Четвертьигровой мир

1.

Чудесный, сказочный, злой, коварный, прекрасный, беспощадный, умопомрачительный… при достаточном словарном запасе описывающие Иггдрасиль эпитеты — часто совсем противоположенные, но требующие упоминания — можно было подбирать бесконечно долго и так и не охватить даже обнаруженную игроками часть.

Бессчётное количество гильдий и игроков по всему земном шару погрузились в этот виртуальный мир, вкусили его прелести и… ушли в другие проекты, более совершенные с технической стороны и успешные в маркетинге, или в реальность, окончательно и бесповоротно, более не в силах балансировать на грани желания остаться подольше и необходимостью выходить на работу и справлять естественные потребности. Или же просто устав сравнивать его с тусклой и беспросветной реальностью. Иггдрасиль и ему подобные игры всегда требовали проводить много времени в игре и вкладывать в персонажа много реальных денег, чтобы быть успешным игроком.

Однако, в последние часы, немногие оставшиеся развлекались и прощались как могли и хотели.

Заливали свой мир красками взрывов фейерверков, заклинаний, устраивали потешные бои, пуская в ход накопленные долгими стараниями расходные предметы и сражаясь так, как не сражались никогда. Словно в безумии берсерка — можно было подумать, заглянув на некоторые арены, в которых соперники, залившись зельями и активировав множество предметов, пускали в ход самые мощные атаки, раз за разом раскалывая предметы на ускорение каста, восполнение маны и жизни, редчайшие на обнуление использований, и едва-ли обращали внимание на полученные повреждения и даже смерти — ведь точка возрождения была рядом. Так уж были устроены арены.

Ну а кто-то… просто придавался меланхолии по ушедшим временам и неиспользованным возможностям, собирая за собой хвост из слуг гильдии и неспешно бродя по обширным роскошным — сейчас или некогда — залам, медленно шагая, наслаждаясь памятными для себя или же погибшей гильдии местам или стремительно проносясь над ними, а иногда и просто сидя на троне в тронном зале или же просто прислонившись к дереву, лёжа на травке возле примечательного места, доживают последние мгновения мира в мнимой с ним гармонии.

23:59:59

Но вот, прошёл последний час, прошла последняя минута.

Прошли едва мгновения, для многих, эпохи уходящей.

0:00:00…

1…

2…

3…

«Мм?» какие-то странные ощущения разом накатили на разум игрока.

Звуки… запахи… касания… тяжесть… эфемерность… реальность…

То, чего не было три секунды назад.

То, чего не было три минуты назад.

То, чего не было никогда до этого.

Но первым, что он ощутил, было мимолётное, едва заметное, чувство падения.

Игрок распахнул глаза, запечатлев пред собой могучие кроны, что так и не смогли затмить собой небеса, и утонул в гамме чувств, оттенков, ощущений.

Звуки… шелест… трава… растения? Кажется — да… этот странный звук, новый для него, словно выбрался из самых глубоких закутков разума, возбуждая чувствительные рецепторы в носу, точно задевая те по пути невесомыми, но мощными прикосновениями. Звуки шагов, каких-то ударов, скрежета и скрипа, словно и глухо, и звонко одновременно отражались от поверхностей, создавая в разуме скупую, полную разнообразных, странных и, пока необъяснимых, артефактов, картину окружающего пространства:

Шаг-шаг-шаг-шаг… ещё шаг-шаг-шаг-шаг…

Шесть пар… нет, нет, нет!

Разум не мог справиться с навалившимися ощущениями, но нечто шептало: лишь скользящие шаги нескольких зверьков, ступающих практически шаг в шаг друг за другом… они ошибались немного, но достаточно, чтобы нечто смогло точно подсказать, что их — несколько.

А вот ещё… и ещё… и ещё… нечто, нет — интуиция шептала обо всём вокруг одновременно, но лишь капля информации задерживалась в мыслях: Звуки каких-то зверьков, туда-сюда мельтешащих, тихий вой ветра, облизывающего растительность.

Гудящий и шумящий вокруг лес создавал просто море помех, но своим непостоянством создавал некую… странную, но невероятно красивую симфонию.

Игрок вскинул глаза вверх — где-то там, в небе, он отчётливо услышал порхающие хлопки — звуки крыльев каких-то птиц, и весь остальной шум пропал из его мыслей, позволив неотрывно следовать взглядом за небольшой стайкой маленьких птичек.

Вдох… и всё переменилось.

Мощный вдох и вереницы запахов накладывались на звуковую схему, точно создавая за каждым движущимся объектом неповторимый шлейф его собственного запаха.

Сложно было сказать: какой отдельный запах из сотен был приятен, а какой вызывал раздражение — они все создавали некое, словами совершенно никак не передаваемое, по-своему прекрасное и по-своему ужасное, амбре.

Игрок чувствовал, как ткань касается кожи, и, помимо головы, только ладони оставались открытыми. Лишь парой секунд назад они ощущали под собой лёгкое, возвращаемое в виде реакции опоры, давление, но сейчас нежное прикосновение прижатых к тёплой земле стебельков травы приятно щекотало обнажённую кожу.

Всё тело чувствовало далеко не то, что было секундами ранее:

Первое воспоминание, созданное после полуночи — невероятно чёткое чувство ориентации в пространстве. Оно, это странное чувство, тихо кричало о резкой и вынужденной смене положения тела, но было заглушено шелестом ветра и топотом маленьких ножек. Лишь парой секунд назад игрок расслабленно сидел на полуразрушенном троне, его окружали руины, а земля и камень вокруг были истерзаны крупномасштабной магией. На тот зал, где сидел игрок, когда-то обрушилась башня — её никто не убирал, ведь никому до этого уже не было дела, а крепкий камень и качественная кладка сохранили её в относительной целости от разрушения скриптами. Слегка неровная, мягкая поверхность пришла на смену твёрдому каменному трону, нечто явно кривое и расположенное под много большим наклоном пришло на смену твёрдой каменной спинке.

Тело обрело не очень привычные, но, тем не менее, несомненно приятные, ощущения. Ткань одежд обладала какой-то невероятной нежностью, её прикосновение было много приятнее шёлка. Ноги неожиданно стянуло. Память услужливо подкинула ассоциации: точно в высоких, тугих, сапогах до колен; кажется, они носят название ботфорты. Голова обрела ощущение какой-то лёгкой, практически невесомой… и очень странной тяжести.

Однако, превосходя все чувства, над ними возобладало одно странное, эфемерное.

Она, эта эфемерность, была по всюду.

Висела взвесью в воздухе, имея некий «пресный» привкус, взмывала вверх падала вниз по укрытым глубоко в толще земли корням и устремляющимся в небеса деревьях, имея странный, «травяной», привкус, крутилась в каждом животном, разнося такой приятный вкус свежего, сочного мяса…

А ещё огромным, бесконечным и бурным океаном по сравнению с маленькими кофейными чашечками животных, и средних размеров морем в обозримой части лесной системы, что, стоило лишь обратить на него мимолётное внимание, затмевал своим привкусом гари и Ада всё вокруг, крутилась в нём.

Глубоко в себе игрок ощущал эту приятно жгущую силу, словно обретя способность смотреть вглубь самого себя, использовать некое внутреннее око.

Казавшийся таким опасным эфемерный океан, точно верный и преданный питомец, ластился к нему, к своему Хозяину. Будто бы желая привлечь внимание, желая выплеснуться наружу, желая уничтожить всё, что встанет на пути Хозяина. Сила, словно готовая сжечь даже сам Мир, коли тот встанет на пути Великого Хозяина.

Но нет.

Он едва-едва мог подавлять это чувство, с неожиданно мощным внутренним усилием загоняя это желание, эту силу, вглубь. Возможно, подсознательно понимая всю опасность, что эта сила несёт, а возможно и просто ту боясь в первозданном виде, однако, загнав силу во внутрь, словно некоего дикого животного, до некой определённой точки — она отхлынула сама, и спряталась там, внутри, за прутьями эфемерной клетки.

***

Он не знал, сколько так пролежал.

Глупо пялясь в темнеющее небо, будто опьянённый звуками и запахами, ощущая всё вокруг.

Однако, когда Солнце скрылось за горизонтом, а небо яркими и тусклыми точками осветили звёзды, Дитрих пробудился. С колотящимся сердцем, словно после неприятного сна.

В реальном мире человека под ником «Ами» звали Дитрих, но в большинстве игр он не изменял привычному нику. И, кажется, вместо того, чтобы ожидаемо вылететь с закрывшихся серверов закрывшегося Иггдрасиля в меню игровой системы, он оказался среди буйства яркой, свежей, по-настоящему зелёной природы.

Вокруг него была настоящая природа, давно уничтоженная в его мире, замещённая непроглядным слоем свинцовых туч и серостью железобетонных джунглей.

Он глубоко дышал, ощущая свежий, лишённый этого противного, но столь уже привычного запаха воздушного фильтра, вставленного в маску, без которой невозможно было даже появиться на улице. Разве что намеренно желая приобрести химические ожоги дыхательных путей. Он чувствовал дуновения лёгкого ветерка на пальцах, не ощущая ни объятий защитных перчаток, ни слоя грязи и пыли, что неизбежно должен был появиться после такого долгого лежания на одном месте.

«Отмер» — пускай это слово было и не совсем верно, однако подходило ситуации. Эти невероятные, нереалистичные и реальные одновременно, но такие прекрасные, ощущения заглушили все мысли, мешая здравому анализу ситуации.

Скинув последние оковы дрёмы, первое, что Дитрих смог опознать взглядом после звёзд и небосвода — это собственные, выходящие из-под свободных ярко-алых рукавов бледные ладони.

Они слушались каждой мысли, и ощущались словно живые, как часть тела.

Вот только… была одна, маленькая, практически несущественная, загвоздка.

Это не были те толстые руки, это была не та немного нездоровая кожа, это были не те раздутые пальцы, что от собственной толщины казались коротки, это не были те аккуратные ногти розово-телесного цвета, коими обладало его тело в реальном мире…

Это были тонкие, аккуратные руки с длинными и тонкими, идеально ровными, пальцами, мраморной, словно и вовсе лишённой пор, упругой кожей и выступающими на добрую четверть дюйма ярко-алыми ногтями.

Впрочем, кажется, подобная бледность кожи тоже не является признаком здоровья человека.

Он закрыл глаза, не понимая происходящего вокруг и внутри.

И вновь открыл, увидев перед собою точно такую же картину, никак не совпадающую с его, сидящем в анатомическом кресле, телом.

Да и само тело… ощущения от него, даже не вдаваясь в зрительные подробности, они были… иными. Просто — иными.

Никак не способный объяснить это словами даже в собственном разуме — Дитрих мог сказать лишь одно: то, как ощущалось тело — просто совершенно отличалось от его ощущений давностью буквально в субъективные пару часов или пару минут — мира реального или мира игры.

В тот же миг он вскочил на ноги быстрее, чем это смог бы сделать какой бы то ни было человек, и покачнулся — едва не упав на пятую точку от изменений… наверное. Он подумал, что главной причиной этого был изменившийся центр тяжести.

Замерев в позе с расставленными немного шире уровня плеч и подогнутыми в коленях ногами, внутренне уже ожидая то, что там увидит, он, машинально оправив скомкавшийся под его телом плащ, перевёл взгляд вниз.

Массивнейшие… вот, что Дитрих подумал, глядя на то, во что были облачены его собственные ноги.

Переходящие в наголенники и наколенники, высокие и жёсткие сапоги стягивали ногу, но совершенно не чувствовались стесняющими движения и весящими невероятно много монстрами — отнюдь. Эти, с позволения сказать, ботфорты, в ставшей вдруг реальной игре на ставшем вдруг столь реалистичном персонаже, выглядели отнюдь не круто. Может быть — со стороны, однако… его самого они скорее пугали.

Как и почти скребущие землю полы огромного чёрного плаща, что сидел на его плечах, и чьи рукава совершенно не по их назначению болтались позади.

Как и длинный ярко-алый атласный пиджак рубашка причудливого кроя, скрытая под кремовым жилетом, и заправленные в ботфорты брюки.

Он мог бы снять пиджак и сапоги и найти где-нибудь туфли, расстегнуть пару пуговиц на рубашке, а потом пойти в офис, но для той местности, в которой игрок неожиданно оказался — эти одежды были совершенно не практичны… Они подходили скорее к тематической сходке сектантов или косплееров.

«Ха… наверное — это я тугодум, раз до меня так долго всё доходило?..»

Аккуратно проводя руками по непослушным светлым волосам, он наткнулся на пару выходящих из-за чуть заострившихся ушей небольших прямых рога. Он явственно видел их, похожие на застывшее пламя.

Дитрих не мог разглядеть своими глазами нечто, находящееся на его голове, однако перед его глазами явственно предстала картина из прошлого — образ того, как долго этот элемент декора, тот необходимый минимум «нечеловечности» даже для «обычной» формы никак не хотел принимать горячо лелеемый в мыслях вид.

Он так и не смог, но с радостью помог гильдмастеру.

Аккуратно нагибаясь, всё ещё испытывая в этом теле некие проблемы с ориентацией в пространстве, Дитрих зачерпнул земли, не испытав совершенно никакого сопротивления суховатой почвы.

Небольшой шмат невысокой травы с земли, что игрок держал в руках, имел вес, ощущался фактурно, точно и вправду настоящая земля…

Он начал перетирать этот кусок пальцами, но аккуратно, не желая, чтобы земля попала в довольно широкие рукава или на полы висящего на плечах плаща, однако не смог заметить ни мельчайшего полигона, ни малейшего замедления или глюка, и, даже, стоило с силой дунуть в струю падающей пыли — частицы вели себя на первый взгляд так, как должны были бы при нормальной гравитации. Они спокойно взаимодействовали со всеми объектами, чтобы Дитрих с ними не делал.

— Ха… — тяжело выдохнул он, понимая, что этот «эксперимент» ему, по сути, ничего и не дал.

Иггдрасиль имел примерно тот же невероятно высокий уровень взаимодействия физических объектов, как и все игры подобного калибра в последнее десятилетие, и его устаревший движок не был препятствием.

Игрок глубоко вдохнул, ощущая все окружающие себя запахи… «Нет…» — он одёрнул себя. — «… тут явно не просто запахи, они так далеко не распространяются… может ли это считаться неоспоримым доказательством того, что я не в Иггдрасиле? Или не в каком-нибудь „Иггдрасиль II“? Нет.» — мысленно произнёс игрок и покачал головой. — «Компанию бы просто засудили за такое.»

Богатая палитра запахов, высокая тактильность, более чем реальное ощущение собственного тела, несравнимое с прежней «куклой», передающей лишь лёгкие нажатия — может ли всё это быть неоспоримым доказательством того, что он — тот самый «попаданец»? Как герой тех книжек, что Дитрих одно время читал. Многие из них были… увлекательными.

Вполне — хотя этого и было… недостаточно.

Следующим его действием были попытки вызова различных меню: меню персонажа, инвентаря, биржи, аукциона, техподдержки, навыков… поначалу он перепробовал всё, что вызывалось из экрана персонажа, безуспешно пальцем тыча в места расположения иконок. Он всё ещё хорошо помнил их расположение, несмотря на то, что последние полгода практически не заходил в Иггдрасиль.

Лишь минуту спустя Дитрих сложил пальцами мудру, специально назначенную на экстренный вызов меню системы и… вновь ничего.

На мгновения его захлестнуло отчаяние, однако оттиск озарения мгновенно появился на его лице! Его персонаж был высокоуровневым магом и мог использовать множество различных заклинаний. Доступен ли Дитриху в теле Ами сейчас этот арсенал?

— [Взрывная вспышка]! — нелепо прокричал игрок, вытягивая вперёд руку. Это была среднеранговая магия, вызывающая взрыв и яркую вспышку на месте, в которое была нацелена. [Взрывная вспышка] была удобна, ярка, не очень разрушительна и часто использовалась Ами, чтобы сбивать касты и атаковать воздушные цели, а поэтому её название само прыгнуло на язык.

Громкий, оглушающий взрыв раздался в том месте, на которое мысленно нацелился маг. Слишком громкий.

Одна ослепительно яркая вспышка разогнала сумерки, хотя они и не являлись для нечеловеческих глаз препятствием. Это было похоже прогоревшую в один миг шашку с белым фосфором, или взрыв пары килограмм тротила…

Из-за расового навыка [Ночное зрение], он даже сам не заметил, что слепящее Солнце сменилось ночными сумерками.

Дитрих не почувствовал жар — лишь немного покачнувшую могучее тело и сломавшую множество веток ближайших деревьев взрывную волну, а также увидел одно дерево с канувшим в небытие куском толстого ствола и тлеющие огоньки на месте разрыва. Это было неожиданно мощно.

— Ааа! — запаниковав и даже не заметив отсутствия цифр урона, невольно воскликнул осознавший возможные последствия применения своей магии игрок. Словно его эмоции подстегнули пламя, и оно разгорелось на поверхности углей, забираясь всё выше и выше по дереву и падая вниз, на прижатую к земле траву. — [Вакуум]! — вспомнив о трёх главных составляющих огня, Дитрих выкрикнул название одного из немногих воздушных заклинаний в его арсенале, однако, подсознание сообразило быстрее сознания. — [Инверсия тепла]! — следом выкрикнул он другое название.

Сфера, примерно трёх метров в диаметре, накрыла собой разгорающееся из тлеющего ствола пламя, мгновенно затушив открытый огонь, и… угли в миг замёрзли. Из-за эффекта заклинания десятого ранга все показатели температуры, определённые по шкале цельсия, внутри зоны действия стали обратным себе, вплоть до абсолютного ноля. Следуя движению мысли игрока, сфера исчезла, и всё живое вокруг ощутило волну мёртвого холода. Дерево треснуло во множестве мест со звуком лопнувших струн, рассыпаясь мелкой трухой, а на прах закапали обжигающие капельки замёрзшего воздуха.

Нет-нет-нет-нет!

Когда у него за спиной раскрылись бело-алые перепончатые крылья, а из копчика, словно будучи ещё одной рукой, вырвался мощный драконий хвост со множеством костяных шипов и покрытый мелкой, практически сливающейся в единый лист алой чешуёй — заметить мог лишь сторонний наблюдатель, но никак не сам обзавёдшийся совершенно чуждыми человеческим конечностями попаданец. Однако очнулся он — уже падая с огромной высоты, куда был заброшен инерцией и где, как бы он быстро не махал крыльями, те не создавали достаточной подъёмной силы или и вовсе не работали — определить этого Дитрих точно не мог, высотомера и секундомера у него под рукой, понятное дело, не было, а рыться сейчас в инвентаре — он даже и не подумал.

Его новое тело обладало рефлексами, широко раскрыв крылья подобно парашюту, и он набрал немалую скорость прежде, чем крылья начали замедлять падение.

Оставалось лишь метров сто-сто пятьдесят до земли, когда Ами смог остановиться в воздухе и, медленно махая крыльями, зависнуть.

***

— Йо-ху! — не сдерживая собственного голоса, кричал он, пробивая своим телом облака высоко в небе.

Кислородное голодание будто бы стало ему чуждо, а сколько времени было потрачено вот так, совершая в чистейшем небе кульбиты высшего пилотажа и совершенно невозможную даже для новейших истребителей свободную программу, Дитрих даже думать не хотел — опьянённый этим невероятным ощущением.

Используя магию, Дитрих мог мгновенно набирать скорость и высоту и останавливаться, ломать траекторию и крутиться, подобно фигуристу прямо в небе, не чувствуя никакого дискомфорта. Главное не взлетать слишком высоко.

— Хи-хи-хи… — наверняка крайне мерзко смеялся он, изображая из себя Иисуса, ступая самими кончиками носков по пушистому облаку, чтобы в следующий миг, подобрав к себе крылья, упасть сквозь эту водяную взвесь, и камнем рухнуть вниз, тормозя у самой земли на чистых инстинктах и вновь взмывая верх.

Половину дня? День? Два?

Ему это было неведомо — даже по смене дня и ночи он не смог бы ответить на этот вопрос, ведь, не обрати на это внимание — и не понял бы, что это не Луна висит над горизонтом, а ярко-жёлтый солнечный диск взошёл над небосводом, как и по потребностям организма, ведь надетое кольцо пропитания убирало естественные потребности живых рас Иггдрасиля на довольно продолжительное время.

— Хм, что это? — залюбовавшись переливами всех оттенков зелёного под ничем незамутнённым солнечным светом, Дитрих не сразу заметил уходящий в небо столб дыма. Он принюхался.

Инстинктивно совершая не очень частые, отчего несколько нереалистичные взмахи крыльями, точь-в-точь повторяющие аналогичную анимацию его игрового аватара, Ами, он быстро оказался немного в стороне над деревней.

Дома горели, создавая тот густой и вонючий чернильно-чёрный дым, что поднимался к облакам.

Повсюду на дико ржущих и мчащихся галопом лошадях разъезжали всадники.

Они были облачены в полную броню, чем-то похожую на доспехи крестоносцев.

Мечами, копьями и булавами они гоняли одетых в даже с виду грубые и потёртые одежды людей, похожих на крестьян прямиком из средних веков, что ни в какое сравнение не шли с яркими, будто сшитыми в точности по фигуре, а то и на живом манекене, из вызывающе кричащей о своей дороговизне ткани, одеждами игрока, в чей внешний вид было вложено немало усилий, а главное — реальных денег.

Повсюду слышались крики умирающих, спешенные рыцари проверяли дом за домом, то и дело выводя оттуда людей и грубыми пинками и тычками сгоняя их на просторную площадь в центре деревни.

Однако — не всех людей выводили просто так, и, видя, как какого-то мужика чем-то облили и под гомон веселящихся рыцарей подожгли снопом искр, он в этом убедился. Среди всей какофонии ревущего огня, ржания лошадей, криков умирающих и сгоняемых к площади жителей, смеха рыцарей и прочего, Дитрих, даже обладая невероятным слухом Ами, с высоты около полукилометра никак не мог разобрать конкретные голоса, фразы и даже слова — они просто, зачастую, сливались в единый набор звуков. Он слышал только крики мужчин и женщин.

Паря под облаками не иначе, как на чистой магии, он раздумывал, что делать…

Дитрих видел движения воинов, видел, насколько слабо их оружие, что даже крестьянскую голову не всегда могло снести с одного удара, а деревянные двери, пускай и не становились существенными помехами, но все же вынуждали закованных в броню воинов ударить несколько раз, дабы снести некоторые из них с петель или проломить толстые доски.

Говоря честно, воины, напавшие на стоящую на границе бескрайней равнины и густого леса деревню, были похожи на стереотипных рыцарей, но Дитрих пока решил называть их в мыслях просто «воины», видя творимые ими зверства. Применения даже самых начальных боевых приёмов или магии за ними, за минут десять наблюдений, Дитрих не заметил.

Жители же вообще ничего из себя не представляли — просто люди, разве что весьма физически развитые, что можно ожидать от любого человека, ежедневно работающего на полях.

Ненадолго его мысли метнулись на счастливые мгновения полёта: как он взлетал настолько высоко, насколько мог, ненадолго зависал апогее, а после падал вниз, ощущая приятное тепло вокруг. Его одежда и кожа раскалялись от трения, набегающий воздух нагревался и вспыхивал в такт дыханию Ами, но ни одно из этих явлений не наносило ему урона, и даже снаряжению, только приятную теплоту.

Его новое тело явно было как минимум намного крепче обычных стальных доспехов, и намного теплоустойчивее.

Нарочито не особо с виду ухоженная причёска его аватара не сбилась. Плащ, всё также, как в Иггдрасиле, будто бы не просто лежал на плечах, а невидимыми и неощущаемыми нитями был подвязан на плечах — трепетал, точно бешенный бык, но ни единого следа гари на нём, как и на прочей одежде, оглядывая себя сейчас, Дитрих найти не мог.

«А это должно значить, что моя защита всё также на высоте, по крайней мере от воздействия температур — так точно.»

Пускай, в отношении физического урона, это было лишь косвенным доказательством, но простые железные мечи, отнюдь не «выглядевшие» в ощущении Ами какими-то… особенными, не выделяясь на общем фоне даже той «бледностью», которой обладали воины, не должны быть способны нанести минимальный урон экипировке божественного уровня, а мощь даже одного атакующего заклинания 7-го уровня — должна с избытком перекрывать всё то, что может потребоваться в противостоянии со всеми этими головорезами.

Откровенно, Ами подумал, что магия 7-го уровня будет даже излишня. Однако…

Эти воины — возможно рыцари — отнюдь не были похожи на обычных разбойников. Проходимцев с большой дороги, что решили пограбить беззащитную деревушку.

Несомненно — увидь Дитрих такую картину, и его внутреннее, атрофированное далеко не полностью чувство справедливости заставило бы уничтожить их.

Однако эти… «рыцари», обладая единой бронёй и снаряжением, все как один носили на себе гербы с двумя крылатыми львами, или, возможно, мантикорами, или ещё какой магической живностью.

Это выдавало их принадлежность к некой единой войсковой структуре, и вряд ли ополчению. Возможно — войскам феодального лорда или и вовсе — Короны, а это автоматически может обозначать то, что деревенские жители получают заслужено, раз на это дело выделили регулярные войска.

А если операция официальна и санкционирована — то, спаси он деревенских, — и сам может оказать противников в глазах официальных властей, что совершенно ему было не нужно. По крайней мере — точно не сейчас, в условиях тотального дефицита информации.

Просто наблюдения.

***

Паря под облаками на недосягаемых для простых взоров высоте и практически никак не скрываясь (активные способы сокрытия присутствия Ами просто не изучал), он наблюдал за методично — дом за домом — уничтожаемой деревней.

Жители были взяты в достаточно плотное, всё сужающееся, кольцо окружения. Множеством воткнутых в него мечей оно перемалывало неугодных или выгоняло их в центр — туда, где огромный сток забирал мелкие кусочки мяса, скидывая их на шнеки огромной мясорубки.

Не в силах просто так наблюдать, игрок решился действовать. Но действовать аккуратно, как минимум — выудив, сначала, языка и допросив того.

Дитрих подумал, что исчезновение одного из рыцарей могут и не заметить, а даже если и заметят — в его планах было после окончания допроса просто подкинуть тело в горящий дом. План был прост и строился на небрежности противника, но Дитрих, видя небрежность, с которой действуют воины, счёл его достаточным.

После давней пересборки персонажа, Ами заимел множество слотов для контрактных существ, и Дитрих подумал, что одно из них подойдёт в этой ситуации. Он ещё не использовал магию призыва, и решил провести эксперимент, раз на него никто не смотрит.

— [Призыв демона: Чаровница]! — с каждым сказанным словом, на земле формировался магический круг, над контурами которого появилась сине-фиолетовая сфера. По этому процессу он понял, что слова были подобраны правильно. Означало ли это, что главным при использовании магии было намерение, а не слова?

Стоило прозвучать последнему слову, как это сине-фиолетовое образование растянулось, превращаясь в приплюснутый эллипсоид, из которого, мгновением позже, на месте будущих ног и рук, начали выходить округлые щупальца, а будущая шея начала истончаться.

Размытая фигура, плавно приобретя более светлый, синеватый оттенок, резко обзавелась множеством деталей, однако, всё ещё оставаясь лишь безликим силуэтом, и в тоже мгновение, вместе с обретением одежды, полностью сформировалось тело демоницы.

Всё это, с момента появления магического круга, не заняло и секунды.

— Хозя-я-яин… — преклонив колено, голосом сладостным и томным, на распев произнесла статная женщина с пепельно-синей кожей. Ами чувствовал странную связь, возникшую между ним и призванным существом. Она чётко показывала, кто здесь хозяин.

Черты её лица зачаровывали, глаза были настолько глубокого чёрного оттенка, словно в этой непроглядной бездне можно было утонуть, длинные — «эльфийские» — уши чуть торчали в стороны, впечатляющие, обрамляющие голову, платиново-белые локоны спадали до небольшой, практически полностью открытой, груди.

Суккуба — так, одним словом, можно было охарактеризовать её внешние данные.

Тёмные одежды демоницы облегали, подобно латексу, блестели начищенной кожей и, совершенно не оставляя места для фантазий, выставляли на показ многие участки бархатной синей кожи.

Руки её, увенчанные когтями в несколько сантиметров длинной, наоборот — были полностью закрыты и оплетены множеством ремешков; нарукавники словно являлись продолжением высокого и жёсткого ворота, чёрного снаружи и насыщенно-фиолетового внутри, и началом стелящейся по земле накидки, что, однако, ничуть не скрывала полуобнажённую женщину, наоборот, фиолетовым бархатом подбоя выделяла её фигуру на любом фоне.

На её подтянутом и отнюдь не лишённом плоти бедре, смотанный кольцами, висел гладкий чёрный кнут, заканчивающийся огромным, размером с её собственную ладонь, крюком.

Это был демон, принадлежащий шестидесятому уровню — «Чаровница».

Даже для своего уровня — она была довольно слаба в бою, однако значительно превосходила в навыках вора многих монстров даже на десять-пятнадцать уровней выше и принадлежащих сходным классам. При этом, хоть и обладала довольно посредственными параметрами скрытности, но была способна скрываться и перемещаться в тенях, требуя специфических умений и заклинаний для своего обнаружения.

Она принадлежала к расе суккубов, и расовый навык [Очарование] был весьма силён у этого монстра, а вместе с ним, имея профессию «иллюзионист», в Иггдрасиле она могла использовать навык [Гипноз], хоть и не отличавшийся особой силой.

Эти навыки, вкупе со способностью очень быстро перемещать НИП и аватар «грузом» сквозь тени, — позволяли Чаровнице без проблем «красть» цели с плохой ментальной защитой или плохой защитой от очарования.

Однако эта призываемая заклинанием десятого ранга демоница не была особо эффективна на уровнях, на которых её призыв становился доступен, имея излишне расплывчатую «специализацию». Скорее, во время заката Иггдрасиля этого монстра использовал для того, чтобы издеваться над редкими низкоуровневыми игроками никогда не вымирающий контингент желающих повеселиться за чужой счёт — тогда, когда в селекторе призыва с одним из обновлений появилась возможность разблокировать этот призыв.

Впрочем — призыв не менее «легко» одетых суккуб с разнообразным набором навыков — был доступен и раньше, просто к моменту, когда билд Ами позволил Дитриху достаточно свободно пользоваться призывами, они не вызывали былого визуального восторга, чтобы собирать коллекцию.

Но — именно она могла сейчас помочь Дитриху.

Да и вообще — Дитрих, под конец Иггдрасиля, выполнил множество игровых квестов, полностью забив все полторы сотни ранее неиспользуемых вообще или (что было в основном) забитых всяким низкоуровневым шлаком, ячеек заклинаний самыми понравившимися экземплярами (к сожалению — далеко не все из «понравившихся» он мог экипировать — его аватар просто не выполнял хотя бы минимальные условия для множества чар) и, найдя множество весьма полезных образцов, как и много новых мобов для призыва, также установил их в соответствующие слоты, по дешёвке скупив множество донатных предметов для расширения селектора призывов. Это не снимало ограничений по качеству, но позволило не особо думать о разнообразии доступных призывов.

— Найди какого-нибудь, находящегося вне поля зрения прочих, рыцаря и притащи ко мне. — сказал Дитрих, всё ещё несколько удивляясь собственному мелодичному голосу и несколько неуверенный в корректности выполнения столь неточного задания — однако, это тоже была проверка.

— Слушаюсь, Хозя-аи-ин. — вновь пропела демоница, проваливаясь в собственную тень.

— А так она вроде не умела… — себе под нос пробормотал и стал ожидать возвращения разумного монстра, вновь уже не столь отличный от человека парень.

И только сейчас понял, что всё время его внутренне удивляло — её лицо. Её красивое лицо двигалось, у неё была мимика, и, помимо сладостного голоса, эмоции она выражала не только лицом, но и гибким телом.

Только сейчас он коснулся своего лица.

Коснулся бархатной кожи, оттянул её щипком и отпустил.

Напряг лицевые мышцы, изображая улыбку, и почувствовал подушечками пальцев трение об меняющую положение кожу.

И потёр виски, более не зная метода, как хотя бы мнимо ускорить собственные мысли.