Что там, за дверью?

Она аккуратно прицелилась и нажала на курок. Автомат сухо громыхнул, и очередной нападавший рухнул на пыльную землю. Моментально нырнув вниз, она услышала свист пуль над головой и их удары о стену. Ещё раз прикинув сколько осталось патронов, пожала плечами и, скользнув пальцами по запасному магазину, подумала – «считай, не считай, а жить осталось не больше получаса». Калаш, конечно, вещь хорошая, но магазин увы не резиновый.

Вновь выглянув в окно, она срезала короткой очередью трех бандитов, которые уже почти пересекли двор и метнулась к двери, внимательно осматривая новый сектор обстрела. Слава богу сюда они ещё не добрались – хоть здесь повезло. Один вход, стена примыкает к углу дома – не дает подойти со спины, да окно, хоть и большое, но одно. Может быть удастся продержаться, пока помощь не подойдет. Хотя… Лучше готовиться к худшему.

Её внимание привлекло легкое шевеление, и она вновь нажала на курок. Короткий вскрик доказал, что пуля не пропала даром.

Оставалось только ждать, либо своих, либо новой волны бандитов… Вот тогда-то и пригодится пистолет. Тот, кто не видел войны, частенько говорит, что так нельзя, что пуля для тебя и у врага найдется, но слишком часто она видела здесь тех, для кого пуля не нашлась… И ей совсем не хотелось пережить хотя бы четверть того, что пережили эти несчастные.

Неожиданно за стеной раздался резкий гортанный выкрик, и почти сразу взрыв.

Вот это уже серьёзно. Возможно, и пистолет не понадобится, шарахнут из гранатомета и все… Осторожно выглянув на улицу она вновь дала короткую очередь и услышала в конце короткий пустой щелчок, тихо ругаясь, вырвала пустой магазин и вставила последний. Вот и все! Она рукавом вытерла мокрый лоб и рассеяно обвела взглядом комнату.

Волной накатила паника. Ей хотелось жить! Просто жить! Каждая клеточка тела молила о чуде. Дороги и значительны, стали все мелочи – даже пыль, летящая из стен от осколков и забивающая легкие при каждом вдохе, даже визг пуль… Непрошеная, закралась мысль о том, что, может быть, всё и обойдется… Но она тут же отогнала её. Видела она госпитали, расстрелянных детей и стариков, уничтоженных албанцами – всех режут, сволочи! Вот и выполняй после этого свой врачебный долг! Нет! Финита ля комедия! Одно радует – больных успели увезти. А из оставшихся прикрывать отход, похоже, только она одна и жива… пока. Ей очень не нравилось это «пока», но другого слова как-то не находилось.

Её тряхнуло от нового взрыва, и она мельком подумала, что даже это «пока» может оказаться очень коротким. Она вновь с наслаждением вдохнула такой сладкий, такой живительный воздух и зажмурилась, внутренне готовясь встать во весь рост, чтобы одна из пуль противника достала её наверняка.

Вдруг, на секунду, ей показалось, что вокруг ничего нет, что всё обойдется, как в сказке… Она сжала автомат, судорожно желая спасения, как и миллионы людей в её положении, как и они, понимая, что чуда не будет. Не открывая глаз, она начала медленно, скользя по стене, подниматься на ноги…

– Сюда!

Это короткое слово застало её врасплох и, открыв глаза, она резко нажала на курок. Автомат дернулся, с треском выплевывая смертоносный кусочек свинца. А она с изумлением увидела в глухой стене узкую дверь, в которой стоял высокий мужчина в черном.

– Брось эту железяку и давай сюда! Только молча… – рявкнул незнакомец.

Из её рта, нет – из глубины души, потекли бессмысленные слова, слившиеся в нечленораздельное бормотание…

– Молча, я сказал! Ты жить хочешь или нет?!

– Хочу! – уже внятно выговорила она.

– Тогда вперёд!

Крик за окном, дружный топот и беспорядочная стрельба пресекли её колебания. Пригнувшись, она пулей пролетела два метра до спасительной двери. Незнакомец бесцеремонно дернул её за руку и втащил в проход. Дверь немедленно захлопнулась, и наступила полная темнота.

– Где?.. – начала было она, но договорить не успела, прикусив язык от сильного рывка, – Стой! Я фонарь достану!

– Здесь ровно! – буркнул спаситель, не замедляя шага, а когда она попыталась затормозить, рявкнул, – Если хочешь жить, иди и не упирайся.

Совершенно не понимая, что происходит она всё бормотала себе под нос – несла какую-то околесицу, то ли детскую считалочку, то ли просто бессмысленный набор слов, нервы были натянуты как струны рояля, и казалось, что они вот-вот лопнут, слова уменьшали напряжение, не давали натянуться им ещё больше…

– Заткнешься ты или нет? – ледяным тоном поинтересовался он, – Шевели ластами и береги дыхание!

Мужик сказал правду. Пол был ровный, без спусков и подъемов, только вот… не кончался. Не выдержав она протянула руку, чтобы дотронуться до стены. Немедленно последовал жесткий рывок, и спаситель возмущенно прошипел:

– Не трогай здесь ничего! Засосет!

– В каком смысле? – удивленно поинтересовалась она и мрачно добавила, – У тебя что, глаза на затылке?

– На заднице! – рявкнул провожатый, – Делай, что говорят! И брось, в конце концов, свою железяку!

– Ещё чего! – огрызнулась она, – Какой идиот тебя учил оружие бросать? А если засада?

Мужик только рассмеялся в ответ.

– Когда проход найдут, они сюда точно полезут…

– Нет!

– Почему ты так уверен? Это же волки. Идут по следу до конца…

– Просто иди… И помолчи наконец… Давай договоримся, все вопросы потом. Здесь очень тяжело. Неужели ты не ощущаешь?

– Прости! – выдавила она, – Здесь действительно, что-то странное.

Молчание, как ей показалось, длилось вечность. Идти было действительно тяжело, с каждым шагом силы покидали её, казалось, что тоннель никогда не кончится. Вопрос вырвался сам собой:

– Когда мы, наконец, придём?

– Пришли…

Раздался тихий чмокающий звук, и она всем телом почувствовала открытое пространство, воздух стал свежим и влажным. Неожиданно вспыхнул слабый бледно голубой огонек, но даже такой рассеянный свет больно резанул по глазам. Его было очень мало, чтобы осветить всё помещение, но вполне хватало для того, чтобы успеть увидеть большую яму, которая исчезала у неё на глазах.

– Пошли, – предложил он, в голосе проскользнули веселые нотки.

– Яма! – пролепетала она, судорожно вцепившись в автомат.

– Привыкай! – и он шагнул в темноту.

Светящаяся искорка поплыла за ним, затем вернулась к ней и недоуменно подрагивая зависла в воздухе. Девушка ещё секунду помедлила, а потом, забросив автомат за спину, заторопилась за уходящим.

Идти пришлось недалеко. Два шага – и они у лестницы. Он, не оглядываясь, быстро поднимался по пологим ступенькам, а она неожиданно ощутила, как свинцовой тяжестью налилось всё тело, трудно было даже поднять веки, не то что двигаться, но она упрямо шагала за провожатым, слишком уставшая, чтобы возмущаться, и слишком гордая, чтобы просить о помощи.

Наконец она поняла, что больше не может и шага сделать, лестница кончилась. Вскинув глаза, она встретилась с его непроницаемым взглядом и устало привалилась плечом к стене. Она помнила только сильные руки, оторвавшие её от пола… Больше ничего…

Сознание возвращалось медленно. Последний бой превратился в какой-то странный сон, который больше никогда не повторится… Одно она знала точно – всё прошло, всё хорошо, больше никаких страшных снов. Открывать глаза не хотелось. Ей было мягко и тепло, ничего не болело. «Неужели всё? Неужели я на «том свете»? Неужели моим спасителем был сам Харон?»…

Из раздумий её вывели, вполне себе, человеческие голоса, они спорили между собой, обсуждая, кажется, именно её и её же чудесное спасение. Она поняла, что всё произошедшее вчера (вчера ли?..) было, таки, правдой. Спор проходил на повышенных тонах, пока один из разговаривавших не подвёл черту:

– А ну-ка, валите все отсюда! Когда в себя придёт – позову!

Голоса удалились, перейдя в неясное бормотание, а потом и вовсе смолкли.

Будучи врачом, она ясно понимала, что после всех пережитых приключений тело её должно быть, скажем так, не в лучшей форме. Она потянулась, напрягла ноги… и ничего не почувствовала, в смысле она почувствовала своё тело, но ни боли, ни усталости не было. Сколько же она здесь провалялась? За сутки усталость боя не уходит… и нервы… скажем, не приходят в порядок, а вдруг это сон… и проснись она, окажется, что лежит на холодном бетонном полу в каком-нибудь грязном холодном подвале…

Думать о плохом не хотелось, а просыпаться, всё-таки надо. Она рискнула и открыла глаза…

– О! Ты очнулась! – раздался довольный голос.

Она вздрогнула от неожиданности и повернулась на звук, ища взглядом говорившего. Небольшая комната, окно задернуто тяжелой бархатной шторой. Легкая и, даже на неискушенный взгляд, очень дорогая мебель. Все выдержано в светлых тонах. Почему-то на ум сразу пришло сравнение с больницей, хотя вся обстановка свидетельствовала об обратном. К ней уже наклонялся пухленький розовощёкий дедулька.

– Великолепно! – жизнерадостно возвестил он, улыбаясь всеми морщинками и необыкновенно яркими глазами, – Очнулась! Очень вовремя, а то мы уже начали беспокоиться!

– Э-э! А где я?

– В больнице! – весело сообщил дедок.

– Ага! – она почувствовала, что против воли улыбается, – А вы, как я понимаю, врач?

– Умница! – ещё более восторженно вскричал тот, – Так и запишем в анамнезе – стресс, переход и лечение не отразились на умственных способностях!

Сев на кровати она с интересом уставилась на своего собеседника. Не вязался его облик с понятием – врач, особенно одежда. Бархатная домашняя куртка, такие же штаны, стильные ботинки, и главное: щегольская тросточка… М-да! Хотя, кто его знает… может и врач. Интересно только, что это за больница такая и где находится.

– А знакомиться мы будем? – спросила она.

– Всенепременнейше! – с воодушевлением пообещал дед, – Меня зовут Ежи Бзровски! А ты, красавица, как зовешься?

– Ежи? Вы поляк?

– Естественно, – он приложил руку к груди и отвесил ей поклон.

– Ой, как вы хорошо по-русски говорите! – Ежи слегка приподнял брови, – А где мы находимся?

– В Варшаве!

– Где?! – она чуть не упала с кровати, – Это сколько же я была без сознания, что меня успели в Польшу привезти?

– Почему привезти? – брови старика смешно поднялись, – Тебя как Анжей привёл, так я тебя и лечу!.. А вот твое имя я так и не услышал.

– Оксана! – она ошеломленно смотрела на него, – Значит это Варшава?

Услышанное не укладывалось у неё в голове… Пешком из Косова в Варшаву… По тоннелю… Она знала, что Старая Европа полна сюрпризов, но из Косова в Варшаву… пешком… по тоннелю… Она не заметила как произнесла это вслух.

– За два с половиной часа! – заметил Ежи, – Всё, вставай! Хорош валяться!

Он небрежно кинул ей длинную рубашку.

– Не люблю зеленый цвет, – совершенно машинально заметила Оксана, рассмотрев эту хламиду, но, тем не менее, натянула её на себя прямо поверх пижамы.

– Идеально! – заключил старик, когда она встала, – Вот туфли.

Она увидела пару светло-зеленых туфелек и, примерив их, с удивлением обнаружила, что они ей, как раз, впору. Единственное, что её теперь смущало – пижама под платьем, но сделать уже ничего было нельзя.

– Что дальше? – поинтересовалась она у хозяина.

– Сперва присядем, а потом перекусим. Надеюсь, ты хочешь есть?

– Очень! – она неожиданно ощутила зверский голод.

Ежи заботливо подхватил её под локоть и повел к столу. Усадив Оксану на мягкий и необыкновенно удобный стул, он щелкнул пальцами, и, сдернул со стола салфетку. У Оксаны при взгляде на тарелки и блюда глаза полезли на лоб.

– Это завтрак? – слабо пролепетала она.

– Вообще-то ужин! – Ежи с довольным видом уселся напротив, – Ты не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? – ещё раз глянув на ошеломленное лицо гостьи, он заботливо добавил: – Если тебе что-то не нравится или ещё чего хочется, то скажи…

– Н-нет, спасибо! Присоединяйтесь, конечно! А то я объемся.

– Спасибо! – он смешно пошевелил бородой, – Если честно, то я уже ел, но не откажусь перекусить ещё раз. Или ты считаешь, что два ужина могут вредно отразиться на моей фигуре?

– Вы знаете, Ежи, мне кажется, что в ближайшее время, вам ничего такого не грозит.

– Вот и замечательно!

Ели молча, вопросы просто не в состоянии были вырваться из Оксаниного рта, есть хотелось так сильно, а еда пахла так вкусно, что Оксана решила оставить все вопросы на потом.

– Ну? – Ежи, промокнул губы салфеткой и улыбнулся.

– Спасибо, очень вкусно!

– Пожалуйста! Мне тут подумалось, что пришло время вопросов, если они есть, конечно.

– А что, уже можно?

– Нужно, моя дорогая! Отвечу на все!

– Круто! И о строении Вселенной?

– А тебя это так остро интересует? – ехидно прищурился он, – Могу и о Вселенной, но мне казалось, что тебя интересует нечто более близкое.

– Да ладно вам! – отмахнулась она, – От вопросов голова пухнет. Только очередность надо установить. Да, кстати, этот, который меня спас…

– Анжей, – уточнил Ежи.

– Это его имя? – она приподняла брови, – Он что, всегда такой хам?

– Да что ты! Просто не любит бродить под землей! Во время таких прогулок, он всегда, нервный! Ну и ты… отвлекала его постоянно…

– У него что, клаустрофобия?

– Глупости! Ну не любит человек работать в пузыре – тяжело это.

– Что, простите?

– Девочка моя, ты что, думаешь вы с Анжеем шли по заброшенному подземному ходу? Нет! Ему пришлось образовать в земле сферу – полость такую. Понимаешь? Чтобы вы могли поместиться в ней, а главное дышать и передвигаться вместе. Кроме того, что сферу трудно сделать, ещё больше сил требуется на её поддержание, и в ней нельзя пользоваться светом. Понимаешь, любой свет, ну кроме гнилушки, конечно, ведет к её моментальному схлопыванию. Понятно?

– Непонятно! – Оксана смотрела на собеседника совершенно сумасшедшими глазами.

– Разумеется, непонятно, ты ведь начала вопросы задавать не с того конца.

– Я в сумасшедшем доме? – слабо поинтересовалась она.

– Нет! – терпеливо ответил Ежи, не вдаваясь в подробности.

– Тогда где? Кто вы? Что всё это вообще значит? Чего вы от меня хотите? – Оксана сорвалась на крик.

– Ну, зачем так кричать? – с укоризной вздохнул хозяин, и начал рассказывать.

С его слов получалось так: сейчас Оксана находилась в Варшаве, в доме Ежи. Он был магом, колдуном, волшебником – как посмотреть. В этом доме все были волшебниками.

Как сюда попала Оксана?.. – очень просто, она тоже волшебница, только юная и необученная. Способности её проснулись во время последнего боя, когда она была на волоске. При этом произошёл выброс энергии, который и почувствовали другие волшебники. Анжей был ближе всех и первым пришёл на помощь, дальше она уже всё знала.

Она молча попыталась осмыслить сказанное, и с ужасом убедилась, что крыша у неё таки поехала. Легкое сомнение вызывал только один вопрос, бывают ли такие натуральные галлюцинации. Хотя, если верить шизофреникам – бывают. Она судорожно пыталась сообразить, что же ей делать. Требовать врача или радоваться тому, что хоть и сойдя с ума, она, всё же, осталась живой. И стоит ли пытаться вернуться в реальный мир, на жесткую койку с нестиранной простыней и неласковыми санитарками, когда здесь за ней так ухаживают. Молчание затягивалось и становилось весьма тягостным и, чтобы хоть что-то сказать, она пробормотала:

– Ни фига себе! На трезвую голову не разобраться!

– Пожалуй!

Ежи широко улыбался, а на столе уже стояла бутылка водки, поблескивая холодными капельками воды на стенках.

– Ничего, что «Смирнофф»? – заботливо осведомился он, – Могу, конечно, и «Столичную». Хотя, мне казалось, что ты ничего крепче, чем «сухарь» не пьешь?

– Сегодня пью! – мрачно пообещала она, – Маги! Это ж надо! – она залпом глотнула из рюмки, любезно поданной стариком, и судорожно закашлялась, – Нет! Дурдом таки!

– В таком случае, очень комфортабельный! – мило улыбнулся хозяин, – Может водички?

– Вы слишком плохо обо мне думаете! – отдышавшись, буркнула Оксана, и жалобно добавила, – Господи, ну что же это такое?

– Понимаю, – чуть печально склонил голову Ежи, – в это трудно поверить. Тем более, если родители простые люди. Со всеми, кто не из наших так бывает. Если только не обнаружили в нежном возрасте и не взяли под патронат.

– А вы ещё и ищете?

– Естественно! Нас не так много, чтобы мы могли пренебрегать врожденными способностями и новыми людьми, – он нерешительно замолчал.

– Что-то ещё? – Оксана насторожилась, ей показалось, что Ежи чего-то не договорил.

– Как бы сказать, – он слегка виновато покосился на неё, – понимаешь, мы ещё и потому ищем врожденных магов, что спонтанная инициация, это плохо!

– Почему?

– В этот момент очень многие погибают…

– Да? – Оксана почувствовала легкий озноб.

– Дело в том, что в момент пробуждения способностей, организм начинает перестраиваться, приспосабливаться к новым возможностям. Человек этого не только не осознает, но и не контролирует, не обучен… Все его чувства обострены, иммунная система, нервы, эмоции, мыслительные способности – все на грани. В счастливых случаях, когда это вызывает упадок сил и апатию, человеку может повезти, он думает, что болен и старается не покидать дом, а другие, с обостренной восприимчивостью, те наоборот. Начинают жить на износ. Вот и гибнут в дурацких ДТП, с собой кончают…

– Приятная, однако, перспектива, – протянула она.

– Да с тобой-то все хорошо будет! – дед отмахнулся, – Научишься!

– А что будет, если я не захочу? Не отпустите?

– Да хоть сейчас иди! – Ежи ехидно хихикнул, – Да ведь не уйдешь! Не захочешь!

Оксана опустила глаза, а хозяин продолжал:

– От тебя, деточка, это уже не зависит! Природа свое возьмет…

– Так что же, выходит – почти все, кого вы не нашли, обречены?

– Конечно, нет! Но большинство –точно, кто на смерть, кто на дурдом…

– А где вы учили русский? – неожиданно даже для себя ляпнула она.

– Я, русский? – Ежи натурально удивился, – Да я его в жизни не знал! Родная моя, я по-польски говорю! А Анжей. вообще – француз…

– Но я вас прекрасно понимаю, – растерялась Оксана.

– Мы все понимаем друг друга, – спокойно пояснил он, – особенности мозга. Самое интересное, что каждый воспринимает слова собеседника на своем языке. Так что языкового барьера нет. И, я думаю, что это ещё одно доказательство в мою пользу.

– Так я теперь все языки знаю?

– Не знаешь, а понимаешь, – терпеливо пояснил хозяин, – и тебя все понимать будут.

– Дурдом, таки!

– В какой-то степени, да! Мы ведь аномалия. Нас всего два с половиной процента от населения Земли.

– Целых сто восемьдесят миллионов… Господи! Прямо голова пухнет!

– В таком случае, моя дорогая, всё! На сегодня хватит! Отдыхать!

– Я не устала!

– Это ты так думаешь, – в руке Ежи появился крохотный хрустальный пузырек, из которого он капнул в чашку Оксаны три капли, – пей и в кровать.

– Я не пью снотворное.

– Это не снотворное – это эликсир для отдыха. Просто пей!

Что-то в его голосе заставило её взять чашку и допить остатки чая. Ни вкуса, ни запаха она не ощутила, но уже через минуту все поплыло перед глазами. Еле добравшись до кровати, она рухнула в постель и не заметила, как отключилась.