Чёрные Повести Мордора

Гила все вокруг считали очень странным. Умным, не обделенным физической силой, некоторые красивым(стройный, среднего роста, с черными глазами и цвета воронова крыла волосами, довольно редкими для юга), но тем не менее странным. Не от мира сего, как говорится. Да и имя у него было какое-то странное– Гил. У всех имена как имена, а у него особенное. Причем везде, где бы они не путешествовали с дядей, его имя принимали за красивое прозвище и постоянно спрашивали настоящее имя. А он и сам не знал. И спросить было не у кого.

По словам дяди Тормунда, такое необычное для живущих у южных отрогов Белых гор имя дал ему отец. А у мертвых не спросишь. Еще когда Гил был двухлетним малышом, его отец погиб в бешеной рубке с карательным отрядом нуменорцев и их вассальных подданных из числа покоренных народов побережья. Мать Гила не перенесла потери и от горя зачахла, даже нанятый лекарь из числа Знающих, не смог ей помочь. Схоронили ее через год после мужа, а Гила с собой забрал дядя. Тормунд же на все расспросы либо отмалчивался, либо прикрывался незнанием, так что со временем Гил перестал о чем-либо расспрашивать его. И так и оставался для всех отличным парнем, но со странностями.

Но если бы он кому-нибудь рассказал о своих снах, в которых он посещал места, в которых никогда не бывал, видел существ и битвы, о которых никто никогда не слышал, то его точно сочли бы безумцем. А так, пока вся странность его заключалась лишь в том, что он большую часть своего свободного времени предпочитал просиживать над какими-то книгами, а то и даже что-то писать. Не для пользы дядиного дела, а для себя. «Вот– говорили– все парни как парни. Им бы только нахулиганить, а этот… Сидит себе весь день за бумагой, пишет все, пишет… Оттого и бледный такой…».

Тормунд занимался тем, что торговал оружием и доспехами, объезжая Белые горы то с юга, то с севера, а иногда даже переправляясь через Великую реку к стенам Мордора. Правда, туда Гила с собой он не брал никогда. Не объясняя причин. Не брал и все тут. Опасно? А разве поставлять оружие на пограничье, где постоянно происходят стычки с захватчиками с Запада было не опасно? Пару раз на их обоз налетали банды орков, несмотря на подорожную из самого Барад-Дура. Оба раза обозные сторожа отбивали их нападение без потерь для себя и с большим уроном для налетчиков. Но орки– это ерунда. А вот встреча с летучим отрядом нуменорцев с союзниками, грозила большой кровью, с совершенно неизвестным исходом для обоих сторон. Охраняли обозы Тормунда опытные воины из самого Мордора, правда, почему-то одевая обычные доспехи, а не свои– вороненые. Но Гилу хватало ума никогда об этом не расспрашивать ни дядю, ни их самих. Значит так надо. И в этот поход на границу, дядя не стал брать большее число людей, чем обычно, несмотря на сильно обострившуюся ситуацию у прибрежных регионов. Тридцать опытных рубак были способны дать отпор налетчикам, даже нуменорцам.

В последнее время люди с Запада стали все чаще и чаще выдвигать какие-то нелепые требования двум маленьким княжествам у южных отрогов Белых гор– Трагбанду и Аглерону. Не взирая на то, что протекторат над ними провозгласил сам Владыка Мордора. Пусть княжества и были незначительны сами по себе, но именно они-то и стали очередной искрой для вспыхнувшей с новой силой пограничной войны, стихнувшей было ненадолго, после окончательного подчинения нуменорцам прибрежных королевств.

Западные люди, говорят ,изначально пригоняли свои корабли к берегам Средиземья с миром. Занимались торговлей, правда стараясь при этом всячески обмануть местных жителей, охотой, строили небольшие поселения и в общем-то вели себя тихо. Со временем пришельцев становилось все больше, жить им становилось все теснее, а потребности увеличивались. Нуменорцы стали называть себя Аданами, Первыми людьми, а всех остальных жителей королевств Средиземья– Низшими. Затем их стало еще больше и прекрасно вооруженные отряды двинулись в глубь материка, а деревянные поселения, как-то вдруг, превратились в большие каменные крепости, грозные и неприступные.

Вот тут-то коренные жители Средиземья и познали во всей красе доброту Запада. Прибрежные королевства, давшие вассальную клятву Высшим людям, были ограблены. А жители испытали на себе в полной мере, что такое быть Низшими. Те же, кто осмелился сопротивляться, были почти поголовно истреблены, а их земли и города превратились в безлюдные пустыни и руины. На которых тут же, как грибы стали возникать новые поселения нуменорцев.

А ведь из Мордора, изначально, шли тревожные предупреждения местным королям о невозможности вести доброе соседство с этим народом. Но увы, момент захватчиками был выбран, как нельзя лучше. После долгой и очень кровопролитной войны, вспыхнувшей между Владыкой Мордора, называемом в те времена Аннатаром, и эльфами Нолдор в Эрегионе и Эриадоре, закончившейся поражением первого и полным ослаблением вторых, защитить людей Средиземья было некому. Впрочем, эльфы считали Аданов чуть не своими Младшими братьями и посему, помощи от них ждать было бесполезно. А Аннатар пока еще не набрал сил для отпора захватчикам. В прочем, ситуация изменилась к 2200 году, когда вновь набравший мощь Мордор, наконец-то оправился от поражения и смог отбросить захватчиков из глубины материка обратно к побережьям. Ходили слухи и о новых полководцах из Мордора– кольценосцах назгулах, способных дать достойный отпор командирам Запада. С тех пор пограничная война не прекращалась ни на миг. А Мордорского Лорда стали называть Сауроном.

Все это было известно Гилу из прочитанных книг, попадавших изредка в его руки во время путешествий с дядей. И из услышанных разговоров мордорских и союзных капитанов с Тормундом, которые он добросовестно записывал честно сэкономленными чернилами из тех, что выдавал ему дядя для записей в своем торговом журнале. Так, как само собой сложилось, что вел его именно Гил, знающий как правильно писать слова и лучше всех умеющий считать. И вот сейчас обоз находился в приграничном, но считающимся безопасным, поселением с названием Красный град.

Собственно, поселение это было не больше и не меньше, чем самый обычный пограничный городок, не совсем маленький и не слишком большой. Оборонительные сооружения форта представляли собой насыпной земляной вал, невысокий с внутренней стороны и гораздо выше человеческого роста с внешней. Венчал насыпь деревянный частокол из толстенных бревен, а перед ней был вырыт глубокий ров, через который вел единственный подъезд к городским воротам.

Далеко не самая сильная крепость пограничья. И, как везде в таких вот городках, жители селились лишь за прикрытием стен. Смельчаков, желающих испытать судьбу вне стен не находилось и поэтому в самом городе народ селился довольно плотно друг к другу, экономя жизненное пространство. Внутри стен свободное пространство было лишь перед самими воротами и в центре, вокруг казармы гарнизона, где жил воинский люд и сам бургомистр. Приходящие для торговли обозы вели торг на этих площадках и оставляли фургоны на ночь. Чаще всего торговый люд приходил из соседних Аглерону Трагбанда и расположенного ближе к побережью Свободного Торгового Города. Торговали многолюдством и никого не удивляли достаточно крупные торговые ватаги с охраной из опытных наемников. Опасно.

Обоз Тормунда входил на этот раз в город не первым. Более удобную Привратную площадь заняли прибывшие ранее торговцы из Свободных, уже разбивших рынок здесь пару дней назад. Мордорцам пришлось ставить фургоны у казармы. Хотя, Тормунду это было даже на руку. С тех пор прошло уже три дня, за которые лучшие доспехи и оружие были по ночам тихо сгружены прямо в подвалы гарнизона, а часть официально распродана местным и Свободным. Тормунду, определенно, не нравились эти соседи и он не раз говорил об этом с капитаном местного гарнизона. Но тот ничего необычного сказать про них не мог: торгаши как торгаши, обычные. А вот дяде Гила они все равно чем-то не нравились. Как поведал парню один из возниц: говорит уж больно рожи у них бандитские, да и по стати они больше на солдат похожи. Бумаги же у них были в порядке. Даже с печатями Торгового совета Города.

Гил же особого значения всему этому и не придавал. Некогда было. Все надо учесть, записать, ничего не пропустить. Даже обычные для него чудесные сны куда-то пропали. Правда и спал он не так уж и много эти дни. Днем некогда, а вот к ночи он непременно, втихомолку от дяди, убегал к одной девице, дочке трактирщика, по имени Иэри. Обычная девчонка, но относящаяся к Гилу особенно благосклонно, чем и притягивала с себе парня, видевшего в основном лесные дороги. Не хуже всякой магии. Так что, ему приходилось уже ночью пробираться мимо дяди так тихо, как только он был способен. И иногда после приключения делать кое какие записи для себя или доделывать оставшиеся с вечера писарские работы.

Так прошло восемь дней. Торговцы Свободного Города, распродав товар, уже собирались не сегодня-завтра отбывать восвояси. Даже Тормунд как-то расслабился и пару раз приложился к пивной кружке. Но из мордорского обоза никому больше такого позволено не было. Все шло своим чередом и им тоже надо было отправляться назад. …............................................................................................................................................................

В тот день все начиналось как обычно. Правда, торг уже заглох, задача выполнена и начинались сборы в обратную дорогу, к границам Мордора. Лето заканчивалось, ночи стали длиннее, а путь не близкий. Перед основными сборами дядя решил дать отряду пару дней отдыха и безделья, тем более, что свободные собирались отбыть через день и как обычно, устроить небольшую попойку. Они всегда отмечали завершение торгов именно таким образом и местное население обычно им в этом помогало. Работы не было, Гил весь день мог побыть со своими записями и к вечеру, опять намеревался встретиться с Иэри.

Встречались они на окраине города, в старом сарае и расходились уже ночью. Эта ночь обещала стать самой лучшей за все время, проведенное Гилом в городе. Дядя, наверняка, просидит до самого утра с капитаном и поэтому можно никуда не спешить. Тем более, что за завтрашний день можно полностью отоспаться.

Время, наверное,тянулось бы долго, но выручил Гэлмор, воин из Мордора, являвшийся помощником Тормунда. А может даже и тайным советником из Темной Страны. Он, когда бывало свободное время, пытался натаскивать Гила рубиться на мечах. Видимо, получалось не очень, так как после каждой такой тренировки Гэлмор критически оглядывал пыльного, помятого парня и ничего не говоря уходил. Всем своим видом показывая что занятие бесполезное. Книжник есть книжник. А Гил шел отмываться, приводить себя в порядок и рассматривать новые ссадины и синяки, но все же от схваток не отказывался, хотя и мог. Это вызывало одобрение не только дяди.

Сам же парень смотрел на воина если не с восхищением, то по крайней мере, с чем-то близким к этому. Иногда, он в мечтах представлял себя воином Мордора и летел в бой на огромном черном жеребце, впереди конного строя, врубаясь в проклятых нуменорцев и круша их на право и налево. Правда случалось, что в мыслях, а особенно снах, он геройски погибал, но это могло быть и так, если по настоящему. От Тормунда он знал, что именно как-то так и погиб его отец. И каждый раз, вспоминая про это, появлялось острое желание перестать и читать и писать, а взять свой подаренный дядей меч и уйти в Мордор, к его Владыке. Стать воином, способным помочь Лорду Темной страны в его войне с западными захватчиками.

Саурон представал перед ним, в его воображении, могучим гигантом в черных доспехах, с огненным взором, вооруженным огромной черной булавой. Рассказав как-то раз об этом Гэлмору, он вызвал у мордорца широкую улыбку, а это было редкостью. И ответ: «Когда– нибудь ты обязательно его увидишь и все узнаешь сам». И все. А когда? Сколько Гил не просился с дядей в его походы в Темную страну, всегда получал ответ «Рано!», и оставался у границы с частью обозных в их доме, на берегу Великой Реки. Так вот он и мотался с Тормундом начиная с весны и заканчивая серединой осени. И все ждал, когда же наступит его час идти в заветную, нарисованную богатым воображением, страну. И был уверен, что этот час наступит уже скоро. Ну а пока Гил наслаждался хорошей теплой погодой и предвкушением очередной встречи с Иэри.

Девушка очень нравилась ему, хотя и не слыла красавицей. Не полная и не худая, с каштановыми волосами и карими глазами, она не отличалась какой– то особенной красотой, но и серой мышью не была. И она умела его слушать. Более того, она внимала его историям с восхищением. Впрочем для простой девчонки, дочки трактирщика из пограничного городка, они могли и правда показаться удивительными и захватывающими. Помотался парень с дядей уже немало, обоз бывало попадал в довольно лихие переделки и, конечно, он много мог поведать. И смешного и жуткого.

Пробираясь по вечерним улицам городка, Гил уже заранее обдумывал, какие истории рассказать на сей раз. Местом их встреч был старый каменный сарай, принадлежащий ее отцу. Он был постоянно заперт, но Иэри научила, как открыть одну ставню на окне и так они попадали внутрь. Там был сложен всякий старый хлам да охапка соломы навалена в углу. Он пришел раньше, чем предполагалось и забрался в сарай. Растянувшись на соломе, Гил вслушивался в звуки идущие снаружи.

Поначалу улица галдела как обычно, но затем все стало затихать, только издалека доносилась музыка и приглушенный гвалт. Это началась пирушка на площадке перед воротами. Девушки все не было и Гил, пригревшись, начал потихоньку клевать носом. Стемнело. В закрытом сарае стало совсем темно и тихо. Где-то в соломе копошилась мышь. Все это навевало дрему и в голове парня постепенно понеслись отрывочные видения и неуловимые мысли. В ушах как-будто бы тихонечко заиграла флейта, выводя печальную мелодию, постепенно становясь все громче и громче. А потом Гил провалился в глубокую темную яму сна. Одного из тех, про которые он никому не рассказывал. …............................................................................................................................................................

..Ночное небо. Я вижу ночное небо, все усыпанное яркими мигающими звездами. Ветер. Сильный ветер. Но я не чувствую, холодный он или теплый. Я вообще физически ничего не чувствую. Просто знаю что ветер сильный. Откуда я это знаю, не объяснимо. Ветер становится сильнее и мое астральное тело начинает двигаться. Откуда взялось слово астральное? Прежде оно было мне незнакомо, а вот теперь известно даже значение. Странно. Раньше такого не было. Начинает звучать тихая мелодичная и плавная музыка. И звучит она со всех сторон одновременно. Это музыка Ночи. Так звучит Ночь. Я начинаю двигаться. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Скорость становиться выше и выше. И одновременно я начинаю видеть во тьме. Да. Даже не во тьме, а во ТЬМЕ. Это не как видеть при свете дня. Видеть во ТЬМЕ– значит видеть в самой ТЬМЕ, внутри нее. Видеть в темноте при даже полном отсутствии света. И не просто в темноте. Не объяснить. Видеть естественно в ней. Это особый дар и умение. И это я познал тоже только сейчас. Откуда? Внизу я вижу землю. Да-да. С очень большой высоты я могу различить даже отдельные некрупные предметы. Так наверное могут видеть орлы или ястребы, высматривающие добычу. Только они охотятся при свете дня, а сейчас ночь.

Как это прекрасно, лететь в ночи над землей, на огромной высоте, под чудесным, усыпанным яркими звездами небом, стремительно приближаясь к бесконечно убегающему вдаль горизонту!! Как же уныло живут простые смертные, лишенные права вот так вот свободно летать на Крыльях Черного Ветра! Стоп! Это опять новое знание! Как оно приходит ко мне? А впрочем– неважно. Важно сейчас лишь то, что я умею это и знаю! Ветер стал сильнее. Он уже не уступает по силе хорошему шквалу. Ритм музыки изменился, она стала чуть громче, быстрее, в ней появились тягучие и басовые ноты. Скорость полета стала поистине чудовищной. Внизу все слилось в единый темный ковер, а звезды превратились в тоненькие вытянутые лучики света. Вдруг я чувствую, что высота стала меняться. Я иду на снижение. Цель. Есть цель. Это не просто обычный полет над городами и природными ландшафтами при свете дня. Он ведет к какой-то цели. Далеко-далеко, внизу, я увидел движущуюся через бескрайний лес нить.

Вскоре становится понятно, что это по дороге движется довольно большой отряд людей. Это воины Черной крепости. Их много. Наверное несколько тысяч. Музыка звучит громче, превращаясь понемногу в военный марш, но такой прекрасный и неповторимый никем в смертном мире, что хочется слушать его бесконечно. И внезапно я понимаю все. Эти воины сейчас пробираются к морскому побережью! К людским мелким княжествам, разделяющим широкую береговую линию, занятую Захватчиками с Запада и территории прилегающие к Мордору, с населением, принесшим клятву верности Гортхауэру, Повелителю Воинов или, как его называют эльфы и нуменорцы, Саурону Жестокому. Там их цель. И моя.

Ветер внезапно свирепеет и снова начинается бешеный полет. Войско моментально остается где-то очень далеко позади. Черный ветер буквально пронизывает каждую частичку меня. Я сам становлюсь им. Музыка становится громкой и торжественной. Ревут струнные. Гулко бьют барабаны. Внезапно все резко стихает. Наступает полая тишина. Далеко впереди я вижу очертания какой-то сильной крепости. Горят огни на стенах и в бойницах боевых башен. Из окованный железом ворот выходят конные воины. Их много. В отличие от Черного отряда их доспехи блестят в отсветах факелов. Попоны коней и сюрко воинов яркие, а знамена несут на себе разные гербы. Но над всеми царит черное знамя с Белым Древом, стяг Нуменора.И они тоже направляются к границе. Навстречу воинам Барад-Дура. Их встреча неизбежна. А значит неизбежна кровь. Нуменор вышел на бой! Дальше я вижу еще крепость и еще… И из каждой выходят отряды. Выходят, чтобы двигаться в одном направлении и нанести удар одновременно в нескольких местах.

Это война. Война которую уже очень долго ждали. В которой одна сторона давно хотела нанести удар и не могла, а вторая всячески оттягивала начало, в попытке подготовиться к отражению удара. И не успевала. И я был на этой стороне. И была тишина. Тихо-тихо начинает звучать музыка Ночи. Поднимается ветер. Я начинаю двигаться в обратном направлении. В ту же сторону, куда и нуменорские отряды. К одному из княжеств на границе. Одному из тех, кто наивно считает, что еще может остаться в стороне. Хоть все уже и предрешено. Ветер усиливается и так же быстро, как и раньше, я оказываюсь далеко от этого места. Звезды меркнут и все на миг становится черным. Вновь обретаю способность видеть. Внизу на земле подо мной раскинулся обнесенный валом город. Чувствую как непреодолимо тянет туда. Город приближается. Я опускаюсь в самый центр города, к большому дому на центральной площади. Теперь цель там. Успеваю заметить свет костров неподалеку от единственных крепостных ворот. Оттуда веет таким напряжением, что становиться не по себе. Но меня тянет к окну в большом доме. И я оказываюсь в комнате, тускло освещенной свечами.

Собственно, комната небольшая. Пол застлан свежей соломой, посередине стоит стол, за которым на стульях друг напротив друга сидят дядя Тормунд и капитан городской стражи. На стене висит щит, под ним, прислоненный к стене, стоит боевой топор с широким лезвием на длинной рукояти.. Я чувствую дружескую обстановку, правда разбавленную тревогой. Перед собеседниками на столе стоят большие кружки, наполненные пивом. Никто из них не видит меня и даже не чувствует моего присутствия. Дядя одет в свою лучшую одежду черных цветов, капитан же сидит в кожаном легком доспехе. Я понимаю, что оружие в комнате тоже его. Тормунд высокий, стройный, с тонкими чертами лица. В длинных волосах, цвета вороного крыла, вкрались пряди седины. Начальник стражи, наоборот– низкорослый, но очень крепкого сложения человек, с абсолютно лысой головой и густой недлинной бородой, кажущейся в свете свечей рыжей. Собеседники в очередной раз отпили из своих кружек и дядя сказал:

–Достойное пиво! Послушай, друг Дэрфель, что я хочу тебе сейчас сказать. Шутки в стороны, пора поговорить серьезно,– длинная пауза.

Лицо капитана сразу же становится суровым. Когда Тормунд так говорит, значит разговор пойдет и вправду серьезный.

–Этот обоз– последний. На следующий год, если мы и приедем, то уже лишь как солдаты. Если в том будет необходимость. Ты прекрасно понимаешь, капитан, что все это делалось очень скрытно для того, чтобы не спровоцировать западников раньше времени. Узнай они про то, что Барад-Дур вооружает пограничные княжества, колеблющиеся в своем решении, какую сторону им принять, и войны не избежать. Нуменорцы сразу же нанесут превентивный удар по вам и союзникам, мы же толком помочь не сможем пока. Гортхауэр копит силы. Идут переговоры с Севером, Востоком и Югом о военной помощи. И небезуспешно. К сожалению Запад для нас практически потерян. Гномы почти все на стороне эльфов, а те как известно нам старые враги. На юго-западной границе только вы и еще пара-тройка колеблющихся княжеств и областей. К кому они приткнут? Неясно. Если собьют вас то рухнет вся граница. От воображающих себя свободными от какой-либо из сторон князей и Советов не останется даже воспоминаний. А мы станем с врагом прямо на линии контакта. И тогда большой истребительной войны просто не избежать.

Повисает тяжелая пауза. Мне хочется закричать дяде: « Война уже началась!! Готовьтесь!! Шлите вестника в Мордор!!!». Но бесплотный дух не имеет языка. Только эмоции. Дэрфель с помрачневшим лицом отпивает из кружки большой глоток и вытирая бороду рукой говорит:

–Не сомневайся, друг Тормунд, в нас. Мы все прекрасно знаем, слышали и видели, чем заканчивается для народов Средиземья дружба с Заморскими гостями. Знаем, что нуменорцы называют нас всех Низшими людьми и относятся соответственно этому названию. Знаем… Что они творят на землях, подчинившихся им. И как вводят право первой ночи, и как приписывают простой люд в поместные, превращая в бесправных рабов, как обирают невыносимыми поборами, а если не выплатишь, то ты раб или мертвец. Это не наш путь, мы свободный народ и будем биться до конца! А про соседей скажу, что если кто из верхушки и совершит страшную ошибку и примкнет к западникам, то простой народ так просто себя взять не даст!!

Я чувствую не только волну гнева, поднимающуюся в Дэрфеле, но и неуверенность, относящуюся к последним словам. Дядя строго глядит на собеседника и откинувшись на спинку стула говорит:

–Может и так. Но вот например взять Свободный город. Вроде бы и не собирается их народ принимать ничью сторону, а ведут себя как-то странно. С ответом тянут, в город не пускают, придумывая то одно, то другое. Хотят сохранить торговлю со всеми и остаться в стороне. И вашим и нашим. Ни одного обоза помощи не отправлено им. Мы не знаем о чем они думают и чего хотят. А ведь рано или поздно им придется выбрать. Что они решат? У меня и сейчас есть подозрения, что эти в городе, на самом деле шпионы. Вопрос лишь в том, кому они в итоге расскажут, что здесь видели. Что скажешь?

–Скажу, что ты излишне подозрителен, на мой взгляд. Из столицы тревожных новостей не приходило, все спокойно, все как обычно. Каждый год эти купцы приезжают к нам торговать и ничего особенного не случилось еще ни разу. Они просто торгаши, ищущие только выгоду и прибыль. А то, что у них сильная охрана– так этим сейчас никого не удивишь, времена очень неспокойные. Лихолетье.– вздыхает Дэрфель.

–Может ты и прав.... За ними приглядывают?

–Конечно. Мои люди постоянно рядом с ними и ничего настораживающего не заметили. Разве что, оружия в этот раз побольше, чем обычно. Так они же у вас его и покупали сами. И сейчас там около десятка моих ребят, да у ворот человек пять. Ну и достаточно я думаю. Не думаю, что они вас рассекретили. Сгружались ночью, их люди все на месте были. Нет, даже если и расскажут кому что, так про вас можно лишь сказать– обычные торговцы, только товар не обычный, а так…

–Хорошо бы… Но я все равно своим сказал, чтоб сегодня ночью лишнего не употребляли. Мало ли…

Я пребываю в сильном смятении. Необходимо сказать им про то что я видел. Что война началась. Тревога! Внезапно все звуки пропадают и меня выносит на улицу. Вверх. Вверх. Несильный ветер подхватывает меня и переносит над городом в сторону ворот и обоза у них. Небо светлеет. На горизонте уже появилась светлая полоска зари, пока еще тонкая, как нить.

Подо мной неспешно проплывает уже спящий город. Узкие улицы и двухэтажные дома в центре города. Каменный первый этаж часто занимают лавки и мастерские. Вторые этажи жилые и из дерева. Ближе к окраине дома становятся беднее, деревянные и без пристроек. Зато огорожены и в каждом небольшой сад или огородик. Где-то здесь Иэри. Я чувствую ее. Где конкретно она находится не определить. Но если она тут, то значит наказана и отправлена к тетке. Вот почему ее так долго не было.

Но меня тянет все дальше, к другой цели. Ворота. К ним. У ворот пятеро воинов из гарнизона и трое из свободных. Торговцы протягивают им бурдюк с улыбками и словами: «Доброе вино. Западное. Тут у вас только восточные и южные привозят, так что вот, пробуйте. Такого ни за какие деньги не купишь здесь.» Один из стражи принимая из рук говорившего дар отвечает: « Благодарю тебя Витгар, попробуем.» И отпив, передает своим по кругу бурдюк. Вытирает тыльной стороной ладони губы улыбаясь спрашивает: «Теперь до следующего лета?» « Да, а может и подольше. Как начальство решит»– улыбается в ответ Витгар.

Я не могу подавить крик, он сам рвется из меня. Безмолвный крик, полный ужаса и беспомощного отчаяния. Мне совершенно становится ясно, что в вине яд. Действующий не сразу и тихо. Воины уснут навсегда к тому моменту, когда наступят серые предрассветные сумерки. К тому же, я откуда то знаю, что скоро поднимется туман и он будет особенно густым вокруг города. Как раз, между городским валом и опушкой леса, расположенного вокруг.

Дэрфель, Дэрфель, проморгали врага твои воины! Лежат у обозных телег, отведав заморских вин, лежат у ворот. И не встанут больше никогда. А наемники из охраны обоза уже осторожно, чтобы не звякнуть, не скрипнуть, надевают кольчуги и кожаные доспехи. Достают припрятанное оружие из двойных днищ фургонов, натягивают тетивы на луки и проверяют, как ходят мечи в ножнах. И занимают позиции вокруг ворот и подступы к ним. Великое же предательство затеяно здесь сегодня!

Меня разрывает на части, хочется кричать и плакать от бессилия помочь, предупредить. Я вспоминаю, что сплю и отчаянно хочу проснуться, но все мои усилия приводят только лишь бесполезному метанию на одном месте. Тихо, как будто издалека, становится слышен бой барабанов, выбивающих боевой ритм. Меня вновь возносит в небеса. Они светлеют и звезды блекнут. Пришел Свет. Он пока еще на подступах, но он обязательно придет. И тогда прольется кровь, много крови. И запылают дома, ибо Свет пришел испепелить Тьму. И совсем неважно, что при этом погибнет множество людей и не только воинов. В основном не воинов. Но это Низшие. Предатели рода людского, прислужники и приспешники Врага, Черного Владыки и иной судьбы им нет. Так говорят Великие Валары!!

Барабанный бой приближается, усиливаясь. Ритм становиться все более быстрым и грозным. Меня выносит за пределы городского вала и тянет к кустам на опушке леса. Туман между валом и лесом уже начинает подниматься. Скоро он станет густым и скроет все поле. А также накроет и город. Я пролетаю сквозь него и оказываюсь в лесу. Там затаились воины. Их много, очень много. И они пришли убивать.

То тут то там в кустах я вижу прячущихся солдат, торчащие шлемы-шишаки, части доспехов и оружия. Я знаю, что это солдаты из местных, тех, кто добровольно присоединился или силой подчинился нуменорцам. В лесу темно, но я различаю все, начиная от мелких веточек на земле, заканчивая цветом глаз затаившихся людей. На всех на них надеты, в основном, толстые кожаные доспехи. Кольчуг мало, как и стальных шлемов. Оружие разнообразное, это копья, топоры, недлинные мечи и почти у всех круглые деревянные щиты.. Но вот я вижу конных, облаченных достаточно добротно, по сравнению с остальными. Особенно выделяются двое, явно предводители этого воинства. И это нуменорцы, их легко определить по хорошим кольчугам и цветным накидкам с вышитыми гербами. На красных сюрко красуются золотые морские орлы, пикирующие вниз. Открытые шлемы без забрал выкрашены у обоих красной эмалью. На поясах широкие ремни с красивыми ножнами, в которых длинные мечи из первоклассной стали. У старшего воина вокруг лица и шеи к краям шлема прикреплена еще и кольчужная бармица.

Я чувствую исходящую от него холодную ненависть, сдерживаемую из последних сил. У молодого воина, который сидит на коне рядом, ненависти нет. Зато есть чувство страха. Но не страха смерти, а страха опозорится перед воинами и отцом в бою. Этот юноша– сын предводителя отряда, лорда, ведущего в бой солдат и его единственный наследник. Все это мелькает передо мной за какой-то краткий миг. Барабаны бьют все громче и громче.

–Будьте готовы. Внимательно следите за сигналом из города. Как только вылетит огненная стрела, пусть пехота сразу же мчится в город, это будет означать, что ворота захвачены. Поле надо пересечь как можно быстрее и занимать ворота. Затем в город. Режьте всех! Никого не щадить! Конница входит следом, но лишь тогда, когда скажу я. Впрочем, мы посмотрим. Зачем нам делать грязную работу самим, если есть на то Низшие? Пусть потрудятся во славу Валар!!– говорит лорд, обернувшись в пол оборота к пожилому воину в таком же сюрко, как видно своему вассалу, тоже из нуменорцев.

–Вы правы, милорд. Пусть эти свиньи дохнут и режут. В случае провала мы всегда можем сказать, что ублюдки не смогли справиться даже с таким простым заданием, как вырезать спящий город. Ну, а в случае успеха, вся слава достанется нам, а в сей жестокости, конечно же, виновны местные дикари!– отвечает тот со смехом и косится на юношу.

–Отец, а если план не сработает? Если эти торгаши-предатели расскажут все и нас самих атакуют и прижмут к лесу?-вопрошает юноша.

–Провала быть не может. Они выполнят свое дело и выполнят его хорошо, а иначе я убью заложников– их семьи и родственников. Но мне нравится твой ход мыслей, не зря я тебя столько с собой возил! Такая возможность могла бы иметь место, если бы я не подстраховался! Ну, и конечно, обещание, что в случае успеха, все будут жить долго, богато и счастливо!– улыбается лорд– Следите за городом, не пропустите стрелу! Скоро начнется!

Он смотрит в небо. Рука касается какого-то мешочка на поясе и я вижу как его передергивает. Взгляд впивается в меня и страх начинает овладевать мной. Я понимаю, что он видит меня! Это невозможно, но это так! Он видит меня!! Лицо его, немного вытянутое, с длинными вислыми усами, становится жестким. Меня обдает волной жгучей ненависти и я начинаю подниматься вверх.

–В городе Черные! Как минимум их колдун! Будьте осторожны и внимательны! Это юнец, младше моего сына, одет в черный дублет с вышитой серебром совой! Взять его живым! Только живым!! Сожжем ублюдка на костре! Передать это всем!– слышу я удаляясь приказ, отданный жестким ледяным тоном.

Страх и стремление предупредить дядю и Дэрфеля толкают меня вверх, выше и выше. Талисман! У нуменорца в мешочке какой-то талисман! Он смог увидеть меня, значит может и еще что-то! Только что?

Я стремлюсь в город, я хочу туда!!!!!

…............................................................................................................................................................

Гил очнулся внезапно и сел на соломе рывком. Сквозь щели ставен лился неяркий свет. А с улицы сильно несло дымом, слышался треск горящего дерева и крики, перекрываемые лязгом металла. В ужасе Гил метнулся к окну, выбил ставню и ринулся наружу из сарая. Навстречу разверзнувшемуся в городе аду. Он не успел!!

Улица была в дыму, смешивающимся с утренним туманом и все окружающее выглядело неестественно. Что делать? Куда бежать? Гил постарался справиться с приступом начинающейся паники и принял решение продвигаться к мордорским фургонам. Вокруг раздавались женские вопли, плач детей, яростные крики, смешиваясь с треском пожаров и звоном железа. Пробежав по узкой улице до ближайшего перекрестка, парень завернул за угол большого дома с какой-то вывеской, повешенной на вынесенной из стены балке. И наткнулся на ужасную картину. Впереди бежала простоволосая молодая женщина в одной нижней рубахе. Неожиданно, с другого конца улицы, выскочил всадник в кольчуге и пришпорив коня, поскакал прямо на нее. Женщина закричала и развернувшись, побежала обратно, на встречу Гилу. Всадник настиг ее и с размаху ударил сзади по голове шипастой булавой. Жертва рухнула на дорогу лицом вниз, а вместо затылка было кровавое месиво из костей и мозгов. Гил застыл на месте. Всадник несся на него. Нереальность происходящего не давала Гилу сдвинутся с места. Неужели это происходит с ним наяву? Как это может быть? Нет, это наверное сон, просто дурной сон! Но всадник уже занес для удара булаву и зарычал, оскалив гнилые зубы. Этот рык и вывел его из оцепенения. Гил в последнюю секунду присел и откатился кубарем влево, пребольно ударившись об стену дома. Оружие прошло над головой, не задев Гила. Конный заорал что-то в ярости и развернулся в седле, пытаясь остановить и повернуть коня, но тот нес его дальше и воин с размаху врезался головой в низко висящую вывеску. Удар был достаточно силен, чтобы выбить седока из седла.

Гил видел, как конник с размаху, всем весом ударился о землю и застыл. Не дожидаясь того, что будет дальше, парень кинулся со всех ног к ближайшей ограде и с ходу, не думая, перемахнул через нее. Бегом, через двор к противоположной стене. По пути пнул ногой налетевшую на него с бешеным лаем собачонку и перелетев ограду, оказался в соседнем дворе. Крыша дома горела, внутри тоже трещало горящее дерево. Посреди двора лежал согнувшись пополам мужчина, прижимая что-то розово-сизое к животу. Когда Гил разглядел кишки, ему стало дурно, но увидев во дворе еще тела, он не удержался и его вырвало. Обнаженная женщина лежала на спине, широко раскинув ноги, а в грудь ей было воткнуто копье, пригвоздившее ее к земле. Рядом, в луже крови, плавало тельце маленького ребенка.

Бегом отсюда! К своим! В голове стучала мысль: « Найти оружие! Найти оружие». Вытащить из несчастной копье Гилу даже не пришло в голову. Перелезая через каменную ограду он увидел труп в кожаном доспехе. Рядом валялся недлинный одноручный меч. Гил кинулся к нему, как наверное умирающий от жажды, ринулся бы к воде. Схватив оружие, он судорожно огляделся. Улица на которой он оказался вся была в дыму, всюду летели гонимые ветром искры, впереди горели дома. Там в дыму различались фигуры отчаянно рубившие друг друга и раздавались жуткие вопли боли, страха и ярости. Разобрать кто кого рубит было нельзя и Гил понял, что надо и дальше прорываться к дяде по дворам. Паника нахватывала волнами, но он отчаянно пытался справится с ней и взять себя в руки. Паника-смерть.

Впрыгнув в следующий двор, он очутился нос к носу с низкорослым бородатым воином в коричневом кафтане из толстой кожи, с нашитыми железными пластинами. Не долго думая, тот ударил Гила топором в голову и парень, еле успев закрыться мечом, отпрыгнул в сторону.

А внутри двора происходил очередной ужас. Двое таких же людей, как и его противник, тащили за руки по земле истошно визжащую женщину. Ее визг заглушил грозный рев. Из задней двери в доме вывалился огромный растрепанный человек с кузнечным молотом в руках и ринулся на помощь женщине. С полного замаха, двумя руками, он обрушил свое оружие на голову одному из нападавших. Страшный удар пришелся сбоку и Гил увидел как со звоном лопнул металлический шлем на голове нападавшего, как сплющилось его лицо, а глаза выпали из глазниц. В следующий миг молот врезался торцом в грудь второму, успевшему лишь выпустить свою жертву из рук. Хруст костей, показалось заглушил даже треск пожара. Солдат отлетел наверное шагов на пять, борода моментально стала красной от крови, хлынувшей из о рта. Напавший на Гила, посчитав, что эта угроза пострашней мальчишки, ринулся на кузнеца сзади и воткнул ему топор в спину. Здоровяк выгнулся дугой, но уже падая, на развороте, махнув молотом, зацепил по челюсти убийцу. Оба тела упали почти одновременно. Женщина кричала. Гил помчался дальше, не разбирая дороги.

Он бежал сквозь дым и огонь, пересекал улицу, пробегал насквозь чей-то разгромленный дом, уворачивался от ударов, кого-то ударил сам, не зная, попал ли при этом. Чем ближе приближался он к центру, тем больше было дыма огня, хаоса и убийств. Когда он пробегал вдоль каменного дом, из двери на него выпали два сцепившихся солдата. С визгом и ревом, все в крови, они не расцепляясь стали кататься по земле, бешено тыкая друг друга кинжалами, нанося удары вслепую, куда попало. Перепрыгнув через них Гил непонятно как оказался в кровавой свалке. Звон стали и крики стали оглушающими. Мелькали мечи, топоры, свистнули стрелы. Кто-то схватил его снизу за ногу, острая боль прошила икру. Гил заорал и изо всех сил ткнул мечом вниз. Рука почувствовала мгновенное сопротивление, затем клинок пошел легче, как в масло. С низу раздался жуткий крик. Выдернув клинок, Гил кинулся вперед, через свалку. Опять кто-то кричал рядом, пытался убить его, он тоже кричал, отбивал направленные на него удары и наносил их сам. Перед глазами проносился вихрь мелькающих клинков, искаженных гримасами до нечеловеческого облика лиц. Внезапно пространство перед ним очистилось и Гил ринулся вперед. «Прорвался! Я прорвался!» пронеслось в голове. Снова бег, снова ужас. Приколотые к стенам копьями дети, насилуемые женщины, убивающие друг друга мужчины, горящие дома, вонь крови, гари и испражнений– все смешалось в какой-то кровавый кошмар, через который несся Гил. Где же та война о которой он читал в книгах? Где знамена, трубы, блеск оружия, идущие строй на строй длинные, закованный в латы шеренги воинов? Где бравая конница, лихо идущая в атаку? Вместо этого– крики истязаемых женщин, вопли умирающих мужчин, плач детей, огонь, почти материальный запах страха и ужаса, крови и вывалившихся внутренностей!

В какой-то миг, уже чувствуя, что еще немного и он сойдет с ума, Гил выскочил но открытое место. Хаос резко кончился, а точнее остался позади. Тяжело дыша Гил огляделся и увидел перед собой центральную площадь. Поставив перед гарнизонным зданием фургоны и телеги полукругом, оборону занимали мордорцы и пробившиеся к ним из кровавой каши уличных боев остатки местной дружины. Площадь перед фургонами была завалена телами нуменорцев и их союзников. Над всем этим вился густой смрадный дым. На другой стороне площади, Гил заметил блеск оружия и какое-то неясное движение. И тогда он побежал. Побежал к своим. Через открытое пространство. Со всех ног, изо всех сил. Слезы радости застилали глаза.

Не чувствуя боли в проткнутой ноге, Гил понесся к спасительным фургонам. С улицы, выходящей на площадь от городских ворот, раздались крики и возле головы бегущего свистнула первая стрела. Вторая воткнулась в землю прямо перед ним и Гил споткнувшись об нее упал. Крики врагов стали злее и громче. Гил смог разобрать: «Черный колдун!». Вскакивая, он увидел свой разодранный сапог и сочившуюся из него кровь и это внезапно обессилило его. Но стрелы засвистели с удвоенной силой, выбора не оставалось, кроме как умереть или бежать и Гил побежал. Из-за укрытия мордорцев в ответ в противника полетели чернооперенные стрелы и они достигли своей цели. Раздались вопли боли и обстрел ослаб. Вдруг от фургонов к Гилу навстречу выскочил человек и прикрываясь большим круглым щитом подбежал к парню. Едва он успел схватить и прикрыть беглеца, как в дерево щита со стуком вонзились сразу три стрелы.

–Давай, парень, двигай ногами, если жизнь дорога!– проревел его спаситель и буквально поволок за шиворот к баррикаде.

По голосу Гил узнал Гэлмора, своего наставника по фехтованию. Когда они добежали до ближайшей телеги, Гэлмор буквально перекинул Гила через нее, а сам поднырнул под телегу, бросив истыканный стрелами щит. Гил сидя на земле огляделся. У стены казармы лежали мертвые воины Мордора и солдаты гарнизона. Рядом стонало несколько раненых, лежало оружие и щиты. К Гилу подбежал пригибаясь Тормунд, над которым просвистело сразу несколько стрел. Защелкали тетивы, выпуская стрелы в ответ. Пробежав быстрым взглядом по племяннику, Тормунд прошептал: « Великая Тьма! Ты жив! Я уже и похоронил тебя!». Первый раз за всю жизнь, дядя, не стесняясь никого, при всех сгреб в охапку и прижал к себе парня.

–А где твоя девчонка? Жива? Ты дрался? Ну как,же, твой меч в крови, ты в крови! О! Что я несу! Ты не ранен?– осыпал Гила вопросами Тормунд.

Гил не мог ничего сказать в ответ. В горле стоял ком, а он сам еще пребывал в шоке от всего произошедшего и увиденного. Сегодня он сражался как настоящий солдат. И не в книжном или учебном сражении, а на самой настоящей войне. Со всей ее грязью и кровью. И бой еще не окончился. К ним подбежал, прикрываясь щитом Гэлмор.

–К бою! Они сейчас опять полезут! И не как прошлый раз! Посмотри, что происходит!-голос воина был мрачен.

Со стороны врага гомон затих, зато стал слышен ритмичный стук и грохот. Противник стал выкрикивать что-то в такт этому ритму. Они поднимали боевой дух. Гил выглянул из-за бортовых досок телеги и ужаснулся. За телегами он снова увидел войну. Над крышами домов поднимались дымы пожаров, трещал огонь. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, тускло просвечивалось сквозь дымную пелену, повисшую над городом. И напротив баррикады из фургонов, большинство из которых были со снятым верхом, строилась вражеская рать. Другого слова не было. Их собралось там не менее сотни или даже больше. Защитников же оставалось не более сорока человек. В задних рядах человек из сна Гила, восседая на лошади что-то говорил, размахивая мечом.

–Приготовились!!! – зарычал Гэлмор и каждый воин вскинул щит или поудобнее перехватил копье. Гил встал рядом с ним, но тот сказал: « Отойди за меня. Брось свою железку и возьми копье, проку больше будет. Работай из-за моей спины. Стой крепко! Сейчас будет потеха». Было немного странно, то что Гил вдруг перестал испытывать страх. Он никуда не делся, просто ушел так глубоко, что не ощущался вовсе. Зато на его место пришло какое-то возбуждение, желание боя, какая-то кровожадность, почти злость. В этот момент, как угадав чувства Гила, Тормунд ударил мечом по щиту и взревел во всю силу легких: «Барад-Дур!!! Баррад-Дуррр!!!». Все дружно подхватили этот клич-рык и теперь он несся над площадью, заглушая врага. Гил тоже орал во всю мочь и стучал древком взятого копья в землю. Его охватил восторг. Восторг от того, что он стоит в одном ряду с настоящими воинами, в самом настоящем сражении, а не стычке на дороге, где он и не участвовал по настоящему. И тут враг ответил.

Свистнув, на защитников обрушился поток стрел. Они застучали по подставленным щитам, по доскам фургонов, по шлемам и доспехам. Кто-то громко вскрикнул, кто-то застонал. И одновременно с этим, на них, выкрикивая боевой клич, покатилась звенящая оружием и доспехами орда. Лучники мордорцев успели дать залп и в первых рядах нападавших завопили, застонали и стали падать с разбега на землю первые раненые и убитые. Прямо по ним пронеслась наступающая рать и как яростный морской прибой она обрушилась на фургоны и телеги защитников. Гила оглушил страшный треск, лязг и рев множества глоток. Наступавшие с разбегу запрыгивали на телеги и тут же натыкались на копья защитников, падали назад, разрубленные топорами, валились вперед, проткнутые мечами.

На телегу, за которой стояли Гил, Гэлмор, Тормунд и еще трое солдат, одновременно заскочило человек пять, отчаянно нанося удары и пытаясь прикрыться щитами. Один, закричав упал в телегу со стрелой в глазу. Падая, он толкнул соратника и тут же Гелмор воткнул тому в горло меч. Кровь брызнула из пробитого горла, послышался какой-то жуткий клекот и воин свалился с телеги вниз головой. Тормунд, успев закрыться от удара топором щитом, воткнул свой полутораручный меч под кожаный доспех противника снизу вверх и провернув его в ране, разорвал видимо там все. Поток кровь хлынул на телегу из под кожаной юбки, как из ведра. Раненый так страшно закричал, выпучив глаза, что Гил опять почувствовал укол страха. И чтобы заглушить его, тоже страшно закричав, ткнул копьем со всех сил в грудь нового нападавшего, лезущего на телегу. Наконечник не пробил кольчуги, но удар сбросил солдата с баррикады. А следом лез уже следующий. Ему разбил шлем, вместе с головой, вооруженный тяжелой секирой дружинник. Гил сбил еще одного нападавшего. Но на место каждого убитого, раненого или оглушенного, на баррикаду лезли все новые и новые солдаты врага. Рев, звон и треск слились в один сплошной шум.

Слева лязг и крики усилились и Гил посмотрев туда увидел, что там волна атакующих уже перевалилась через телеги и сеча уже идет внутри оборонительной линии. Там нападавших вел, уже виденный Гилом, пожилой нуменорец в кольчуге и вооруженный двуручным мечом. Как раз в этот момент в полукружье удара таким страшным оружием попал один из мордорцев и голова несчастного слетела с плеч, срубленная начисто, а из обрубка шеи ударили вверх две струи темной крови. Лицо адана стало еще страшнее, когда эти фонтаны окатили его.

–Назад!! Отходим к стене!! Линию щитов!!!-закричал Тормунд. В этот миг Гил ударил очередного лезущего солдата в лицо. Копье вонзилось прямо в раскрытый в крике рот, выбив зубы и разорвав язык. В агонии нуменорец схватился руками за древко и упал громко мыча. Древко вырвалось из рук и выдирать его времени не было. Руки сами собой подхватили меч, брошенный кем-то тут же. Дядя уже оттеснял его спиной, отступая от телег. На правом фланге оборона тут же рухнула и началось побоище. Разорвав строй мордорцев, противник смог превратить правильный бой в настоящую свалку, в которой смешалось все и вся. Рубились уже не плечом к плечу, а каждый сам за себя. В ход пошло короткое оружие, копья и длинные мечи, не ненужные здесь, были брошены. Люди катались, выли, кололи. В дело пошли уже кулаки, поднятые камни, зубы. Один мордорец, повалив косматого союзника нуменорцев, воткнул ему в глазницы большие пальцы и Гил видел, как брызнули из под них глаза воина. Подскочивший на помощь товарищ, перебил топором позвоночник воину Черной крепости.

Островком, сохранившим строй были лишь те солдаты, что отошли от центра вместе с дядей и Гэлмором. Островком, окруженным со всех сторон врагом и гибнувшими своими. На них кинулся пожилой нуменорец, так и не бросивший свой двуручный меч, а с ним и вся остальная орда. Снова замелькали мечи, перекошенные лица, снова брызгала кровь. На Гила насел здоровый воин в кольчуге и железном шлеме. Косой удар меча парень парировал своим. Удар был настолько силен, что клинок чуть не вылетел из руки, а пальцы онемели. Второй удар, был бы для Гила последним, но свистнул, окровавленный меч Гэлмора и солдат схватился за разрубленное лицо, рухнул на спину. Тут с двуручником и обрушился на мордорца пожилой воин. Удар его был так стремителен, что Гэлмор не успел защититься и клинок разрубил тело наставника Гила до пояса. Тормунд, издав леденящий душу крик, двумя руками взяв меч, снизу воткнул его нуменорцу под подбородок и надавил опрокидывая того на землю. Послышался отвратительный хруст и мертвый адан, закатив глаза, свалился рядом с Гэлмором. Гил отмахивался мечом от троих, пытавшихся достать его слева. Вдруг шум затихающего боя перекрыл зычный голос: « Вот он, колдун! Взять живым!». Клинки отпрянули и потянулись руки. Гила охватил ужас и он слепо рубанул по этим рукам, видя, как чья-то кисть, отрубленная его мечом упала на землю. И тут его потряс страшный удар в голову, в глазах все поплыло, ноги подкосились и он, уже падая видел как заваливается вперед дядя с торчащим из спины древком короткого копья. Затем второй, еще более жуткий удар, погасил его сознание и все погрузилось в тишину и мрак.

…............................................................................................................................................................

Гил приходил в сознание с трудом. Глаза было не открыть, голова раскалывалась и кружилась. Его мутило. Судя по ощущениям, его били долго и умело, болела каждая мышца, каждая косточка. Руки были накрепко связаны за спиной, в рот затолкана какая-то вонючая тряпка, приспособленная под кляп. Похоже, что времени с момента боя прошло совсем немного, так как вокруг по прежнему пахло дымом, раздавались стоны и крики. Но все же в голосах кричавших уже слышалось торжество, а некоторые, кажется, были пьяны. Гил разлепил глаза и повернулся на бок. И увидел конных нуменорцев, глядящих на него и о чем-то переговаривающихся между собой. С трудом он узнал в них лорда и его сына из своего сна. Увидев, как Гил приходит в себя, младший воин встрепенулся и указал пальцем на него.

–Отец, колдун очнулся!– воскликнул юноша.

–Отлично, а то я уж начал думать, что негодяй сдох! Хотя, его скорее всего, как и всех других, можно прикончить лишь на костре. Чем мы в скорости и займемся. Эй там, мерзавцы, а ну-ка, быстро соорудите мне здесь костер по всем правилам! Да поживей!!– крикнул кому-то обернувшись назад нуменорский лорд.

Гил попытался подняться и его вытошнило прямо в собственный кляп. Рвотные массы полезли через нос и чтобы не захлебнуться, ему пришлось все это проглатывать обратно. Гил не боялся. Нисколько. Зато почувствовал себя полностью униженным, но стоило ему услышать издевательский смех адана-лорда и в голове промелькнули образы дяди, Гэлмора, Иэри, как на него накатила такая волна ненависти, что Гил почти задохнулся. Не от злобы, не от ярости, а именно ненависти, той самой, что способна придать силы умирающему солдату для последнего смертельного удара по врагу, способна поднять замученного человека лишь для последнего, в его жизни, плевка– плевка в лицо мучителю. В голове зазвучала пока что тихо, печальная мелодия, похожая на погребальную песнь. И неимоверным усилием Гил встал на ноги перед врагами. Юноша широко раскрыл в удивлении свои голубые глаза, а его отец рванул из ножен меч.

Что я говорил! Этот мерзавец еще полон сил. Пора покончить с ним. Чего вы там медлите!

Но, лорд-отец, не разумнее бы было привезти его как пленника? Он наверное очень много мог бы нам рассказать о их планах!

Не будь глупцом! Мы не довезем его. Он сбежит по дороге или наведет на нас толпу своих мерзавцев-сподвижников, чтобы те освободили его. Да даже возьмись мы пытать его, он нам все равно ничего бы не сказал! Это давно известно. Эх жаль нашего старика! Достойный был воин! Кстати, именно он прорвал их оборону и кстати, погиб он как раз возле этого колдуна! Подумай над этим, будущий лорд!– и адан указал рукой на Гила.

Гил смог только встать. Сил на то, чтобы кинуться на них не было. Зато он увидел то, что происходило вокруг. Союзники нуменорцев добивали стонущих раненых, сдирали доспехи и все, что представляло хоть малейшую ценность с мертвецов. Через площадь четверо пьяных с гоготом тащили за руки и ноги визжащую, брыкающуюся изо всех сил, голую девушку. На какой-то миг мелькнуло ее лицо и Гил чуть не рухнул в отчаянии на землю. Это была Иэри. Или какая-то другая девушка, но очень похожая на нее. Он даже не вскрикнул, когда его вдруг грубо схватили сзади и поволокли к телеге, у которой вкопали столб, навалили вокруг досок, дров и какого-то хвороста. Внутри было пусто. Его даже не удивил вал из мертвых тел врагов перед телегами, за которыми держали оборону мордорцы.

Печальная и мрачная мелодия стала еще более торжественной, в нее вплелся невидимый хор сильных, печальных и красивых мужских голосов. Это был прощальная песнь воинов Тьмы. Они одновременно прощались с товарищами, приветствовали их и призывали живущих отомстить за всех погибших друзей. Он видел и не видел, как один из нуменорцев полил кучу дров маслом. Не чувствовал и чувствовал, как его привязали к столбу. Одна его часть неслась где-то далеко отсюда в мраке, приближаясь к огромной трехглавой горе. На ней и вокруг нее расположились укрепления и огромные башни. Их было множество. Такой крепости нигде не существовало. По крайней мере в этом мире. Вторая– физическая наблюдала, как по знаку, поданному лордом, нуменорец подхватил горящую палку и двинулся к дровам. Еще пара шагов и огонь запылает и его будет не потушить. И Гил сгорит.

Воин поднял руку с факелом и вдруг, выгнувшись дугой упал. Из его спины торчало древко черной стрелы с черным оперением. Как будто черный вихрь пронесся над площадью и от этого вихря летели на землю сраженные нуменорцы и их союзники. Гил видел, как стрела пробила горло младшего лорда и он хрипя упал к коня наземь. Видел, как из улицы, с которой до этого напирали на них аданы, вынеслись всадники в черных плащах и на вороных конях. Впереди всех летел высокий воин в черном открытом шлеме, лицо которого было закрыто маской из толстой кожи, тоже выкрашенной в черный цвет.

С жутким криком лорд-адан развернул коня и ринулся на встречу этому всаднику. Вот они сблизились и нуменорец, с искаженным от ненависти лицом, вскинул для удара меч, но не успел. Как черная молния мелькнул шипастый шар кистеня и врезался в лицо лорда, разнеся его в кровавую кашу. Черный всадник даже не обернувшись на своего противника, вылетевшего из седла, скакал прямо к Гилу. А в это время дух парня был не здесь. Он на бешеной скорости подлетал к главной башне, с единственным мерцающим огоньком в бойнице. И когда он влетел в нее грозный глухой бас, почти рык, проговорил: « Приветствую тебя, Моргиль, Темный Летописец!!». Черный всадник, подлетев к Гилу, вдруг остановился, как вкопанный и из-под маски раздался приглушенный, но тем не менее громкий, властный голос: « Убивайте всех!! Без пощады!!! Месть!!!» И каждый из сотен ворвавшихся в город воинов Барад-Дура слышал этот приказ четко и ясно, в каждом уголке, где бы он ни был. И каждый выполнил приказ.

К главному мордорцу в маске подскакал пожилой воин и тот не приказал, а попросил его: « Друг мой, спаси этого мальчишку. Его путь только начался. Ты догадываешься кто он?» «Да, Хэлкар. Я сделаю все что в моих силах, а остальное зависит то него самого и Великой Тьмы»– был ответ. И Хэлкар кивнув, резко развернул коня и ринулся с громким криком в битву. Больше Гил ничего не видел и не чувствовал.

…............................................................................................................................................................

Когда Гил открыл глаза, все было как в тумане. Над ним склонилась черная маска из толстой кожи, выкрашенной в черный цвет и изукрашенная тонкими серебряными нитями, сплетающимися в сложный узор. Гил чувствовал, что лежит на спине на чем-то мягком и его везут, судя по покачиванию тела.

–Куда вы меня везете?– еле слышно прошептал Гил.

–Домой– ответил Хэлкар– Ты едешь ДОМОЙ!