Чёрная свеча

Анна вышла на берег моря, постояла, глядя на ровную гладь, и глубоко вздохнула. Полный штиль, на небе — ни облачка, только солнце яростно светит в синеве неба. Жаркое марево донимало деревню уже который месяц. Небольшая долина, отделяющая море от гор, пожелтела от высохшей травы. По ней ходили тощие коровы, пытавшиеся найти хоть что-то съедобное, и жалобно мычали, жалуясь на свою судьбу. Редкие рыбаки сидели у вытащенных на сушу лодок, чинили сети и хмуро переговаривались. Которую неделю они не выходили в море — не было смысла. Рыба ушла куда-то далеко от берега, спасаясь от странного мора, разразившегося весной. Может, если отплыть подальше в море, и можно было поймать хоть что-нибудь, но во всей деревне не было ни одной большой лодки с парусом. Да и если бы была — всё равно стояло полное безветрие.

Хорошо ещё, что маленькая горная речушка, сбегающая в море за деревней, не пересохла, хоть и стала заметно мельче. Только это и останавливало местных жителей от того, чтобы сняться с места и пойти поискать счастья в других местах — вокруг было ещё хуже, пресной воды там почти не было.

Голодные времена настали для деревни. Небольшие колонии мидий были давно съедены, немногочисленные горные козы повыбиты, даже чайки, словно почувствовав, что на них вот-вот начнется охота — улетели подальше от людей. Иногда в деревню приплывало торговое судно, большая гребная галера. У купцов можно было бы купить еды — но чем платить? Рыбы-то нет, продать нечего.

Правда, один раз местным повезло. Тогда ночью на море бушевал страшный шторм, и утром на берег волны вынесли немало ценных вещей. Это были и бочки с заморским вином и пряностями, и тюки с шерстью, обмотанные непромокаемой кожей, и целые брёвна незнакомого лёгкого дерева. Выбрасывало и разбитые лодки, в одной из них обнаружился чудом уцелевший небольшой сундучок с монетами. Находили на берегу и мёртвые тела. Их жители похоронили в общей могиле у ограды кладбища.

Приплывшие через три дня купцы дали за принесённое морем хорошую цену, продали целую гору провизии, которой деревне хватило на месяц. Но теперь все запасы уже истощились, и подступал голод.

Анна поправила платок на седых волосах и снова вздохнула. Голод — страшное слово, особенно если у тебя четверо детей, которые постоянно хотят есть. И муж, который не вылезает из кабака, причем давно уже пьёт там в долг. Денег в доме у Анны не было, всё более-менее ценное её муж уже давно пропил, но ссориться с ним хозяин кабака не хотел, и поэтому наливал мужу Анны в счёт будущих доходов.

Постояв еще немного на берегу, женщина медленно побрела к дому. Там её быстро окружили гомонящие дети, прося еды. Анна как могла их успокоила, потом достала со дна огромного сундука маленький мешочек с мукой, и пошла варить похлёбку. Дети после обеда немного приглушили голод и разбрелись по деревне. Анна почти не притронулась к еде, понимая, что вечером из кабака вернутся муж и потребует ужин.

Так и случилось, муж пришел домой заполночь, сожрал похлёбку и завалился в кровать. Анна посмотрела на него, потом зашла в комнату к детям — проверить, все ли спят. Потом женщина взяла лампу, осторожно вышла на задний двор и по деревянной лестнице поднялась на чердак. Там она подошла к небольшому окошку, выходящему на берег, поставила лампу на пол и огляделась. Потом Анна достала из щели между бревнами короткую свечу и зажгла её от лампы.

Свеча в руках у женщины была чёрной. Маленький язычок огня на тонком фитиле почти не давал света, только немного подрагивал от дыхания Анны. Она поставила свечу на ладонь, протянула руку в сторону окошка и стала что-то шептать, глядя на спокойное море. Так продолжалось минут пять, после чего Анна задула свечу, спрятала её на старое место, подхватила лампу и спустилась с чердака.

Ночью был шторм. Сильный ветер тяжело ворочал высокие волны, молнии непрерывно били в море из-под чёрных туч. Непогода утихла лишь к утру, и тогда на берег высыпали все жители деревни. Море и в этот раз было благосклонно — прибой вынес на сушу богатую добычу. Малыши собирали всякую мелочь, подростки и женщины таскали тюки с тканью, мужчины ворочали тяжёлые бочки. Пятеро рыбаков, оглядев берег, отправились за лопатами — копать новую могилу на кладбище, хоронить утопленников.

Купцы приплыли на второй день после шторма, и деревня снова была спасена от голода. Дети весело бегали по долине, пугая коров, женщины с улыбкой наблюдали за ними, в первый раз за долгое время забыв заботы. Мужчины отмечали удачу в кабаке, опустошая бочонки с купленным у торговцев пивом. Чувство праздника ещё долго царило в деревне, жителям казалось, что всё вот-вот наладится.

И правда, жизнь в деревне улучшалась с каждым днем. Стала возвращаться рыба, жара сменилась прохладой, пошли дожди. Трава показалась из земли, и повеселевшие коровы снова стали давать молоко. При первой возможности мужчины уходили в море, и во дворах женщины снова начинали заниматься привычной работой — сушили, коптили и солили рыбу.

Только муж Анны так и проводил всё время за кружкой в деревенском кабаке. Доли Анны из собранного на берегу хватило на то, чтобы покрыть долг перед кабатчиком, осталось даже денег, чтобы купить немного припасов. И вот теперь Анна помогала соседям в заготовке рыбы, за небольшую плату, дети зарабатывали починкой сетей, а муж её все пил и пил.

Такая жизнь продолжалась недели две, пока в очередной раз не приплыла торговая галера. Почти все свободные жители деревни отправились на площадь. Там они продавали рыбу, покупали соль и сахар, ножи и рыболовные крючки, ткань и обувь. Анна посмотрела на причал, но к торговцам не пошла — продавать ей было нечего, вся заработанная рыба была отложена в запас, на долгие зимние месяцы.

Зато, как оказалось, на площади видели мужа Анны. Он вернулся домой неожиданно рано, молча пошел в дом и стал собирать по углам свои вещи.

— Ты куда собрался? — спросила Анна, глядя на мужа.

— Уплываю я отсюда, — отрывисто сказал тот и отвёл глаза. — С купцами офицер приплыл, солдат в армию набирает. Хорошие деньги обещает. Вот я и согласился, контракт уже подписал.

— А как же я, дети? — прошептала Анна и опустилась на скамью.

— Справитесь как-нибудь, — грубо ответил муж и отвернулся. — Надоели вы мне все, сил больше нет. Через час отплываем.

— А что я скажу детям?

— Что хочешь, — муж пожал плечами. Мне всё равно. Скажи, что ушёл в солдаты. Что уплыл за море. Что умер, в конце концов. Не провожай меня.

Муж быстро собрал пожитки в узел и вышел из дома, а Анна ещё долго сидела на скамье и молча смотрела в стену. Потом она встала, вышла на берег и посмотрела в море, на удаляющуюся галеру. Анна поджала губы, вытерла краешком платка глаза и пошла домой. Там она взяла у печи спички, обошла дом и поднялась по лестнице на чердак.

Чёрная свеча в руке показалась Анне тяжёлой. Женщина постояла у окошка, пытаясь вспомнить те немногие счастливые дни, что были у нее с мужем, но получалось плохо. Потом Анна упрямо кивнула сама себе, собралась с силами, достала спички и зажгла чёрную свечу.

Шторм в тот день начался необычайно рано, еще до заката, рыбаки едва успели вытащить свои лодки на берег. И был таким свирепым, что про него ещё долго разговаривали в деревне. Шёпотом.