Четырнадцатый архидемон. Том 4.

Вален серьёзно разбился, упав на голый камень. И это говорило о том, в насколько плохом состоянии он вышел из телепорта. Будь его голова и тело в норме, он смог бы мягко приземлиться, даже падая с высоченного обрыва. Будь его циркуляция духовной энергии в норме, его плоть по прочности не уступала бы меди или твёрдому дереву, так что маленькое падение не оставило бы на нём ни малейшей ссадины.

Но ещё до удара головой о гранит он чувствовал себя как зерно, которое вымолотили, перемололи и просеяли, а потом попытались превратить обратно в колосья. Мир вертелся перед его глазами каруселью, мысли пребывали в хаосе. Пульсировало болью примерно всё. Даже среди практиков естественным ответом на такое состояние было «корчиться и стонать».

Телу Валена ещё не исполнилось двадцати, жил он в нём только три года, а уже не раз сталкивался с агонией, превосходящей всё, с чем мог столкнуться обычный смертный. По личному опыту знал, что сохранить ясность мысли при серьёзных повреждениях тела не так-то просто, как бы хорошо ты ни умел терпеть терпишь боль. Большинство практиков тренировались очищать разум медитацией несмотря на неудобства и давление, некоторые тренировались делать это даже под пытками, а Вален хотел приобрести способность уходить в медитацию, причём уходить машинально, даже если ему оторвало половину тела. Но он пробыл практиком едва три года и большая часть этого времени была посвящена изучению разного рода искусств, позволяющих избежать расставания с половиной тела. Умение, по сути бывшее умением последнего шанса стояло в его списке приоритетов ближе к низу.

Так что сейчас ему не удалось восстановить полную ясность ума. Но всё же удалось подать мысленную команду одному из колец-хранилищ. И это уже было немало: любые предметы, управляемые мыслью, реагировали только на идеально чёткие приказы, чтобы не допустить случайных срабатываний. В скрюченных пальцах Валена появилось сразу несколько пилюль. А вот разбираться в том, нужные ли пилюли он вытащил, и глотать их как полагается, по одной — сил уже не было. Проваливаясь во мрак, он сунул в рот, что успел достать.

Шум и звон в ушах Валена угасали, вместе с прочими чувствами. Но всё же, в ему на миг показалось, что он слышит испуганные человеческие крики.

*****

Занятия алхимией и пара дерзких схем принесли Валену немалое богатство. Благодаря его собственному искусству и наличию денег, он подобрал прекрасный набор исцеляющей алхимии. Теоретически способный максимум за минуту залечить любые повреждения слабее полной потери частей тела. Но то ли между теоретической способностью и суровой реальностью оказалась пропасть, то ли внутренние повреждения были слишком ужасными, то ли он достал и проглотил не те пилюли, не в том сочетании.

Вместо того, чтобы быстро прийти в себя, он лишь на краткие мгновения возвращался к реальности, тут же теряя сознание вновь. Его куда-то несли… И нёс не практик — самый слабый из них смог бы удержать Валена на руках. Нет, тащил на закорках молодой смертный с серым ядром. В уши стучал удалённый шум и гул — то ли шум волн, то ли его собственной крови.

Сформулировать какие-то мысли, а тем более превратить их в действия, не было времени и сил.

Когда к Валену, наконец, твёрдо вернулось сознание, он на миг подумал, что всё ещё валяется на голых камнях. Но тут же понял, что его разбаловали хорошая жизнь в Секте Шести Печатей и могущество практика, постепенно избавлявшее от телесных слабостей. Он лежал на тонком одеяле, через которое спина чувствовала все бугорки каменистой почвы. И холод пробирал тело, потому что одеяло накрывающее его… нет это как раз было тяжёлым, толстым, из звериной шкуры. И совсем недалеко гудел жаркий огонь. Это самого Валена знобило.

Он прислушался, не открывая глаз. Никаких признаков опасности или враждебности. Повернул голову и огляделся.

Вокруг палатка, с виду потрёпанная и бедная, простой конус из шкур и жердей. Сразу стало ясно, почему здесь пахло потом и чем-то прелым, а вот дымом почти совсем не пахло. В сложенном из камней очаге вместо дерева или кизяка пылал алым огнём лишь один неугасимый кусок угля, размером с кулак.

Сидевшая по другую сторону от очага женщина производила такое же впечатление, как волшебное сокровище стоимостью с приличный дом посреди нищенской палатки. На взгляд простого смертного — пожилая, но ещё не дряхлая, невысокая, лицо, словно вырезано из дерева и глаза как жёсткие камушки, тёмные волосы с рыжинкой собраны в косу. Одета в мешковатое, выцветшее жёлтое платье без рукавов, расшитое бисером — Вален раньше не видал такой одежды. Но по ауре и циркуляции сразу видно — два цвета духовного ядра. Причём она практик, ведь не сделавшись практиком до двух цветов дожить сложно, а если какой человек либо гуай и доживёт — то лишь в глубокой старости. В мире за пределами великих сект практик одного цвета уже выделяется на фоне серых ядер и получивших цвет за счёт чистого возраста, а не тренировок с прорывом. А практик двух цветов — это весьма солидная и могущественная личность. Не все из них живут в личных дворцах, но жить в бедной палатке…

— Господин очнулся? — сказала женщина высоким голосом. — Приветствую почтенного господина под моим скромным кровом.

Целых четыре пространственных кольца на руках и аура трёх цветов — всякий практик опознает в Валене собрата по культивации.

— Моё имя — Оюна, странствующая целительница, заклинательница духов и гадалка.

Услышав слова Оюны, проснулась и подняла голову ещё одна женщина. Схожая с целительницей смуглой кожей и рыжеватыми волосами, а всем остальным сильно отличавшаяся — было ей с виду лет шестнадцать, росту она была высокого и сложения крепкого. Тёмные глаза навыкате казались слишком большими для широкого лица, но не настолько, чтобы обратиться в уродство. Слабенькая аура и серое ядро — простая смертная.

— А это моя правнучка, Сурэноха, — та поспешно прервала зевок и ткнулась лбом в землю. — Именно она принесла вас ко мне, когда вас случайно нашли в скалах.

Однако, ну и порядочки. В землях Секты Шести Печатей простые люди разговаривали с практиками, особенно практиками из самой этой секты, со всем уважением. И сами практики не имели вредной для здоровья привычки грубить собратьям с большим числом цветов. Но чтобы вот так заискивать перед тем, кто серьёзно тебе обязан…

— Я никогда не забуду вашу доброту, — Вален обнаружил, что тело по-прежнему еле шевелится. Но говорить он мог. — Моё имя — Лотрек из клана Луон. Со мной случилось несчастье во время телепортации.

Он заранее продумал как ему представляться случайным людям. Перерождающийся Континент очень велик, кланов на нём множество. Кланов достаточно больших и могущественных, чтобы богатый наследник мог иметь три цвета — тысячи. Вален уже достиг того возраста, когда его внешность казалась неопределённо-юной — как у большинства практиков. В общем, название клана он просто выдумал вместе с именем, и не боялся, что его разоблачат. Главное — не указывать, из какой он части континента, пока не поймёт, где оказался сейчас.

— Ужасное несчастье, — покивала Оюна. — От вашей одежды, почтенный, почти ничего не осталось, и даже некоторые волшебные предметы пострадали. Вы явно уже умирали, потому и проглотили сразу пригоршню пилюль. Теперь вас мучают не раны, а отравление.

Кроме полезных эссенций, чей избыток редко был угрозой, все известные Валену пилюли содержали загрязнения. Смертельно опасные при чрезмерном накоплении. Ситуация могла усугубиться если отравление накладывалось на процесс исцеления смертельных ранений. Если эта дрянь проникла глубоко в срастающиеся кости и меридианы…. Но как он физически смог запихать в рот достаточно пилюль, чтобы серьёзно отравиться? Тут правда простое невезение, или знахарка что-то с ним сделала? Но зачем такие сложности по отношению к беспомощному?

Оюна заметила в нём какой-то признак тревоги, но интерпретировала неверно:

— Не волнуйтесь, почтенный господин Лотрек, последствия будут преходящими. Если вы не испортите всё дело, глотая новые пилюли. Или мои зелья. Сейчас вам лучше всего поможет простой отдых, а потом — хотя бы полмесяца восстанавливающих тренировок. Осмелюсь предложить вам моё скромное гостеприимство на этот срок.

— Спасибо, почтенная Оюна, — старуха вряд ли помогает ему из одной лишь человечности, но от добра добра не ищут. — Вы говорили про мои волшебные предметы…

Вален уже успел убедиться, что все четыре пространственных кольца-хранилища остаются на пальцах, где им и положено быть. Работают, вроде бы, тоже как положено. Что ж, если его не зарезали ради такой богатой добычи, пока он был беспомощен словно новорожденный ягнёнок, у него нет права жаловаться ни на невезение, ни на местное гостеприимство.

А вот пятое кольцо, из замысловато вьющегося дерева, превратилось в кусок угля, не реагирующий на мысленные команды. Чёрт и Зеффар! Оно могло бы указать направление на Люме и Наттара. Могло бы, да, с упором на «бы». Как теперь их искать? Очевидно, что ошибка при телепортации разлучила Валена с его товарищами. Но это единственное, что очевидно. Даже размер ошибки пока оценить невозможно!

— Что до предметов, правнучке, к счастью, хватило ума подобрать нефритовую табличку, которую вы обронили, почтенный господин. Но даже я, с моими скромными способностями вижу, что вряд ли она теперь читаема.

И Оюна продемонстрировала плашку из зелёного духовного нефрита, длиной в ладонь. По испещрённой магическими символами поверхности шла чёрная изломанная линия, словно след от молнии.

Мозги Валена были изрядно взболтаны, так что он не сразу сообразил, откуда эта табличка взялась. А сообразив, заскрипел зубами, не пытаясь скрывать чувства. Болван! Забыл сразу убрать в кольцо табличку с записанным посланием матери — даже в мыслях он не позволил себе назвать его «последним посланием».

Что ж. Кольцу уже вряд ли что-то поможет, но духовный нефрит хранит вложенные в него мысли весьма надёжно. Пока табличка не растёрта с пыль — основная часть послания должна быть в целости, просто сейчас она недоступна. Надо смотреть на вещи позитивно. По крайней мере, теперь он знает, чем заняться после восстановления. Поисками мастера, способного чинить волшебные сокровища и не задающего лишних вопросов!

В этот момент камень, на котором стояла палатка, ощутимо вздрогнул.

— Не о чем беспокоиться, почтенный, — снова прочла его мысли Оюна. — Мы почти на западном краю Перерождающегося Континента, у одного из бурлящих морей. Здесь земля дрожит каждый день.

*****

Некоторое время назад

Люме не находила себе места на уединённом плато посреди гор, куда двух гуаев доставила телепортация. Вален должен был вскоре последовать вслед за ними, так обещала Наставница. Но он всё не появлялся.

А вот Наттар оставался спокоен, как змея, греющаяся на солнце. Сел на невысокую траву, скрестив ноги и принялся изучать кривой меч, оставшийся от одного из практиков Зала Наказаний, посланных убить Валена. Собственно, кроме меча от того практика мало что осталось. Но клинок не пострадал — даже красная кисть на конце рукояти только покрылась сажей. Что указывало на чрезвычайно высокое качество изготовления волшебного оружия.

— Лучше выбрось эту штуку, — заявила Люме, когда устала ходить взад и вперёд. — С виду клинок старый и необычный, но кто знает, вдруг Наставник Оритилл сумел его изменить. Это уж не говоря о том, сколько лет его таскал злобный убийца. На предметах сильного практика может отпечататься воля хозяина. А потом их подбирает кто-нибудь ниже этого хозяина по цветам и рождается новая легенда о проклятом сокровище.

Наттар провёл двумя пальцами по плавному изгибу лезвия, затем взмахнул оружием — и с его кончика сорвалась струйка воды, ударила словно хлыст и оставила щербинку на валуне шагах на пятнадцати.

— Да и не похоже, чтобы этот меч был сильным! — Люме раздражалась всё больше.

— Увеличить дальность обычного удара и достать врага там, где он считает себя в безопасности — сильная способность, — ровно заметил Наттар. Взгляд его золотых змеиных глаз перешёл с меча на Люме. — Если я устрашусь остаточной воли какой-то четвёрки, то не смогу называть себя мужчиной и практиком. А проверить меч на отслеживающее волшебство Оритилла ты можешь в любой момент и найти это волшебство тебе под силу. Так что сядь и разгони беспокойство медитацией, как положено старшей сестре. От того, что ты беспокоишься, Вален раньше не появится.

«Тоже мне, Досточтимый Золотые Одежды нашёлся. А то б я не знала!» хотела сказать Люме. Но промолчала. Просто села рядом с Наттаром, скрестив ноги и обернув их длинным лисьим хвостом. Она была на три с лишним года старше и опытнее как практик. Не хватало ещё уступить в самообладании почти мальчишке.

— И вправду, меч надо проверить. Даже если волшебного маяка на нём нет, то могут быть свойства, слишком сложные для твоего понимания.

Анализ начертаний, по которым энергия неба и земли текла через чудесное оружие, позволил Люме отвлечься на несколько минут.

— Я беспокоилась зря, всё чисто.

Но едва она вынесла этот вердикт, как оба замерли. Мгновением позже, Люме схватилась за неровное деревянное колечко на указательном пальце.

У нового комплекта волшебных колец, который она сделала для себя, Валена и Наттара, имелось три функции. Во-первых, в каждое был вплетён её собственный рыжий волос. Через этот волос Люме могла использовать Красную Нить Жизни, её врождённый дар гуая-лисицы, передавая духовную энергию между собой и связанными с нею практиками. Во-вторых — это было новое свойство, добавленное во новый сделанный ею комплект колец и отражавшее рост её мастерства как зачаровательницы — на малом расстоянии, не больше километра, кольца использовали уже существующую мистическую связь, чтобы позволить владельцам мысленно обмениваться короткими и чёткими фразами. А в-третьих, они на любом расстоянии указывали владельцам направление друг на друга и общее состояние друг друга.

Так что Люме с Наттаром немедленно почувствовали, когда Вален перенёсся на огромное расстояние, так что направление на него резко поменялось — и одновременно оказался жестоко ранен.

Наттар отреагировал первым. Он выхватил из пространственного кольца летающий меч и устремился на нём в небо — увидеть, не вывалился ли Вален из телепорта где-то поблизости.

— Стой! — крикнула Люме. — Разве ты не чувствуешь — Вален очень далеко!

Она сжала руку с собственным кольцом в кулак, на её лбу образовалась складка, а щёки побледнели — сейчас она отчаянно передавала Валену столько энергии, сколько могла. Наттар слетел обратно так же быстро, как взлетал, и ухватил её за руку — чтобы проще было черпать силы у него.

Но через полминуты он попятился и впервые за время их знакомства, Люме увидела на его лице выражение ужаса:

— Я больше не чувствую старшего брата!

Ей и самой хотелось заорать в истерике. Уж всяко сильнее чем ему — одно дело названный брат, а другое любимый жених и человек, который доверяет лисе с проклятым, опасным даром. Но в действительно критической ситуации ответственность взяла верх. Она потёрла лоб двумя пальцами, приводя мысли в порядок и покачала головой:

— Он жив. Я совершенно точно ощутила, что его раны залечиваются. Это не он умер, это моё кольцо утратило силу.

— Правда?

— Да с чего бы мне лгать! — выкрикнула Люме с такой силой, что по траве пробежал ветерок, а Наттар невольно отступил ещё на пару шагов. Её хвост резко хлестнул из стороны в сторону. Лишь огромным усилием воли она взяла себя в руки.

— Плохая из меня была бы зачаровательница, если б я не могла понять, когда проблема в моём собственном сокровище. Вален жив. Но он ранен. И когда кольцо рассыпалось, он был очень далеко. Где-то… — она мысленно сопоставила направление с картой, сделала триангуляцию с местоположением Секты Шести Печатей, в которой Вален находился до телепорта, — где-то на юго-западе Перерождающегося Континента.

Наттар выдохнул с облегчением:

— Ну раз так, чего мы ждём? Летим искать его!

Люме демонстративно огляделась по сторонам:

— Ты хоть понимаешь, что мы сейчас в северной части континента? С нашими-то умениями, да ещё учитывая, что нам опасно пользоваться телепортационными формациями великих сект, на такой путь уйдут годы!

— Чем раньше отправимся, тем скорее будем на месте, — беззаботно пожал плечами Наттар, чей испуг словно ветром сдуло.

Ну что ж, логично.

От автора