Четыре Ветра. Том 2. Иллюзии

Фиама шла, по ощущениям двигала ногами, но не видела совершенно ничего, а потом резко накатило: тошнота и головная боль такие же, как в Тоннелях Измерений в Земи, затем тело полукровки расщепило, разорвало на мельчайшие кусочки. Дочь ашуры стонала и пыталась вскрикнуть, но не слышала ничего. Её несло куда-то вперёд, точнее неслись эти маленькие кусочки. Перед глазами вспыхивали тошнотворные образы светаринов, зелёные вспышки, чьи-то глаза — всё это пролетало и разбивалось в прах. И, также внезапно как началось, всё закончилось — песчинки Фиамы собрались в полукровку, чёрная пустота исторгла её из себя. Адепт, словно спотыкнувшись, выпала из дверей и согнулась пополам — завтрак просился наружу, и дочь ашуры еле сдержалась, руки и ноги свело до боли, тело трясло, голова раскалывалась.

С другой стороны на лавочках сидели такие же бледные до зелёного цвета лица Селена и Джадан. Маркус скрючился на корточках. По всей видимости, он не сдержался и вытошнил завтрак.

Вышедший из дверей Гил почти посинел и нагло лёг, заняв всю лавочку. Взгляд его из наплевательского стал безумным, глаза выпучены, а зрачки смотрели в никуда. Джил сел на корточки, как Фиама, прямо у ворот. Его тело сотрясала судорога, а голова кружилась, ибо периодически олори заваливался на бок. Оз вышел, как обычно, словно просто переступил порог дома, только пожаловался, что ему не очень хорошо, хотя выглядел он отлично.

Куратор, показавшись из мрака ворот, поморщился и потёр виски. Его слегка заносило, когда маг пытался делать шаг, но в целом он пережил переход сносно.

Немного придя в себя после портала, Фиама подумала, что образы, которые видела при перемещении, могли быть видениями, но смысл от неё ускользнул. Полукровка осмотрелась: перед ней предстала Академия магии Огня. Выглядела она интересно, напоминая гигантский костёр из строений, огнелистов и беседок. Главное здание Академии — центральное и самое большое — состояло из нескольких этажей — не меньше семи. Вместо первого яруса полукровка приметила только столбы, вкопанные в песок, ко второму вела длинная приставная лестница. Зданием назвать постройку у Фиамы не поворачивался язык, так как стены заменили плотными коврами, подвешенными на тросы, прибитые к балкам и столбам из дерева, но чаще из кости. Выглядело дико и необычно. Мелкие постройки вокруг выполнены в похожем стиле. Были и привычные Фиаме домики из глины и песка, небольшие одно— и двух— этажные, раскрашенные в разные цвета. Но даже они казались низкими, имели широкие горизонтальные окна взамен привычных в надгорном краю вертикальных.

Сада, хотя бы небольшого, на территории Академии дочь ашуры не заметила, зато по обочинам широкой дороги, словно из снега, из песка вылепили фигуры и статуи, встречались фрески с изображением великих битв, побед и событий. Особенно Фиаме запомнилась одна — штурм сторожевой башни моста Бури, во времена уничтожения народа Ханаэша. Лица надгорцев выполнили так, что испугался и заплакал бы любой ребёнок. Сделали это с одной целью — акцентировать внимание на великом подвиге воинов Муарака, побеливших злодеев из чужой страны.

Фиама отвернулась, состроив рожу, как бы она не испытывала отвращения к людям, но страну свою любила и не позволила бы оскорблять.

Тут и там росли огнелисты — раскидистые деревья, напоминавшие клёны, с яркими рыже-красными листьями и угольно-чёрным стволом —, а по некоторым зданиям вилась лоза, местами сухая и бурая, а местами живая с жёлто-салатовыми листьями и яркими разноцветными цветками. Фиама заметила непонятные растения, Гил назвал их кактусами, они выглядели как пальцы гиганта, из которых, изгибаясь, росли другие пальцы, зелёные и все покрытые длинными иглами размером с ладонь. Выглядело жутковато и в тоже время забавно, особенно когда наверху этого ужаса красовался огромный цвет, пушистый и размашистый.

— Церемония приветствия скоро начнётся, не разбредайтесь. Пока можете осмотреться, — предупредил куратор.

Фиама с ребятами потеряли из вида команду Сиэля, а сами, осматриваясь, встали посреди наполовину занавешенного, наполовину открытого солнцу прохода, ведущего от одной постройки в несколько этажей к главному зданию. Фиама отметила, что ковры и шкуры из кожи скакунов и чешуйчатые из неизвестных ящеров заменяли не только стены, но и потолки. На шкурах муараканцы выстригали разнообразные символы и узоры, красили их, отчего те пестрили яркими цветами.

Особого внимания заслуживали сами маги Огня, как адепты, так и их наставники. Их форма выглядела одинаково, как и у магов Воздуха, отличаясь только мелкой деталью, здесь это была бахрома на рукавах — чем выше ранг, тем больше её. Бахрома Фиаме понравилась, смотрелось интересно, особенно когда маг взмахивал рукой, при любом движении она двигалась, перемешивалась и переливалась.

Все маги Огня носили длинные шарфы жёлтого цвета, дочь ашуры сообразила, что они заменяли ленты, так как на ткани красовалась вышивка золотой нитью примерно знакомых символов заклинаний. Шарфы обматывали вокруг шеи, иногда прикрывали ими нижнюю часть лица или накидывал сверху, скрывая волосы. Волосы муараканцы, все до единого, красили в невообразимо яркие, такие что в глазах пестрило, цвета, совершенно не переживая сочетались они между собой или нет. Художник в душе Фиамы страдал и плакал кровью, смотря на это буйство красок. И всё же, что-то в этом было — агрессия, энергия, протест против общества, будущее. Муараканцы делали основу одним цветом, концы волос выкрашивали в другой и оттеняли отдельные локоны мелированием, желая разнообразить двуцветие одежды. Встречались люди с амбре, с триколором и даже радугой в волосах.

Мантии магов Огня выделялись острыми накрахмаленными так, что не согнёшь рукой, плечиками. Наставники имели две пары, адепты одну. Фиама догадалась, что архимаги носили три пары плечиков. Рукава у всех, и женщин, и мужчин, были обтягивающие, манжеты с большим отворотом тоже накрахмалены. Одежда обтягивала мощные мышцы торса, а ниже талии расходилась тремя полами. Вне зависимости от пола маги носили обтягивающие штаны и сапоги на тонкой подошве с каблуком. Удивило дочь ашуры то, что мужчины тоже носили каблуки и довольно высокие!

Одежда под мантией представляла собой рубашку-обманку с такими же обтягивающими рукавами и накрахмаленными манжетами-отворотами. Фиама заподозрила, что у мантий рукавов нет, а видны как раз рукава нижней одежды. Жилетка отличалась более тёмным оттенком от вшитой рубахи, но её тоже украшала золотая оторочка.

И все они: мантия, рубашка-обманка, мужские и женские — имели неприлично большое декольте, оголяя накачанную волосатую грудь мужчин, и большой бюст муараканских женщин.

Ребята, прибывшие на соревнования, засматривались в вырезы девушек, которых среди адептов оказалось гораздо больше, чем в Академии магии Воздуха, но не подавляющее большинство, как среди приехавших прошлым летом касмедонцев. Фиама с Селеной тоже засматривались, но уже на грудь местных ребят. Заметив волосы на груди, дочь ашуры скорчила рожу и перевела взгляд на лица, лишь потом приметив, что на спине вырезы ничуть не меньшего размера оголяли лопатки.

Помимо обтягивающих штанов, кои муараканки носили под мантией, в комплект входила юбка настолько короткая, что едва прикрывала нижнее бельё. Фиама ужаснулась.

Ребята стояли и тихо переговаривались на родном языке, обсуждая увиденное, Академию, магов и адептов, одежду, повадки, крашенные волосы, здания и кактусы.

— Нашим бы такие мантии, — улыбался Оз. — Но, если честно, я уже хочу домой.

— Это вульгарно, — насупился Джил. — Здесь другой менталитет, мы не поймём.

Гил молчал, глядя куда-то в продолжение коридора за спиной Фиамы.

— У них тут всё по-другому. Эти бани. Я так и не понял, вымылся я или нет. И этот жёлтый свет, всё вокруг жёлтое, как им не надоедает, — признавался Оз, взгляд его привлекла прошедшая мимо муараканка, вихлявшая своими сильно выпуклыми ягодицами в короткой юбке влево и вправо, и улыбнувшаяся юноше. Надгорец зарумянился и зажато помахал ей пальцами, адепт вздёрнула крашеную полосатую бровь и фыркнула.

— Наверно поэтому они красят в яркие цвета всё вокруг, — развёл руками Джил.

— Здесь все девушки такие высокие, — признался Оз.

— По-моему здесь очень интересно, если не обращать внимания на эти усмешки, — пожала плечами полукровка.

— А парни такие низкие, но у них это считается нормой.

— Ага, — подал голос, доселе молчавший, Гил, — кроме вон того, — он кивнул Фиаме за спину.

— Мы для них выглядим, как чучела, наверное, — предположила дочь ашуры, прослушав Гила. — Хотя я и в Аэфисе для всех выгляжу чучелом. Так что всё равно уже, — призналась она.

— Нет, что ты такое говоришь, — попытался переубедить её Джил.

— Смотри, — шепнул Оз, чуть наклонившись к Фиаме, — он на тебя так пялится.

Джил замолчал и уставился на незнакомца за спиной полукровки. Та махнула рукой, не оборачиваясь, и лениво промолвила:

— Пора бы привыкнуть, что на меня все пялятся. Я ж не человек. Я уже привыкла.

— Но этот глаз не сводит, — ответил Гил.

Джил немного занервничал, глядя за спину Фиаме.

— Правда, прямо пожирает глазами. Очередной извращенец. Поговаривают, здесь в Муараке особо не следят за чистотой помыслов. Но этот выглядит особенно подозрительным, — признался он.

— Но я низкая и уж точно не по вкусу местным хахалям, — развела руками Фиама.

— В его взгляде нет страха, это точно, — слегка улыбнулся Гил.

Фиаме стало интересно, что ж там за парень такой, который не боялся и более того, пожирал, по словам Джила, глазами её, низкую и ущербную по местным меркам, плоскую и не сексапильную полукровку. Она обернулась и тут же поняла, о ком говорили ребята.

Её глаза вспыхнули, минутное оцепенение прошло. Фиама сорвалась с места и помчалась к нему. Кто мог подумать, что здесь, на другом конце земли, окажется ОН! Он возвышался надо всеми, точно был великаном в стране гномов. Он выглядел чуть иначе, подкрасил волосы, добавив зелёных прядей, зачесал их, выбил татуировку под глазом, но Фиама не могла спутать его ни с кем! Глаза его блеснули яркой зеленью в луче света, пропущенного дёрнувшимся ковром.

Джек сделал пару шагов ей навстречу и подхватил.

— Вааа, — заорала она прямо ему в ухо, кинувшись на шею. — Как ты тут оказался?

Он её обнял! Вот это да! Фиама всегда думала, что Джек её терпеть не мог, а тут такое. Полукровку пронзило видение булькающих теней, двигающихся солнечных лучей, мелькали лица, на вершине зиккурата сошлись извилистые линии небесного сияния. Из оцепенения адепта вывел голос Джека:

— Как ты тут оказалась?

— Чистое небо! Дже…

— Деймор, — перебил её Джек и очень тихо добавил, — потом объясню.

Дочь ашуры вынырнула из объятий и встала, глупо улыбаясь и оглядывая Джека. Он был одет в форму адептов, но чёрную вместо красной со скупой вышивкой по подолу. Джеку очень шла мантия, даже больше, чем низким муараканцам. Рост играл оборотню на руку.

Но что он тут делает? Это же Академия магии Огня. Да ещё в форме адепта!Возможно, его отправили на задание сюда? Или в ссылку? Избавились. Может, тут он скрывается от гильдии убийц? Или сам пришёл за кем-то. Да и какая разница?! Он тут! Я так скучала. Грязь! Я действительно очень скучала.

— Фиама, вы знакомы? — спросил, приблизившись, Джил. Он с подозрением смотрел на Джека и невольно напомнил жителей Пыльки.

Фиама обернулась, остальные подошли и с любопытством и непониманием смотрели то на Джека, то на полукровку.

— Да. Это Дже… Деймор, — представила Фиама. Повернувшись к оборотню, она представила остальных, запнувшись, вспомнив что ребята с ней в последний раз. — Это моя временная команда — Гил, Оз и Джил. Тоже адепты Академии магии Воздуха.

Фиама едва сдерживала радость от встречи. Глаза блестели и едва не искрились, а ноги хотели пуститься в пляс. Полукровка так много хотела бы рассказать Джеку: всё, что с ней случилось за последний год; и столько же спросить. Хотелось поговорить, поблагодарить оборотня, понадоедать, насмотреться на это хмурое лицо. В грязь соревнования! В грязь Академию магии Огня! В грязь Муарак! Фиама встретила Джека! И кажется, оборотень подхватил её настрой, потому что предложил:

— Пройдёмся?

— Да! — ответила дочь ашуры быстрее, чем молния ударяла в землю.

— Но, — забеспокоился Джил. — Сейчас начнётся церемония приветствия. Мы обязаны там присутствовать! Ты не можешь вот так взять и уйти с этим… с местным адептом.

— Джил, если ты так боишься, притворись мной. По ветру эту церемонию, — взволновано бросила дочь ашуры.

— Я тебя не отпускаю! Мы команда и должны, — но договорить следопыту Фиама не дала.

— Ты мне не мать и не отец, этого отродясь не было. Мидори командуй, а я вам не должна! — Повернувшись к Джеку, она радостно выпалила «пошли» и, схватив его за рукав, увела.

Они шли по песчаной дороге вдоль фигур из песка, кактусов и кустов тамариска, всё дальше от Академии в направлении вулканов. Фиаме это напомнило, как прошлым летом Джек вёл её по Аэфису, а потом по Земи, всегда уверенный, всегда знавший куда идти и так твёрдо стоявший на земле. Дочь ашуры отставала, её маленькие шаги не шли в сравнение с размашистыми шагами длинных ног оборотня. Тот остановился и подождал её, на что Фиама расплылась в благодарственной улыбке.

Она сообразила, что для магов Воздуха раз плюнуть определить ауру оборотня белым взором. Пришлось навести на друга отвод глаз, чтобы адептам не пришло в голову изучать ауру Джека.

— Я скучала по тебе, — призналась она. — Вспоминала, как ты меня провожал в Атуран. Спасибо тебе за это, ещё раз, — потупившись, поблагодарила полукровка.

— Я тоже вспоминал, — коротко, как всегда, проговорил Джек. — Отойдём подальше от Академии, чтобы никто нас не услышал.

— Да, — кивнула дочь ашуры. — Как ты изменился, волосы покрасил и зачесал. Так непривычно выглядишь, — смотрела на Джека и не верила глазам Фиама.

— Так нужно, это ненадолго, — буркнул оборотень, и полукровка порадовалась сему факту.

— Выглядит по местной моде, здорово, — добавила она, чтобы не обидеть Джека, и всё же призналась, — но мне больше нравится, когда у тебя пушистая грива.

— И мне, придётся потерпеть, — согласился оборотень, чем обнадёжил адепта. Значит, когда он вернёт своим волосам свободу, снова станет одуванчиком с торчащими во все стороны вихрами, которые очень нравились Фиаме.

Дорога сменилась тропинкой и вскоре друзья пришли в рощу огнелистов. Деревья с яркой красной, рыжей и жёлтой листвой окружили Джека и Фиаму. Полукровке стало интересно вживую узреть до этого виденные только на картинках энциклопедии огнелисты — последний дар Земли Огню. Стоило ветру пройтись вихрем, как воздух наполнялся треском костра шелестящих и трущихся друг о друга листьев. Друзья прошли в глубь рощи и остановились около одинокой забытой всеми лавочки, припорошенной песком и древесным сором.

— Здесь редко кто ходит, значит никто нас не услышит и не увидит.

Фиама смотрела на Джека и не могла поверить, что это реально, что она не спала. Каков шанс встретить Джека ещё раз? Незначительный. А встретить его в Муараке? И того меньше. И всё же они здесь, в саду огнелистов, стояли у лавочки, встретились снова. Мысли путались, полукровка не знала, что сказать, с чего начать, о чём спросить. Она молчала и улыбалась. В итоге не сдержалась и снова обняла оборотня.

— Я правда скучала, Джек, — призналась она, засмущалась и отстранилась. Сама, не понимая, что с ней. Списывая всё на радость от встречи, Фиама залепетала, сбиваясь с мысли на мысль. — А ты знаешь, я вернулась в Академию и мне дали команду, представляешь. Там с девкой из команды Джила случилось несчастье, и Декан назначил меня на замену. Так я и училась в команде потом. Столько всего было. И весело, и грустно. И…

Фиама запнулась, поняв, что тараторила, как дура. Джек сел на лавку, развалившись, дочь ашуры последовала его примеру, но скромно опустилась на краешек и зажала руки между ног, чтобы от нервов не проковырять дырки в перчатках. Перчатках, которые купил ей Джек, как и сапоги, и лук…

— А лук… Джек, прости, лук, который ты мне купил, его сломали, — призналась она. — Я даже догадываюсь, какая дрянь это сделала, — бросила адепт недобрый взгляд в сторону, вспомнив Сиэля. — Так жалко. Гады просто! Зато браслет, я ношу. — Фиама выставила ногу и указала на лодыжку. — Он большой оказался, но я ношу. Спасибо! Я ведь не поблагодарила. Я не знала тогда. Ты же вложил и ушёл. И зачем ты так потратился? Он же золотой, а ты мне итак купил перчатки, — дочь ашуры подняла руки, взглянув на ладошки, — и сапоги, и тетрадь. Столько всего для меня сделал.

— И, правда, — согласился оборотень, в тоне его отчётливо прозвучали нотки недовольства и разочарования.

— Чего? — не поняла Фиама, и от неожиданности перешла на деревенский говорок.

— Шарф через плечо, — Джек помотал концом шарфа. Похоже, он над ней потешался.

— Джек, а откуда у тебя форма? В тебе дар магии Огня пробудился? Почему ты здесь?

Оборотень отвёл взгляд и слегка нахмурил брови.

— Здесь все меня знают под именем Деймор, не забывай. Я — Деймор.

— Ладно, Деймор, — с издёвкой повторила Фиама.

Проигнорировав кривляния адепта, как делал прошлым летом, он продолжил, понизив голос:

— Я на задании гильдии, так что вынужден притворяться абитуриентом. Здесь есть программы для изучения магии одного дополнительного направления. У меня курс на оборот, так что я здесь уже две недели.

— А что за задание? — тихо откликнулась Фиама, сгорая от любопытства.

— Не думаю, что тебе нужно забивать этим голову. Скажу только, что я его почти выполнил. Лучше объясни, что ты здесь делаешь?

— У нас дружественные соревнования с адептами магии Огня. Десять дней сюда добирались. Все жопы в экипажах отбили, — полукровка потёрла упомянутое место.

— Хэ, — хмыкнул Джек, здесь известный как Деймор, и закинул руки на спинку лавки, — я шёл пешком.

Фиама пожала плечами, либо ей казалось, либо привычный Джек вёл себя более раскрепощено.

— Твои голубые мальчики так переживали, не хотели отпускать тебя, — ехидно напомнил он.

— Голубые? Джил что ли? — не поняла дочь ашуры, потом сообразив, что голубые они из-за мантий непривычного цвета. Она всё ещё жалась на краешке, отчего-то стесняясь Деймора, и махнула рукой. — Тоже мне опекуны нашлись. Не знаю, чего Джил взбесился. Гилу вот всё равно и Озу тоже.

Джек помолчал с минуту, задумчиво изучая лицо полукровки. Та, заметив его долгий взгляд, отвела глаза, но затем вновь вернулась. В его зелёных очах притаилась грусть и одиночество, такие привычные и понятные Фиаме.

— Я тоже скучал, — нарушил недолгое молчание Джек. — И я рад, что ты носишь мой подарок.

Фиама посмотрела на него с нежностью, не часто грубый оборотень так искренне признавался в своих чувствах.

— Как ты провёл этот год? Что делал после того, как я отправилась в Академию?

— У Кетала я не задержался.

— Точно! — дочь ашуры перебила его, боясь потерять мысль. — Я тут разбойников встретила в лесу, и один из них, его звали Рейвен, сказал, что Кетала убили. Что его заказали гильдии… Ты ничего об этом не знаешь?

Вновь странное молчание и изучающий взгляд, на этот раз ответ застал адепта врасплох.

— Знаю. Я убил Кетала.

Фиама округлила глаза, не веря собственным заострённым ушам. Как он мог убить своего друга?! В том, что они дружили, полукровка не сомневалась.

— Как же так…

— Так было нужно, — сказал Джек, как отрезал.

— Так было нужно? Для кого нужно? Релина… дети остались сиротами! Как ты можешь так говорить?! — всплеснула руками дочь ашуры. Возмущение и негодование рвались наружу.

— Успокойся, — более настойчиво заметил Джек и схватил Фиаму за плечи. — Он жив, но знать об этом не должен никто. Ни единая живая душа, ясно? — прошипел он, глаза его блеснули зелёным ядом.

— Ветер! Не пугай меня так.

Фиама медленно отвела глаза и уставилась в пустоту, переваривая услышанное. Оборотень убрал руки, про себя дочь ашуры отметила, что хватка его не стала нежнее.

— Значит ты так прониклась им. Понравился дядька? — отчего-то этот насмешливый тон напомнил Фиаме наставника Хроно.

— Он забавный и очень интересный, — бодро качнулась на лавке адепт. — Да, понравился. С оборотнями весело. Не со всеми правда, — тут же съязвила она. — Некоторые мрачные, вечно угрюмые, мало что рассказывают и всегда недовольны. — Фиама не удержалась и показала другу язык.

— Я думал маги Воздуха придури, но здесь маги просто ужасны, — проворчал Джек, проигнорировав слова полукровки.

— Все маги придури, но у каждого придурь своя. Тебе не понять, — смеясь, напомнила дочь ашуры.

— Но я понял. Я понял те твои слова о Ветре и Молнии. Знаешь, я видел Цилинь-Радугу. Она существует. Во плоти, — Джек показал руками округлости женского тела. — Я до последнего считал это бреднями, выдумками, но, когда она снизошла, я узрел.

— О, — только и выдала дочь ашуры, не слишком довольная руслом, в которое ушла беседа. Фиама пыталась заглушить зависть, она могла только мечтать о том, чтобы увидеть Ветра. Если Молния ещё кому-то изредка являлась, то Ветер оставался невидим даже для самых сильнейших архимагов.

— А у нас появился новый преподаватель, — беспардонно сменила тему Фиама и загорелась описать его. — Такой странный сперва был. Злой со всеми, а потом мне помогать стал. Представляешь? Впервые такое. Короче мы теперь с ним обводим вокруг пальца Декана. Притворяемся, что наставник меня наказывает, а на самом деле болтаем сидим.

Джек никак не отреагировал, похоже он не нашёл тему интересной для себя. Возможно, он тоже завидовал, что у Фиамы появился ещё один друг, помимо него. Но дочь ашуры, не замечая ничего, продолжала описывать наставника Хроно.

— Он классный. Волосы у него такие чёрные и глаза тоже чёрные. Он добрый на самом деле. Улыбка у него такая таинственная. Но как он всех обхитрил, такой умный! Я дважды чуть под исключение не попала. Кто-то привёз Декану листовку розыска, где мы сами на себя не похожи, а он давай вопить. Я уже попрощалась с дальнейшим обучением, и тут наставник зашёл. Пара фраз Декану, на меня грозно посмотрел, обещал наказать и всё на этом. Так здорово! Когда вышли от Декана, наставник меня ещё и по головке погладил. Он меня не боится и относится даже лучше, чем к людям. Странно это, но я счастлива. Я его при первой встрече за волосы дёргала, ногу ему отдавила и сбила с ног нижним ударом. Он на землю упал, а мне так стыдно было, я только и увидела перья преподавателя. — Фиама не могла вспоминать это без смеха.

Она ничего не сказала о танце и поцелуе, но поведала о том, как с помощью Наставника, она смогла выучить пару сложных заклинаний, а также как он учил её играть на рояле. Она вспомнила момент с мантией, как Хроно пошёл с ней к заведующему и вновь помог, точнее в тот раз впервые помог полукровке. Фиама рассказывала и рассказывала разные случаи из Академии, как не справлялась с магией молний, как всех шокировала своим видом, впервые была «наказана» наставником. Как ребята из её команды узнали о «наказаниях».

Она всё говорила и говорила, и так хотелось рассказать ещё больше. Фиама знала, что речь её была не очень связной, она повторялась, когда припоминала подробности, в точности как её мать, но Джек не перебивал. Возможно, большую часть он пропускал мимо ушей, но пока не пытался остановить полукровку, а ей было необходимо выговориться кому-нибудь. И за молчание и терпение оборотня, дочь ашуры была ему безмерно благодарна.

— Может, ты что расскажешь, Джек, то есть Деймор? — предложила Фиама, когда стало не прилично трепаться в одно лицо, даже не спросив о наболевшем своего собеседника.

— Деймором можешь называть меня там, — оборотень кивнул на Академию, решив себя переименовать, — а наедине зови меня Реми.

— Реми? Тебя так называл Симанаил, а почему не Джек?

— У меня много имён, но Реми мне нравится больше всех, — ответил он, чем ещё больше обескуражил Фиаму, и отвёл глаза.

— Ладно, Реми, — согласно улыбнулась адепт, решив не спорить. — Точно, Реми? А то я так запутаюсь скоро.

— Точно, — кивнул оборотень.

Они смотрели друг на друга и Фиама радовалась, что Джек, то есть Реми, как оказалось тоже скучал и рад встрече. У полукровки есть друг! Они друзья и она не единственная, кто так считал. Как же это здорово, встретиться с другом, с которым не виделся год, и иметь возможность поболтать и побыть вместе. Как же здорово просто иметь друга. С ним приятно даже молчать. Достаточно сидеть рядом и наслаждаться днём.

Реми рассказал Фиаме о своих злоключениях: как ему пришлось вернуться в гильдию убийц, и там он сидел в казематах, ожидая приговора; как его отправили в Касмедолию на задание, а потом он узнал, где жили шиноби и погостил у них пару оборотов. Он остался таким же молчаливым, и дочь ашуры вытягивала слова чуть ли не клещами, но всё же он отвечал на её вопросы не односложными «да» и «нет». Некоторые вопросы адепта оставались без ответа, на другие оборотень пытался отшутиться. Фиама искренне веселилась, играя в игру «задай правильный вопрос», и смеялась от радости, что встретила Джека, с которым пережила не одно приключение. Глупая улыбка не сходила с лица полукровки.

Солнце предательски быстро клонилось к горизонту, Фиама хотела подставить под него тумбочку, чтобы хоть как-то затормозить движение светила. Она бы больше спросила у Реми и больше бы ему рассказала, только дайте ещё немного времени.

— Ты здесь надолго? — словно прочтя её мысли, поинтересовался оборотень.

— Две недели где-то. Завтра начнутся поединки. Восемь одиночных, потом групповые, но нам дадут выходные между последними. А ты?

— Я почти закончил, — Фиама понурилась, понимая, что в Академии Джека более ничего не держит. — Но чтобы не вызвать подозрений, пробуду здесь до начала занятий.

— Значит, завтра встретимся? — обрадовалась дочь ашуры.

— Да.

— Всё же это здорово, что мы оба оказались здесь в одно время. Провидение судьбы! Может, нас свели сами стихии, — предположила Фиама воодушевлённо.

— Пойдём, я провожу тебя.

Джек поднялся, лениво, но изящно, как кот, хоть он и волк по рождению, и вновь, как прошлым летом, он пошёл впереди, показывая дорогу, а Фиаме оставалось принять его выбор и довериться, следуя сзади. Сумерки сгущались и тёмный силуэт оборотня слегка расплывался в лесу огнелистов. Прожилки на листве деревьев чуть заметно люминесцировали.

Какой красивый сад, и мы вдвоём. Это точно сон. Раз так, значит, можно не бояться.

Дочь ашуры догнала друга, успевшего уйти вперёд, совершая размашистые шаги, и шла рядом, стараясь не отставать. Она протянула руку, ещё чуть и коснулась бы его пальцев, но медлила в нерешительности и покусывала губу. Стоит ли?Нормально ли это держать его за руку? Он ведь мне не мамка и не возлюбленный.Но раньше он держал меня за руку, и я не задумывались, как это выглядит со стороны. Когда Джек вёл меня по Тоннелям Измерений в Земи. Хотя там он меня скорее тащил.Ну и тащил, всё равно считается, уговорила себя Фиама и решилась. Медленно и осторожно, полукровка взяла оборотня за руку, едва касаясь, скромно уцепившись за два пальца.

Джек ответил и ухватил её руку своей, крепко, но аккуратно сжав.

Фиама выдохнула с облегчением и расслабилась, бросая счастливые взгляды на уверенный профиль оборотня. Она бы шла так всегда, до самой смерти и после, неважно в Рай или Ад. Пусть бы Реми — или Джек, или Деймор — выбирал дорогу, а Фиама будет ведомой, ей не сложно, она согласна. Куда угодно, лишь бы с другом, которому не страшно доверить жизнь, который эту жизнь не раз спасал, доказывая делом свою надёжность. Она посмотрела на оборотня, и улыбка больше не сходила с её уст.

По дороге Фиама незаметно для спутника начертала в воздухе руну, и навела на него магию сокрытия, чтобы никому из прибывших вместе с ней эфесцев не пришло в голову оглядывать Джека небесным взором. Дочь ашуры сохранит его тайну и защитит от двуличного Сиэля и его лживых дружков.

Они пришли к двухэтажному глиняному дому, выкрашенному в голубые и фиолетовые цвета. В его окнах горел свет, отбрасывая не ровные подрагивающие жёлтые лучи на песок. Факелы или свечи, догадалась Фиама.

— Вас заселили сюда. — Оборотень остановился у ступенек, ведущих на крыльцо.

— Откуда ты знаешь?

— Маги Воздуха пахнут ветром и свежестью, я чую.

— Оу, ясно. Значит, и я пахну свежестью. Круто, — самодовольно улыбнулась Фиама.

— Нет.

— Чего? Я чё воняю?! — деланно разозлилась она, надув щёки.

— Да, мятой.

— Ну хоть не псиной, — съязвила дочь ашуры. — Тогда до завтра? — переменилась она, вспомнив о расставании.

— Да. Встретимся в трапезной.

— Я не знаю порядок поединков, — оправдалась Фиама. — Имена адептов называют непосредственно перед началом.

— Если вызовут тебя, я прогуляю свои занятия, но посмотрю на это, — сарказм в голосе оборотня не укрылся от дочери ашуры. Он продолжал считать её слабой и непутёвой. Стала ли она сильнее?

— Ладно, — благодарно улыбнулась полукровка. — До завтра. Есть охота, щас помру, надеюсь, ребята мне что-нибудь припасли.

Реми отпустил руку, и Фиама поспешила к своим, у самой двери обернувшись и помахав оборотню.

На первом этаже гостевого дома разместились Сиэль со своей командой, так что полукровке пришлось пройти мимо них, поймав на себе взгляд каждой пары глаз и уловив эмпатическим даром их недовольство и раздражение.

— Ты заблудилась? — не смог промолчать Сиэль. — Сегодня была церемония приветствия.

— Я знаю, — спокойно ответила дочь ашуры, желая на этом закончить конфликт.

— Тебя на ней не было. Почему? — потребовал сын Декана.

— Я польщена, что ты так наблюдателен ко мне, но это моё дело. Спасибо. — Фиама изобразила в сторону следопыта кривой реверанс и поднялась по лестнице наверх. Совсем не хотелось портить этот восхитительный день перепалкой с Сиэлем, тем более что выше её ждали ещё трое недовольных и обеспокоенных ребят.

— Где ты была? — с порога начал Джил.

— Джил, я хочу есть и спать, веришь? — попыталась отбрыкаться полукровка.

Гил открыл крышку подноса, на котором лежало что-то сильно прожаренное и тройным слоем покрытое специями. Фиама подлетела к столу с блюдами и одарила адепта поддержки самым благодарным взглядом.

— Тебе следовало пойти с нами на церемонию, а не плутать с каким-то мужиком, — выдал Джил.

Фиама чуть не подавилась, попыталась запить застрявший кусок киселём, но тот оказался слишком густым. Наконец, дело сдвинулось, и полукровка выпалила:

— Да он ваш ровесник.

— Всё равно. И кстати Наставник заметил, что тебя нет.

— По-моему ему Сиэль сказал, — влез Гил.

— Я, пожалуй, поем у себя. — Фиама взяла поднос с едой и направилась в комнату.

— Не уходи от разговора, — потребовал олори команды.

— Джил! Мы прибыли с дороги, все уставшие, завтра поединки, мы в чужой стране, в чужой Академии чужой магии и только мы тут знаем друг друга. Давай оставим этот разговор, — выпалила Фиама, голос её почти сорвался на визг.

— Вот именно! А ты уходишь гулять с первым попавшимся муараканцем! Ты же знаешь, какие они извращенцы, — напирал Джил, совсем забыв о своей скромности и зажатости.

— Да он эфесец, кожа же смуглая. И я знаю его!

— И всё же извращенец, — сказал Джек, сидя на подоконнике открытого настежь окна. — Среди эфесцев таких тоже полно, — многозначительный взгляд поочерёдно остановился на каждом из трёх ребят.

Адепты опешили, Фиама в том числе. Она обнимала поднос с едой и смотрела на оборотня, не зная удивляться или смеяться. Когда он стал таким… наглым? Язвительным? Нахальным?

Оборотень спустился на пол, медленно, точно ленивый кот, прошёл в глубь комнаты и присел на подлокотник кресла. Будь Фиама постарше, она, возможно, обратила бы внимание, на сексуальную позу Джека и мантию, облегавшую мускулистый торс, а также томный взгляд зелёных глаз и насмешливые искорки в них. Но дочь ашуры не интересовали мужчины в романтическом смысле, и она потешалась над странным поведением своего друга. Точно сменив серый плащ на чёрную мантию, он внезапно стал другим человеком.

Но ведь действительно стал, признала адепт. Он Деймор здесь, сам сказал, а когда мы наедине он Реми.

— Что ты здесь делаешь?! — переключился на нежданного гостя Джил, которого такое развязное поведение злило.

— В гости зашёл. Тихо, не шуми так. Соседей разбудишь, — Деймор бросил издевательский взгляд на пол.

— Фиама, — Джил вновь обратился к полукровке и подошёл ближе, — на церемонии мы познакомились с Ришим, и она предупредила об этом Дейморе. Лучше не связывайся с ним.

— Откуда вы знаете друг друга? — спросил, вскинув брови, Гил.

— Я не нравлюсь Риш, — развёл руками Деймор. Сейчас он вёл себя непривычно живо. В образе? подумала Фиама. С ней наедине он был совсем другим.

Решив взять инициативу в свои руки, Фиама отставила поднос бросила на ребят многозначительный взгляд и напомнила:

— Мы познакомились прошлым летом.

— Но как тогда он попал в Академию? — подивился адепт поддержки.

— Почему Ришим тебя невзлюбила? — тем временем спрашивал Оз у Деймора.

— Я отказал ей в любовных утехах, — скривился в ухмылке оборотень. Вот уж чего Фиама за ним раньше не замечала.

Дочь ашуры не могла понять, чего он добивался, кого изображал. Муараканца? Но кожа выдавала его с потрохами, хотя, полукровка согласилась с тем, что акцент у Джека отсутствовал. Он говорил на местном наречии без запинки, словно жил в Муараке долгие годы.

— Смотрите, это долгая и сложная история. Я вам потом расскажу. Но да, Дж-Деймор, тот самый человек, что помог мне найти Атуран, — призналась Фиама, так чтобы её услышали все присутствующие, но не настолько громко, чтобы услышала команда Сиэля.

— Ты сказала им? — чуть подался вперёд Джек, уже её привычный Джек, всегда серьёзный убийца.

— Да. Я им рассказала, иначе слишком много вопросов оставалось без ответа.

Дочь ашуры надеялась, Реми сообразит, что она не стала рассказывать лишнего, а только то, что необходимо.

— Мы тебе благодарны за заботу о Фиаме, — взял слово Джил. — Ты поступил очень благородно, решив помочь ей. Извини, если кто-то из нас тебя обидел, — он обвёл рукой присутствующих. Иногда Джил начинал вести себя, словно ответственен за всех, хотя в какой-то степени так оно и было, это отпечаток, накладываемый должностью олори команды и роль старшего сына. — Чужая страна, мы долго добирались сюда, устали с дороги и немного напряжены. Я, кстати, представлял друга Фиамы немного иначе. Деймор?

— Да, — резковато, по мнению Фиамы, ответил оборотень. — Значит у вас команда? — оценивающим взглядом Джек обвёл присутствующих. Дочь ашуры почувствовала всеобщее напряжение и неприязнь к гостю. Оз хотел высказать по этому поводу мысль всех ребят, но полукровка жестом велела ему придержать язык. Она одарила оборотня загадочной улыбкой и начала собственную игру. Притворству она за прошедший год тоже обучилась под руководством лучшего в мире иллюзиониста — наставника Хроно.

— Да, а место каждого ты узнаешь на соревнованиях. В конце концов, ты нам враг в данной ситуации.

— Вот как, — сощурил глаза Джек, не сводя взгляда с полукровки. — Ладно. Тогда пока оставлю вас. Нужно доложить магам то, что я уже выяснил.

— Вот иди и доложи. Не продешеви, когда будешь торговаться. А завтра продолжишь расследование, — Фиама взяла поднос с едой и, отправив оборотню ехидную улыбку, продолжила прерванную трапезу.

Деймор прошёл к окну и спрыгнул вниз, не сильно заботясь о том, что это второй этаж. Адепты ещё немного посидели, нервно переглядываясь, но никто так и не рискнул задать Фиаме вопросы, а затем разошлись спать.

Следующим утром, на подходе к столовой Фиаму и ребят поймала четвёрка адептов Огня. К дочери ашуры примкнула высокая девушка с розовыми волосами красивого оттенка и прядями лилового в длинной чёлке, разделённой ровным пробором надвое. Муараканка расплылась в растянутой прямоугольной улыбке, точно не замечала острых ушей полукровки, и первая пошла на контакт.

— Привет, я — Ришим, для друзей просто Риш. Вы ведь понимаете по-муаракански? Или мне говорить на общем? — последний вопрос она произнесла на ломанном общем наречии с чудовищным акцентом. Она картавила, не сильнее, чем остальные муараканцы, но Фиама разбирала слова адепта с трудом.

— Понимаем, только говори медленнее, — попросила дочь ашуры.

Ришим засмеялась, но кивнула. Она училась на четвёртом курсе и была баши — местный аналог олори — первой команды, а посему в поединках будет сражаться с командой Сиэля. Муараканка так забавно называла их — команда грозного милашки. Ей понравился Сиэль, но перекинувшись с ним парой фраз, Риш поняла, что он тот ещё высокомерный засранец, а потому теперь искала общий язык со второй командой. Адепт не хотела верить Рехану — товарищу по команде — что все эфесцы зазнавшиеся чудики. Фиама на это лишь с глупым видом улыбнулась. Те, кому не нравился сын Декана, априори начинали нравиться полукровке. Фиама загорелась идеей подружиться с девушкой. Наконец-то у неё могла появиться подруга! Ухватившись за возможность, дочь ашуры с радостью общалась с единственной девушка первой команды адептов магии Огня.

— У вас всего две команды поступили на четвёртый курс? — удивлялась Риш.

— Нет. Команды четыре, — не слукавила Фиама, вспомнив, что Декан присвоил команде Джила четвёртый номер.

— Много. Нам все преподаватели говорят, что магов Воздуха мало, и ваша Академия пустует, — призналась муараканка.

— Так и есть, — улыбнулся ей Оз. — На этом курсе так, а среди выпускников прошлого года было всего четверо адептов.

— Так мало! — пробасил стоявший рядом вулканец, адепт с чёрных земель, где вместо барханов возвышались многочисленные действующие вулканы. Он был чуть ниже высоченной Риш, с огненными волосами и выбритыми висками, на его почти чёрной коже светлые тату выделялись особенно эффектно.

— Это Стинри, — Риш кивнула на товарища, — он из моей команды. Мой альфа.

— Это значит её любимый, основной партнёр, — очень тихо шепнул на ухо полукровке Гил, за что получил признательный кивок. Странные повадки и обычаи чужого народа путали и сбивали дочь ашуры.

— Странно, что вы вообще подошли ко мне, ведь я полукровка, — Фиама сдвинула прядь волос, акцентируя внимание на остром ухе.

— Говорят, я дитя ифрита, и от меня стараются держаться подальше, — призналась Риш. — Но это чушь, я помню своих родителей и оба они были людьми.

— Я знаю свою мать, и она ашура, — пожала плечами Фиама.

— Асура? Демон? — Опешил приблизившийся юноша, самый низкий среди всех, со светло-зелёными волосами на макушке и голубыми длинными локонами, спадавшими на плечи, над его верхней губой пробивались усики такого же цвета.

— Ашуры уже не демоны, — насупилась эфеска.

— Риш, ты пытаешься выглядеть выше и сисястей на фоне этой малышки? — На Фиаме повисла женщина с невообразимо длинными сине-салатовыми волосами и кожей цвета молока.

— Сеги, — рыкнула муараканская полукровка.

— Сеги, неужели ты переспала уже со всеми парнями и теперь кидаешься на маленьких девочек? — не остался в долгу Стинри. По вспышкам неприязни, витавшим в эфире, дочь ашуры поняла, что две команды ладили не больше чем она с Сиэлем.

Девушка убрала руки от Фиамы, и Риш быстренько придвинула полукровку ближе к себе. Она кивнула на появившегося в поле зрения Деймора и принялась нашёптывать Фиаме держаться от него подальше.

— Он странный, выглядит подозрительно, он довольно груб и холоден. От него пасёт опасностью и жестокостью. Я тебе точно говорю, добра от него не жди. Будь осторожна.

— Я знакома с ним. Он не так уж плох, — скромно вставила Фиама и, улыбнувшись, кивнула Джеку.

Оборотень приблизился к толпе адептов и присмотрелся к каждому, вид у него был отстранённый и высокомерный.

— Сегибрис, моя постель остыла без тебя. — К ним подошли ещё трое адептов Огня, мужчина с розовыми волосами жадно прошёлся руками по бёдрам Сеги и на глазах у всех страстно поцеловал её. Он не отлипал от девушки минуты две.

Фиама отвернулась, в ней смешались разные чувства — скромность и отвращение, её собственные, но к ним примкнули чужие: зависть, раздражение, интерес, похоть, смущение и удивление.

— А что вы тут вынюхиваете, Ришим? Стинри? — подала голос третья муараканская девушка. Она была ниже Риш и Сегибрис, её кожа чёрная, как ночь, выдавала в ней жительницу вулканических краёв, а свои волосы адепт зачесала на бок так, что часть локонов топорщилась, встав дыбом. Похожая причёска таких же цветов, но в другой последовательности, была у подошедшего мужчины с такой же чёрной кожей. У этих двоих даже тату на лице одинаковые, сделанные с разных сторон. — С этими сражаться будем мы. Или Декан подбросил своей любимице интересную инфу?

— Декан относится ко мне не лучше, чем к вам, Мирим, — парировала Риш. — Мы хотели познакомиться. Насколько известно, эти поединки устраивают ради дружеских контактов.

— Скорее чтобы оценить силу стран, — вставил Оз, голос его не звучал самоуверенно, а потому муараканцем не из чего было разжечь конфликт.

— Мальчик, — словно охотница на свою жертву, Мирим бросила на рыжего адепта похотливый взгляд, — будь ты чуть ниже, я бы влюбилась.

Оз опешил и тяжело сглотнул. Скромные девушки нравились ему больше, но как любой простой юноша без задней мысли, он бы не стал противиться вниманию муараканки и пошёл бы с ней в шалаш, в кровать, в уединение, куда бы она не позвала.

— Они все дюже высокие, особенно этот, — высказал мужчина с розовыми волосами, подбородком с изящно выбритой розовой бородкой кивнув в сторону Джека.

— Просто ты щёголь-недомерок, — не остался в долгу оборотень, и Фиама прыснула со смеху, этот новый образ Джека-Деймора начинал ей нравиться.

— Ты хочешь разобраться со мной, — подошёл к нему щёголь, вспыхнув быстрее фитиля, гнев пылал в его глазах, а голос стал грубым, — Масоранши.

Риш вновь склонилась к Фиаме с очередным пояснительным и предостерегающим шепотком:

— Масоранши — масондр атаранши — тень на закате, правда ведь он тощий и длинный, да ещё в чёрном. Не знаю, кто его первым так обласкал, но прозвище прижилось, как и ко мне Тигрица — Маканре. Тупые прозвища! А Рунимир несдержанный и вспыльчивый, он сильный маг. Не позавидую тому из вас, кого поставят против него. Но признаюсь честно, я б хотела, чтобы вы его уделали. Адептам Земли это не удалось, а сбить с него спесь следовало бы.

— Спасибо, будем знать. Он маг поддержки?

— Нет, атакующий и баши, как и я.

Фиама в мыслях прокляла свою судьбу. Почему всё самое сложное всегда доставалось именно ей? Почему она не могла выйти против слабака, каким выглядел этот недомерок с салатно-голубыми волосами, и похвалиться перед Джеком, какой сильной стала. Хотя, если подумать, как хвалиться силой, побеждая слабака? Это нечестно! Если же Фиама завалит Рунимира, она утрёт носы разом всем: и Сиэлю, и всей его команде, и всей команде муараканца, и блеснёт в глазах Реми. Если бы только она смогла завалить этого типа с розовыми волосами. Его рожа уже начинала раздражать полукровку, противная и похотливая.

Деймор нагло пользовался преимущество своего роста и смотрел на всех сверху вниз, как грифон на куриц. Взгляд его говорил красноречивей всех слов пяти языков. Это взбесило Рунимира ещё сильнее, но он решил отступиться, не роняя лицо. Помогла ему в этом Мирим.

— Не ведись Руни, эфесцы все заодно, где бы ни жили. Он, скорее всего, пытается спровоцировать тебя показать наши способности до начала соревнований.

— Ты права, моя горячая, — высокомерно улыбнулся Рунимир и обжёг страстным поцелуем пышную грудь, а затем и губы вулканки. Фиама скривилась, такое вульгарное поведение шло в разрез с её мировоззрением.

— В постели ты такой горячий, Деймор, а сейчас так холоден, — бросала томные взгляды на Джека высокая женщина с сине-салатовыми волосами. Фиама представила, как Джек, войдя в образ Деймора, впивается и слюнявит грудь этой Сеги, тошнота подкатила к горлу. Он не такой! Она не верила, что Джек способен на такое. Это хуже, чем узнать, что он Полуночная тень.

— Заряжаюсь от солнца, — спокойно ответил оборотень.

Фиама засмеялась, и тут на неё пал взгляд красных очей Рунимира. Похоже, муараканец заметил полукровку только сейчас, глаза его расширились от удивления, он смотрел и не мог поверить. Адепт убрал руки от Мирим и больше не пытался лапать Сеги.

— Это что? — спросил он, не отрывая взгляда от дочери ашуры. — Такие короткие ноги…

— Руки тоже короткие, она вся коротышка, Руни, — ехидно заметила Мирим.

— Какой ужас, — прошептал муараканец, но глаза его загорелись интересом, однако интерес этот отдавал похотливым желанием. — Как же с ней… развлечься?

— Можно ведь и поговорить, — подал голос Джил, доселе молча наблюдавший за всем. Гил кивнул, но не удержался от комментария:

— Хотя она невоспитанна и нагла.

— Просто я не привыкла расшаркиваться перед блахародными, — специально сделав деревенский акцент на последнем слове, Фиама состроила Гилу рожу.

— Я тебе как-нибудь покажу, чем привлекательны маленькие девушки, — скривился в ядовитой усмешке Деймор, обращаясь к Рунимиру.

— Будь она мальчиком, я бы может и поразвлёкся.

— Что?! — не одну Фиама поразили слова муараканца.

— Жизнь коротка, нужно попробовать всё, детка, — заметил адепт Огня. На этот раз тошнота к горлу Фиамы подошла ещё ближе, благо она ещё не успела позавтракать, а ужин давно переварился. Ей даже представлять не хотелось, как один мужчина развлекался в постели с другим. Нет, она точно никогда больше не отправится в Муарак!

От развития отвратительной темы адептов спас не кто иной, как Сиэль, появившись рядом.

— Что за столпотворение? — окликнул сын Декана, рядом с которым, как рядом с пастухом, паслось стадо его команды.

— Налаживаем дружеские контакты, — заученно ответил Джил.

— Есть ведь и у вас красивые пары, — вставила своё Мирим. — Низкий симпатичный мальчик и девушка выше него.

Сиэль скривился, здесь каждый напоминал ему о низком росте и называл Селену его наречённой, несмотря на разницу в каких-то несколько сантиметров. Он мог бы порадоваться, что так отлично вписался в муараканское общество, но благородный потомок великого архимага проклинал свой рост и эту странную страну.

Селена самовлюблённо отвела глаза и состроила своё лучшее личико, с каким отвечала на комплименты. На глаза ей попался Оз, сверкавший улыбкой, глядя на высоких муараканок. Селена хмыкнула, маска королевы Академии магии Воздуха не дрогнула. Неужели Озу нравились высокие девушки? Или он, как Джадан повёлся на их вульгарную внешность и манеры?

— Селена не моя суженая, — приторно сладким голосом отозвался Сиэль. — Она только друг и член команды.

Фиама перевела взгляд на фесонку. В прошлом королева Академии магии Воздуха нашлась бы что добавить, какой едкий комментарий озвучить, но лишившись отца и положения в обществе адепт поубавила спеси. Она снисходительно улыбнулась и промолчала, из-под длинных чёрных ресниц бросив взгляд на Сиэля.

— Милаш, ты разбиваешь ей сердце, — подал голос третий житель вулканских земель, очень похожий на Мирим, та поддержала его, согласно кивая.

— Вы не знаете, во сколько состоится первый поединок? — сменил тему Сиэль, переводя взгляд с Ришим на Стинри и Рунимира.

— Мы ещё не завтракали, — напомнила Мирим.

— После завтрака нельзя устраивать поединки, — заметил вулканец, обведя всех присутствующих взглядом и остановившись немного дольше остальных на Селене, на что та ответила высокомерно вздёрнутой бровью, но одарила адепта Огня приторной улыбкой. Глаза её оставались холодными.

— Около полудня, — нервно воскликнула Ришим, её разозлила Сегибрис, беспардонно строившая глазки и не только то Стинри, то низкому юноше с зелёными и голубыми волосами. Тот попытался закурить, но получил затрещину от Деймора.

— Ты сдурел? — взвизгнул мелкий. — Ты здесь кто вообще? Абитуриент обугленный!

— Наставники предупреждали не курить возле гостей, — небрежно заткнул его абитуриент.

— Мы в своей стране, почему должны менять свои устои?

— Угомонись, Рехан, — прошипела на него Риш, за руку утягивая в сторону трапезной. До адептов донеслось только: — ты слишком много куришь.

Сиэль пропал, последовав примеру муараканцев и заняв стол, с ним была его команда. Рунимир последний раз сверкнул глазами на Деймора и бросил многозначительный взгляд на Фиаму, не предвещавший ей ничего хорошего. Муараканца увела Мирим, вулканец взял под руку Сегибрис. Дочь ашуры подметила, что команда Рунимира села подальше от стола, занятого Риш.

— Пойдёмте, займём стол, — предложил Джил.

До полудня адепты не знали, чем себя занять, зато поняли, как скучали касмедонцы в Академии магии Воздуха, в те часы, пока сами надгорцы торчали в библиотеке, черпая больше знаний о противниках. На вопрос Фиамы и Гила можно ли воспользоваться библиотекой Академии магии Огня куратор Сиэля ответил резким отказом. Нечего даже думать о подобном, они гости, а библиотека — достояние страны. Как в музей туда сходить можно, посмотреть, оценить количество книг, но пользоваться ими нельзя. В итоге эфесцы остались предоставлены самим себе. Наплевав на Джила с его заботой и Ришим с её предостережениями, Фиама проводила время с Деймором. Они гуляли по роще огнелистов, и говорили, говорили, говорили, или молчали, что тоже доставляло обоим удовольствие.

Деймор проходил в Академии курс обучения побочной ветви магии Огня — теням. Он не вдавался в подробности о своих успехах, но Фиама чувствовала нутром, у Реми получалось, и он горд собой. Не могла полукровка понять только откуда у оборотня способности к магии Огня. Могло ли быть так, что магами становились не только люди? Хотя считалось, что стихийная магия полностью принадлежала лишь людской расе. У Деймора дочь ашуры не стала выпытывать подробности, он имел право на свои тайны, она ведь и сама многое ему не рассказывала.

Скучнее всего приходилось, когда оборотень отправлялся на занятия, тогда Фиама общалась с ребятами из команды, то и дело вспоминая новость о Мидори и ни с того с сего отвечая им грубо. Полукровку злило известие. Ею распоряжались как вещью. Сегодня она в команде, а завтра нет. Несправедливо! Конечно ребята не виноваты, но Фиама не могла сдержать эмоций.

Неожиданным спасением стала Риш. Муараканка не чуралась дочери ашуры, и они подружились, обсуждая учёбу, магию, контрольные, практику, поединки с другими адептами, а также нетерпимое отношение к себе.

Фиама узнала, что Риш привёл в Академию местный декан, но, вопреки мнению остальных адептов, архимаг не относился к девушке лучше, наоборот, гонял её как мог, будто выращивая сверхмага. Риш не распространялась о том, где и как жила до Академии, что стало ещё одной причиной общей нелюбви адептов к ней и появления нелестных слухов о её рождении.

Девушки поладили на почве всеобщей неприязни к ним. Фиама поделилась, что из-за ушей её в Академии воспринимали как Проклятую, приносящую неудачи и несущую смерть тем, кто находился рядом. Её чурались, подставляли, пытались исключить и даже убить. Риш призналась, что и её пытались подставить и отравить, но она спаслась, потеряв любимого питомца — пустынного тушканчика Читу.

Риш никогда прежде не видела ни демонов, ни асур — так в Муараке называли молодую расу —, ни баньши, и уши Фиамы показались ей милыми, а не устрашающими или отвратительными.

— Я подумала ты потомок драконов или крылатых людей, — высказалась по этому поводу муараканка.

— Нет. Хотя, что странно, у ашур обычные человеческие уши, иногда чуть заострённые, но совсем не такие, как мои, — пожала плечами Фиама. — Они совершенно не похожи на уши демонов. Бесят эти людские выводы!

— И не говори. Меня здесь кем только не считают: и дочерью ифритов, и, не хуже тебя, Проклятой, и даже химерой из-за шрамов на теле, — адепт погладила плечи, закрытые тканью. — Когда их видят, все пугаются. Я даже сделала тату, похожие на эти шрамы, чтобы на их фоне терялись настоящие. За что получила прозвище Маканре — Тигрица. — Риш поникла и едва слышно добавила: — никто не хочет ночных свершений с фриком. — Так в Муараке называли людей, не похожих на других внешне или своим поведением.

— У меня так из-за седины, — заметила Фиама, — её видят и начинают меня чураться, как прокажённую. Говорят, такая седая прядь не появляется просто так и это недобрый знак. Но знаешь, — встрепенулась полукровка, — я стараюсь не обращать внимания на все эти слухи. А до парней мне и вовсе дела нет. Главное, чтобы друзья были.

— Да, наверное, — повесила нос муараканка, — но я хочу делить постель с юношей. Нет ничего лучше экстаза от жара двух переплетённых тел.

— У вас тут итак жара, — скорчила рожу дочь ашуры. Риш залилась звонким смехом, посетовав, что сейчас осень и уже не так жарко, как летом. Фиама ужаснулась и начертила на песке, где сидели адепты, охлаждающую руну.

За беседами они не заметили, как наступил полдень и солнце встало в зенит. Адептов собрали на арене, похожей на ту, что находилась на территории Академии магии Воздуха. Большое поле ограждали глиняные стены в три метра высотой, над стенами установили лавки, зрительные места, в десять рядов. В отличие от стадиона в Аэфисе, воздушного, с подвешенными лавками на деревянных столбах, арена Академии магии Огня выглядела основательной и представляла собой огромное круглое сооружение. Под трибунами располагались коридоры, комнаты, лестницы, залы и закутки. Жёлтые глиняные и песочные стены с внешней стороны покрывали вычурные цветастые надписи, их Риш назвала граффити, а внутри царила тишина и чистота.

— Это малый Колизей, — шепнула Фиаме муараканка.

— Есть ещё и большой? — подивилась дочь ашуры.

— А как же! — адепт Огня порывалась рассказать больше, но из тёмных туннелей под трибунами, люди вышли на свет.

Адепты, участвовавшие в турнире, стояли внизу посреди поля арены на жёстком утоптанном песке, остальные расселись по трибунам, плотнее занимая места вблизи своего декана.

На этот раз Фиама не боялась, переживала — от этого никуда не деться — но она уже примерно знала, чего ожидать от дружественных поединков. Адепты Огня в корни отличались от адептов Воды, но всё же даже если первой вызовут полукровку, она будет готова. Она постарается выиграть, и она выиграет, другого не дано!

После короткого вступления декан Академии магии Огня провозгласил:

— Первыми соперниками в одиночном поединке выйдут: со стороны гостей — Джадан ас Себат, его соперником с принимающей стороны станет Ришим ака Римура.

Джадан вышел и слегка поклонился, сложив руки перед собой, муараканка проделала тот же жест, только руки перед грудью сложила в ином положении. Оба выпрямились и стояли по стойке смирно, пока остальные адепты двух команд расходились по трибунам. Фиама посмотрела, в какую сторону на лестницах свернули Стинри и ещё двое ребят команды Риш, и куда пошли Рунимир со своей группой. Адепты разошлись, очевидно, вторая команда не горела желанием болеть за Тигрицу.

Со спины к полукровке подошёл Сиэль и презрительно заметил:

— Нам в противоположную сторону.

Фиама ещё раз подумала и завернула в проход, где скрылся Стинри. Джил схватил её за руку, останавливая.

— Сиэль прав, нам в ту сторону.

— С какой стати? Я не болею за Джадана, я желаю ему проигрыша! — заявила Фиама во всеуслышание. Сиэль, его куратор, Рунимир и Стинри обернулись. Отлично, вот и знайте. — Джадан мне не товарищ. В этом бою я буду болеть за Риш.

Гордо вскинув голову, дочь ашуры отправилась следом за Стинри. Внутри у неё всё тряслось от неповиновения и своей дикой выходки, но в глубине души Фиама знала, что поступила правильно! Гил покивал и повернул за полукровкой. Джил посмотрел на Оза, тот пожал плечами.

Дочь ашуры вышла из лестничных лабиринтов и поняла, что Риш не врала, рассказывая, как к ней здесь относились. Зрители поделились на три фракции. Первая собралась вокруг декана. Они сохраняли нейтралитет и пришли наблюдать поединок. Кто бы не победил в этом бою, они разочарованными не останутся. Вторая, в которую входил Сиэль со своей командой и куратором, болела за Аэфис, точнее за Джадана в конкретном случае. Как ни странно, недалеко от них устроился Рунимир со своими. Ненависть его к Риш оказалась настолько сильна, что он готов болеть за кого угодно, лишь бы против Тигрицы. И третья фракция, состоявшая из людей, болевших за Риш. Среди них были трое: её альфа — Стинри и двое других ребят, составлявших первую команду. К ним примкнула дочь ашуры и Гил, а затем присоединились Джил с Озом. Хотя последние постарались занять места ближе к нейтральной фракции. Ребята сели у самой арены на нижние лавки, поэтому чуть не упали на песок поля от неожиданности, когда с верхних рядов к ним спрыгнул Деймор.

— Ты со звезды свалился? — чуть не упал с лавки Оз.

— Сошествие с небес, — посмеялась Фиама, радуясь, что Реми успел к началу поединка.

— Осадки в виде адептов Огня, — съязвил Гил, подмечая все странности вокруг себя, но не придавая им большого значения, по крайней мере с виду.

— Кто сражается?

— Джадан и Риш, — ответил Оз, во все глаза уставившись на арену.

— Это он сломал лук? — прошептал Джек, склонившись к самому уху Фиамы.

— Э-э, — опешила дочь ашуры. Она заметила, как вспыхнули недобрым светом глаза Джила, взглянувшего на них. — Нет. Другой.

Джек легонько кивнул, глаза его сузились, всё внимание было приковано к арене.

Джадан и Риш разошлись на двадцать шагов и застыли. Стоило декану объявить о начале схватки, оба рванули с мест, как ужаленные. Обогнув по кругу стадион, Риш остановилась, полы мантии разметались от резкого движения. Джадан понёсся на противницу, желая перейти в ближний бой. Та, улыбнувшись, принялась совершать пасы руками. За её пальцами последовали всполохи огня, быстро набирающего мощь, превращаясь в пожарища вокруг муараканки. Джадан резко сменил направление бега и ушёл в бок, отправляя в Риш режущий ветер. Стоило вихрю пролететь, и Риш отправила в эфесца волну огня. Адепт подсветила его жёлтыми и белыми цветами, желая ослепить противника. Тот не был умён, но он имел выправку военного и умения мага, а потому закрыл глаза, обезопасил себя щитами и ринулся в самый центр пламени, к его создателю, то есть к Риш.

Муараканка отскочила, кувыркаясь через голову, изящно выпрямилась, подняла очи к небу и призвала метеоритный дождь. Горящие сгустки камня и лавы размером с кулак посыпались на поле арены. Джадан ловко уворачивался, но один метеор болезненно задел руку. Адепт выругался и рванул к Риш, желая добиться ближнего боя. Эфесец призвал с неба грозу так, что противница оказалась в клетке.

Но не тут-то было — муараканка рукой отразила свет солнца в глаза надгорцу, тот спотыкнулся и упал. Молнии пропали. Риш ринулась к противнику, пока тот поднимался. Она изготовилась и ударила его рукой в торс. Джадан извернулся, уходя от удара, и ногой попытался ударить Риш в шею. Адепт поставила блок, схватила надгорца за ногу и, видимо сильно сжала, так как лицо его исказила гримаса боли.

Джадан в неудобной позе умудрился призвать в руку хигури и направить заклинание прямо Риш в живот. Муараканка отлетела к противоположной стене стадиона, ударилась о неё и упала, но не потеряла сознание. Джадан ветрами лечения остудил обожженную руку и ногу. Риш медленно поднималась на руках. Она сплюнула кровью и с яростью посмотрела на противника. Этого Тигрица не простит!

— Давай же Риш, я в тебя верю, — пробормотала Фиама себе под нос, сжимая кулаки за новую знакомую.

Муараканка встала, и все увидели сквозь порванную мантию, как быстро заживала её рана на животе. Джадан ухмыльнулся и запустил в противницу режущий ветер. Риш и не думала уклоняться, она рванула, как делал надгорец до этого, прямо в вихрь, не обращая внимания на порезы, которые тут же зарастали.

Джадан опешил, растерялся на мгновение и бросился наутёк. Этого и добивалась Тигрица, так как остановилась и принялась создавать особенно сильное заклинание. Эфесец бросил в неё разрушающий луч, но Риш, не переставая зачаровывать заклинание, словно камень о камень, отбила его другим точнонаводимым.

Мир погрузился в тишину. Джадан не знал, чего ожидать и занервничал. Он стоял на изготовке, не зная бежать ли на Риш или от неё. Надгорец тяжело дышал, с непривычки употребив довольно много разных сильных заклинаний. Муараканка разрешила его сомнения, проделав несколько резких пасов.

На Джадана с неба свалились радужные панели, заключив юношу в подобие клетки. В следующий миг Риш подняла над головой руку, а затем со всей силы ударила ею о землю, рявкнув слова заклинания в пространство. Под ногами эфесца взорвалась земля. Джадан зашёлся в огне, ярким столбом вырвавшемся из недр арены.

Воздух гудел, а песок и стены Колизея сотрясались. В миг всё закончилось. Исчезли радужные плиты, пламя, гул, осыпался песочный дождь. Тишину нарушил звук падения тела. Обгоревший Джадан с поджаренной кожей с тлеющими дырами в мантии завалился на землю.

Победа осталась за адептом Огня, но Риш выглядела ужасно. Она еле стояла на трясущихся ногах, бледнее обычного, и после объявления своей победы, упала на колени, уперев руки в землю.

Фиама искренне переживала за состояние новообретённой подруги, но радость от её победы оказалась сильнее. Наконец, нашёлся адепт, девушка, кто уделал заносчивого солдафона в честной схватке на глазах у толпы народа. Больше не сможет он строить из себя непобедимого адепта и драть нос перед Сиэлем и преподавателями. Неужели настал конец заносчивому наглому тону и осознанию, что он выше всех? Досталось бы ещё Сиэлю за все грехи, вот тогда Фиама станцует танец победы!

Адепта погрузили на носилки и отнесли в лечебницу. Полукровка приметила, что воздушный щит ему не сильно помог, волосы на висках опалило до самой кожи, а на макушке локоны встали дыбом. Так он и за своего сойдёт, местного. Фиама не испытывала ни капли жалости к ублюдку, пытавшемуся её изнасиловать. Он заслужил! Он заслуживал ещё большего позора!

Риш оказалась сильна, значит адепты Огня не промах, с ними придётся тяжело, а самый сильный после Ришим — Рунимир, достанется в противники Фиаме. Полукровка вздохнула, вспомнив об этом. Радость чужой победы как рукой сняло.

Главное ему об этом не говорить.

Селена отправилась в лечебницу с Джаданом, держа товарища за руку пока тот, еле живой, лежал на носилках. На лице её отразилось настоящее беспокойство. Сиэль с Маркусом не сильно торопились следом, переговаривая о чём-то с куратором.

Как, должно быть, вам стыдно. Проиграть в первом же бою, да ещё с самым сильным бойцом. Ай-яй-яй, бедный Сиэль. Постарайся сам не ударить в песок своей моськой, а то получишь выговор от папочки. Издевалась в мыслях Фиама над поверженным врагом. Главное ей самой не нажраться песка из-под ног Рунимира.

Остаток дня Фиама провела с Деймором. Они снова отправились в рощу огнелистов и долго гуляли там, делились впечатлениями от поединка, рассказывали истории. Уже медленнее и внятнее делились наболевшим за год. Торопиться им не куда, а слова приходили сами собой.

Фиама рассказала немного об адептах, с которыми приехала. Объяснила, почему Джадан заслуживал трёпку от Риш, вскользь упомянула о его не сложившейся попытке изнасилования. Фиама не хотела, чтобы Джек — ещё раз напомнивший называть его Реми — тревожился или мстил. И всё же дочери ашуры пришлось сознаться, кто сломал лук, по крайней мере, по её личным соображениям. Она рассказала немного о других ребятах и о Селене, поведала о некоторых преподавателях и ответила на подозрительно большое количество вопросов о заклинаниях. Тема разговора плавно перешла на прошлое лето, на общие приключения и в итоге вспомнилась встреча с Симанаилом.

— Реми, я читала об ангелах в библиотеке Академии, — заметила Фиама. — Там и о падших упоминалось. И знаешь, — она замялась, не зная, как сообщить то, что сумела выяснить.

— Что? Нашла способ остановить такого? — заинтересованно осведомился Реми.

— Реми, можешь пообещать мне одну вещь, — попросила адепт, но не выдержала недоверия в зелёных глазах.

— Ну, начинается, — прорычал оборотень, не скрывая недовольства и разочарования. — Одно обещание, потом другое, а потом присягай, подчиняйся, становись рабом. Так?

— Нет. На хрен ты мне в рабах сдался, — воскликнула Фиама, нахмурив брови. — Дурак что ли?! Я про другое.

— Что тогда? — оптимизма в голосе друга не прибавилось.

— Если встретишь этого Симанаила ещё раз, беги! Не дерись с ним, не говори с ним, просто у-бе-гай, — по слогам произнесла Фиама, акцентируя внимание на последнем слове. Она догадывалась наперёд, что Джек бы бросился сражаться с Падшим, наплевав на собственную безопасность.

— Ты считаешь, я такой идиот? — осведомился Реми, взгляд его пылал гневом.

— Нет, но я знаю, что парни очень несдержанные. Если напал враг — надо его мочить, — вспоминая логику и реакцию героев в сказиках из библиотеки, произнесла дочь ашуры. В историях ребята всегда бросались в гущу боя, наплевав на всё. Конечно, они побеждали путём немыслимых усилий, зачастую в тысячи раз превосходя возможности собственного тела. Но то сказики, выдумки, ложь. В реальной жизни они бы умерли, не успев сказать первое слово своей пафосной речи. Такого конца для своего друга Фиама не хотела. — А вот не надо! Тебе его не завалить. Он чокнутый, непредсказуемый, неуязвимый и он очень силён. Понимаешь, — Фиама убедилась, что её внимательно слушали, — чем больше он в нашем мире убивает людей — а он их убивает без сомнений —, тем больше в нём проявляется природа Хаоса. Он получает силы от Хаоса и может, — дочь ашуры пыталась донести смысл и подбирала понятные слова, — творить страшные вещи. Страшную магию.

— Вот как, — задумчиво протянул Реми.

— Я читала статью в газете. Симанаил уже способен убивать магов всех стихий. Не последних магов по силе, должна признать, а магистров и даже архимагов.

— В газете писали о нападении? — вскинул бровь оборотень.

— Да. Конечно, маги не ожидали. Кто станет без причины смотреть на небо, — скептически подтвердила Фиама и невольно подняла глаза.

— Какое небо в тоннеле? — покосился на неё Реми.

— Какой тоннель? Они ж к Заставе шли, — нахмурила брови полукровка.

— Значит, шли к Заставе, — ядовитая ухмылка появилась на лице Деймора. — Интересно. И что же ещё написали в газете?

— Ну, что маги погибли и архимаг, — Фиама кратенько пересказала собеседнику статью, вспомнив о магах других стихий — Воды и Земли, которые были приглашены, как независимые эксперты и чуть ли не просто мимо проходили. Всё для того, чтобы подтвердить состояние Заставы, что её чинили и она тщательно охранялась.

— А говорят в Аэфисе свобода слова, — произнёс Реми так, что Фиаме невольно вспомнился наставник Хроно с его вечным чёрным сарказмом в голосе. — Падший напал на гильдию убийц и разворотил нашу башню, убил больше полсотни человек, прежде чем ассасины его поймали. Маги прибыли, чтобы забрать у нас Симанаила и отконвоировать в Башни. Когда они вели Падшего по тоннелю из гильдии, он вырвался и… — Реми замолчал. Фиама тоже молчала, не веря оборотню, и всё же понимала, что он врать не станет, в отличие от газет. Встряхнув головой, он всё же закончил, добив адепта окончательно. — И Застава в ужасном состоянии, о ней давно забыли, как и о договоре с вампирами. Камни сыплются и, того и гляди, обрушатся, а сторожат стену ссыльные стражи, что провинились на своём постоянном месте службы. Более того, Заставу легко обогнуть по морю. Эти пернатые вояки даже не смотрят в сторону воды. И не думай, что Муарак тщательнее заботиться о Заставе со своей стороны. Я был там вначале года и видел собственными глазами. Не верь газетам.

— Газеты хоть какой-то источник новостей, — буркнула Фиама. Известия о реальном положении дел с Заставой на границе с Муараком она оставила без комментариев. Не ей, простому адепту, судить, почему постройку забросили, а в газетах врали. Прикрывали убийц, не желая лишний раз напоминать простым людям о связях с гильдией? Но зачем врать о Заставе? Чтобы люди продолжали верить в сказку под названием «у нас всё хорошо»? Фиама посетовала о передавшем власть Совету Поднебесном Правителе. Будь он жёстче, такая разруха и беспредел не воцарились бы в стране, а падшие ангелы не летали по Аэфису. — Но как он убил магов?

— Я не знаю, меня в это время там не было.

— И слава Ветру!

— Да, наверное. Сим прилетал за мной, — отвёл глаза Реми. — Мне сказали, он прикосновением плавил камень, а людей выворачивал наизнанку в прямом смысле.

— Фууу, — не удержалась Фиама. Она только представила эту картину и ужинать расхотелось совершенно. Выбросив мерзкие мысли из головы, полукровка вцепилась взглядом в оборотня и стребовала: — обещай!

— Что?

— Что не полезешь с ним в драку! Клянись, чем хочешь, но чтобы ни-ни.

— Какое тебе до этого дело? — яростно прорычал Реми.

— Такое! — топнула ногой Фиама, придавая веса своему слову. — Я друга потерять не хочу!

Оборотень замолчал, долгим изучающим взглядом всматриваясь в полукровку, одновременно недовольным и благодушным. Фиама пыталась придать своему виду грозности, но сделать это с ростом полтора метра против двух оказалось сложно. Хмыкнув, Реми едва заметно улыбнулся и произнёс:

— Обещаю не вступать в схватку с Падшим ангелом, если наткнусь на него.

— И лучше не говорить.

— Постараюсь даже не заговаривать с ним, — бросил страшный взгляд на адепта оборотень, намекая, что большего она не дождётся и может прекратить требовать.

— Ладно. Пойдёт, — сдалась Фиама, в душе празднуя хотя бы небольшую победу.

Джек недовольно фыркнул, и дочь ашуры решила хоть немного смягчить напряжение.

— Я знаю, что ты сильный и очень умелый, но Падший ангел, — Фиама закусила губу. — Это действительно страшно. Чудо, что мы тогда удрали.

— Ты тоже будь осторожней, — промычал себе под нос Джек, а потом не без издёвки добавил: — ты же такая дура-неумеха, на ровной дороге ботинки рвёшь и соплями извергаешься.

— Ах ты, морда пёсья! Драная ты собачатина, — отозвалась полукровка и принялась пинать собеседника в его сапоги и долбать кулаком в плечо.

Весёлая перепалка перешла в неравный поединок, который Фиама изо всех сил пыталась выиграть без помощи магии, но, оставаясь слабой маленькой полукровкой, провалила все попытки. Джек и не думал поддаваться — уклонялся, хватал адепта за руки, выкручивал тонкие запястья, ставил подножки. Фиама в его руках напоминала куклу, безвольную и податливую, почти безропотно, терпящую все мучения и прихоти кукловода.

Дочь ашуры засмеялась, когда оборотень ущипнул её за бок, и силы совсем оставили её. Со смеющейся полукровкой можно делать что угодно. Её роняли, выкручивали, скручивали, щекотали ещё сильнее, изображали дикий танец не цивилизованных племён, подбрасывали в воздух и ловили и, наконец, швырнули на лавку.

Успокоилась Фиама только на подходе к гостевому дому адептов. Иногда всё же прорывались смешки, и полукровка пихала оборотня, на что тот вновь принимался выкручивать её тощие ручонки.

* * *

Сиэль смотрел на стонавшего в агонии бреда Джадана, лежавшего на койке. Лекари сняли с него мантию и обработали ожоги. Запах разносился просто отвратный, но олори не мог взять и уйти. Селена нежно сжимала руку товарища, а Сиэля больше беспокоил Маркус. После их внезапных экспериментов в дымной бане и затем в постели, следопыт не смог выкинуть из головы нежные руки блондина и его лицо, его губы и язык, ласкающие член.

Сиэль покачал головой, отгоняя непрошенные мысли.

— Я ставил на Джадана, — признался он.

— Простите, что мы оказались не так сильны, как вы рассчитывали, — выплюнул Маркус. В последнее время он вёл себя странно.

— Что? — опешил сын Декана и повернулся к блондину. Селена вскинула тонкие брови и тоже перевела взгляд на адепта защиты. Все привыкли, что он соглашался с любым словом олори и никогда не выказывал непослушания. За глаза Маркуса прозвали собачкой Сиэля, за его вспышки гнева в защиту обожаемого кумира. Блондин оторвался от сборника стихов, который нашёл в гостевом доме.

— Что? — произнёс он, а затем осознание только что сказанного промелькнуло на его лице. — Нет, я хотел сказать, что Джадан старался. Мы все будем стараться.

— Маркус, ты странный в последнее время, — сообщила Селена.

— Это всё жара! Мне не хорошо, я пойду в гостевой дом, — зачастил юноша и выпорхнул из палатки лекарей.

Селена перевела взгляд на Сиэля.

— Между вами что-то случилось?

Следопыт едва не поперхнулся. Неужели она знала?! Наблюдала за ними небесным взором? Она бы не стала. Это подло и некрасиво! Но в тоже время Селена любила собирать компромат, а затем шантажировать ребят.

— После ночи в Сишери вы ведёте себя очень странно. Вы ночевали втроём, поругались? Неужели и Джадан проиграл из-за этого? — закончила мысль Селена с подозрением глядя на олори.

Сиэль покачал головой. Признаваться девушке в своих экспериментах он не собирался. То, что произошло между ним и Маркусом, останется только между ними, навсегда!

— Джад недооценил адептов Огня, — признался олори. — Переоценил свои силы. Надеюсь больше этого не повторится.

Селена погладила опалённого товарища по руке.

— На соревнованиях с адептами Воды ты проявила себя не лучшим образом, — начал Сиэль, подходя к девушке. — Надеюсь в этот раз ты не подведёшь меня.

Селена наградила олори самоуверенным холодным взглядом.

Какая гордая. Я помню, как ты драла волосы той касмедонки. Какой стыд я тогда испытал за нас обоих. Идиотка! Если в этот раз ты учудишь нечто подобное, я избавлюсь от тебя. Пусть отец найдёт мне замену в команду!

Но я всё же дам тебе шанс. И знаю, как тебя мотивировать.

— Если ты победишь, — с сахарной улыбкой на устах произнёс Сиэль и коснулся отрастающих чёрных волос адепта поддержки, — я лично представлю тебя Поднебесному Правителю и распишу все достоинства. Аарон, я уверен, восхититься твоей статью и красотой.

Селена улыбалась, глядя в сторону и наяву представляя встречу с Правителем.

— И помогу сдать квалификационный экзамен, — посулил Сиэль.

Девушка перевела взгляд на олори и самодовольно произнесла:

— Неужели ты думаешь я не способна сдать какой-то экзамен?

— Я думаю, — следопыт склонился к её лицу, — ты способна на всё, если дать тебе правильную мотивацию.