Что я потерял?

Девяностые годы, приватизация, заводы закрываются, полным ходом идёт передел собственности. Братки воюют и ложатся рядышком на кладбище. Морякам тоже несладко, даже капитаны со знанием нескольких языков оказались не у дел. Немного выручило пароходство, составившее списки личного состава. Только ходить пришлось порой на таком дерьме, которое и кораблями не назвать.

Я не капитан, но и механикам выбирать не из чего, куда позовут, на том и ходим. А там такие старые калоши, на которых порядочные моряки плавать отказываются. Приходилось реанимировать такие двигатели, которые и старики не всегда видели. Двухтактные дизели, которые чинили, не останавливая. Крейцкопф раскрутили, шатун в сторону на подпорку, а поршень в ремонт. Ладно, не о том разговор, сами суда такая дрянь, что на металлолом пора, а мы возим грузы между портами.

Вот так идём однажды с углём в океане и в шторм наше судно ломается пополам. Я как раз был на верхней палубе в носу, а шлюпки-то на корме. Хорошо, что в спасательном жилете и круг прихватил ещё пробковый «из каменного века». В общем, не утонул, но и радости мало, как там парни, я не знаю, на таких волнах мало что видно. Шлюпка мелькала пару раз, но далеко, мне не доплыть. Так два дня и болтался на кругу, хоть напился с ладошек в дождь, пополам с солёными брызгами, но пить можно.

Двое суток так меня болтало, даже задремал, когда шторм немного успокоился. Просыпаюсь, а рядом спасательная шлюпка. Хоть не просто гребная лодка, а современная, которая сама на ровный киль становится, если перевернётся. Машу руками, ору, а на шлюпке ноль внимания. Спят они там что ли? Должен же кто-то смотреть за обстановкой. Я и поплыл к ней, а шлюпку болтает как… ну, вы поняли.

Подплыл, постучал в борт, тишина. Ухватился за леер, подтянулся в районе люка и с трудом, бросив в море круг, поднялся. Открыв люк, я понял, что шлюпку просто сорвало и никто ею не успел воспользоваться. Забравшись внутрь, я для начала занялся поглощением воды и еды из НЗ, хранящегося внутри. А всё-таки, где народ? Могли во вторую набиться, в такую весь наш небольшой экипаж поместится. Тогда как эту сорвало? Хотя, на таких волнах всё могло быть.

Осмотревшись внимательно, мало ли, вдруг кто-то ещё вроде меня спасся, я поорал, посвистел внимательно вслушиваясь, тишина. Надо бы мотор запустить, да двигаться куда-нибудь и я сел на место рулевого. Ага, сейчас, шлюпка старая и аккумулятор умер давно. Тишина и покой в ответ, как ни жал кнопку, как ни проверял цепь, он умер и давно. Ну да, на таком старом судне и за шлюпками никто следить на будет, есть и достаточно, из порта выпустят и так.

Дизель вручную не запустишь, можно и не пытаться, придётся просто дрейфовать, вдруг кто подберёт. Хреново болтаться просто так в открытом море, но делать нечего. Постепенно таял запас продуктов, а меня носило по волнам, пока океан не успокоился. А надо бы и пополнить запас провизии, и я стал думать, как поймать рыбу. Рыболовные снасти не входят в комплект спасательных шлюпок, а вот фалы есть, они нужны для удержания судна у борта.

Пришлось расплетать фал и из полученных нитей плести сеть. Грубая и немного смешная, но получилась, спасибо соседу рыбаку, который ещё в детстве научил. С поплавками проблем не стало, внутри всё сделано из плавучих материалов, срезал с сиденья. С грузилами похуже, но я снял кое-что с мёртвого двигателя и использовал в качестве грузил.

Первая рыба попалась через полчаса после постановки моей сети. Сырая рыба, не самая хорошая еда, но к тому времени у меня ничего не осталось. Пришлось резать тонкими ломтиками и жевать. Жизнь наладилась, а небольшая сеть постоянно кормила меня. Дожди приносили воду, и я набирал всё, что было под руками. Хоть не разукомплектовали шлюпку, два ведра имелись на борту.

Для сбора воды пришлось использовать одежду, а в тихую погоду я выходил в кормовой люк и рыбачил, набирал воду и просто любовался океаном. Невозможно постоянно находиться в закрытом пространстве, а так хоть выпрямиться и подышать свежим воздухом. Ветер и волны делают своё дело, и я куда-то перемещаюсь, судя по звёздам. Что я возле экватора, это понятно, виден южный крест и полярная звезда на горизонте.

Вот так вышел однажды поставить сеть, а там женщина плывёт в жилете к моей лодке. Но самое печальное, что плывёт не только она, но и акула за ней. Хватаю оставшийся фал и кидаю ей навстречу. Ухватилась, и я потянул изо всех сил. Уже подтащил, но акула едва не ухватила за ногу. Перехватив руку, дёрнул её вверх, а она поджала ноги и оказалась рядом со мной. Акула с ходу толкнула шлюпку, и мы едва не вывалились за борт, благо, женщина ухватилась за поручень.

– Что случилось? – поинтересовался я на трёх языках, которые знал хоть немного, кроме русского.

– Пожар, – ответила она по-французски, – катер загорелся, и я прыгнула за борт, а потом топливо взорвалось.

Странно, я ничего не слышал, но внутри не особо и слышно. Потом оказалось, что она плывёт второй день. Островитянка, и плавает, как рыба, но от акулы не уплыть. Повезло ей, что я как раз вышел наружу в это время. Напоил, накормил сырой рыбой, больше нечем. Диалог наладился с трудом, я французский знаю не очень, да и для неё он не родной. Не беда, с помощью жестов всё вполне понятно.

– У тебя топливо кончилось? – поинтересовалась она.

– Нет, аккумулятор пустой, не могу запустить.

Она опечалилась, но потом стала обследовать все внутренности шлюпки. Перерыла аптечку, в которой оказалась игла для зашивания ран. Все рундуки, но запасы еды я уже прикончил ещё до этого. Осмотрела нас, в какой мы одежде, проверила всё, что я даже не замечал.

– Нож у тебя есть? – наконец с интересом спросила она.

– Есть, я же моряк.

– А парус сделать не догадался? – удивлению её не было предела.

Я даже не думал о парусе, да и на чём я подниму этот парус, если простого отпорного крюка нет на таких шлюпках? Но Ула решительно отобрала у меня спасательный жилет и начала его аккуратно распарывать. Закончив с моим, она и свой распорола точно так же. Вы думаете, что там ткани в жилете? А он в два слоя, заодно она всё это расположила так, что я удивился. В результате получилось довольно приличное такое полотнище, немного смешное, но вполне функциональное.

– А мачту из чего сделаем? – поинтересовался я, когда всё оказалось сшито.

– Вот из этого, – указала она на поручни, идущие по бокам.

Трубчатые поручни нужны, чтобы переходить с кормы к носу и обратно, но в нашей ситуации это уже и не нужно. Протянув конец от носового гака к кормовому, я открутил трубы, благо, инструмент имелся рядом с двигателем. Привязав полученное полотнище, мы поставили в носовом люке наш парус, и шлюпка получила небольшой ход. Управлять кольцевой насадкой винта почти невозможно, но мы и сам парус наклоняли так, чтобы получить ход в нужном направлении.

Я так и не понял, куда мы идём, но Ула проверяла по звёздам и улыбалась, ползли мы явно туда, куда она хотела. Я по-прежнему ловил рыбу, собирал воду и спал, что ещё нужно от мужчины. Ула следила за курсом, ела и пила, спала урывками, продолжая смотреть за курсом. Интима у нас не возникло, было не до того, мы команда этого судёнышка, плывущего куда-то к заветной цели.

Сложно оценить скорость, но два-три узла мы делали, ветер дул ровный, достаточно сильный, чтобы шлюпка имела ход, но недостаточно сильный, чтобы развести волну. Вот так через три недели мы и дошли до какого-то острова, едва не проскочив мимо. Островок небольшой, но здесь мы смогли хорошенько выспаться и поесть кокосов, которые после сырой рыбы показались божественно вкусными.

– Пора сделать настоящие паруса, – заявила Ула.

– Из чего мы их сделаем? – не понял я.

– Кокосы, сделаю верёвку, чтобы лазить на пальму и нарежу кокосов.

Она и верёвку для ног сделала из упавших кокосов, грубая и некрасивая, она прекрасно держалась на пальмовом стволе, а фал из шлюпки пропускали подмышки. Так она и лазила по пальмам, срезая моим ножом незрелые плоды. Она замочила их в море, а пока мы просто отъедались и отдыхали.

– Сделай нормальный руль, – потребовала как-то она.

– Но как? – я этого не понимал.

– Да хоть из палок на берегу.

Вот так, пришлось бродить по пляжу в поисках материала. Длинная палка нашлась, но она требовала рулевого пера. А вообще, я собирал всё, что только можно, вдруг пригодится. Набрал кучу дров, но материала на перо не попадалось. Только однажды море выкинуло довольно большую доску. Оставалось вырезать узкую рукоять, чтобы можно было править, держась рукой. Ножом это непросто, но постепенно я справился.

Куда крепить, проблемы не возникало, к кормовому гаку. Фал даёт много степеней свободы, так что рулевое весло вполне получилось. Между тем Ула занялась кокосами, расплетая осторожно волокна, она замачивала их в морской воде. Вот теперь, когда волокна стали мягкие, наступила пора прясть нити. Довольно грубые, они тем не менее давали надежду на то, что из этого получится ткань. Я ловил рыбу, заходя в отлив по пояс в воду и располагая там сеть. В следующий отлив я доставал сеть, и там всегда что-то попадалось.

Теперь рыбу мы жарили, что намного вкуснее сырой. Наконец, кокосовых нитей набралось достаточно и Ула приступила к изготовлению ткани. Получалось что-то вроде мешковины, но нам не из чего выбирать. медленно, но верно, нити укладывались в основу, а в результате мы получили ткань для паруса. Пригодилась и длинная палка, которую я нашёл, она пошла на носовую мачту. Из собранных палок сделали основу необычных парусов, а прежний поставили на корме, привязав к поручню.

– Пора идти домой, – решила Ула однажды.

Уложив с собой кокосы и жареную рыбу, мы отчалили и взяли курс на остров, который знала только она. Я выполнял все команды, подруливая доской и кормовым парусом. На наше счастье, шторма не случилось, и через две недели мы были у её родного острова. Оказалось, мы пришли в Новую Англию, крупный остров в составе Новой Гвинеи. Вот где удалось зарядить наконец-то аккумулятор. Двигатель завёлся и заработал, а я на слух определил все его болезни.

Устранив простые проблемы, вроде регулировки клапанов, я решил, что могу теперь вернуться домой. Но денег не было, пришлось выходить с рыбаками, как на простом катере. Начал зарабатывать какие-то деньги, и тут Ула всерьёз заговорила со мной о дальнейших планах на жизнь.

– Ты думаешь уплыть на этом домой, а он далеко, твой дом? – она так смотрит, что я смутился.

– Тысячи миль отсюда, – зачем врать, если правда лучше всего.

– Тебе придётся всё заставить канистрами с топливом, чтобы пройти такое расстояние, – мудро заметила она.

– А что ты предлагаешь? – я бы остался с нею, но она пока не высказывала ни малейшего желания.

– Оставайся, поженимся, ты будешь ловить рыбу и чинить моторы рыбакам, а я ждать тебя дома, готовить еду и воспитывать детей.

Вот она всё и сказала, а я не догадывался раньше. У моряков с семьёй не очень, ты уходишь на полгода, а то и на год, а твоя жена, у кого она есть, предоставлена сама себе. Но здесь нет нужды уходить надолго. День-два от силы, и ты снова дома. Я посмотрел ей в глаза, а там целая вселенная. Умеют женщины сказать взглядом больше, чем словами.

– Ула! – я обнял её крепко и поцеловал в губы.

– Толи, - она так и выговаривает моё имя без последней буквы, что поделать, у всех свои особенности языка.

Вот так я и стал островитянином, загорел, лбхавёлся бородой, а моё умение чинить моторы ставит меня в очень высокое положение. Ула намного симпатичнее местных женщин, но это объяснилось смешением крови разных народов. Впрочем, у такого умелого мужчины, как я и должна быть красивая жена. Бабушка у неё была из Французской Полинезии, отсюда и знание языка. Но теперь я знаю и местный язык, так что говорим мы на такой смеси, от которой у лингвистов закружится голова.

Я доволен жизнью, а что я потерял? Тарахтящие моторы и вечная трюмная вонь, от которой болит голова? А может я потерял ожидание, когда пригласят в команду, когда все приличные моряки отказываются плыть на судне, которое может не дойти до порта? Или свою квартиру в приморском городке, маленькую и неуютную?

Сейчас у меня своя хижина, своя лодка с мотором, который я перебрал и довёл почти до совершенства. Рыбу мы ловим с друзьями, настоящими мужиками, которые ничего не боятся. Ну да, шлюпка провоняла рыбой основательно, но в хорошую погоду мы открываем все люки, и свежий морской воздух уносит эти запахи прочь.

А если ветер дует в нужном направлении, я и двигатель не запускаю. Паруса теперь у меня надёжные и прочные, немного странные для европейцев, только кого это волнует. Сынишка и дочка растут детьми моря и регулярно выходят со мной на ловлю рыбы. Симпатичные детки, взявшие всё самое лучшее от родителей. В общем, я счастлив, а если соскучусь по зиме, то можно собраться всей семьёй и слетать в Россию, это не дёшево, но пока я и не хочу туда.