Чревоугодие. Голод

***

— Бывай, старичок, — насмешливо проговорил лучший друг, хлопнув меня по плечу. — Завтра не опаздывай, иначе Косова с тебя шкуру сдерет… опять.

— Иди ты, — огрызнулся я, поморщившись от неприятных воспоминаний, навеянных словами этого типа. — Сколько можно напоминать.

Такая перепалка могла продолжаться долго, но закрывшаяся перед лицом дверь вагона разделила меня с другом. Он остался на перроне и с ухмылкой смотрел на меня. Стоило только поезду тронуться, как этот придурок показательно начал доставать что-то из внутреннего кармана куртки. Я вздохнул и закатил глаза, уже прекрасно зная, что за этим последует. И этот идиот, который по какой-то причине все еще оставался моим другом, подтвердил мои опасения. Он быстро вытащил руку с вытянутым средним пальцем и показательно покрутил им мне вслед.

Мне осталось только наблюдать за ним и испытывать испанский стыд. Но вот он наконец-то пропал из виду, и я устало прислонился лбом к стеклу, на котором было написано «не прислоняться». Вздохнув, я скинул с плеча свой рюкзак и начал копошиться во внешнем кармане в поисках наушников. Наконец-то нащупав заветный кейс, я выудил его наружу, стараясь быть осторожным — крышка держалась на честном слове. По-хорошему, уже давно следовало бы сменить наушники, но откуда у бедного студента деньги на такие девайсы.

Вставив в уши устройства, я услышал звуковой сигнал, оповещающий о подключении.

«Заряжены», — выдохнув, подумал я про себя и сделал пару шагов в сторону.

Когда я захотел достать телефон, чтобы включить музыку, поймал на себе несколько взглядов. Какая-то бабулька с большим баулом неодобрительно смотрела на меня, поджав губы. В ответ мне осталось только устало вздохнуть: друг своей выходкой опять привлек ко мне ненужное внимание.

Другие же взгляды принадлежали группе молодых девушек, которые поглядывали на меня и о чем-то перешептывались между собой, то и дело хихикая. Невольно я начал осматривать себя, пытаясь понять, что могло вызвать их смех. Но, сколько бы я ни пытался, все было безрезультатно. Отчаявшись, я вновь посмотрел на девушек и пересекся взглядом с одной из них. Миг промедления — и я резко отвел взгляд, при этом почувствовав, как стали гореть мои уши.

«Опять», — раздраженно подумал я, а затем достал наконец-то телефон и включил музыку, стараясь не обращать внимания на других пассажиров метро.

Спустя несколько секунд из наушников полилась музыка, которая заглушила все посторонние звуки. Пропали стук колес, смех и громкие разговоры людей. Медленно осмотревшись, я не увидел ни единого свободного места в вагоне, что удивительно, ведь до часа пик было еще далеко. Мысленно махнув рукой на желание проделать путь сидя, я подошел к стенке в конце вагона и прислонился к ней.

Обняв свой рюкзак, я прикрыл глаза, сосредоточившись на музыке. Мерное раскачивание вагона неплохо этому способствовало. Я не заметил, как начал дремать, периодически дергаясь, когда подкашивались ноги. Так продолжалось недолго.

На очередной станции большая часть народа вышла. И, как это обычно бывает в такой толпе, кто-то кого-то обязательно задевает. В этот раз жертвой оказался я: мне отдавили ноги и ткнули в бок локтем, что заставило меня распахнуть глаза и возмущенно крикнуть вслед. Вот только отвечать мне никто не собирался, благополучно пропустив мои слова мимо ушей.

Впрочем, после этого инцидента сон будто рукой сняло. Или, если быть точным, локтем.

Но это уже было не важно. Я вновь прислонился к стенке и расслабился. В голове витали мысли о грядущем экзамене и о том, что в этот раз все же стоит подготовиться, а не надеяться на удачу… Хотя кого я обманываю? Опять ведь пропаду до поздней ночи, зачитываясь очередным романом.

«Надо, кстати, найти что-нибудь почитать», — подумал я, достав из кармана телефон.

Листая странички в интернете, я привычно закрывал всплывающую рекламу. Внутри росло раздражение, пока я не вздохнул от бессилия и не убрал телефон обратно в карман.

«Достало», — устало подумал я, шаря взглядом по вагону.

Словно издеваясь надо мной, реклама не отставала от меня и вне экрана телефона. Мой взгляд то и дело натыкался на плакаты с незамысловатыми лозунгами и призывами. «Вступи в ряды стражей! Послужи человечеству!» — таков был наиболее часто встречающийся посыл.

«Как будто это так просто сделать», — с едва скрываемой усмешкой подумал я, вновь наткнувшись на плакат, который в этот раз рекламировал один из кланов.

— Этот мир никогда не станет прежним, — тихо прошептал я, слегка покачав головой, словно помнил, каким он был раньше.

Около пятнадцати лет назад этот мир безвозвратно изменился, когда по всей планете появились пространственные разрывы — туннели, соединяющие другие измерения с нашим миром. Пройдя через них, можно было попасть в замкнутые измерения, в которых обитали монстры.

Это сейчас уже многое изучили, отчего эти пространственные аномалии и стали называть Вратами, или если быть точнее, то Вратами Бездны.

Но когда все началось, еще никто не понимал, что это за явления. Ко всем найденным Вратам первым делом слетались военные. Но когда за первые сутки ничего не происходило, к местам возникновения Врат стали стекаться ученые, которые, в свою очередь, пытались понять, что происходит.

Внутрь никто не лез. По правде говоря, никто и не знал, что через эти аномалии можно пройти. Возможно, об этом бы узнали в процессе изучения, если бы реальность не решила вновь о себе напомнить. Спустя семь дней после появления первых врат случилось то, что в последствии получило название «прорыв». Монстры, обитающие по ту сторону врат, через семь дней бездействия получили возможность пройти в наш мир.

Думаю, не стоит говорить, что каждый такой последующий прорыв заканчивался десятками, сотнями, а иногда и тысячами смертей невинных людей, которым не посчастливилось оказаться рядом с вратами. Военные пытались уничтожить монстров, но у них ничего не выходило. Простой человек не в силах справиться даже с самым слабым гоблином, не говоря уже о ком-то более серьезном.

Именно тогда по всему миру начали появляться сильные люди. Те, кто пробудил в себе сверхъестественные силы. Они стали щитом между монстрами и простыми людьми. Таких людей прозвали стражами, ведь именно они уничтожали тварей, тем самым защищая простых людей.

Это позволило спасти множество жизней, что подняло популярность стражей в массах. Порой на них даже молились. В сознании людей все еще были свежи воспоминания о том ужасе, что творился, когда по всему миру неконтролируемо происходили прорывы.

Но, хоть стражей с каждым днем становилось все больше, даже сейчас, спустя столько лет, случаются прорывы. Это происходит в том случае, когда уровень врат становится слишком высок и никто не успевает в срок закрыть Врата. В этом случае зачастую стражам удавалось хотя бы минимизировать количество жертв.

Куда хуже, когда Врата не закрывали просто потому, что не нашли их. И тогда число жертв росло в геометрической прогрессии в зависимости от силы Врат.

От одной только мысли о прорыве меня передернуло от волны неясных образов, которые вскоре вылились приступом головной боли.

«Опять», — поморщившись, подумал я, перекинув рюкзак, чтобы достать прописанные таблетки.

Вновь я своими размышлениями потревожил старые воспоминания о тех временах, когда мне «посчастливилось» стать одной из первых жертв прорыва. Я был ребенком, и мне повезло выжить. Вот только воспоминания, оставшиеся после инцидента, — это совсем не то, что способствует здоровой психике человека, не говоря уже о разуме ребенка.

К счастью, уже тогда среди стражей были умельцы, способные заблокировать участок памяти. Жаль только, что после подобного приходится закидываться блокираторами для поддержания этого барьера.

Пока я ковырялся в рюкзаке в поисках заветного блистера, поезд резко остановился, отчего меня дернуло в сторону, и я чуть было не упал. Восстановив равновесие, я на короткое время отвлекся от своих поисков и осмотрелся.

Некоторые заинтересованные, как и я, люди, стали смотреть по сторонам и вглядываться в окна, словно там можно было что-то увидеть. Я же быстро потерял интерес к происходящему и только покачал головой на все это. Поезда довольно часто останавливаются в перегонах. Поэтому я не стал разделять оживленный интерес людей, ведь для меня все происходящее было не более чем обыденностью.

Поезд вскоре должен был тронуться. Оставалось только терпеливо дождаться этого момента. В крайнем случае, машинист должен дать объявление, если задержка продлится немного дольше обычного.

Словно в подтверждение моих слов, из динамиков донесся голос. Проснувшийся вновь интерес заставил вытащить один наушник и прослушать объявление.

— Уважаемые пассажиры, — звучал голос машиниста, — по техническим причинам движение поезда задерживается. Просьба соблюдать спокойствие и оставаться на своих местах. Вскоре мы продолжим движение.

Хмыкнув, я надел обратно наушник. Теперь действительно оставалось только ждать. После я вернулся к поискам в рюкзаке. Я уже давно выудил наружу бутылку воды, но все никак не мог найти заветный блистер. Мои поиски стали настолько оживленными, что стали привлекать ко мне внимание, и это начинало несказанно раздражать.

Я постарался абстрагироваться и продолжил поиски, решив вернуться к самому началу и осмотреть каждый кармашек.

Не знаю, сколько я искал лекарство, но точно не меньше нескольких минут. Меня уже даже перестала донимать головная боль, и поиск блистера стал делом чести. Я не мог проиграть какому-то рюкзаку. Тем более, что заняться то больше было нечем. Поезд продолжал стоять на одном месте. Больше не было объявлений.

Люди вновь начали волноваться. Парочка идиотов так и вовсе попыталась открыть двери, чем отвлекла меня от поисков. По словам этих идиотов, они собирались пройти по тоннелю вперед, чтобы посмотреть, что там произошло. К счастью, у них не хватило ни сил, ни ума, чтобы осуществить задуманное. Бабушка, которая совсем недавно осуждающе смотрела на меня, сейчас причитала, то и дело хватаясь за сердце.

Меня же все происходящее уже начинало раздражать. Зачем поднимать шум, когда можно просто спокойно дождаться момента отправления поезда?

«Бесит», — мысленно произнес я, продолжив поиски.

Параллельно я старался думать о чем-то приятном, тем самым настраиваясь на позитив. Например, о том, как сдам экзамен и хотя бы этот семестр закончу без долгов. Да, знаю. Мечтать не вредно, но ведь так хочется.

Мысли текли сами собой, помогая отвлечься от головной боли. К счастью, удача наконец-то повернулась ко мне лицом, и я нашел блокираторы. Чертов блистер неведомым образом оказался в большом кармане и попал прямо между страниц учебника, отчего я не мог найти его на ощупь.

— Наконец-то! — не выдержав, воскликнул я, начав спешно выдавливать из блистера таблетку.

Я старался не думать о том, что она была последней и вскоре мне придется идти за новыми блокираторами. Но стоило только лекарству упасть на мою ладонь, как я застыл, наконец-то заметив странность: в наушниках уже давно не играла музыка.

«Разрядились что ли?», — подумал я обреченно, не желая проделывать весь путь до дома без наушников.

В это же время до меня донеслись взволнованные голоса. Это вновь начало меня раздражать, и я наконец-то обратил внимание на происходящее вокруг. И, признаться честно, увиденное мне совершенно не понравилось.

Несколько пассажиров собрались в начале вагона, пытаясь сквозь стекло рассмотреть, что происходит внутри впередиидущих вагонов. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент раздался крик, и все эти «вуайеристы» отпрянули от стекол, словно от огня. Кто-то неуклюже плюхнулся на задницу и попытался отползти. Другие же, сбросив оцепенение, тоже стали медленно пятиться, словно увидели что-то ужасное.

«Какого…», — начал было я думать, пытаясь со своего места рассмотреть происходящее.

И лучше бы я ничего не видел. В предпоследнем вагоне творился какой-то кошмар. Люди пытались пробиться к нам. На их лицах читался ужас. Кто-то начал отчаянно колотить по стеклу, пытаясь выбить его.

Попытавшись разглядеть то, что происходило за их спинами, я практически ничего не увидел. Впрочем, вскоре мне удалось утолить любопытство. Прошел всего миг, и всех людей, пытающихся пробиться к нам, смело в сторону. Разделяющую нас стену вагона покорёжило. Стекло разбилось, разлетевшись мелкими осколками. Кровь брызнула во все стороны. Люди превратились в переломанные мешки с костями.

Прошел еще миг. В моем вагоне началась паника. Раздались отчаянные крики. Кто-то еще активнее пытался открыть двери вагона, чтобы сбежать. Я же, словно в оцепенении, продолжал стоять на одном месте. Мой взгляд был прикован к фигуре, которая появилась у покореженной стены вагона.

Мне было сложно описать то, что я видел. В большей степени, это существо было похоже на огромную прямоходящую крысу, закованную в… доспехи? В лапах эта тварь держала такую же большую, под стать ей, дубину. Окровавленную дубину.

«Прорыв», — пронеслась в охваченном ужасом сознании одинокая мысль, которая вновь всколыхнула волну образов. Вот только в этот раз я уже не обращал никакого внимания на головную боль.

Прошло мгновение. Это чудовище замахнулось. Я успел только моргнуть, как раздался грохот. Крыса ударила по уже покореженной стене, расширив тем самым себе проход. Протиснувшись в получившуюся дыру, тварь повела своей уродливой мордой из стороны в сторону. Затем она издала мерзкий вой и бросилась прямиком на меня, игнорируя остальных пассажиров.

Мир для меня словно замер. Только мерзкая крыса, словно по инерции, продолжала продвигаться ко мне. В голове появлялись различные мысли. Я задавался вопросами. Начиная с «что делать?» и заканчивая «почему я?». Вот только отвечать мне никто не спешил. Я обреченно смотрел на несущуюся на меня смерть, уже практически смирившись со своей кончиной.

Параллельно с этим поток образов становился все сильнее. Из неясных размытых картин стали вырисовываться вполне понятные картины и ощущения. Колба. Боль. Пещера. Снова боль. Страх. Кровь. Много крови. И завершал эту феерию голод. Нестерпимый голод, от которого темнело в глазах.

Вместе с этим внезапно я почувствовал некую тяжесть во всем теле, которая медленно сконцентрировалась где-то в груди. Когда я захотел взглянуть, что послужило причиной этого, в глазах резко потемнело, а тело перестало слушаться.

Первой мыслью было то, что я все-таки умер. Проклятая крыса все же достала меня. Но чем дольше я пребывал во тьме, тем меньше верил в подобный исход. И виной всему был этот проклятый голод. С каждой секундой он становился все сильнее, вытесняя собой разумные мысли. Вскоре всем, о чем я мог думать, стал только голод, а точнее мысли о том, как его утолить. Я был готов сожрать что угодно, лишь бы голод отступил. Я был готов начать есть себя самого или… эту проклятую крысу.

Крысу…

Мясо…

Кровь…

Зрение вернулось так же резко, как и пропало, но сознание не сразу смогло вновь адекватно обрабатывать информацию. Оно с трудом выбиралось из плена голода, который удивительным образом решил отступить. И тогда я стал паниковать, вспомнив, что на меня несется монстр. Срочно нужно было что-то делать. Вот только, когда я смог осмысленно осмотреться, никакого монстра уже не было. Как и других пассажиров. Только пустой вагон, залитый кровью. Кровь была повсюду. На полу, на стенах, на потолке. И даже на мне. В особенности на мне. Я был покрыт кровью с ног до головы. Она заливала глаза и попадала в рот, а я лишь на автомате слизывал живительную жидкость.

Я резко замер, осознав свои действия, после чего меня резко скрутило от ужасающей головной боли. Образы с новой силой хлынули в мое сознание. Раздался крик. Мой крик.

«Какого черта», — успела промелькнуть у меня мысль, прежде чем мир вновь померк, а я погрузился в пучину собственных воспоминаний, что долгое время были заблокированы.