеры?

– Это которые над головой летают? А как же, есть… У нас тоже был, но сломался. Перегорел. А биологи летают, только редко. Тут летать опасно, молнии.

Некоторое время они ехали молча, наконец, шериф спросил:

– Скажи-ка, сынок, извини, Арчер… А вот эти женщины, которых ты, э-э-э…

– Душил?

– Да, душил. Они тебе сделали что-то плохое?

– Плохое? Ха-ха, попробовали бы они! Нет, коп, ничего такого они мне не сделали, а две из них и вовсе доставили мне несколько довольно приятных мгновений. Знаешь, такие скучающие богатые бабы на лучшем во вселенной курорте. Их богатые мужья давно им наскучили, вот и захотелось чего-нибудь эдакого. А я тут как тут, молодой, красивый, знающий толк в делах любовных – устоять невозможно! А знаешь, как я танцую?! Танго – мой коронный номер. Увидев меня в танго, ни одна сучка не может устоять. В первый же день знакомства они теряют голову и уже не знают, чем еще меня ублажить. Одна даже предлагала немедленно бросить мужа, чтобы выйти за меня замуж, ха-ха-ха…

– Так… стоило ли их за это… душить?

– Да что ты понимаешь? Правда, первую я… В общем, понравились мне ее камушки, решил прихватить на память. Да у нее этих камушков… В общем, проснулась она не вовремя, развизжалась, скандал устроила. Копам донести грозилась, вот я и свернул ей шею, карге старой. Вторую примерно так же. Только на катере. Придушил и скормил акулам. Остальные… А чего было еще терять? Да черт с ними! Правда, одну жалко. Мулаточка с Зои, танцовщица из стрипбара, ох и хороша была чертовка. Я-то ее и не грабил, наоборот, колье подарил с уранийскими рубинами, да еще так по мелочам: брошки-сережки. Но она сама виновата, как камушки увидела, быстро все сообразила и шантажировать меня принялась. Представляешь, меня шантажировать?! Вот и пришлось… Слушай, надоело мне про этих баб говорить, Скажи лучше, что это за железяка впереди твоей бандуры?

– Черепаховый отвал.

– А зачем он здесь?

– Чтобы черепах с пути сдвигать. Они же глупенькие, наши черепашки, на рельс лезут. Ну вот, чтобы не поранить ненароком и приспособили отвал.

– Идиотизм! – арестант заложил руки за голову, откинулся на сидении и принялся рассматривать потолок.

Некоторое время они ехали молча, неожиданно шериф налег на рычаг, вагон дернулся и остановился.

– Авария? – спросил Арчер, глянув в окно.

– Заправка. Тут тоже остров, когда вода. Можно выйти. Вот что, сынок. Если хочешь отлить, или там ноги размять – давай прямо сейчас. Остановок больше не будет, по инструкции не положено.

5

Арчер открыл дверь, спрыгнул на землю, огляделся:

– Что, прямо тут отливать? При тебе?

– Так я не баба. Впрочем, если ты такой стеснительный, можешь зайти за вагон, – сказал шериф и, натянув на руки толстый резиновые перчатки, открыл дверцу рядом с кабиной. Арчер заглянул внутрь небольшой ниши и увидел там… валуны. Нет, это были черепахи. Пять штук черепах размером с кухонный таз. Они смотрели на Арчера маленькими злыми глазками, словно были чем-то не довольны. Шериф дернул какой-то рубильник, подвинул Арчера плечом и принялся с кряхтением черепах вытаскивать. Опускал их тут же на песок, а на их место загружал новых, подобранных тут же.

– Видишь, как удобно, – не без гордости сказал шериф. – Никаких батарей не надо. Берешь черепах, и на их энергии едешь.

Арчер хмыкнул, обошел вагон, подошел к двери грузового отсека и, громко насвистывая, чуть сдвинул ее в сторону. Глянул на ящики, обратил внимание, что среди стандартных пластокартонных имеется и несколько настоящих деревянных. Во древность! Сразу же заметил торчащий из доски одного ящика гвоздик. Ухватился за него и без особого труда выдернул. Осмотрел, остался доволен. Если гвоздик правильно согнуть, получится неплохой ключ для наручников.

– Ну прям как дети малые, – ухмыльнулся Арчер, освобождая себе руки. Но совсем наручников не снял, оставив их на запястьях.

– Ты там скоро? – крикнул шериф.

– Да щас, – откликнулся Арчер, расстегивая зиппер и поливая струйкой ближайший валун-черепаху. Валун заворочался, из-под него показалась покрытая чешуей лапа и отвратительная голова с клювом. Очень медленно «валун» пополз в сторону, но Арчер продолжал его поливать тонкой струйкой.

– Ай! – взвизгнул он, потому что так тряхнуло за самое чувствительно место, что он едва на ногах устоял.

Недоуменно глянув на черепаху, Арчер со всей силы двинул по ней ногой и тут же запрыгал на другой. Больно! Словно по булыжнику вдарил. Прихрамывая, Арчер забрался в кабину, зло глянул на шерифа.

– Что-нибудь случилось, сынок?

– Кажется, меня ударили током, когда я писал.

– На черепаху писал? Тогда понятно, это они могут, – тут же откликнулся шериф, – вот у нас в деревне…

– Слушай, коп, – перебил его Арчер, – а вот эта твоя деревня… Далеко до нее еще?

– Часа через три будем, а что?

– Э-э-э, далековато, это мне не подходит. А вот эти биологи, они далеко отсюда?

– Нет, не очень, на соседнем острове, вон там, – шериф кивнул в сторону пустыни. – Но ты это к чему? Староста велел привезти тебя в деревню.

Арчер пропустил ответ мимо ушей и, улыбнувшись, спросил:

– Эта твоя колымага, она быстрее ехать может?

– По идее да, но по инструкции…

– Ладно, ладно, заладил: «инструкция, инструкция»… Поехали уже… Эй, стой! – улыбка мигом слетела с лица арестанта и он что есть силы заорал. – У тебя под ногами змея!!!

– Где?! – шериф вздрогнул и наклонил голову, пытаясь разглядеть опасность, но увидеть ничего так и не успел, потому что на затылок его обрушился кулак с зажатой в нем тяжелой связкой ключей.

Голова шерифа глухо ударилась о переднюю панель. Арчер, не особо торопясь, снял наручники со своих запястий, обыскал карманы шерифа, достал небольшой фонарик, зажигалку, пачку бумажных салфеток.

– Надо же, не соврал, действительно, никакого оружия.

Защелкнул наручники на запястье шерифа, приковав того к дверной ручке вагона.

– Пока, придурок, очень приятно было познакомиться, – сказал Арчер, накинул ремень фляги на плечо и, дернув за рычаг, выпрыгнул из кабины. Помахав рукой вслед укатившему вагончику, глянул из-под ладони на местное светило, нахлобучил на голову шляпу, тоже позаимствованную у шерифа, и, весело насвистывая, двинулся в сторону, где, по словам неудавшегося провожатого, находилась биологическая станция. Идти по песку было не очень удобно, ноги увязали, но Арчеру было не привыкать к трудностям.

6

– Черт! Где же эта чертова биостанция? – Арчер размазал пот по лицу и пожалел, что не взял с собой салфеток. Впрочем, жара уже спала, и вокруг быстро темнело. – Очень бы мне не хотелось ночевать в этой пустыне среди этих чертовых черепах. Которые, к тому же ползают и бьют током.

Черепахи, действительно, уже не лежали неподвижно, как днем, а начали тихонько двигаться. Присев на один из панцирей Арчер стянул с ноги тяжелый арестантский башмак и потер явно наметившуюся мозоль на пятке. Снял шляпу, почесал в затылке. Признался себе, что задуманный и осуществленный план оказался не совсем блестящ. Станции он не нашел, и неизвестно, найдет ли вообще. Впрочем, не беда. Судя по всему, его скоро начнут искать. Допустим, через час этот придурок приедет в свою чертову деревню. Его отцепят от вагона, расспросят и тут же организуют погоню. Поднимут пару флайеров и… Ах, черт! Он же сказал, что тут нет флайеров. Ну тогда поднимут с десяток охранников, заберутся в тот же вагон и двинутся к месту, где шериф получил по башке. Сколько он шел? Допустим, часа два. Ну и им понадобится столько же. Даже меньше. Они же будут торопиться. Как же! Такой арестант сбежал, сам Арчер Ховард Картер, Арчер – Душитель, Арчер – танцор! Да, конечно, придется попариться в штрафном изоляторе, но ему не привыкать. К тому же будет много свободного времени, чтобы обдумать план следующего побега. А в том, что он отсюда сбежит, Арчер не сомневался. Как тут не сбежать, когда вокруг такие простофили?

Неожиданно он почувствовал резкую боль в пальце и одернул ногу. Удивленно глянул вниз. Черепаха, небольшая, размером с футбольный мяч, пребольно щипнула его за палец и теперь разевала свой безобразный клюв, видимо собираясь попробовать на вкус его ботинок. Двинул ее ногой, черепаха зашипела и спрятала голову под панцирь.

Тут же его дернули сзади. Арчер вздрогнул, вскочил на ноги. Раздался треск материи. Резко обернулся. Здоровенная черепаха с панцирем не менее полутора метров в диаметре держала в своем клюве обрывок полосатой материи и глядела на Арчера своими маленькими блестящими глазками. Замахнулся на нее флягой, черепаха спрятала голову, не забыв прошипеть. И тут же он снова почувствовал боль в ноге. Та самая черепаха, на панцире которой он сидел, теперь вцепилась в его мизинец, да еще в ягодицу щипнуло, словно кто шокером ткнул. А тем временем его снова укусили в ногу. И не просто укусили – он ясно слышал, как хрустнула кость.

– Сволочь! Скотина! Ты отгрызла мне палец! – заорал Арчер, колотя по панцирю флягой. Но черепаха уже спрятала свою голову и отвечала злым шипением на каждый удар.

Арчер отбросил флягу, уселся в песок и с ужасом смотрел, как кровь хлещет из жалкого обрубка того, что только что было его мизинцем. Перевязать! Надо чем-то перевязать, а то он истечет кровью! И сдохнет здесь, в этой чертовой пустыне среди этих чертовых черепах. Но чем перевязать?!

Сильно дернули за руку, ткань на локте комбинезона затрещала. Арчер обернулся, еще одна тварь! Оторвала у него полрукава и теперь пытается его заглотать. Не без труда вырвал лоскут из клюва и принялся наматывать на ногу. Но завязать узел не успел. Сразу две черепахи впились в него, одна в бок, вторая – в бедро. Левая штанина сразу стала мокрой и теплой.

Арчер вскочил на ноги. Проклятые твари спрятали головы и тут же снова стали вытягивать свои голые шеи. Проклятье! Откуда их здесь столько?! Арчер посмотрел по сторонам. В лучах заходящего солнца блестело не меньше сотни панцирей. И они не лежали неподвижно, как днем, они двигались. Все, со всех сторон в его сторону.

И тогда Арчер закричал. Закричал от ужаса и безысходности, потому что все понял. Проклятый шериф был прав, отсюда нельзя убежать. Да и охранять здесь никого не надо, черепахи – вот лучшие охранники.

И тогда он побежал. Побежал в ту сторону, откуда пришел. Или так ему просто показалось. Он бежал, увязая в песке, спотыкался о движущиеся панцири, получал уже более ощутимые удары током, падал, поднимался и снова бежал, уже не чувствуя, как из ран его хлещет кровь, как вцепляются в его живое тело острые клювы. И казалось, что эти твари повсюду.

Возвышенность, мне надо найти возвышенность, холм или холмик, лихорадочно думал он. Забраться на него и отбиваться, отбиваться, пока…

Он не успел придумать, что значит «пока», потому что увидел впереди небольшую возвышенность – холмик, свободный от черепах. Морщась, и вскрикивая от боли, быстро забрался на него, благо земля здесь была твердая, и ноги не вязли. Отдышался и принялся сдирать с себя комбинезон – поджечь и размахивать им, ничего лучшего ему в голову не пришло. Черепахи боятся огня, и огонь хорошо виден в темноте. Его найдут! Его должны найти! Но раздеться не успел, холм под ногами вздрогнул, зашевелился и начал подниматься. Арчер кубарем скатился вниз, прям под лапы гигантской черепахи, чей панцирь он принял за холм. Кажется, она была очень голодна. Черепаха открыла пасть с огромным желтым языком и пасть эта стала очень быстро к Арчеру приближаться.

– Лучше бы меня пристрелили охранники там, на Зое, – подумал Арчер прежде чем перестать думать вообще.

7

– Ну и? Ну и сколько, я спрашиваю, это будет продолжаться? – комиссар Сван прикурил сигару, глубоко затянулся, закашлялся и тут же раздавил «Гавану» в пепельнице – панцире небольшой черепахи.

Шериф Гарри Чейс молчал, уставившись в пол. Как нашкодивший ученик в кабинете директора.

– Нет, ты скажи мне, сколько? – продолжал спрашивать Сван. -- Какой этот у тебя по счету? Седьмой?

– Шестой, – пробурчал шериф.

– Вот! Шестой! Шесть конвоируемых – шесть побегов -- шесть трупов. И кто за это должен отвечать, скажи мне на милость?!

Гарри упорно продолжал рассматривать трещину в полу. Голова его была плотно обмотана бинтами. Снаружи оставалась лишь круглая физия с умильным бантиком под подбородком. Выглядело это так уморительно, что комиссар не выдержал и расхохотался.

– Гарри, ну вот скажи мне, тебе самому не надоело получать по голове?

– Я действовал по инструкции, – шмыгнул носом шериф.

– По инструкции, – передразнил его комиссар. –- А голова тебе на что? Получать по ней? Чем тебя в этот раз?

– Связкой ключей… кажется…

– Кажется, все тебе кажется… А в прошлый?

– Флягой. Я после этого только тыквенную флягу и вожу.

– В позапрошлый?

– Рукояткой револьвера, я…

– Постой, дай догадаюсь сам, ты после этого и револьвер с собой не возишь. Да? И вообще никакого оружия. Угадал? А до этого тебя двинули тупо наручниками. Три шва на затылке. Горе ты мое луковое! – покачал головой комиссар. – Все, прочь с моих глаз, видеть тебя больше не могу. Иди и пиши рапорт, что как было. Потом на лечение, заодно и отпуск отгуляешь. Вот тебе путевка. На Райские Кущи, между прочим – лучший в этой части галактики курорт. Комиссариат расщедрился с учетом твоих головных травм. Через месяцок, когда эта шумиха утихнет, снова выйдешь на службу, а до тех пор чтобы и носа не показывал. Проваливай!

Шериф встал, открыл рот, словно собираясь что-то сказать, потом махнул рукой и так с открытым ртом и вышел.

– Ну и идиот! – сказал комиссар, когда дверь захлопнулась. – Где таких только разводят? Открыть бы ферму по выращиванию идиотов – озолотился бы. Впрочем, и так…

8

Комиссар придвинул к себе монитор и снова включил запись, сделанную со спутника. Экран показал освещаемую заходящим светилом пустыню, по которой с широко открытым ртом бежал человек в лохмотьях и в одном ботинке. Наверное, он кричал, громко кричал, потому что ему было очень больно. Все тело человека было растерзано, ступня босой ноги превратилось в кровавое месиво. Но звука на записи не было.

В пустыне еще были черепахи, очень много черепах. И они не были медлительны, какими их обычно показывают в кино, они довольно бойко перебирали лапами, двигаясь с разных направлений, но в одну точку. К человеку, который уже упал на спину.

– Есть! – комиссар щелкнул указательным пальцем по экрану, и изображение замерло. Лицо Арчера Картера было видно великолепно! Да, покрытое кровью и потом, да искаженное гримасой ужаса и боли, но без сомнения, это был Арчер Крамер. Арчер – танцор.

Комиссар улыбнулся и снова продолжил просмотр, хотя особо смотреть было нечего, если, конечно, зритель не отличается садистскими наклонностями. Комиссар не отличался, а потому с трудом досмотрел сцену, как черепахи раздирают на куски еще дергающееся тело.

Через пару минут на песке осталось лишь одно бурое пятно. И две большие черепахи, которые пытались вырвать друг у друга большую кость. Кажется, берцовую.

Запись кончилась, комиссар сделал десять копий, аккуратно разложил крохотные чипы в пакетики, наклеил адреса. Один чип приложил к протоколу, еще один прибрал в карман, себе на память.

Что ж, осталось подписать протокол, что осужденный к пожизненному заключению убийца Арчер Ховард Картер в ходе транспортировки к месту отбывания наказания – в колонию – поселение «Берег Черепах» оглушил охранника и бежал. Во время побега осужденный заблудился в пустыне и погиб. Дата, подпись. Чип с записью, подтверждающей смерть, и личный чип погибшего прилагаются. Вот, черт, придется еще переться в пустыню и этот чип в черепашьем дерьме искать. Хотя, оно того стоит, можно и поискать.Только дождаться, когда черепаху по-большому приспичит.

Комиссар снова закурил сигару и, откинувшись в кресле, положил ноги на стол.

Да, подписать протокол, найти чип и скорее отсюда домой. В это время года здесь просто отвратительно, жара, пыль. То ли зимой, когда вокруг океан. Жаль купаться нельзя, эти черепахи такие гурманы! А попробуй тронь – заповедник все-таки. Да, скорей домой. Сегодня же на челнок, и с попутным кораблем до Зои. Там пересадка, по пути в комиссариат зайти на экспресс-почту и отослать чипы по девяти адресам. Ну, с родни мулатки – стриптизерши много не получишь, но вот остальные родственники убитых Арчером Хэ.Картером женщин обещали заплатить. Очень щедро заплатить. Их, видите ли, не устраивает, что такая тварь, как Арчи Картер еще живет и дышит. Что ж, их чувства можно понять. Сван прикинул в уме общую сумму вознаграждения, от этих мыслей даже улыбнулся. А не стоит ли поощрить беднягу Гарри как-либо еще, помимо путевки на курорт? Ведь, по сути, это он сделал всю работу. Он и черепахи.

«А, перебьется», – сказал комиссар вслух и сбросил пепел в пепельницу – панцирь небольшой черепашки, строго охраняемой законом уроженки Берега Черепах.