Червивое яблочко

Когда Ториас, старый мастер пыточных дел Хелгенской крепости, впервые увидел Грейс Виернис, он усмехнулся про себя и подумал: «Малявка! Сбежит уже через день».

Но она не сбежала. Ни через день, ни через неделю, ни даже через год. В первые же минуты пребывания в подземелье с любопытством оглядела старика, его неуклюжего громилу-помощника, не блещущего умишком, несмотря на дюжий рост и силу, и с рвением принялась за работу.

Выбор громилы Гораса Ториасу всегда был понятен, но Грейс ввергала в недоумение даже опытного мага, прошедшего Великую Войну и видевшего столько крови, сколько мало кто может представить. Вряд ли девушку отправили бы сюда без её согласия – обычно офицеры учитывали пожелания и способности солдат при распределении.

Девчонка выглядела так, словно её отправили сюда в шутку, чтобы напугать и показать, что у Легиона существует и другая сторона – темная.

Миниатюрная бретонка, хоть и казалась совсем девочкой, была несколько старше, чем выглядела. Болезненная бледность кожи, утонченные приятные черты лица и густые блестящие русые волосы делали её больше похожей на дворянку из Хай Рока, нежели на мага Имперского легиона.

Грейс почти не разговаривала, спокойно смотрела на пытки и скоро, нахватавшись мудрости учителя, сама начала прижигать пятки пленников каленым железом, отрезать уши и вырывать зубы и языки. Причем делала она это мастерски и холодно. С точностью и кропотливостью опытного целителя производила ампутацию ненужных на допросе конечностей.

Чем дольше это продолжалось, тем сильнее Грейс пугала старика. Он не видел в ней азарта, присущего Горасу, который смеялся над криками пленников. Не было в ней и видимого интереса к происходящему. Девушка плотно сжимала полные розовые губы, сглатывала слюну, осматривала прикованную кандалами жертву и приступала к методичному, неторопливому расчленению или причинению боли. Делала все, что говорил ей мастер, записывавший в протокол информацию о допросе для имперской канцелярии.

В глазах Грейс в те моменты застывал лед, а она просто совершала рутинную скучную работу, необходимую для дознания.

На правой руке, на среднем пальце, девушка, не снимая, носила уродливое кривое кольцо, но Ториас так и не решился спросить её, откуда такая необычная вещица. Не его дело. Его работа – добывать информацию. Это так же важно Империи и Легиону, как марши солдат в блестящих парадных доспехах.

Горас поначалу заинтересовался Грейс, попробовал даже в своей неловкой манере завести с ней отношения. Цветы дарил, на ужин приглашал, открыто звал на сеновал. И это безобразие творилось в пыточных застенках! Мастер презрительно сплюнул на пол, только вспомнив глупую рожу влюбленного ученика – болван этот помощник, что с него взять. Его задача трупы таскать и убирать кровь и дерьмо. Но в итоге даже громиле Грейс пришлась не по вкусу.

– Воняет девка! – заявил он учителю и попыток приставать к ней больше не делал.

Ториаса это поначалу не удивило – само собой, тут все воняют, а потом и он заметил, что запах от Грейс немного отличается от окружающего их аромата крови и смерти. Это другой запах. Он омерзительнее смерти, но тоньше, порой почти неуловимый. Так, наверное пахла бы древняя тьма, будь она женщиной. Немытой, больной старухой, лежащей в куче компоста. Мастер пыточных дел даже не мог точно описать, чем именно пахнет Грейс, а он очень многого в жизни нанюхался. Нечистоты от пленников и гной из рваных не зашитых ран ничто по сравнению с её дыханием. Но нельзя уловить этот запах, не подойдя слишком близко, не заговорив и не услышав мелодичный, как журчание горных рек, и тихий, как бриз, голос красавицы.

Красавицы, что и сегодня, как обычно, смотрела в одну точку из своего угла и не улыбалась. Лицо её вообще ничего не выражало, а взгляд сверлил только недавно умершего и уже начавшего разлагаться мага в клетке, от которой старик потерял ключи. Ториас не забыл этих криков, не забыл еще и смеха Гораса, который любил просовывать сквозь прутья раскаленную кочергу и подбадривать несговорчивого пленника новыми ожогами.

– Надо его вытащить, – вдруг произнесла Грейс, и мастер вздрогнул. Вздрогнул и ученик, который до этого раскачивался на стуле и кинжалом вычищал грязь из-под ногтей. Обычно Грейс не начинала говорить первой. А уже почти три года она провела под землей в Имперской крепости. На поверхность она выходила редко, в основном ночами. Но вампиром точно не была, это Ториас тоже поначалу подозревал, поэтому проверил. Ела мало, пила только воду или молоко, никогда не притрагивалась к хмельному, а её кровать стояла в казармах в стороне от всех. Ни с кем никогда не контактировала – странная до невозможности, молчаливая и мрачная девчонка. И при этом боги дали ей внешность, которая вызывала у всех зависть и восхищение.

– С чего бы его вытаскивать? – недовольно вскинулся мастер. – Приказа сверху не было. Вообще не помню, почему он к нам попал.

– А-а, этот, – Горас воткнул кинжал в столешницу. – Помнишь, шатался у стен крепости, а когда его схватили, он утверждал, что просто собирает травы. Ну да, конечно, так ему и поверили.

– Он только об этом и орал, Горас, я помню, – беззубо улыбнулся ученику старик. – Жаль, правду мы так и не узнали.

– Да-а, – почти разочарованно протянул громила и, сложив руки на груди, вновь принялся качаться на стуле. Тот опасно кренился назад и скрипел, но Горас в последний момент успевал поймать равновесие.

Грейс на отказ вытаскивать погибшего из клетки пожала плечиками, поправила кожаный капюшон, под которым прятала роскошные темно-русые волосы, и поднялась с места. Плавной походкой она двинулась мимо клеток в сторону темниц, а Горас, порывшись в старых вещах мага, вытащил из наплечного мешка книгу в черном переплете.

– О дра-ко-но… – начал по слогам читать он. – О драконо-рож-ден-ных. Это вроде про семью императора?

– Брось эту книгу, идиот! – не выдержал мастер. – Капитан должен забрать это лично, как вещественные доказательства вины этого… трупа.

– Что же он до сих пор-то не пришел? Забыл, наверное…

Старик согласно кивнул. Скорее всего, забыл. Дел полно, мятежников тоже. До мага очередь не дошла. Может, Грейс права и его действительно пора бы вытащить из клетки и унести в подземелья, чтобы разлагался уже там?

– Грейс! – Ториас повертел головой в поисках девушки, потом вспомнил, что она ушла, и направился за ней.

В пыточной было ещё относительно светло по сравнению с узким коридором темницы с одиночными камерами для узников по обе стороны. В дальнем конце этого холодного коридора дотлевали последние угольки жаровни. На стене потрескивал угасающий факел.

– Грейс! – требовательно окликнул девушку старик, не обнаружив её в темнице. – Где же ты?.. – пробормотал он себе под нос и пошел на её поиски вдоль верениц решеток, за которыми сгустилась мгла.

За поворотом скрывался ещё один пыточный зал – там особо упрямые и молчаливые заключенные, не желающие говорить правду, ждали своей очереди на допрос в узких, подвешенных к потолку клетях на цепях. В них нельзя было ни встать, ни сесть. Даже само пребывание в такой тесной клети служило определенной пыткой.

Грейс стояла возле клетки, где не так давно умер от загноения ран один из мятежников. Ториас не спешил избавляться от трупа – опять же приказа сверху не было, а этот еще даже смердеть не начал, в отличие от мага. Мог бы повисеть еще пару недель, но у странной девушки были на него свои планы.

Старик хотел позвать её по имени, но замешкал, когда Грейс решительно выдернула из-за пояса кинжал, распорола им рукав рубахи мертвеца и что-то зашептала.

Сердце Ториаса заколотилось, он затаил дыхание, пытаясь расслышать слова, мелодичным, едва уловимым пением напоминающие молитву. Но кому она была обращена? Руку мастера защекотали паучьи лапки. Он с омерзением затряс ладонью, но никакого паука не было. Ощущение чего-то ползающего, бесшумного и опасного поглотило старика без остатка. Казалось, вместо крови по его венам перетекают ленточные черви-паразиты.

А вокруг девушки смыкалась темнота, что делала отсветы пламени иссиня-черными, обращая огонь в частицы мглы. Созданию, которому молилась Грейс, не нужен был свет – благословенной стала теплая, влажная тьма.

Закончив молитву, Грейс вонзилась зубами в мертвую плоть и с аппетитом откусила кусок от трупа. Прозвучал короткий, едва слышный хруст рвущихся жил.

Ториас видел, как трепещут тени от гаснущего пламени, очерчивая силуэт девушки. Старик понял, что происходит, и медленно пошел назад. Девчонка все это время, все эти годы ела мертвечину! Да кто же она такая? Не вампир, не человек… Монстр! Истинный монстр! Старик не знал, как дальше быть, как себя вести, но чувствовал, что здесь и сейчас его не должно быть рядом с ней.

Как раз в тот миг сверху раздался оглушительный грохот. С потолка, из щелей посыпалась мелкая пыль. Камни крепости содрогнулись.

– Землетрясение? – Горас вскочил со стула, и тот упал позади него. Побледневший мастер пыточных дел и слова не мог вымолвить. Многое повидал, многих пытал, но теперь его тошнило от увиденного.

– Какое ещё землетрясение, идиот! – резко ответил старик. – Подними стул и сиди смирно!

– Что-то там не так! – задумчиво протянул ученик и вытащил из ножен стальной имперский клинок. – Чую, что неспроста так загромыхало.

– Может, это гроза? – пытался храбриться Ториас, но перед глазами мелькала картинка, как девушка пожирает труп. Конечно, он не видел всех подробностей, но фантазия старика внезапно яркими сочными красками дорисовала, что происходило.

Они пришли спустя несколько минут – вооруженные до зубов Братья Бури. Мятежники штурмовали крепость и дошли и до пыточных застенков, до изнанки имперской боевой машины. Они пришли освободить своих товарищей, еще не зная, что живых здесь нет. Горас с ревом бросился в атаку, старик призвал молнии, разящие врагов. Один из мятежников, попав в сверкающий поток электрической магии, задергался и заорал от боли. В следующий миг подоспела Грейс.

Её лицо было окровавлено, будто она уже убила нескольких человек, кинжал вылетел из её руки и попал в руку Брата Бури, несущего здоровенный стальной молот. Мятежник вскрикнул, уронил оружие, а следующий миг его настигла магия Грейс. Липкая, зеленая, грязная магия, пришедшая из глубинной тьмы.

Мужчина упал и захрипел, а старик, покончив со своим противником, быстро взглянул на сосредоточенную спокойную бретонку. Она равнодушно смотрела, как погибает окутанный смердящим облаком мятежник. И готовилась поразить следующего противника, если придется.

Братьев Бури стало больше – вниз прибежали ещё трое: двое мужчин и женщина. Последнюю Горас насадил на клинок и тут же получил ранение от вооруженного топором норда.

Грейс сплела чары, но промахнулась – справиться с мятежниками помогли только молнии и подоспевший сзади легионер.

– Хадвар! – вскрикнул обрадованный Горас. – Что за Обливион происходит?

Старик, покончив с оставшимся мятежником, устало сел на стул и посмотрел на перепачканного сажей легионера – плечистого русоволосого норда в кожаной броне Легиона. За его спиной мялся какой-то щуплый мальчишка имперец.

Хадвар ответил не сразу, он выглядел обескураженным произошедшим, в то время как в темнице, несмотря на нападение, почти не ощущались перемены.

– Вы как раз вовремя, – взял слово старик. – Кажется, этим парням не очень понравилось, как я развлекал их приятелей.

– Ты хоть знаешь, что происходит?! – неожиданно взъярился Хадвар. – На Хелген напал дракон!

– Дракон? – переспросил мастер с едкой усмешкой. – Да брось. Не говори глупостей… Хотя, если вдуматься, недавно мы действительно слышали какой-то странный шум.

Что ему теперь гигантские мифические создания, когда в спину глядит реальное чудовище?

– Пошли с нами! – легионер и имперец двинулись мимо клетей к темницам. – Надо спасаться!

– Я никуда отсюда не пойду, мальчишка! – возразил Ториас, сложив руки на груди.

– А я пойду, мне еще жизнь дорога, – пробасил Горас. – Грейс, ты с нами?

Все взгляды обратились к девушке. Мастер пыточных дел даже не ожидал, что она что-то ответит.

– Конечно, – тихо произнесла она, будто боясь возразить.

Ториас с пренебрежением покосился на нее. Хоть бы рот вытерла – совсем ничего не боится. А ему, старику, с каждой секундой находиться рядом с ней все страшнее. И пусть бы лучше его сожрал дракон, чем ощущать её взгляд, её запах, слышать её предательски красивый голос.

Хадвар и Горас пошли первыми. Одетый в легкую броню Легиона, худощавый имперец двинулся за ними, но не успел пройти и пары шагов, как кинжал Грейс, ловко выдернутый из тела Брата Бури, стремительно вонзился в его шею. Парень затрясся, забулькал кровью, хлынувшей в горло, и грузно повалился на пол, хватаясь руками за шею.

Даже старик не сразу заметил стремительных движений девушки, поэтому и дернуться не успел, чтобы попытаться остановить её.

Ториас вскочил с места, ученица повернулась к нему и улыбнулась.

– Он предатель, – объяснила она, вытаскивая оружие из шеи умирающего.

Не успевшие уйти далеко, Хадвар и Горас в замешательстве смотрели на мрачную, перепачканную кровью Грейс. Никто не стал возражать ей, и никто не понял, отчего она так решила. Но она столько лет служила здесь, что ей привыкли доверять. В пыточной ненадолго повисло молчание, но тишину нарушил грохот сверху.

– Ладно. Надо скорей уходить, – легионеры поспешили по коридору в темницы.

– Куда? – прокаркал старик. – Там ведь нет выхода…

Грейс пожала плечами и вдруг улыбнулась Ториасу напоследок.

– Я знаю. Вы все видели.

По спине старика пробежал холодок от её слов. Он сглотнул ком в горле и прохрипел:

– Что видел?

– Вы и сами знаете. Я многому у вас научилась. Прощайте! – она развернулась, чтобы уйти, но у Ториаса еще оставался вопрос:

– С чего ты взяла, что он предатель? – он кивнул на имперца, лежащего в луже собственной крови.

– Госпожа предупредила, – Грейс указала на своё необычное кольцо и побежала за легионерами.

Эхо от её шагов вскоре растворилось в тишине, время от времени прерываемой гулом и грохотом камней наверху.

Ториас прошелся по опустевшей пыточной, перешагивая трупы мятежников, скривился, вновь поглядев на убитого имперца.

– Похоже, она заняла твоё место… – ухмыльнулся мастер пыточных дел.

На лестнице раздались частые шаги. Ториас остановился на первой ступени, в полумраке встречая врагов.

В освещенном факелами прямоугольнике света возникла всего одна фигура – в длинном волчьем плаще за спиной, с гривой светлых волос и крючковатым, похожим на ястребиный клюв, носом.

– Ульфрик Буревестник? – охнул старик, но заклинание применить не успел. Ярл Виндхельма, чьи черты почти скрадывала зловещая темнота, крикнул. Громогласный ту’ум взорвал перепонки Ториаса, ударил его о клети с заключенными. Что-то в спине и голове хрустнуло и надорвалось.

Шаги Ульфрика ещё несколько секунд раздавались в угасающем сознании мастера пыточных дел. И старик этому радовался.