Четыре апокалипсиса без всадников

Когда начались слухи об армагеддоне, Сева не испугался. Он давно был к этому готов. В подвале – генератор, вода в бочках, крупа по коробкам, батарейки, книги по выживанию, даже лампа на керосине. Он готовился не чтобы пережить, а чтобы остаться. Чтобы, когда всё грохнет, подняться по лестнице, глянуть на пепелище и сказать: «Ну, понеслась».

Только ничего не грохнуло.

Прошёл один год. Второй. Сева вышел на поверхность, как выходят на сцену — осторожно, прищурившись. А там — солнце, дети играют, в магазинах скидки на йогурт с новыми названиями. Кто-то говорит про новый сезон сериала. Птицы чирикают, дороги ремонтируют. Вроде бы мир — как он есть. Ни катастроф, ни зомби, ни метеорита.

Сева вернулся в подвал, опустился на табурет, открыл банку тушёнки и медленно, словно в трауре, ел.

На третий год он начал выходить в город. Люди смеялись, обсуждали криптовалюту, разводились и женились. Им, кажется, было плевать на то, что конец света не пришёл. А он — ждал. Он считал это предательством.

Как-то вечером он пошёл в бар. Взял пиво, сел в угол. К нему подсел старик с глазами, в которых уже случились тысячи апокалипсисов.

— Ждал? — спросил старик.

— Чего?

— Ну, падения. Грома. Пустоты.

Сева кивнул.

Старик засмеялся. Не злорадно — тепло, почти по-братски.

— Не бывает одного конца света. Они мелкие, личные. Вот ты сидишь — уже конец света. Завтра снова. В понедельник — вообще капец. Идёт, понимаешь? Просто не так, как ты ждал.

Сева задумался. Он вернулся домой, лёг в спальник, выключил генератор. Темнота. Тишина. И где-то в этой тишине — шорох жизни.

Через неделю он вернулся в квартиру на поверхности и сделал уборку. Начал работать в пункте выдачи посылок. Каждую коробку он встречал с надеждой — может, наконец, в этой придёт конец света. Но там — кошачий корм, наушники, книга по саморазвитию.

Сева улыбался. И это — тоже выживание.