Чип

На сегодня бригадир назначил Димку работать прицепным на новом тракторе у деда Спиридона. С одной стороны работа простая, знай, рычаг дёргай в конце прохода, чтобы плуги поднялись, ну иногда по команде тракториста глубину вспашки штурвалом регулируй. С другой и лёгкой её назвать сложно, земля подсохла и находиться целый день в клубе пыли, то ещё удовольствие, но подросток был рад — как-никак ближе к технике. Два года назад о тракторе в общине только мечтали и работали на быках и лошадях.

Как и приказал бригадир, Димка пришёл на полевой стан, располагавшийся в получасе ходьбы от деревни, к четырём утра. Спиридон уже сидел на лавке под навесом и раскуривал трубку.

— Здравствуйте, Спиридон Лукич, — поздоровался Димка и на всякий случай склонил голову.

Дед строго глянул на пацана, кивнул в ответ и хлопнул по лавке, приглашая сесть.

— Дело знаешь?

— Знаю, — гордо ответил подросток.

— Как зовут?

— Димка.

— Ты зимой в гараже вился, когда я трактор ремонтировать приезжал, — то ли спросил, то ли просто сказал Спиридон.

— Туда все захаживали, — смутился Димка, - но так-то да, я чаще всех.

— Хорошо, — старик поднялся и, не торопясь, пошёл к трактору.

Наблюдая сбоку, как он намотал шнур на шкив пускового двигателя, Димка заткнул уши, от оглушающего треска небольшого моторчика пацану становилось не по себе.

Димка скривил лицо, но неотрывно смотрел на манипуляции Спиридона с рычагом бендикса. Наконец, из трубы пыхнул чёрный дым, потом серый, к высоким нотам добавился дизельный бас и дед заглушил пускач.

Через час пахоты на дальнем поле Димка проклял эту дурацкую работу. Если осенью, ему выпало работать по холодку после дождей, то сейчас, в апреле было сухо и жарко. Всё тело чесалось от пыли и пота, если бы не обмотанный вокруг головы платок и очки Димка задохнулся бы и ослеп. Время тянулось невыносимо долго, подросток сначала считал проходы, потом сбился со счёта и просто пытался не проворонить окончание очередного разворота и поднять плуги вовремя. Из рабочего транса его вывел дед Спиридон, похлопав по голове.

— Ты там прилип, что ли? Вставай, разомнись.

Димка осмотрелся и, кое-как разогнувшись, побрёл к трактору, в то время как дед направился с ведром к оврагу. Ближе к обеду ветер усилился и работать стало полегче, но пацан облегчённо вздохнул, завидев двуколку привёзшую со стана обед. Повариха тётя Рита быстро выставила три термоса, хлеб, по две кружки, тарелки и ложки и поехала обратно.

Что бы для двух работников в поле отдельно привезли обед, Димка такого ещё не видел, всегда сами до столовой добирались. Конечно, это дед Спиридон, уважаемый человек, один из старейшин, которому слово поперёк боятся сказать и спросить лишний раз. Он был не местный, приехал из города прошлой весной с тракторами. Всё лето обучал нескольких общинников работе на них, в феврале приехал опять, проследить за состоянием техники, подремонтировать. Вообще он много полезных советов дал не только по технике, еле успевали записывать.

— Всё, Димка, трактор после ремонта в норме, завтра ещё попашем, и поеду я обратно, — сказал дед, развалившись после обеда в тенёчке.

— А с гидравликой трактора делать будут, чтоб на плуге не маяться?

— Ух, какие слова знаешь, — усмехнулся в седые усы старик и ответил, — может и будут. Тебе сколько лет?

— Четырнадцать скоро.

— В самый раз.

Куда в самый раз Спиридон не уточнил и вскоре захрапел. Димка залез в пропахшую соляркой кабину, подёргал рычаги и попытался уснуть, но никак не спалось. Тогда он выдернул из креплений на потолке короткое ружьё и стал ходить вокруг трактора, изображая пограничника, но это ему быстро наскучило. Вернул оружие на место и наконец-то задремал на мягком подпружиненном сиденье. Но настоящий сон, как вчера после обеда на ферме не шёл. Димка устроился на земле и стал внимательно рассматривать двигатель, вспоминая поучения деда Спиридона деревенскому трактористу. Отчего же маленький бензиновый двигатель шумит больше, чем дизель? Парнишка встал и почесал затылок. Открыл краник подачи топлива и несколько раз нажал на кнопку карбюратора, намотал шнур, сделал вид, что дёрнул и нажал на рычаг. Повторил движения ещё несколько раз и, закрыв краник, довольный собой заснул на месте тракториста. Но скоро Димку разбудила отборная брань Спиридона Лукича.

— Ты тут баловался! — гаркнул на мальчишку дед.

Тот протёр глаза и, глядя в землю, кивнул. Отпираться было бессмысленно.

— Перелив! Кран до конца не закрыл. Что делать будем? За быками пойдём? — громко спросил Спиридон, но без злости.

— Там это... кнопку декомпрессора нажать надо и прокрутить, — тихо ответил подросток.

— Исправляй, раз знаешь, — приказал старик и хохотнул.

— Одной рукой шнурок дёргать сил мало ещё. Можно свечку вывернуть, если ключ дадите, тогда получится.

Спиридон на пару секунд замер от удивления с приоткрытым ртом и указал на ящик за сиденьем.

— Действуй.

Через пять минут оба работника стояли перед работающим дизелем и переглядывались.

— Молодец Димка, а кто тебя научил?

— Никто, за вами подсматривал, подслушивал, что вы трактористам объясняли. Сам, — застеснялся подросток и добавил, — но дизель я первый раз завёл.

— Такие люди нам нужны, — покачал головой Спиридон.

Домой Димка вернулся поздно, при свете лучины поужинал варёным мясом с хлебом, запил компотом и отключился прямо на лавке за кухонным столом безо всяких мыслей. Вернее, мыслей-то была полная голова, но — устал.

В это время Спиридон Лукич сидел за одним столом с главой общины Марком Петровичем.

— Что вам, городских не хватает? — возмущался молодой общинник, — в пограничники осенью ребят отправили, так ещё толкового парня прибрать хотите.

— У вас, Марк, и так перенаселение, в среднем на семью пятеро детей приходится. Передовики!

— Помню, — согласился Марк, — но не мы же виноваты, что смертность ниже расчётной оказалась.

— Это же хорошо, — улыбнулся старик, — значит, генные модификации продолжают работать. Кстати, у дикарей идёт вырождение, все улучшения, которые внесли наши предки, у них ломаются. Возможно, жизнь в отравленных местах так влияет.

— Я всё равно ничего не понимаю в генной инженерии. А, чипы, как у вас будут?

— Это же столько отраслей восстановить надо, я не доживу, — ответил Спиридон и добавил, — да и опасная это штука, чем закончилось — знаешь.

— В интернате лозунг висел — не повторим ошибок, — вспомнил Марк и засмеялся.

— Я и вешал, как раз перед прибытием вашей группы. Тридцать лет прошло, помню как вчера. Только сейчас думаю, если человечество снова доживёт до вживления всяких микросхем и кристаллов — ошибки будут те же самые.

— Почему?

— Зимой ты мне жаловался, что люди не работают должным образом на благо общины, филонят, где-то шляются.

— Так и есть, — кивнул Марк, — глаз да глаз. Совести у некоторых нет.

— Так вот, умножь свою деревню до размеров государства и представь, что у каждого стоит чип, с ним жить легче, народ добровольно себе ставит.

— К чему клоните?! Не буду я слежку использовать, — возмутился предположением общинник.

— Прадед говорил, предки так же кричали. Долгую жизнь прожил, принятие чипов застал, а до катастрофы два года не дотянул. Спасибо ему, старые книги давал читать.

Благодаря их чтению молодой Спиридон пережил Перегрузку. В пятнадцать лет получил чип, в восемнадцать под впечатлением рассказов родственника решился на его подмену и вступил в подпольную группу анархистов, в девятнадцать старик умер, а в двадцать один случилась Перегрузка. Подпольные устройства сберегли своих носителей, а у населения с официальными чипами съехала крыша, разум не справился с нештатной загрузкой огромного потока информации.

— А так-то да — удобно было всем, — продолжил Спиридон, — приехал во Вьетнам, загрузил из облака вьетнамский, нужна физика, загрузил курс физики, дорогу в неположенном месте перешёл — штраф автоматически вычтен со счёта и так далее. Это я о чём? На каждую хитрую гайку найдётся хитрый ключ. Правительство закручивало гайки, а ультралевые ребята просто взяли и сломали их гайколомом. Так что совесть надо у людей будить, а не чипы ставить. Понял, Марк Петрович?

— Что-то вы меня, Спиридон Лукич, запутали, — взъерошил волосы главный общинник, — как будить?

— У всего общества такая проблема была и никуда не пропала. Для начала попробуй сделать так, что бы филонить было позорно для общества. Что надумаешь, сообщи нам.

В девять утра, Спиридон сдал трактор трактористу из общинников, радостный Димка побежал домой собирать свои пожитки. Весть о его отъезде уже разнеслась по деревне, каждый увидевший подростка бросал все дела и бежал за ним, пытаясь узнать из первых рук, при чём обычного «да» им было мало, хотелось подробностей. Димка устал объяснять и, махнув рукой, закрыл за собой калитку. Дома была только мать с двухмесячной сестренкой.

— Ты чего это удумал?! — воскликнула мать, — какое тебе учение! С нами плохо живётся?!

— Надо, мам. Не вечно же за коровами навоз убирать. Да и вам лучше будет...

— Отец на ферме работает, старший брат на ферме работает, чем не работа.

— Ну, вот пусть и работают, а у меня другая будет! — сказал ей сын и выудил из сундука свою праздничную льняную рубашку.

— Не ровня мы тебе значит?

— Ровня, не ровня, это тут причём?

— Будешь много знать и сойдёшь с ума! Вот посадят тебе в голову зёрнышко, так и сойдёшь! Все беды от знаний, читать и считать умеешь — хватит! Не пущу! — заголосила мать на пару с дочкой в люльке и перегородила дверь.

Димка вздохнул, какие пожитки, всё что есть — на нём, а рубашку пусть младший брат носит, дед Спиридон сказал, всем обеспечат. Не в силах терпеть ругань вылез через окно. Заглянул обратно попрощаться:

— Пока! А так как ты, мама, только дикари рассуждают! И «зёрнышками» не пугай, чай не ребёнок, — передразнил он мать и ушёл.

Никто кроме Марка Петровича провожать их так и не вышел. Ну и ладно, подумал Димка, наблюдая в окно за девчонками, сгребавшими у Дома собраний прошлогодние листья и траву. Одна их них заметила это и осторожно, чтобы никто не заметил, помахала рукой. На выезде из деревни за автомобилем бросилась ватага мальчишек, чуть младше самого Димки, использовавших послеобеденный перерыв для игры в дикарей и пограничников.

— Спиридон Лукич, а вы в детстве играли?

— Конечно, — кивнул дед Спиридон.

— А во что?

Как объяснить человеку, никогда не видевшему даже телевизор, игры в виртуальном шаре, да и забыл за давностью лет.

— Помню одну. Троя называлась, — ответил наугад, игр было так много, но тут память Спиридона выкинула фортель, он неожиданно вспомнил про неё всё, — там надо было крепость или штурмовать или защищать, выбирали героев из Древнегреческих мифов и вперёд.

— Это Геракл, Персей...

— Нет, их не было. Гектор, Ахилл, Аякс и много других.

— Я в школе читал! А вы кем играли?

— О! — довольный старик почесал нос, — я за Одиссея любил играть. У него ещё бонусом задание было — вернуться с трофеями домой.

— Бонусом?

— Дополнительно значит. Сложное задание.

— А ещё бы хотели поиграть?

— Нет, — вздохнул Спиридон, — у меня и так вся жизнь Одиссея без шансов на возвращение.

Однообразная пыльная дорога среди полей и оврагов довольно быстро укачала непривычного к путешествиям Димку, поэтому, когда вездеход остановился, не доезжая до группы развалин, паренёк даже не почувствовал. Спиридону было жалко его будить, но кто-то должен прикрыть спину.

— Димка просыпайся. Ты с ружьём не только шагистикой умеешь заниматься?

Димка тряхнул головой и принял старое помповое ружьё.

— Умею.

Старик достал из чемодана под сидением штуку похожую на звезду с четырьмя лучами.

— Дорогу надо проверить. Это беспилотник.

— Чего?

— Штука, которой можно управлять в полёте и видеть, то, что она видит. Раньше их навалом было. Ты не маячь, сиди на месте и жди указаний.

Он подкинул крест и тот, на удивление парнишки, не упал, а повис в воздухе.

— Опасное место, люди с ближайших дорог пропадают. По-хорошему — надо бы здесь пост сделать, приеду надо вопрос решить.

— Неужели дикари сюда добираются?!

— Вряд ли, но всё может быть. Засады делали — бестолку. А приблуд, как эта, — Спиридон покрутил пальцем, — на границе не хватает. Теперь я наблюдать буду, может, со стороны это и смешно будет, но ты не на меня смотри, смотри по сторонам, если кого увидишь, похлопай меня по плечу.

Старик завязал себе глаза платком.

— Без шлема приходится глаза завязывать.

Со стороны, танцующий верхней частью тела старик, выглядел на самом деле смешно. Димка с трудом переключил внимание на обзор окрестностей. Минут через десять дед Спиридон снял повязку:

— Ты приносишь удачу! Нашёл я его, поехали.

Косматый труп, одетый в овечью шкуру, лежал в крапиве между грудами битого кирпича.

— Дикарь?

— Он, Димка, старше меня будет, дикари столько не живут. Помер сегодня.

— Женщина, что ли? Бороды нет, — предположил подросток.

— Нет, когда-то сделал лазерную депиляцию и ещё что-то, чтобы борода не росла. Звали его Марик Луческу, работал пластическим хирургом. Про бороду теперь понятно.

— Откуда вы знаете кто он?

— Информация на чипе. Устройство свело с ума хозяина, но не сломалось.

— Кто такой хирург я знаю, а почему пластический и что за?.. — подросток в нескольких фразах услышал столько новых слов, что хотел быстрее узнать их значение.

— Всему своё время. Не торопись.