Чудики и Чудища

Чудики жили в аккуратном пряничном домике на пригорке. Все они были пушистые, большеглазые и слегка косолапые.

Папа ФырФыр вставал раньше всех по утрам. Он умывался, делал зарядку и чистил зубы свежей еловой веточкой. Потом папа громко фыркал и встряхивал шерсть, чтобы привести в порядок свою шубу и мысли. С красивой прической и ясной головой всегда приятно начинать новый день.

Мама Шуша просыпалась в тот самый момент, когда папа громко фыркал. В молодости она, конечно, просила его фыркать чуточку потише, папа смущался, старался, но у него совсем никак не получалось - такой уж это был чудик, не умел он ничего делать понарошку, все у него было по-настоящему.

Шуша умывалась и чистила зубы свежей веточкой можжевельника. Потом мама растягивалась на массажном коврике из разных шишек и делала дыхательную гимнастику с элементами йоги. Когда мама вставала с коврика, она ощущала невероятную легкость во всем теле, и у нее уже была готова модная взъерошенная прическа. Всем известно, что шишки – это лучшие бигуди для маминой шубы.

Когда папа громко фыркал по утрам, пряничный домик немножко подпрыгивал от сотрясения воздуха, и в своих кроватках подпрыгивали и просыпались неуклюжий подросток Фомушка, озорник Фишка, близнецы-тихони Пуффа и Маффа, веселая Шушука и светлый малыш Фонарик.

На завтрак мама Шуша пекла румяные блинчики и варила какую-нибудь вкусную кашу. К каше и блинчикам у чудиков всегда было малиновое или брусничное варенье, мед, орехи и отвар шиповника с земляникой.

По утрам солнце с радостью заглядывало в окна пряничного домика, ведь там жила дружная веселая семья, которую все любили.

После завтрака папа чудиков отправлялся на работу. Он руководил строительством очередного коттеджного поселка на дальнем берегу реки. Мама чудиков провожала старших детей в школу, а сама, готовила обед, читала малышу Фонарику книжки с картинками и ходила с ним на прогулки, не забыв прихватить фотоаппарат. Вокруг было столько красоты, что Шуша очень хотела поделиться своими находками со всем миром, и ее фотографии часто публиковали в лучших журналах.

Совсем по-другому начинался день в темной берлоге под корнями старой ели в мрачном лесу. Все знали, что там живут лохматые, неумытые и злобные чудища, поэтому старались обходить их берлогу стороной.

Мрачный лес начинался сразу за забором нарядного коттеджного поселка, но казалось, что между пряничным домиком на пригорке и дикой берлогой в лесу лет триста развития цивилизации или даже- целых пятьсот.

По утрам солнце никак не могло пробиться под корни старой ели, и чудища лениво спали до самого обеда на грязном полу своей неуютной берлоги. Только вот обеда у них никакого обычно не было.

Папаша Чума храпел дольше всех, привычно закрыв большими лапами косматую голову, чтобы не слышать, как пищат его голодные тощие дети.

Его жена по прозвищу Баба, спала плохо и тревожно. Старые крошки, обломки рыбьих костей и иголки от прошлогодней елки то и дело впивались ей в бока. А еще дети так и норовили подползти к ней поближе, чтобы хоть как-то согреться. Ее неказистая шубка давно истерлась на грязном полу, так что, тепла от матери детям доставалось не много. Баба так долго жила в ужасных условиях, что сил на борьбу с тяжелыми обстоятельствами у нее уже не было.

От голода и холода дети в берлоге постоянно вскрикивали и подвывали. Устав от их воплей, Баба вскакивала с пола, чтобы стряхнуть с себя эту ревущую ораву. Тогда дети начинали цепляться ей за лапы, продолжая требовать еды и заботы.

Когда Баба уставала отбиваться от злобных зубастых детенышей, она кидала им старую головешку из потухшего костра, чтобы они хоть что-то погрызли. И тогда в берлоге начиналась шумная драка, все царапались и кусались, старшие со всей силы отталкивали младших, не подпуская их к еде. Тот, кому удавалось выхватить головешку, дразнил остальных, поднимая добычу повыше, чтобы те не смогли ее достать. Старшие ревели, улюлюкали и гоготали, младшие пищали и жалобно скулили.

Неудивительно, что даже самые маленькие чудища в такой обстановке быстро учились делать разные пакости - они щипали, кусали и пинали друг друга исподтишка, к тому же пачкали все вокруг, до чего могли дотянутся.

Надо ли говорить, что детеныши папаши Чумы и его Бабы были ужасно несимпатичными: сопливые, чумазые, с гнилыми кривыми зубами и спутанной шерстью, они безобразно себя вели, где бы ни появлялись.

Однажды мама Шуша в поисках интересной натуры для фотопроекта забрела в самую глушь мрачного леса. Сейчас, в начале декабря, мир выглядел таким четким и графичным, строго поделившись на черное и белое: черные корявые ветки и ослепительный первый снежок, черная вода на реке и белоснежные льдины, почерневшая трава под ногами и поземка, заметающая белыми полосами лесные тропы.

Шуша так увлеклась, снимая этот черно-белый бескомпромиссный мир, что сама не заметила, как наткнулась на пещеру чудовищ. Она едва успела выхватить своего малыша Фонарика из грязных лап кого-то из старших отпрысков этой семейки и долго потом бежала без оглядки до самых ворот коттеджного поселка.

Отряхивая дома свою шубу от колючек, хвои и ледышек, Шуша с удивлением заметила, что вместе с лесным мусором на пол упал живой грязный комок. С него тут же натекла грязная лужа.

Наверное, еще у берлоги малыш крепко вцепился в модную взъерошенную прическу незнакомой чужой мамы, которая так вкусно пахла блинчиками и малиновым вареньем. Так что, даже сейчас, катаясь по коврику в прихожей, он крепко сжимал в лапах два клока шерсти чужой красивой мамы и уже тянул в рот такую вкуснятину.

- Ты голодный, крошка? – наконец, догадалась Шуша, ловко отобрав шерсть, и протянула детенышу миску каши.

Хорошо, что мама вовремя успела отдернуть свою лапу, так как малыш жадно клацнул зубами, нечаянно откусив край миски.

Фонарик на всякий случай спрятался за маму.

- Ути, какой хорошенький, - уже причитала над малышом любопытная Шушука.

Она всегда умудрялась первой узнавать новости, и сама ввязывалась в истории, от которых другие предпочитают держаться подальше.

Вот и сейчас ее ничуть не смущало, что незнакомый, лохматый с одного боку и весьма облезлый с другой стороны малыш пачкает их чистый коврик в уютной прихожей и злобно щелкает зубами на маму. Все равно Шушука видела в нем милого детеныша и готова была сразу заключить его в объятья.

. – Шу, осторожно, он, кажется, кусается, - растерянно предупредила мама.

Хозяйка пряничного домика пыталась сообразить, что ей теперь делать.

- Откуда это? – на шум в коридоре выглянул Фома с энциклопедией под мышкой.

Старший сын чудиков с интересом присматривался к чудищу на полу сквозь большую лупу.

- Не знаю, - беспомощно ответила мама и развела лапами. – Мне кажется, он в лесу около берлоги сам ко мне прицепился, а я и не заметила.

- Всем оставаться на местах! – влетел в гущу событий деловой Фишка.

Он всегда очень быстро соображал.

- Не трогай его больше, тебя могут обвинить в похищении чужого ребенка. Мы должны срочно вернуть его обратно! – со знанием дела добавил Фишка.

- Как же так? – испуганно пробормотала мама.

Было не очень понятно, чего она, собственно, боится – обвинений в киднеппинге, того, что снова придется идти к берлоге, или того, что дети бывают такими голодными и запущенными.

- Давайте его отмоем, накормим и оставим себе, - предложила сердобольная Пуффа.

- Его нельзя отдавать обратно, видно же, что там о нем плохо заботятся, - поддержала ее Маффа.

- Если это мелкий из семьи чудищ, то в берлоге у папаши Чумы еще шесть, семь, а, может, уже и восемь таких же грязных, кусачих и лохматых, - со знанием дела заявил Фишка.

- Откуда ты знаешь? – с испугом мама покосилась на среднего сына.

- Да, так… - Фишка неопределенно махнул лапой в сторону леса.

- Как откуда? -поправил очки на носу серьезный Фомушка. – Просто кое-кто дружит со всей местной шпаной.

- Вообще-то, он не дружит, а просто два раза подрался, - бросилась защищать Фишку находчивая Шу. – Они сами на него напали и хотели самокат отобрать, а он не отдал, и потом они еще его два раза на опушке подкараулили...

- Фишечка, сынок, что происходит? - по-настоящему забеспокоилась мама.

- Ничего, все нормально, - дернул плечом Фишка и незаметно показал кулак старшему брату. – Нормальные они ребята… Если не очень голодные, конечно.

Фома понял, что сболтнул лишнее, и предпочел перевести разговор на другую тему.

- Мама, надо просто сообщить в полицию, - этих чумовых чудовищ из берлоги заберут в приют, там их отмоют, накормят, вылечат, а потом в нормальные семьи раздадут, ты не беспокойся.

- Как раздадут? – захлопала ресницами Шуша.

Она сама давно была многодетной мамой, и ей страшно было представить, чтобы ее любимых малышей, случись что, раздали бы в разные чужие семьи.

- Да, кому они нужны оптом? Девять разных чудищ в одни руки никто не возьмет - это точно, - покачал головой умный Фома.

А грязный лесной комок на полу жалобно всхлипнул и снова попытался прицепиться к красивой прическе чудиковой мамы.

- Раздадут?! Нет, это невозможно! – совсем расстроилась Шуша. - Надо же что-то делать!!!

Тут как раз пришел на обед папа ФырФыр.

- Дорогой, мы должны хотя бы попытаться помочь этой семье! – сразу начала с главного мама.

Папа вопросительно посмотрел на свою тарелку супа, на жену, на часы и на корзинку с маленьким лохматым чудищем в углу кухни. Обитатель корзины уже пообедал и сейчас жадно грыз большое красное яблоко, громко чавкая на весь дом.

- Вообще-то, они опасные, они хотели меня сожрать, как это яблоко! - обиженно напомнил маме малыш Фонарик.

- Да, кажется, дети очень голодные, - грустно подтвердила Шуша.

- Дорогая, что ты предлагаешь? – спросил папа.

- Давай хотя бы познакомимся с ними и узнаем, в чем дело? – неуверенно начала Шуша.

Доев яблоко, лохматый громко икнул, вытер мордочку чистым покрывалом и довольно облизнулся.

- В конце концов, нам надо вернуть им ребенка, если уж так получилось, - волновалась Шуша. – Но вообще-то, им надо помочь, пока они окончательно не превратились в чудовищ, иначе на самом деле мы все будем в опасности.

ФырФыр вздохнул, достал свой грушевый модный телефон и быстро нашел номер папаши Чумы в справочнике.

Пропустив мимо ушей поток ругательств главы семейства из берлоги, папа чудиков все-таки сумел с ним как-то договориться.

- Надо же, я никогда не думал, что чудовища они такие, - задумчиво рассуждал вслух почти взрослый Фома.

- А какие, ты думал? – подскочила к нему Шушука.

- Ну, такие… - откликнулся Фома и начал перечислять. - Огромные, свирепые, сильные…

-…огнедышащие и крылатые? – со мехом продолжил Фишка.

- В общем, да, - смутился старший брат.

- А на самом деле они злобные, жалкие, облезлые и лохматые, а еще громко чавкают и грязной лапой в носу ковыряют? -хмыкнул Фишка.

- Если его подкормить и подлечить, он не будет таким облезлым, - со знанием дела заявила Шу. - А если еще его отмыть и расчесать, то из него чудесный пушистик получится, не хуже других.

- Да, если его накормить, то он вообще добрым станет, -продолжил мысль Фишка. -Только не сразу, конечно, все изменится, кормить детей нужно регулярно.

- Если его накормить, он просто станет сытым, - заметил Фома. – А чтобы чудище стало добрым, его надо любить, а это сложнее, чем кормить, купать и расчесывать.

- Но надо же с чего-то начинать! – решительно заявила Шушука.

Тем временем глава семейства ФырФыр вел серьезный разговор по телефону с папашей Чумой. Мужчины долго обсуждали накопившиеся проблемы и пришли сообща к некоторым решениям.

Выяснилось, что Чума окончательно одичал, когда надорвал спину на строительстве еще первого коттеджного поселка на пригорке – как раз того, где сейчас жила семья чудиков.

Суровый и серьезный, он всегда полагался на силу своих лап и крепкую спину, не привык и не умел просить о помощи. Но больной позвоночник уже не позволял ему работать на стройке и таскать тяжести. Кстати, ни у кого больше не получалось так красиво выкладывать пряничный узор из кирпичей на фасадах, поэтому с тех пор, как папаша Чума бросил работу, таких нарядных домов больше не строили.

Но, кроме работы каменщиком, как оказалось, папаша Чума больше ничего не умел, он всегда считал, что стройка - это его призвание. Повредив спину, он совершенно упустил из лап все ниточки своей жизни, перестал управлять ситуацией и заботиться о семье.

Сначала он просто ждал, когда спина перестанет болеть, и он снова сможет выйти на работу. Но спина по-прежнему ныла днем и ночью, он уже почти не вставал с грязного пола берлоги, его Баба только жалобно всхлипывала и злилась, у нее самой ни на что не хватало сил, а их дети от голода, холода и болезней превращались в настоящих чудовищ.

Настало время исправлять ситуацию, хотя она была уже довольно запущенной.

- Чудные вы, чудики, в самом деле! – сморщил нос важный пупырышек из регистратуры лесной поликлиники. – Зачем вам это надо?!

Отмытые и почти расчесанные, досыта накормленные, чудища из берлоги сейчас выглядели притихшими и смирными, не такими уж страшными. Но все равно другие посетители поликлиники с опаской обходили эту большую семью, которая переминалась с ноги на ногу прямо под праздничной елкой у окошка регистратуры.

Мама Шуша строго посмотрела на важного пупырышка и не ответила на его глупый вопрос. Две недели она ходила по разным кабинетам, помогая многодетной семье собрать все справки.

- Нам важно успеть оформить этих чудесных детей на лечение в санаторий, надеюсь, все документы готовы? – поинтересовалась она тем, что было на самом деле важно.

- Да, да, конечно, - засуетился пупырышек, чтобы никто не подумал, что он плохо выполняет свою работу. – Девять путевок на всех детей с питанием, лечением и проживанием - на новогоднюю смену.

- Большое спасибо! – от души поблагодарила мама Шуша, аккуратно подталкивая растерянную Бабу к окошку регистратуры за путевками.

- Проверяйте, пожалуйста, имена, даты, сроки, и, если все правильно, расписывайтесь за получение, - пояснил пупырышек, что нужно делать.

Красивые, как новогодние открытки, со снегирями и снежинками, девять одинаковых путевок в санаторий «Пряники» уже лежали в сумочке многодетной мамы из берлоги, а она еще до конца не верила, что жизнь ее семьи начинает налаживаться.

Какие чудные эти чудики, на самом деле! Зачем им это надо?! Они протянули лапу помощи, когда никто этого не ждал. И не побоялись ведь страшных чудищ из мрачного леса, успели, пока они окончательно не превратились в чудовищ.

ФырФыр добился, чтобы лучшего каменщика всей округи обследовали у лучших докторов. Папаша Чума, конечно, еще долго будет лечить свою больную спину, но врачи обещают поставить его на лапы уже к весне.

А, когда он поправится, его ждут на работу преподавателем в колледже- будет передавать свой бесценный опыт строительства пряничных домиков подрастающему поколению.

Три раза подпрыгнуло в столице на площади здание строительного управления, когда папа ФырФыр приехал туда требовать помощи для семьи из берлоги. Ведь столько лет папаша Чума работал на эту фирму и строил чудесные кирпичные дома своими лапами до того, как повредил на работе спину.

Первый раз подпрыгнуло здание на площади, и получили все дети из берлоги путевки в санаторий, а их отец- дорогое лечение.

Второй раз подпрыгнуло здание, и помогли чудищам сделать ремонт в старой запущенной берлоге. Провели туда, наконец, электричество, поставили большой холодильник и красивую плиту, а кастрюльки хозяйка начистила сама и повесила над входом яркие фонарики.

Третий раз выше всего подпрыгнуло здание строительного управления, и, наконец, там все встало на свои места. Работу наладили так, чтобы больше такого ни с кем не повторялось - чтобы ни одна семья не превращалась в чудовищ. Ведь не все умеют справляться со своими бедами в одиночку, и не все умеют попросить о помощи.

А Баба посмотрела на все чудесные перемены в своей жизни и сразу вспомнила свое настоящее имя. А потом она вспомнила рецепт праздничного пирога и бросилась его печь на новой плите, чтобы успеть порадовать семью к Новому Году. Сначала она отнесет большой кусок пирога в больницу своему мужу, а потом сядет на санки, скатится с высокой горы за мрачным лесом, и окажется в санатории «Пряники» под нарядной елкой. А там все девять ее детей облепят маму со всех сторон и обнимут ее своим чудесными лапами.

И скоро, когда засверкает новогодняя ель, мир вокруг перестанет быть черно-белым.