ЧП - 2

Когда-то давно Кавахара-сан, ещё едва-едва осваивающий премудрости русской речи, услышал от кого-то из клиентов фразу, врезавшуюся в память своей парадоксальностью. Дословно он уже не помнил, но суть сводилась к следующему: «В каждой компании (Кавахара уже потом понял, что речь идёт не о фирме, а о компании близких приятелей) должен быть свой Лёха». Не Алексей, не Лёша, а именно Лёха! Эдакий бесшабашный парень, готовый сорваться в любую авантюру и поддержать друга в самой патовой ситуации». И вот эта, казалось бы, мимолётная фраза, сыграла решающую роль в выборе штатного юриста для Петербургского филиала, правой руки в дебрях российского законодательства. На собеседование лично к Ичиро явились кандидаты, как на подбор: выпускники престижных юридических факультетов, с солидным опытом и безупречными рекомендациями. Все, как один, владели японским так же свободно, как и русским, не говоря уже об английском и французском. Но только один из них поразил будущее начальство жгуче рыжими волосами, стянутыми в высокий хвост, вызывающе контрастировавшими со строгим деловым костюмом. Ичиро пробежал глазами документы и вслух произнёс: «Любимый Алексей Игоревич…»

– Любимый... – задумчиво повторил он себе под нос. Соискатель кивнул.

– Любимый. Такая фамилия.

– Лёха... – продолжал размышлять Кавахара, явно погруженный в собственные мысли.

Алексей Игоревич широко улыбнулся, обнажив идеальные зубы, что придало его холёной внешности нечто хищное, и с явным удовольствием подытожил:

– Можно и так!

Ещё несколько минут глава компании и будущий главный юрист молча смотрели друг на друга, оценивая и взвешивая, а потом Кавахара-сан коротко отчеканил:

– Вы приняты. Можете приступать к обязанностям завтра.

В работе Алексей показал себя исключительно серьёзным, компетентным и опытным специалистом. Дело своё юрист Любимый знал отменно. Однако вот то самое свойство «Лёхи» Ичиро никак не удавалось проверить на практике (а было интересно – чего уж скрывать!) Но с появлением в его жизни Маруси, когда спокойствие и размеренность остались где-то в прошлом, Алексей наконец-то раскрыл весь свой потенциал! Это и впрямь был человек, к которому Ичиро мог ворваться в кабинет с криком: «У нас форс-мажор! Поехали!» – и точно знать, что внутренний Лёха его незаменимого юриста не подведёт даже в самой абсурдной и комичной ситуации.

Вот как тогда, когда заплаканная (опять!) Маруся позвонила из школы. Прошёл всего месяц со дня свадьбы, Кавахара-сан никак не ожидал каких-то проблем: жена доучится буквально пару месяцев, и они уедут. Но жизнь удивляла. Новоиспечённая супруга, всхлипывая, умоляла Ичиро приехать в школу – прямо сейчас. Предчувствуя неладное, Кавахара благоразумно прихватил с собой Алексея. Как сейчас он помнил их короткий диалог.

– Алексей Игоревич, поехали.

– Куда?

– Меня в школу вызывают. К Марусе.

Алексей пару мгновений смотрел на шефа огромными от удивления глазами, а потом залился смехом.

– Ну, Кавахара-сан! Это уже что-то совсем новенькое в моей практике! «Вызывают в школу... к жене!»

Маруся сидела в кабинете директора на стуле и всхлипывала. Между ней и директорским столом возвышалась крупная женщина с копной крашеных светлых кудряшек. Она кричала, словно на пожаре, да так неистово, что разобрать смысл её слов Кавахара-сан мог с большим трудом. (Алексей, судя по его виду, явно уловил суть проблемы). Директор школы, миловидная женщина-шар, смерила вошедших мужчин оценивающим взглядом. Один, славянской наружности, был одет в строгий серый костюм, но имел причёску клоуна. А второй, азиат, вообще лишил заслуженного педагога дара речи. Длинные чёрные волосы забраны в кичку на затылке. Сам одет в широкие шорты до колена и какую-то несуразную кофту, которая когда-то была чёрная, но словно её постирали с «Белизной» – и то, и другое было в дырках, как будто беднягу подрали собаки. Как-то чересчур не по погоде в питерском апреле... Образ дополняли небрежно перекинутая через плечо сумка и тёмные очки, которые визитёр благовоспитанно снял. А ещё... вместо правой ноги из ботинка азиата нескромно выглядывал протез.

Мужчины поклонились на японский манер и поздоровались.

Директор отпила воды из стоящего на столе стакана и жестом указала вошедшим на диванчик у стены справа.

– Здравствуйте! Садитесь.

– Это что за цирк? – не унималась громогласная блондинка. – Где родители этой хулиганки, я спрашиваю?

Алексей опомнился от оцепенения первым.

– Если речь идёт о Марии Сергеевне, то она замужем. Муж – вот он, – юрист жестом указал на Кавахару. – В чём, собственно, дело?

В разговор вмешалась директор:

– Если муж – он, то кто вы?

– Я юрист, – Алексей Игоревич протянул директрисе свою визитку. Та прочитала фамилию и хмыкнула.

– Любимый...

– Теперь мне понятно, почему эта девица позволяет себе такое! Решила, что уже взрослая, и всё можно! Если уж вы взяли негодяйку в жёны, то несите ответственность! Ваша жена искалечила моего сына! У него нос сломан!

Только сейчас вошедшие мужчины заприметили в противоположном углу, на таком же, как у Маруси, стуле юношу, прижимающего платочек к носу. Судя по всему, не так давно у мальчишки шла кровь, но уже явно остановилась, а самому ему было крайне неловко от ситуации. То и дело он пытался воззвать к родительнице, но его робкие «ну, мааааам!» игнорировались абсолютно всеми.

Кавахара-сан подошёл к парню:

– Можно?

Он аккуратно убрал от лица пострадавшего платок и осторожно ощупал нос. Парень зашипел.

– Больно? – спросил Кавахара.

Пострадавший покосился на странного азиата.

– Немного.

– Перелома тут нет. Ушиб. И сосуды слабые. У подростков бывает.

Пока Кавахара-сан возвращался на место, блондинистая мама разразилась новой тирадой:

– Как это нет перелома? Вы видите, сколько крови! И отёк! Отёк же видно невооружённым глазом! И вообще, вы что, врач, чтобы делать какие-то выводы?

Кавахара кивнул.

– Врач. Можно и так сказать.

Женщина резко замолчала, переводя дыхание. Потом, видимо, попыталась взять себя в руки и продолжила спокойнее.

– Это вы специально так говорите, чтобы не платить. Искалечили мне ребёнка! Мы сейчас поедем в травму – снимать побои. А потом прямиком в полицию.

В этот момент в кабинет вошёл мужчина. Вид у него был уставший и какой-то помятый.

– Здрасьте. Я папа Кости. Мне жена позвонила и сказала срочно ехать в школу. Что случилось? Сын, я вижу, жив и здоров...

– Здоров? Здоров? – с новой силой заорала мама пострадавшего. – Ты на это посмотри! – и женщина, схватив сына за подбородок, так тряхнула, что тот чуть со стула не упал.

– Вы поаккуратнее, мамаша! – вклинился Алексей. – Вы так сыну голову оторвёте напрочь!

– Издеваетесь?

– Нисколечко! – поднял руки юрист. – Спасаю парня от неистовой материнской любви. Деньги – не проблема. Мы сами с радостью оплатим вашему отпрыску необходимые исследования и лечение. Но надо бы опросить детей...

– Детей! – фыркнула дама. – Со взрослым мужиком живёт, значит, не ребёнок уже.

– Ну хватит уже, мам! – подал голос из своего угла парень, но ужаленный взглядом матери, тут же притих.

В разговор встряла директор:

– Маша ударила Костю на перемене. Вообще-то я знаю Марию как скромную тихую девочку. Даже не могу представить, что заставило её проявить такую агрессию...

В этот момент в кабинет скользнула школьница-азиатка. Ичиро вспомнил корейцев, засевших у него в печёнках, и грустно вздохнул.

– Ирина Петровна, можно? – девочка обратилась к директрисе.

– Давай потом, Танечка. Мы сейчас очень заняты.

– Я понимаю. Но мне кажется, это относится к делу.

Директриса открыла рот, чтобы что-то сказать, но её перебил Алексей.

– Всё, что относится «к делу», – мужчина выделил последнее слово, – очень важно! Рассказывай!

Явно смущённая таким количеством слушателей, Таня посмотрела на юриста. Маруся и несчастный Костя уставились на одноклассницу. Та вздохнула и опустила глаза.

– Ирина Петровна! Костя на перемене снова меня донимал.

– Что ты имеешь в виду? – дёрнула плечом педагог.

– Он Таньку называет плоскомордой. А ещё, стоит нам пройти мимо их компашки, орёт: «Китай! Китай!» Я попыталась ему объяснить, что это недостойно! Неважно, как человек выглядит! Важно то, какой он. Его поступки! Понимаете?

– Понимаю, – кивнула директор. В разговор снова вступила Таня.

– Когда Маруся попыталась меня защитить, Костя заявил, что она защищает узкоглазых, потому что у неё муж тоже узкоглазый.

Все школьники, как по команде, уставились в пол. Несколько мгновений в кабинете школьного директора царила тишина, потом её разорвал смех. Ичиро с Алексеем Игоревичем хохотали, словно малые дети в цирке. Папа мальчика коротко бросил: «Мне всё ясно. Дома поговорим», – и вышел. Вслед за ним вылетела его жена – судя по крикам в коридоре, недовольная поведением мужа. Костя встал.

– Маша, Таня, Ирина Петровна. Простите меня, пожалуйста. Я был неправ, – и тут же скользнул в дверь за родителями.

Кавахара-сан и юрист Любимый остались сидеть.

– На месте Маруси я бы ему точно нос сломал! – резюмировал Алексей.

– Это явно лишнее, – урезонил коллегу Ичиро.

Уже внизу, садясь в машину, Кавахара-сан заметил Костю с папой. Отец явно отчитывал сына. Поравнявшись с ними, Ичиро зачем-то ещё раз поздоровался.

– Я не думаю, что там есть перелом. Но для верности стоит всё же провериться – съездить в травму, – и, подумав, добавил. – Я учился на врача. Правда, это было давно. Я оплачу всё необходимое.

Мужчина посмотрел на Ичиро, устало вздохнул и протянул руку.

– Мы обязательно заедем в травмпункт, но заплачу я сам. Константин не маленький уже – должен отвечать за свои слова. Претензий ни к вам, ни к Маше у нас нет.

Кавахара пожал протянутую руку, поклонился и ушёл.

***

В другой раз пришлось оставить на Алексея все дела. Ичиро срочно понадобилось уехать. У корейцев, с которыми находилась Микки, что-то стряслось. Он ответил на телефонный звонок, потом забежал к юристу и тут же испарился. Алексей лишь вздохнул, закатив глаза к потолку, и продолжил работу в штатном режиме. К эксцентричным выходкам начальства он уже начал привыкать.

Сам же Ичиро не мог переварить разговор с одним из своих беспокойных подопечных и всё прокручивал в голове так и эдак услышанное. Пытаясь оградить жену от одной опасности, он, кажется, проморгал другую. Это неприятно кололо самолюбие.

Дома на автопилоте покидал в дорожную сумку шмотки, косметику, телефон и рабочий ноутбук– необходимый минимум для короткой вылазки. Остановился перед шкафчиком с «ногами».

В этой квартирке всё давно было обустроено под его специфические нужды. Ну у кого ещё можно увидеть специальный шкаф – для запасных конечностей? Приняв однажды неизбежное, Ичиро превратил протез в часть своего образа, в стильный аксессуар. Тут был и протез для бега, прозванный русскими «кошкой», и несколько, так сказать, выходных вариантов, и самый скромный – домашний... Отправляясь куда-то на несколько дней, приходилось везти с собой весь этот арсенал. Или плюнуть на всё и поехать в том, что надето на нём сейчас? Но тогда придётся всё время прятать ногу под брюками...

Ичиро со злостью пнул шкаф. Дверца захлопнулась. Мужчина выругался вслух (Маруси же нет дома!) и подытожил: «Значит, поеду так. Времени нет на это дерьмо!» Из головы всё никак не выходил утренний разговор с бантаном...

Телефон снова затрещал. Ичиро вздрогнул. На экране высветилась рожа Феликса. «Господи! Этому что надо? Неужели что-то с Микки?»

– Алло.

– Добрый день, Кавахара-сан.

– Не получается у нас добрый день! – машинально выдал Ичиро любимый мем Алексея. – Никак! – кореец хмыкнул.

– Тогда я не сильно вам его испорчу. Этот трус сбежал!

Догадаться, о ком шла речь, было нетрудно.

– Я в курсе. Он звонил.

– Даже так? А причину бегства он назвал?

– Да. Тебе что ли тоже?

– А мне и говорить ничего не надо. Достаточно было видеть его кривую физиономию, когда он со мной беседовал. Но, кажется, я его недооценивал. Не такой уж он и трус... Однако, тут такое дело. Как вы понимаете, ребятам я не могу назвать истинную причину спешного отъезда их друга и коллеги. Намджун и так на взводе. Да и все остальные, по правде сказать, изрядно устали. Месяц выдался тяжёлым. В его «срочные дела» разве что Микки-тян может поверить. И ещё... Я, конечно, понимаю, что не просто так Вы отправили девочку с нами. Вероятно, есть что-то важное, чего я не знаю. Видит Бог, лезть в ваши личные дела у меня нет никакого желания! Но надо учитывать, что наше хвалёное братство, взаимоподдержка и прочие бла-бла-бла дали заметную трещину. Выстраиваемое годами равновесие летит к чертям! А причина – новый элемент в уравнении. Надеюсь, вы понимаете, о чём я.

Кавахара кивнул и только потом осознал, что Феликс не видит его жеста.

– Понимаю.

– В таком случае, постарайтесь, пожалуйста, решить нашу небольшую проблему. Если бы речь шла лично обо мне, то и пёс бы с ним – пусть катится, куда хочет! Но на кону общее дело. Пока Микки с нами, он не вернётся. Это к лучшему. Но если вы приедете вместе...

– Я всё понял, Феликс. Верну вам вашего беглеца. Тем более, его откровенность только подтверждает, что моё уважение к вам не напрасно.

– Спасибо, Кавахара-сан! До встречи!

Конечно, Ичиро всё понимал. Строгие правила корейского шоу-бизнеса не позволяли никаких вольностей. Кругом одни табу и запреты, нарушение которых может пустить по ветру годы упорного труда. И не нужно быть психологом, чтобы понять: там, где много внешних правил, сдерживающих человека буквально во всём, буйным цветом расцветают комплексы и неосознанные желания, вытесненные в подсознание... Далеко не каждый выдержит такой напряг! Надо быть преданным своему делу и целеустремлённым, как... Вот как Феликс, например! Ребята шутили иногда, что его возлюбленная – это музыка. Но сейчас просто необходимо спрятать Марусю! Важно было разобраться с навалившимися проблемами без её присутствия. В нынешней обстановке чем дальше она от мужа, тем безопаснее. Но и разрушать то, что ребята создавали потом и кровью, он не имел права. Выход был один: поговорить по душам с Феликсом, рассказать ему всё. А сейчас – перехватить сбежавшего артиста.

Ичиро повезло: рейс музыканта задерживался, и было достаточно времени прыгнуть в самолёт и долететь до Москвы.

В самолёте Кавахара лихорадочно перебирал в уме варианты разговора с «беглецом». Все они казались бредовыми. Акира был прав: последнее время он совершенно разучился общаться с живыми людьми. На работе всё доведено до автоматизма – это не общение, а выполнение очередной схемы. Здесь же всё по-другому. Неспокойно. Утомительно. Но зато в его жизни есть Маруся!

К счастью, говорить почти не пришлось. Завидев Ичиро, музыкант глубоко вздохнул и обречённо опустил взгляд, но ни убегать, ни сопротивляться не пытался. Кавахара коротко изложил свой план: они вместе вернутся в отель, и он сам будет выполнять «свои обязанности» (какие именно, Ичиро толком и не понимал). Всё прекрасно работало и без его присутствия, так что упорство отца воспринималось просто как причуда пожилого человека. Маруся отсвечивать рядом с парнями не будет. А там через пару дней уже и разъезжаться пора. Ичиро ещё подумал о Феликсе, но решил, что тот уже взрослый мальчик и сам справится с трудностями. Опыта у него предостаточно!

Короткая дорога до отеля прошла в полном безмолвии. У центрального входа, скрестив руки на груди стоял Феликс. Музыкант постарался не смотреть на коллегу, который с притворной весёлостью продекламировал:

– И снова здравствуйте!

Ичиро остановился рядом.

– Слушай, Феликс... Прикольная толстовка. Дай поносить на пару дней?

– Кавахара! Ты тронулся? – враз растерял всю воспитанность кореец.

– А что такого?

– Человек, чьи носки стоят больше зарплаты автомеханика в его же салоне, просит поносить толстовку, купленную в ближайшем супермаркете?

– Ну, про носки ты явно загнул! Я так понимаю, ты тоже не на рынке одеваешься. Однако не гнушаешься шмотками из супермаркета.

– Это другое! – махнул рукой Феликс. – Иногда надоедает быть ходячей рекламой. Хочется чего-то простого, уютного... На, держи. Странные вы, однако! И ты, и жена твоя.

Ичиро по привычке понюхал толстовку. Парфюм корейца смешался с духами Маруси. Запах очень сладкий, фруктовый – он сам выбирал. Жена была в восторге, так он ей понравился. Заметил поднятую бровь Феликса и недоумение во взгляде.

– Я, конечно, не против очередного поклонника, но это как-то через край!

Ичиро понял двусмысленность своего поступка и рассмеялся.

– Знаешь, Феликс...Просто хотел тебе сказать: ваш друг сбежал не только и не столько из-за Маруси... – и, видя округлившиеся глаза собеседника, добавил:

– Предупреждён – значит вооружён!