Чёрная душа

Ночь в тайге наступала стремительно, поглощая деревья и густой кустарник в вязкую, почти осязаемую темноту. Наталья бежала сквозь заросли, задыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу, её лицо обжигали холодные ветви, а одежду цепко хватали колючие кусты малины. Сердце билось с такой силой, что, казалось, его удары слышал весь лес, и Наталье мерещилось, будто незнакомец по-прежнему преследует её в темноте. В голове путались страшные, лихорадочные мысли, мешались обрывки воспоминаний, и Наталья уже не могла понять, куда бежит и сколько времени прошло с того ужасного момента, как она вырвалась из его рук. Позади, в глубине тайги, осталась проклятая сторожка и неглубокая, выкопанная для неё яма, в которую её собирались закопать живьём. Женщина отчётливо помнила ледяной взгляд незнакомца, обещавшего уют и тепло, но внезапно превратившегося в безжалостного убийцу, и сейчас она с ужасом думала, что если остановится, то эти глаза возникнут вновь перед ней. Преследователь казался ей неотделимой частью леса — безжалостным, молчаливым хищником, для которого её жизнь ничего не стоила.

Она упала в очередной раз, больно ударившись о пень, скрытый под густым мхом, вскрикнула и тут же закрыла рот рукой, испугавшись собственного крика. Тайга вокруг застыла, вслушиваясь в её страдания, и Наталья, застыв на мгновение, прислушалась: сзади раздавались слабые звуки — ветки хрустели под чьими-то ногами. Паника охватила её снова, сильнее прежнего, женщина вскочила и бросилась вперёд, уже не разбирая пути, лишь бы только убежать как можно дальше от невидимой угрозы.

Воздух становился холоднее, дыхание превращалось в обжигающий горло туман, и с каждым шагом страх сковывал тело всё сильнее. Наталья внезапно почувствовала, что почва под ногами размякла, стала влажной и зыбкой — болото. Она с ужасом подумала, что, возможно, именно здесь и закончится её бегство, в грязной жиже, среди тёмных кривых деревьев.

Силы были почти на исходе, ноги увязали, болото с жадностью затягивало её, и Наталья уже начала терять надежду выбраться. Внезапно впереди, в кромешной тьме, мелькнул слабый огонёк, едва заметный среди деревьев. Женщина замерла, боясь поверить своим глазам: был ли это фонарь или костёр охотников, а может, очередная ловушка преследователя, пытающегося снова её обмануть? Но выбора не оставалось — двигаться назад означало верную смерть, и Наталья из последних сил начала пробираться к источнику света. Огонёк не исчезал и постепенно становился ярче. Наталья слышала слабый гул, похожий на звук мотора, и теперь её сердце билось не от страха, а от надежды на спасение. Наталья вышла к старой просеке и увидела стоявший неподалёку вездеход с единственной горящей фарой, рядом стоял охотник, высокий бородатый мужчина в камуфляже и вязаной шапке. Главное – он был вооружён.

Увидев её, мужчина замер, удивлённо и тревожно всматриваясь в фигуру незнакомки, покрытую грязью и исцарапанную ветками. Наталья шагнула вперёд, шатаясь от усталости, упала на колени и с трудом выдавила из себя:

- Помогите… Умоляю… там… там – Она показывала пальцем за спину в сторону тёмного перелеска, опоясывающего болото.

Охотник мгновенно подошёл к ней, осторожно приподнял и помог сесть на заднее сидение в вездеходе.

- Что с вами случилось? Вы откуда пришли?!

Наталья лишь бессвязно бормотала что-то о сторожке, о попытке убийства и незнакомце, лицо которого она не могла вспомнить. Мужчина снял куртку, укутал Наталью, а сам уселся на водительское место и начал заводить мотор, понимая, что в рассказе пришлой скрывается нечто страшное, непонятное и опасное. По дороге охотник изредка оглядывался, словно опасаясь, что тайга попытается забрать беглянку обратно, но вокруг была лишь тьма, тишина и шёпот леса. Оставляя позади болотистые чащи и непроходимые дебри, они мчались в сторону деревни Волчий Яр, и Наталья впервые за долгую ночь поверила, что всё-таки выжила.

Когда огни деревенских домов наконец показались впереди, Наталья расплакалась от облегчения и усталости, обнимая мужчину, спасшего её от неминуемой гибели. Но даже сейчас, уже оказавшись в безопасности, она не могла избавиться от пугающего ощущения, что кто-то всё ещё смотрит на неё из темноты. Казалось, что сама тайга шепчет вслед угрозы, обещая, что эта ночь никогда не закончится, а её бегство — всего лишь короткая передышка перед новой встречей с тем, кто пытался убить её. Наталья дрожала от холода, усталости и страха, не зная, что совсем скоро её рассказ перевернёт жизни многих, заставив тайгу раскрыть свои самые страшные тайны.

Старший лейтенант Муравлёв Игорь Сергеевич сидел в своём кабинете и в очередной раз перечитывал донесение от участкового из небольшого таёжного села Волчий Яр на окраинах Муравленковского района. Бюрократия. Можно было просто позвонить и доложить честь по чести, так нет же – параграф, бумагомарание, инстанции. По всему выходило, что в тайге некий злоумышленник совершил нападение на гражданку Никитину Наталью Ивановну, двадцати восьми лет, областную уроженку. Первые показания с неё взял участковый – Еремеев Николай. Муралёв знал Еремеева, не сказать, что прям досконально, но был знаком. Пургу гнать Еремеев не должен. Дело серьёзное.

Муралёв почесал затылок. Жил себе спокойно, разгребал дела по трём близким сёлам – Волчий Яр, Нижняя Падь и Земляничное, ну еще в ведомстве был небольшой поселок городского типа – Карагачево, и на тебе. Около полугода в районе пропадали люди, конкретно трое – и все женщины от двадцати пяти до сорока лет. И вот случай с Никитиной. Муралёв достал пачку сигарет и закурил.

- Похоже зацепка… нужно ехать.

До Волчьего Яра он добрался за час. Небольшой заштатное село, где априори не может произойти ничего трагичного. Время здесь будто замерло. Люди занимались привычным делом – за селом засевались злаковые поля, кто-то занимался скотиной, давненько был кирпичный завод, но его закрыли из-за нерентабельности или бог знает почему еще, мужики охотились и ловили рыбу. Молодежь, едва стукнет восемнадцать подавалась в город – Муравленков, а то и еще дальше – кому как по душе. На данный момент в селе проживало около пятиста человек, ловился сигнал сотовой связи, работала почта, небольшая школа, сельская администрация и отделение полиции.

Еремеев курил у входа в одноэтажное здание полиции, когда Муралёв въехал во двор. Участковый оживился, увидев начальство, откинул сигарету и подошёл к машине.

- Здравствуйте, Игорь Сергеевич.

Игорь вылез из машины, ответил на рукопожатие.

- Да брось ты, какой я тебе Сергеевич. Говорили же об этом… просто Игорь. Ну что тут у вас?

Николай указал рукой на дверь, приглашая войти в здание. Кабинет был небольшим, на столе валялись кипы бумаг и папок. Игорь оглядел беспорядок, и Николай поспешил ответить на незаданный вопрос:

- Да порядок навожу, сейчас строго. Поговаривают какая-то комиссия должна из области наведаться?

Игорь усмехнулся.

- Да вы тут завшивели. Я тебе о комиссии уже месяц талдычу, а ты только порядки наводишь. Давненько я не наведывался. Протокол по Никитиной составили?

Игорь сел за стол, на место, где обычно восседал Еремеев и вопросительно посмотрел на него. Николай быстро достал бумагу из планшетки, перекинутой через плечо.

- Так точно. Вот. Кроме того, провел опрос местного жителя – Размаева Алексея Петровича. Никитина вышла на него, он её и довёз до посёлка.

Игорь внимательно слушал, пробегая протокол глазами. Еремеев говорил быстро, прожевывая слов, тараторил, стараясь загрузить слух начальника множеством ненужных слов.

- Только Размаев-то, что может сказать? Он просто её на просеке подобрал. С его слов он сам хотел лес прочесать, но Никитина его отговорила. Народ-то здесь лихой.

Игорь отложил протокол.

- А сам этот, как его – Размаев, что в лесу делал?

Николай присел на подоконник и закурил.

- Да он на своём дырчике ездил сетки проверять, браконьерствует потихоньку на реке. Да я проверил – реально с уловом приехал, сетка рыбой пахнет.

Игорь отложил протокол.

- Ладно, надо с потерпевшей провести беседу. Где она сейчас? В области?

Николай удивлённо посмотрел на Игоря.

- Нет, зачем? У нас в фельдшерском пункте. Там дело такое, она вроде как без определённого места жительства, но жила где-то в Муравленкове, не работает, да и видок такой, потасканный.

Игорь встал.

- Ладно, поехали.

Николай направился к выходу.

- А чего ехать-то? Здесь через два дома больничка.

- Хорошо. Потом зайдём к Размаеву. Он дома?

Николай замялся.

- Ну с утра был дома, а сейчас даже не скажу.

Здание фельдшерского пункта было похоже на отделение полиции – одноэтажное, невысокое, с центральным входом. Стены, когда-то были выбелены, деревянное крыльцо окрашено синим цветом, теперь же за долгие годы стены потемнели, а краска облупилась, обнажая почерневшие доски. Единственное отличие от полицейского отделения состояло в запахе – здесь пахло хлоркой, йодом, еще какими-то медикаментами. Запах интуитивно вызывал беспокойство, будто стоишь перед дверью в кабинет стоматолога.

В коридор вышла Алевтина Егоровна – местный фельдшер. Она подслеповато прищурилась на двух пришлых полицейских.

- Коля, это ты что ли? А это кто с тобой?

Николай представил Игоря, а тот ответил, что им необходимо поговорить с потерпевшей. Алевтина Егоровна отошла в сторону и указала рукой на прикрытую дверь одной из двух палат.

- Вон там она, спит болезная. Такого ужаса натерпелась. Это ж надо такое. Коль, что это делается? Сейчас и в лес опасно стало ходить что ли?

Николай посмотрел на фельдшера:

- Ладно тебе, Егоровна, разберёмся. Хорош тараторить. – Он перевел взгляд на Игоря, - Ну вы там сами? Или я вам нужен?

Игорь молча направился к двери, а Николай обернулся к Алевтине Егоровне и заговорил тише.

- Начальство приехало. Чувствую сейчас начнётся круговерть.

Егоровна наконец-то нашла очки в кармане передника и водрузила их на нос.

- Ох, Коля, Коля. Сердце мне беду нагадывает. Пойдём со мной.

Николай вопросительно посмотрел на Егоровну, а она улыбнулась в ответ:

- Я тебе стопарик валерьяночки накапаю.

Игорь зашёл в палату. Вопреки его ожиданиям Никитина не спала, она просто лежала, глядя в потолок. Невооружённым взглядом старлей разглядел на её шее синюшные кровоподтёки. Он откашлялся.

- Здравствуйте.

Наталья вскинулась и испуганно посмотрела прямо в глаза старлею. Игорь подумал про себя: «Ну вот, начинается. Только бы без истерик и слёз».

Он снова поздоровался.

- Зравствуйте. Я старший лейтенант Муралёв Игорь Сергеевич. – Привычно показал удостоверение. – Я хочу разобраться, что с вами произошло.

Наталья села поудобнее, в глазах – испуг и пережитая боль, осознание своей возможной гибели и счастливого спасения.

- Я все рассказала участковому…

Игорь присел на стул у тумбочки.

- Я понимаю, что вам тяжело. Сейчас вы в безопасности, если вы мне немножко поможете, я его поймаю.

Наталья молчала, а потом начала плакать. Игорь выругался про себя, но дал потерпевшей наплакаться. По его опыту обычно после этого на всех потерпевших нападало словоблудие. Так произошло и в этот раз.

- Я с ним познакомилась на вокзале в Муравленкове, сам ко мне подошёл. Я там на сортировочной подрабатывала. Невысокий, лысыватый, колючие глаза, злые… но он как-то их делал добрыми, не знаю, как объяснить. Предложил поработать на заимке поваром. Я, понимаете… сейчас нигде не работаю.

Игорь пометил в блокноте:

«невысокий, лысыватый. Никитина – нигде не работает, знакомство на вокзале. Пониженный социальный статус. Уточнить».

Приглядевшись к лицу Никитиной, Игорь рассмотрел почти зашивший синяк под глазом, явно не от нападения неизвестного в этот раз.

- Хорошо. А можете показать на месте, куда он вас отвёз? Поподробнее про внешность, может какие-то отличительные черты? Татуировки?

Наталья потёрла виски.

- Понимаете, пока он меня вёз я спала. Устала после работы. Татуировки? Кажется нет. – Она сильно зажмурилась. – Я не смогу описать его подробно, всё как в тумане. Может позже… когда в себя приду. Я до сих пор чувствую его руки у себя на шее.

Она снова начала плакать. Игорь поднялся.

- Хорошо, большое вам спасибо. Ничего не бойтесь. Я еще к вам зайду.

Николая он встретил в коридоре. Тот раскраснелся и кашлял – валерьянка пошла не в то горло. Игорь принюхался и понял – остограмился. Нужно было бы сделать внушение, но да ладно.

- Здесь пока всё, поехали к рыбаку к твоему. Или он тоже за два дома отсюда живёт?

Николай вытер слёзы, выступившие на глазах от кашля.

- Да здесь всё рядом, но можно и проехать.

Размаев оказался мужиком немногословным. Он распутывал сеть, сидя на завалинке во дворе своего дома. Сдержанно кивнул Николаю, с Игорем поздоровался за руку.

- Да я откуда знаю, как она в лесу оказалась? Я же уже говорил – выбежала баба на просеку на, глаза горят, как фары на. Кинулась на меня. Кричит – помогите, меня в лесу убить хотели. Я здесь причем?

Игорь молча выслушал Размаева, попрощался и направился к калитке. Размаев сплюнул в сторону и посмотрел исподлобья на замешкавшегося Николая.

- Это кто такой вообще?

Николай отмахнулся и тоже направился к калитке. Игорь обернулся.

- Ладно. Короче, думай, где мне здесь заночевать, собери список всех охотников и кто имеет заимки, зимовья и избушки в лесу.

Николай постоянно отвечал: «Так точно», но потом спросил:

- А если это не из Волчьего Яра? Может с Нижней Пади или с Земляничного, или вообще какие-то залётные. Сейчас у людей крыша на бекрень…

Игорь вышел за околицу и закурил.

- Посмотрим.

Для жилья старлею Муралёву отвели комнату в здании сельсовета, не отель хилтон. Однако – удобная кровать, стол и рукомойник в углу, большое окно. Когда-то эта комната использовалась, как гостевая для гостей из области. Но это еще при СССР. Сейчас комнатку просто поддерживали в порядке, мало ли. Ночь наступила неожиданно, весь день практически ушёл на допрос Натальи Никитиной и разговор с Размаевым. Хотелось подумать, прийти к какому-то умозаключению. Игорь зевнул.

- Так, что в сухом остатке? За полгода в тайге в треугольнике трёх сёл пропали три женщины, их не допросить. Одна вырвалась из рук какого-то мудака. Зацепка.

Он присел на кровати и притянул к себе пачку сигарет с тумбочки.

- Зацепка, еще какая зацепка. На этом деле, если раскрыть, а потом грамотно доложить можно и карьеру сделать. Перевода добиться…

Нельзя было сказать, что служба не нравилась Игорю, но сидеть среди трёх сосен в свои годы не хотелось, а хотелось переехать для начала в область, а потом может и еще куда-нибудь повыше. Он докурил сигарету, запил остатками холодного чая. На завтра он планировал опросить охотников по списку, который составит Еремеев и действовать дальше.

…

Утро началось интересно, если можно так сказать. Игорь сидел в кабинете Николая, тот уже по привычке устроился на подоконнике. В коридоре ожидали трое мужчин – все охотники с собственными заимками. Николай кивнул на дверь:

- Вчера как ты в администрацию ушёл, я быстренько всех обежал. Сказал, что нужно явиться, ну чтоб самим не бегать. Вызывать что ли?

Игорь кивнул. Первым в кабинет вошёл громадного роста мужик, больше похожий на медведя, он тяжело смотрел чёрными глазами в глаза Игоря, топорщил бородой.

- Зачем вызвали, начальники?

Игорь предложил присесть.

- Я так понимаю вам уже известно о том, что в тайге было совершено нападение на женщину. Я расследую это дело. Вы, как мне известно, охотник, у вас заимка в лесу, да?

Пришлый мужик – Савельев Геннадий нехотя кивнул. Про себя он подумал: «Ага, нападение. Заимка. Сейчас дело шить будут за браконьерство».

- И как давно были в своей заимке?

Савельев откашлялся и положил огромные ладони на стол.

- Слушай, старлей. Давай по существу. Вы меня подозреваете в чём-то? Говорите конкретно тогда. А если интересно что, то спросите – подскажу, расскажу.

Николай встал с подоконника.

- Ты, Савельев, не очень-то. Отвечай раз спрашивают.

Игорь поднял ладонь, давая Николаю знак помолчать.

- Спасибо за сотрудничество. Но пока что отвечайте на вопросы. – Игорь подтолкнул карту местности к Савельеву. – Покажите на карте, где ваша заимка.

Савельев прищурился, оглядел карту, а потом сильно ткнул указательным местом.

- Вот здесь, в распадке. Но я там последний раз был еще по зиме. Накой мне сейчас избушка, я с ночевкой не хожу.

Остальные охотники – Игнатушин и Варомов, сорока двух и пятидесяти лет, говорили примерно тоже самое. Но к концу разговора на карте появились три яркие отметки – заимки охотников из Волчьего Яра. Николай налил себе и Игорю кофе, протянул кружку.

Игорь отпил.

- Что-то маловато у вас охотников-то. Я думал больше будет.

Николай достал из тумбочки печенье и положил на стол.

- Да охотников тут через одного, вы же говорили только про охотников с заимками.

Что-то ускользало, появилось ощущение совершенной ошибки. Зря, зря вот так в лоб стали опрашивать. Хотя, что тут такого? Село. Слухи о потерпевшей уже давно прокатились. Если злоумышленник из местных, то он скорее всего затаится. Внезапно в дверь кабинета постучали.

- Войдите.

На пороге вновь появился Савельев, он откашлялся, переминаясь с ноги на ногу, а потом вошёл.

- Начальники, я тут вспомнил кое-что. Короче, есть в тайге еще избушка, чья не знаю. Могу на карте, могу так показать. Так место, какое-то гнилое… Я когда за Бурунские болота ходил, случайно наткнулся.

Сердце Игоря застучало быстрее, даже воздух вокруг задрожал, появилось знакомое чувство гончего азарта.

- Присаживайтесь. – Помедлил. – Снова. Савельев и Муралёв улыбнулись.

На этот раз здоровяк не выглядел так устрашающе. Напротив, старался говорить обстоятельно, миролюбиво.

- Я что-то такое слышал про эту заимку. Бабка рассказывала, когда я ещё пацаном был – Чертово Лежбище что ли. Там еще при коммуняках то ли убили кого, то ли еще что. В общем может это то самое место. Поможет вам это или нет, не знаю.

Игорь и Николай переглянулись.

- Хорошо. – Игорь предложил Савельеву чаю, кивнув участковому на чайник. – Давайте на завтра запланируем выход. Далеко это?

Савельев с ехидной улыбкой принял кружку от Николая.

- Нет. Километров семь. Только там места болотистые.

Савельев снова ткнул пальцем в карту и провел прямую линию от просеки, где была поставлена зелёная точка – место, где Наталья Никитина вышла на Размаева с его вездеходом.

…

Тьма, она разная – сначала кажется зловещей, непроницаемой, поглощающей, но если привыкнуть, присмотреться, то можно разглядеть в ней блёстки, звёздочки, вспышки, кровавые зайчики.

Мужчина лежал на топчане в сколоченной избушке, дышал чистым лесным воздухом, в который примешивались нотки чада от горящей керосинки – нужно подкоротить фитилёк. Он ворочался, сон никак не приходил. Что-то внутри грызло сердце, не давало закрыть глаза. Хотелось, сильно хотелось что-то сделать. Внезапно голову пронзила боль. Так бывало всегда в такие ночи, когда полная луна сводит с ума. Мужчина сполз с топчана, на четвереньках пополз к столу, подвывая как волк. Больно! Больно-то как. В голове зазвучали голоса:

- Убей… убей… закопай…

Мужчина зарычал от боли, встал опираясь на стол и взял бутылку водки, прижал к губам, но бутылка была пуста.

- Проклятье!

Он взял вторую и откупорил зубами. Покоя не давала и та баба, которая смогла сбежать. Зараза! Вертлявая оказалась. Вроде всё как по маслу – саданул по голове и начал душить. Не передать это чувство. Мужчина поёжился, поправив на плечах меховую жилетку. Боль вроде немного отступила от воспоминаний. Он поднял ладони и скрючил пальцы. Будто душил невидимую шею. Те три, что были до – не рыпнулись, им были подготовлены могилки здесь неподалёку, они и сейчас там. Упокоенные душеньки.

Зачем он это делал? Было трудно объяснить – внутри плескалась некая уверенность, которая то наползала глыбой, то превращалась в призрачную дымку. Где-то на границах сознания маячило осознание неправильности, греха, преступности, и что рано или поздно придётся ответить.

Мужчина вскинулся. Ответить?! За что? Кому?! За то, как меня изуродовали, когда еще совсем пацаном был в армии. За то, что меня кинули на Чернобыльскую АЭС аварию ликвидировать? Он провел ладонью по шее, опустил её на живот, а потом на пах. За то, что меня там кастрировали радиацией?! А потом? Дембельнулся, вернулся домой – мать бухает по-чёрному, сволочь, так и померла пьяной. И теперь её глаза, её черные глаза повсюду. В каждой! Они мне за это заплатят.

Он снова приложился к бутылке. Вместо боли в голове зашумело, закружилось, перед глазами опустилась красная пелена. Он взял лопату от стены и вышел из избы. При свете полной луны он сноровисто срезал мох, оголил землю, испещренную корешками, и начал копать. В каждом движении сквозила злоба и резкость. Сначала он пытался сдерживать её, но чем глубже копал, тем слабее это удавалось. Подбородок и губы тряслись, руки дрожали, - мужчина стал посмеиваться, а потом расхохотался, плюнув в выкопанную яму. На завтра было решено ехать в Муравленков, а потом сюда… но это в последний раз. Он откашлялся. Про последний раз он говорил себе всегда, даже после первого совершенного убийства.

…

Игорь хотел выспаться перед ранним утренним походом к неизвестной заимке, но сон никак не шел. Кто бы мог подумать, что эта глухая, богом забытая земля, клочок тайги, разлинованной дорогами, могла стать местом преступления. Попытка убийства налицо. И куда еще те три женщины подевались? Была проведена проверка – ни у каких дальних родственников или у знакомых они не появлялись. Всё сводилось к трассе Муравленков – Ишир – Бовачево или же к Муравленковскому вокзалу. При чем в отличие от Никитиной все жертвы вели более или менее пристойный образ жизни. Ну может быть за исключением первой, та состояла на учете у нарколога, но вроде как завязала. Чем-то он, маньяк то есть, их убалтывал, мог уговорить. Вполне может быть, что производил впечатление порядочного человека.

Игорь повернулся на бок и уставился в стену. Чикатило тоже на всех нормальное впечатление производил, уводил в рощу… а там… Жуть. Упырюга! Я тебе шею сверну. Игорь присел на кровати и снова закурил, уже в который раз за эту ночь.

Хорошо бы Никитина по приметам получше всё вспомнила. Нужно её разговорить.

…

Никитина Наталья тоже не могла уснуть в эту ночь. Она просто боялась. Сначала думала, что вроде бы отпустило, но это в первую ночь, а потом, когда задумалась о том, что могло произойти и от чего удалось спастись – лёд сковал сердце. Она почестному пыталась вспомнить внешность, того кто пытался её убить. Но память ускользала, как ускользает пойманная рыба – вроде вот, в руках, держишь, а потом бултых и мрак. Что-то внутри поставило блок.

Наталья села на койке и посмотрела в окно. Полная луна плыла над лесом, освещая верхушки сосен и крыши сельских домишек. Она не могла вспомнить лица, ну там лоб высокий или низкий, нос какой, помнила только глаза – колючие, злые, кажется, карие, и голос:

- Вот так ты и сдохнешь… ты мне за всё ответишь!

Наталья коротко вдохнула от страха, будто душитель находился прямо перед ней, и заплакала, укрывшись одеялом с головой. Хотелось домой, к маме, начать всё сначала.

…

Единственный, кто спал спокойно в эту ночь, если не считать равнодушных обывателей села, был Николай Еремеев. Ну идти завтра в тайгу? Не очень хочется, конечно, но надо – так надо. Да и что там найти можно? Заимку какую-то, о которой Савельев говорит? Ага, тут сарафанное радио – полсела видело и Никитину, и Размаева, потом этот хлыщ Игорь Сергеевич явились. Оперативник, опытный мент тоже мне. Еще бы на банере в начале села написал – ищем такого-то такого-то урода, который бабу чуть не задушил. Тьфу!

…

Игорь явно не был одет для похода по тайге, хорошо хоть нейлоновую куртку догадался взять. Форменные брюки, это ж додуматься можно – форменные брюки напялил, ну так они цеплялись за кустарник, приходилось обходить. Николай-то прибарахлился, одел какие-то затрапезного вида штаны и брезентовку, Размаев – так вообще таёжник профи, обрядился в камуфляжную горку, а теперь изредка оглядывается, посматривает. Игорь сплюнул. Можно было, конечно, попросить кое-какие шмотки у того же Еремеева или у самого Размаева, хотя в его шмотках утонуть можно – громадный мужик, но не хотелось. Просто не хотелось что-то просить и одалживаться. Ладно, не беда.

- Ну долго еще до той заимки идти?!

Размаев снова оглянулся.

- Нет, рядышком. Сейчас Бурунские болота начинаются, а потом уже и Чертово Лежбище. Мёртвое место, чуете запах какой?

Игорь принюхался, пахнуло гнильцой, но отдалённо. Рядом шёл Николай.

- Я слышал там в старые времена скотомогильник громадный был.

Размаев усмехнулся в черную бороду.

- Ага, скажи еще там при советах эксперименты проводили. Болото, оно и есть болото, но место гнилое – это я вам, как спец говорю. Даже птицы не поют.

Действительно, когда заходили в утренний лес, то там, то тут звенел птичий перелив, а сейчас как смолкло всё. Игорь поёжился. Вроде в его годы, да и опыт кое-какой ментовской за плечами, бояться не пристало, но опасения накатывали. Главное дойти до заимки. Сейчас Игорь шел будто по клеточкам в классиках – прыгнул на первую, надо делать шаг дальше, дальше, а потом бах и на обе ноги. Внутри что-то говорило о том, что разгадка наступит. Так или иначе.

Болотистая почва, покрытая мхами, чавкала под ногами. Отсюда, буквально по прямой, если верить показаниям Никитиной, она начала убегать от душителя. Вначале пути от просеки, Игорь снял с куста малину шерстяную нитку, прикинул – с кофты Никитиной. Находка прибавила уверенности. Показалась счастливой приметой, по крови заиграл азарт охотника.

К заимке вышли неожиданно для Игоря. Вроде шли по болоту, впереди невысокий перелесок из берёзок и тальника, и вдруг сухая поляна, а на ней приземистая избёнка из почерневших от времени бревён. Николай присвистнул, а Размаев суеверно перекрестился и сплюнул.

- Гнилое место, гиблое. Какой дурак здесь избушку отгрохал. Не охотники точно. Какая тут охота. – Размаев развёл руками.

Игорь пошёл вперёд.

- За мной.

Выйдя на поляну, Игорь огляделся. Сразу входить в избу не хотелось. Удивительными показались относительно свежие земляные бугорки, укрытые лапником. Со стороны бугорки походили на могилы. Игорь пересчитал их.

- Раз, два, три, четыре… Четыре.

Размаев указал поодаль.

- А вон пятая что ли? Яма.

Игорь помрачнел. Три закопки – это может быть три жертвы, убитые здесь, четвертая предназначалась Никитиной, но почему закопана? Кто там? А может и вовсе всё это бред, просто какие-то буераки. Нет, в рядок буераков не бывает. А пятая – это для новой жертвы? Отдельно от рядка. Мороз по коже.

- Ладно, давайте осмотрим избушку. Размаев, останьтесь снаружи, пожалуйста.

Бородатый здоровяк пожал плечами, мол, ну надо раз, так останусь. Игорь открыл дверь и вошёл в полумрак избушки. Свет едва пробивался через грязное стекло единственного окошка. Николай прижал ладонь к носу, запахло гнилью.

- Твою мать… да здесь сдох кто-то?!

Игорь подошёл к столу и кончиками пальцев взял пустую бутылку водки, принюхался, положил обратно. Вторая бутылка валялась на полу, из горлышка на земляной пол натекло.

- Здесь кто-то недавно был.

Николай ухмыльнулся:

- Да алкашня какая-нибудь…

Игорь посмотрел на него, как на дурака.

- Какая алкашня? Из деревни что ли? Они и дома на печки накатывают нормально. Короче, бутылки забери с собой, потом отдадим на дактилоскопию.

Николай потянулся к столу.

- Да не лапай так, за горлышко бери!

Игорь покачал головой. Да, всё-таки не всех прошлая аттестация из органов выкосила.

- Да беру я, беру. Сейчас заверну.

Николай вынул из планшетки какие-то листы и аккуратно завернул бутылки, убрал в небольшую наплечную сумку.

Игорь прошёл по комнате, приблизился к топчану в углу, осмотрелся и увидел лопату у стены. Обычная лопата, какой сельчане копают картошку, взял её поудобнее и черенком разворошил накидку на топчане. Грязные тряпки, которые по всей видимости были когда-то комплектом постельного белья. Бурое пятно. Бурое… засохшая кровь. Сердце застучало сильнее.

- Ладно, будем считать это предположительным местом преступления. Нужно сюда экспертов заказать. Сегодня же. Кроме того, ямы эти… что там? Может еще потом по дактилоскопии что-то получим. Охотники из Волчьего Яра все на пальцы прокатаны?

Николай задумался.

- Ну?

- Да все-то все, это же условие разрешения. Но у некоторых ружья… как бы сказать…

Игорь опешил.

- Неучтенка?!

Николай промолчал. Это откровенно бесило Игоря.

- Ну что молчишь?!

Николай достал сигарету.

- А чего говорить? Знаешь, что, Игорь… мать твою Сергеевич, ты тут из себя большое начальство не строй. Эта территория такая же моя, как и твоя! Заявления-то у вас в поселке городского типа регистрируются, вы сами там куда смотрите?!

Игорь хотел ответить в той же манере, переступил с ноги на ногу, и почувствовал, как что-то хрустнуло под подошвой. Николай тоже услышал хруст и посмотрел вниз.

Через несколько мгновений он держал в руках наручные часы с металлическим браслетом.

- Как это проглядел я?

Николай приблизился. Конфликт погас сам собой.

- Дай-ка.

Николай взял часы из рук Игоря и повернул их тыльной стороной.

- Ба, смотри, именные.

Игорь забрал часы назад.

- Да ты что?! Ну-ка…

Прочитанное повергло обоих в шок.

«Ст. сержанту Размаеву А.П. 1987-1989»

Игорь присвистнул.

- Да ну на?! Он в самой избе был что ли?! Здесь часы потерял?!

Николай молчал.

- Так, ладно. Разберёмся.

Игорь вынул пистолет из кобуры и убрал его в карман, застегнув кобуру. Руку положил на рукоять и так вышел из избы. Бородатый здоровяк Размаев отошел к краю поляны, где была выкопана пятая яма. Игорь медленно приблизился.

- Гражданин Размаев?

Тон явно был недружелюбным. Здоровяк обернулся.

- Чего? Гражданин? Чего надо-то?

Игорь, недолго думая ткнул ему прям к лицу часы.

- Ваше?

Размаев опешил, и произнёс заикаясь.

- Дд-а. Мои часы, а откуда они у вас?

Николай также приблизился к Размаеву.

- Это не откуда они у нас, а ты объясни, как они в избе оказались?! Ты что ли бабу чуть не задушил, падла?

Размаев попятился и чуть сам не свалился в яму. Игорь гаркнул.

- Стоять! Сейчас мы проследуем в Волчий Яр, там вы дадите показания. Кругом!

Размаев не мог поверить в происходящее, это были действительно его часы, которые он потерял около месяца назад. Думал, что потерял где-то в лесу. Было жалко, конечно, часы памятные – подарил старшина роты, когда он служил в Афгане. Ну жалко у пчёлки… потерял и потерял. Теперь просто не верилось, что ему в рыло тычут его же часами, найденными на мутной заимке.

- Коль, ты чего? Слышь, Коль?!

Николай Еремеев надменно хмыкнул.

- Я тебе не коля, а лейтенант Еремеев! А ну кругом!

Он подскочил к Размаеву, пользуясь его замешательством, сам развернул его спиной к себе и завел руки за спину, сноровисто клацнул наручниками.

- Мужики, да вы что? Ну мои часы, мои! Я их потерял месяц назад, вам это и баба моя подтвердит. Вы что?

Николай оттянул его от ямы и толкнул.

- Ладно, заткнись. Следователю потом будешь рассказывать!

Размаев сделал шаг вперёд, первый шок прошёл и проснулась злость.

- Ну уроды ментовские, вы мне за это ответите. Вы мне ноги будете целовать, когда всё выяснится. Я на вас такую телегу накатаю, потом будете в городе в магните в охране работать!

Игорь шёл сзади, а Николай понукал Размаева.

- Ладно, не воняй! Дуй вперёд, пока промеж лопаток не огрел.

Со стороны это смотрелось забавно – невысокий Николай подгонял, в том числе и тычками между лопаток, здоровенного мужичару. Но то, что этот мужичара делал и в чем подозревался забавным отнюдь не казалось.

Размаев периодически принимался угрожать, потом кастерил полицейских на семь рядов, говорил о том, что воевал в Афгане, был ранен и награждён. Игорю это надоело.

- Да закроешься ты уже или нет?! Афган. Когда это было, дядя? Да и я тебя туда не посылал. Сейчас явимся в Волчий Яр, и потерпевшая тебя опознает! Понял?!

Размаев завыл от злобы и бессилия.

…

Игорь шёл и обдумывал план действий. Экспертиза, дактилоскопия – это все нужно и правильно, но главное опознание. Размаева провели через всё село под удивлённые взгляды сельчан. Тот шёл, склонив голову. Игорь кивнул Николаю.

- Слушай, давай его в отделение. Помещение есть?

Николай не понял.

- Какое помещение?

Игорь крикнул.

- Камерное, еп твою!

- Ааа, понял. Есть конечно.

- Вот давай его туда, а я пока к потерпевшей. Надо прямо сейчас опознание провести, должна вспомнить!

До фельдшерского пункта дошёл быстро, чуть не споткнувшись о кусок алюминиевой проволоки непонятно кем и для чего прикопанной в переулке. Сердце бухало, как молот. Всё, раскрытие! Главное, чтобы опознание и экспертиза не подкачали. Вбежав по деревянному крыльцу и отворив дверь, Игорь сразу понял – что-то не то. Сразу же послышался взволнованный голос Алевтины Егоровны, срывающийся в крик:

- Скорее! Скорее прошу вас. Скорая!!! Помирает говорю. Что? Да-да, рвало её сильно, едва дышит.

Игорь пробежал по коридору и ворвался в палату, где была Никитина.

- Что здесь…

Он не договорил свой вопрос. Никитина хрипела, тело изгибалось дугой, она сильно вцепилась пальцами в простыню.

- Жжёт… внутри всё жжёт… Пить…

Игорь выскочил в коридор.

- Воды! Воды скорее!!!

Алевтина Егоровна выскочила в коридор с графином в одной руке и телефоном в другой. Игорь выхватил графин и бросился обратно в палату.

Никитина перестала метаться на кровати, изо рта шла белёсая пена. Глаза остекленели.

Игорь положил графин на тумбочку, резко провел ладонью по лицу.

- Всё. Звиздец!

Следом вошла Алевтина Егоровна, всплеснула руками, одну прижала к сердцу, а второй прикрыла себе рот от страха.

- Господи, как же это? Господи. Ведь вчера вечером оживать начала, про кино поговорили, смеялись. Поела хорошо, а на утро такое! Я ведь в скорую звонила. Вы как в лес ушли с Размаем, так она и начала метаться!

Игорь молчал недолго.

- До того, как мы ушли, Размаев сюда заходил?

Алевтина Егоровна отняла руку от сердца.

- Нет, а чего ему тут? Не заходил.

Игорь поднял руку Никитиной и попытался нащупать пульс. Тщетно.

- Что она ела здесь? Вы её кормили?

Егоровна посмотрела в глаза Игорю из-под очков.

- Ты это, соколик, на что намекаешь, а? Ну я кормила, готовила дома и приносила. Сама ела. А в понедельник для неё Громова готовила, Анютка, так договорились, а третьего дня Размаиха…

- Кто?!

Егоровна опешила и едва не оступилась.

- Размаева жинка, Ленка. Она приносила… третьего дня… это вчера что ли?!

Игорь выматерился и выбежал из фельдшерского пункта.

- Тетери грёбаные!

Он побежал к полицейскому отделению и вбежал в него точно так же, как давеча в фельдшерскую.

- Еремеев ко мне, живо!

Из кабинета вышел Николай, ковыряясь зубочисткой в зубах.

- Что? Здесь я. Что потерпевшая?

Игорь никак не мог отдышаться и говорил с паузами.

- Песец потерпевшей, померла! Отравили!

Николай округлил глаза, отведя зубочистку ото рта.

- Чего-чего? Как померла?

Игорь заорал.

- Каком!!! У вас тут целая банда работает, а вы в заднице ковыряетесь. Размаев где? В камере?

Николаю не нравился подобный тон и он мрачно кивнул в ответ. Игорь понемногу отдышался.

- Размаева Елена его жена? Живо задержи её и сюда. Прямо сейчас. Пошёл!

Николай осклабился и посмотрел на Игоря, как на шизика.

- А чего её задерживать? Она здесь уже!

Игорь удивился.

- Как?

Николай сразу же передразнил.

- Каком! Ну её мужика через всё село провели, она же видела. Сама прибежала, какие-то там котомки принесла.

Игорь встряхнул головой, окончательно отдышавшись.

- В кабинет её, сейчас же!

Елена Ибрагимовна Размаева по-хозяйски огляделась в кабинете и без предложения уселась на стул. Разбитная бабёнка.

- Вы чего это моего мужика повязали, а? За браконьерство, а? А как семью кормить, у нас вот детей трое – одна в городе учится, и два пацанёнка мал-мала меньше! Ну что молчишь?!

Она посмотрела на усмехающегося Николая. Игорь сидел за столом.

- Гражданка Размаева, вас задержали с целью задать вам несколько вопросов.

Елена не сдавалась.

- А на мои вопросы кто будет отвечать?

Игорь повысил голос.

- Здесь вопросы задаю я! А вы на них отвечаете, правдиво и предельно. От этого будет зависеть ваша судьба. Вы готовили пищу для Никитиной?

Елена примолкла, после того как на неё прикрикнули и задумалась.

- Для кого? Никитиной? – Вдруг догадалась. – Аааа. Для этой что ли? С фельдшерского? Ну готовила, вчера. А чего? Не понравилось, что ли? И вы меня тут заарестовали. Ну извините, люди добрые, разносолов для неё не припасли. Мы простые…

- А ну отставить базар! – Это уже Николай решил погасить её тираду. Игорь посмотрел в глаза Размаевой.

- Полчаса назад Никитина скончалась, по предварительным приметам её отравили. А ваш муж задержан по подозрению в покушении на убийство Никитиной. Вам это не кажется странным?

Елена захлопала глазами.

- Чего-чего?

Игорь достал сигарету и прикурил, выпустил дым под потолок, сердце сильно билось, но как-то не так, не было удовлетворения от завершенности дела.

- Повторяю для дебилов, тупых и отдельно для вас гражданка Размаева. Ваш муж подозревается в попытке убийства Никитиной, а потом Никитина умирает от отравления, а еду ей готовили вы – жена подозреваемого. А она единственная, кто могла опознать преступника…

Внезапно Елена замерла, потом вскинула руки и заревела белугой. Заголосила. Игорь усмехнулся. Ну все, кажется, лёд тронулся.

- Ой, божечки! Чтобы я? Да чтобы мой муж, да такое совершить… да вы кого хотите спросите… ой, божечки…

Тронувшийся, казалось бы, лёд снова стал ледяной глыбой. Началось. А знаете что? Игорь встал и прошел к окну, кивнул Никитину.

- Подготовь по быстрому протокол задержания, и на неё и на мужика её. В одной камере не содержать. У тебя стационарный телефон работает?

- Да! – Николай подошёл к Размаевой и прикрикнул, - А ну встать!

Игорь снова сел за стол и поднял трубку. Лучше позвонить в управу – пусть там всё решают, еще здесь на месте возиться не хватало. Пришлют машину – Размаева и Размаеву в район, там следователь отработает, улики есть. Потом еще экспертиза покажет что-то, а может и не покажет? Да не, всё к одному.

Игорь вышел из отделения и глубоко вдохнул. По грязной колее на въезде от центральной улицы подпрыгивала скорая помощь. Мигалку не включали. Да и для чего?

Игорь пошёл к фельдшерскому пункту и первый встретил врача.

- Старший лейтенант Муравлёв. Здравствуйте.

Врач – среднего роста усатый мужик с волосатыми предплечьями, выглядывающими из-под короткого рукава врачебной рубахи, протянул руку.

- Здравствуйте. Что тут у вас?

Игорь в ответ протянул пачку сигарет.

- На покури, приятель.

Врач отказался.

- Кого откачивать у вас тут надо? Мы двадцать километров проехали. Вот где уже, мне эти сельские жители. – Врач провёл пальцем под кадыком.

Игорь затянулся.

- Да никого уже.

Врач вскинул брови.

- В смысле? Вы что тут, шутки шутите?!

- Да не надо никого откачивать говорю, поздно. Померла. Труп повезёте.

Врач снял с себя белую шапочку.

- Понял. А где, что? Что было-то?

Игорь докурил и повёл врача в фельдшерский пункт. Врач склонился над телом, пощупал пульс, глядя куда-то в окно. Потом провел пальцем в бело перчатке по губе Никитиной.

- Странно. Молодая…

Игорь стоял за спиной.

- Походу траванули её. Слышь, док, можешь определить, а?

Врач отрицательно покачал головой.

- Нет, у меня же неотложка, а не лаборатория. Только в морге. Но по виду очень похоже. Пена изо рта, покровы быстро синеют, зрачок расширен. Похоже. А что тут у вас происходит-то? Раньше, бывало, бабка какая-нибудь в клизме нуждается или у дедка с перепоя мотор забарахлит…

Игорь пошёл на выход.

- Ладно, хорош. Зови своих. Труп за нами числится, в морге доложишь. Потом сюда позвонишь. Телефон знаешь?

- Да.

…

Снова не спалось. Игорь ворочался на кровати. Раньше после раскрытия какой-нибудь кражёнки, пьяной поножовщины спал, как убитый. А тут вроде такое дело наклюнулось, а сна нет. На завтра с района обещали прислать экспертов – нужно перевернуть эту чертову заимку, раскопать ямы, каждый метр пройти и тогда Размаеву будет не отвертеться, потом проведут экспертизу трупа – тут и Размаевой жене до кучи достанется. Обыск в их доме также на завтра. Детей, двух пацанят, забрала соседка. Жестоко? А людей гасить-травить не жестоко? Думать нужно было, что творят. Завтра… всё завтра… Игорь злился, непонятно на что и на кого, но сон всё-таки начал давить на веки и в середине ночи он уснул. Но ненадолго…

Внезапно Игорь проснулся от сильного стука по стеклу. Сначала не понял в чем дело, прислушался. Снова стук, а затем и голос.

- Товарищ, старший лейтенант… товарищ, старший лейтенант…

Игорь присел на кровати.

- Что? Кто там?

- Это я, сейчас…

Игорь выглянул в окно. Этого мужика он видел уже, он ему показывал на карте свою заимку.

- Игнатушков что ли, если не ошибаюсь? Что случилось?!

- Да, я. Игнатушин. Вы меня помните? Я тут это…

Игорь вздохнул и потёр сухими ладонями лицо, пытаясь взбодриться.

- Что вы тут это? В чем дело?

Игорь распахнул окно.

- Тише, только прошу тише. – Игнатушин огляделся по сторонам. – Я тут возвращался из Земляничного. Видел Николая Еремеева, ну участкового нашего. Он в лес с канистрой бензина шёл. Я видел… на просеке… там…

Игорь накинул на себя рубашку.

- Что? Куда шёл?

Игнатушин вскинулся.

- Да в лес! Я его окликнул, а он меня по матушке послал. Сказал что-то, типа – «Морда ментовская с района, хер тебе, а не заимка».

Сердце сначала провалилось в пятки, а потом бахнуло под подбородок. Игнатушин между тем суетливо продолжил.

- Так я сразу к вам. Вы же… там же заимка эта, улики! Это же он… он…

Игорь буквально впрыгнул в брюки, оторвал от штанины засохшую колючку из леса и вышел во двор.

- Тихо, не ори! Когда это было? Давно?

Игнатушин закрутил головой.

- Нет! Вот только-только, ну может двадцать минут. Я сразу-то не догадался, а потом быстрее домой – оделся, ружьишко прихватил и к вам.

Игорь вбежал в дом и накинул куртку, нужно скорее идти к лесу. Игнатушин поспевал за ним.

- Товарищ, старший лейтенант, считайте меня в своем полном распоряжении. Один-то вы через болота там…не дай бог!

Игорь застегнул молнию и проверил фонарик. Работает.

- Хорошо, пошли!

Через полчаса они шли по лесу, там, где ходили до этого днём. До просеки добрались на машине Игнатушина – стареньком лумузике марки ЛУАЗ. Идти было непривычно. Ночью по лесу блукать, то еще удовольствие.

- Товарищ старший лейтенант, а Размаев чего? Может они тут все заодно?

Игорь шёл позади и не хотел вести разговоров. В деле начались странности, и пока все не уляжется тютелька в тютельку вести бесед не хотелось, но Игнатушин, как назло, не затыкался.

- И Ленка его, вот же сучка, аспидова порода. А чего? Всё село судачит.

Игорь смотрел под ноги и по сторонам, подсвечивая путь фонариком. Казалось, угадывались знакомые места, еще километр, ну может полтора и выйдут на заимку. Интересно, а Николай как сюда добрался. Машины на просеки не было. Ну в крайнем случае мог и пешком, не так уж и далеко. Успокаивало одно, если бы заимку подожгли, то зарево было бы отчетливо видно в тёмном лесу.

- Ленка-то, говорю, хорошая баба, а? Складная? Я их баб хорошо знаю. А у тебя, старлей, как с бабами-то? Ну частенько ты с ними этого-самого, а?

Даже в такой ситуации Игорь немного прибалдел от подобного вопроса.

- Чего? Ты о чём сейчас вообще?

Игнатушин хохотнул.

- Что, тоже проблемы? Я их баб хорошо знаю, им лишь бы… - Договаривать Игнатушин не стал, его голос как-то дрогнул, и он просто прошептал. – Иду я, иду. Заимка вон.

- Где?

Но вместо ответа Игнатушин саданул Игоря прикладом ружья по лицу. Коротко, но уверенно и сильно. Потом еще раз. Игорь даже не успел понять, как теряет сознание. Взмах, быстрое движение, короткая боль и темнота. Сознание начало пробуждаться с ощущением рыхлого холода у щеки, потом послышался свист, кто-то насвистывал мелодию. Игорь попытался пошевелить руками и, к счастью, они не были связаны, просто очень сильно свело от неудобной позы.

- Эй! Ты что творишь, гнида?

Игорь привстал на колени и огляделся. Он находился в яме. Ладонь потянулась к кобуре, но кроме пустой кожаной оболочки он не нащупал ничего. Пистолета не было. Над ямой появился Игнатушин, он широко осклабился, глаза как будто почернели, с нижней губы стекала тягучая слюна.

- А, очухался, дорогой? Ничего, не надолго. Сейчас щелкну тебя из двух стволов, а потом прикопаю. Ищи свищи. Улики-то еще в отделении, ась? Бутылки-то, которые здесь взяли?

Игорь молчал.

- Что молчишь, а? Думаешь откуда знаю? Да, повеселили вы меня, когда этого бычару отсюда подузцы вели. Часики-то его я сюда пристроил. Не поверишь, случайно в лесу на лосиной тропе нашёл. Этот придурок их потерял, а они мне службу сыграли.

Пазл, сложившийся ранее в голове Игоря разлетелся вдребезги и стал складываться по новой. Старлей прохрипел и сплюнул, во рту всё болело – удар прикладом пришёлся сначала куда-то в лоб – в голове звенело, а потом через переносицу по зубам, может и нос сломан, зубы-то наверняка.

- А кто, кто отравил Никитину? Это ты… хотел её убить?

Игнатушин закинул ствол ружья на плечо.

- И убил бы! Будь уверен. Я траванул, туда ей и дорога. А про улики, и что тебя, козла, щелкнуть надо, знаешь кто мне нашептал, а? Не знаешь? Отвечу – мамка моя покойная. Она и сейчас рядом… А ведь тоже баба, я их баб хорошо знаю… до конца их породу сучью узнал, когда с чернобыля вернулся… Им лишь бы палку хорошую… - Игнатушин стал заговариваться, дрожа голосом.

Игорь громко сплюнул кровавую слюну, от чего Игнатушин снова посмотрел вниз.

- Ты её отравил? Или может Еремеев? Вы с ним заодно действуете? Он здесь?

Игнатушин снова присвистнул, глядя на Игоря, как на насекомое.

- М-да, вроде мужик, а мозги никудышные, бабьи. Да твой Еремеев, кусок, давно седьмой сон видит. Он в лес и не ходил. Надо же было тебя, как-то сюда затянуть. Вот сейчас тебя щелкну, прикопаю, заимку спалю, а бутылочки прям из отделения унесу. Участковый их поди на стол поставил, да и бывай себе. Вот так-вот, ты здесь, и я здесь, бабоньки в могилках, одну в морг увезли, а участковый спит.

Внезапно, как гром среди ясного неба прозвучал голос.

- Да не сплю я, козёл!

Игнатушин резко обернулся и прошипел.

- Ты?

- Я-я, ружьё в землю, гнида. – Голос принадлежал тому самому участковому Еремееву. – Бросай ружьё, гадёныш и два шага вперёд, а то сейчас сам в яму ляжешь!

Но вопреки ожиданиям, Игнатушин всё-таки попытался опустить ружьё с плеча и выстрелить, но Еремеев опередил его. Тело Игнатушина откинуло, голова запрокинулась за край ямы. Следом появился Еремеев.

- Ну старлей, ну Игорь Сергеевич. Ох-ё, ты теперь Алевтине Георгиевне по гроб жизни обязан.

Он помог Игорю вылезти из ямы.

- А я дома спать завалился, она прибегает ко мне. Игнатушин, говорит, куда-то с приезжим ментом – это она про тебя попёрлись. Игнатушин с ружьём. А меня, как вскинуло, и я сюда. А здесь вон что. Это же он падла куролесил, я слушал вон с того места. – Николай показал на высокий мшистый накат. – Ждал, когда спиной повернётся. Ну, старлей, ты считай по краю прошёлся.

Руки Игоря дрожали, Николая тоже подкидывало.

- Слышь, Коль, дай папироску?

Николай протянул ему пачку Явы.

- На, не мальборо твое, конечно, но тоже ничего.

Игорь затянулся и закашлялся.

- Так и Размаев не виноват? И баба его? А этого теперь куда? Завтра же эксперты приедут? Или послезавтра? Отправлять теперь Размаевых в район-то?

Игорь повернулся к участковому.

- Слышь, Коль? Заткнись пожалуйста, а?

Николай замолчал, как-то разом расхотелось что-то говорить. Вдвоём они перетащили тело Игнатушина в избушку, там и оставили. По дороге к просеке Николай спросил.

- А его звери не подерут там? Может медведь…

Игорь отмахнулся.

- Подерут, не подерут – хрен с ним. Он убийца. Завтра пусть эксперты ямы раскапывают, всё проверяют.

Николай подал плечами.

- Ты начальник, тебе виднее.

На следующий день эксперты отработали, как надо – все три жертвы были в прикопках, в четвёртой нашли неустановленную женщину плюс минус к сорока, пятая ямка осталась невостребованной, и востребована никогда не будет. Зло было остановлено. Люди будут помнить, и забудут, а тайга, как свидетельница и соучастница запомнит навсегда. Главное то, что ночью Игорь заснул спокойно, он спал и не знал, что раскрытое дело не сделает ему карьеры, никуда его не переведут и будет он тянуть свою лямку до седин, пока не уйдёт в запас в звании майора. Но всё это – в будущем, а в настоящем, он садко спал и видел мирные сны.