Чудной.

— Гляди, гляди, такси! Вон стоит! — подросток лет пятнадцати указывал на его машину товарищу.

— Ага, это я вызвал! — ответил второй и оба захохотали, будто и правда сказали что-то смешное.

Слава прошел мимо со стаканчиком кофе в руке. Уезжал он в спешке, поэтому и оставил полоску компании агрегатора на боку и так и ехал по трассе с наклейкой такси, иногда слыша вот такие вот шутки.

Снять наклейку что ли? Хотя зачем? Пусть будет.

Он допил кофе, выбросил стаканчик в урну и сел за руль. Выезжая со стоянки перед кафе на трассе, бросил подросткам:

— Это мне заказ упал из Новосибирска. А я сам из Нижнего Новогорода. А что делать? Еду, такая работа.

Парнишки даже рты приоткрыли, глядя ему вслед.

Выехав на трассу, он включил навигатор. До Клинцов оставалось не больше семидесяти километров, а дальше уже рукой подать до Проворово, к ночи доберется.

Так и вышло, к родному дому он подъехал ночью и большая часть окон в деревенских домах была темной. Зато у деда окно в кухне светилось и стоило ему заглушить мотор, как занавеска дрогнула, кто-то выглянул наружу.

Тут же скрипнула дверь, по дорожке прошелестели быстрые шаги, калитка приоткрылась и женское лицо выглянуло оттуда.

— Кто тут?

— Это я, Слава, приехал вот.

— Слава?! — удивилась она. — Ничего себе!

Оказалось, у деда гостит тетка с мужем и детьми и дом забит народом. Ему, впрочем, очень обрадовались, усадили за стол. Дед спросил:

— А ты что один? Где Лариса?

Он налил пол стакана дедовой самогонки и только потом сказал:

— Лариса... всё, нет её.

— Как?! — тетка выронила ложку. — Когда?!

— Не знаю. Года два. А может и с самого начала такое вытворяла? Я на работе днем, ночью таксую. И она за спиной с соседом спуталась. А ведь мы ребенка собирались... — он не договорил, опустил голову.

В стакан ему тут же налили еще.

— Выпей и иди, поспи, — рука деда легла на плечо. — Положим тебя в сеннике. Не обидишься?

— Не, — бросил он и выпил вторую.

— Деда, а как же он в сеннике будет? — встревоженно спросила племянница Машка, восьми лет от роду, — Вдруг его Чудной заберет?

Её синие глазки смотрели так испуганно, что неожиданно для самого себя Слава хмыкнул:

— Вон что! Живут старые сказки. Помню, когда я был в её возрасте, мы тоже пугалки про Чудного рассказывали друг другу.

Тетка принесла фонарь и белье, передала деду. Он встал:

— Пойдем, покажу где теперь у нас что, а то заблудишься ещё...

Вместе они вышли из дома и только тут Слава заметил, как вокруг тихо. Трещали в траве кузнечики, в лесу пел соловей. Он задрал голову, вспомнив как много звёзд было тут прежде, и улыбнулся — в небе, как и прежде, рассыпались мириады сияющих точек. Больше никогда он не видел их столько! Нигде.

Алкоголь наконец подействовал, накатила благость. А дед вдруг сказал:

— Про Чудного, это не сказочки.

— А что тогда? — усмехнулся Слава.

— Чудной в лесу около Проворово жил ещё при моём прадеде, а старики говорили, он тут с основания мира обретается. А вот когда в сороковых завод в Клинцах построили, Чудной вдруг исчез. А потом завод закрыли и года через три снова — вот он, Чудной!

— Дед, ты шутишь, да? — спросил Слава.

— Шучу, конечно шучу, внучек! Дед старый, шутит. Вот, год назад, на заводе в Клинцах стреляли всю ночь, а потом Сашка, охранник, исчез. Тоже шутки, да?!

— А куда исчез? — спросил Слава. — И причем тут Чудной этот?

— А! — махнул рукой старик. — Спи иди.

Слава забрался на сенник и ароматы луговых трав тут же окутали его, навевая воспоминания детства. Но после дедовых слов в голову полезли и другие мысли: о Чудном. Мальчишками они пугали друг друга историями о чудище, живущем в лесу: говорили, оно похоже на высохшее дерево, ростом в два человека. Было много историй про то, как Чудной воровал людей, нанизывая как бусы на свои руки — торчащие когти. Но скоро все мысли отступили и Слава провалился в сон.

Наутро, позавтракав, он отправился в Клинцы. Если теперь будет жить тут, стоит подумать о работе, не у деда же сидеть на шее.

Городок сильно удивил его: в детских воспоминаниях он был куда больше и оживленнее. Слава помнил, как на улицах торговали квасом и мороженым, на остановках люди ждали автобус. Теперь же тут было пусто, хоть фильм ужасов снимай. Пока он оглядывался, недоуменно размышляя куда же все подевались, мимо пробежала только бродячая собака.

На углу надпись гласила: Продуктовый магазин. Вот как! Не Пятерочка какая-нибудь, а просто — продуктовый. Подумав, он пошел туда, оглядываясь по сторонам.

Магазин оказался открыт и войдя внутрь он увидел полки с консервами и маслом, тут же продавались лопаты и топоры, а рядом висела и одежда. Чуть дальше он заметил полку с лекарствами.

Мда.

— Здрасьте! — он едва не подпрыгнул, когда услышал за спиной человеческий голос.

Продавщица обошла его, оглядывая любопытным взглядом, села за прилавок:

— Надо чего?

— Здравствуйте, — сказал он. — Воды пожалуйста и...

Он замолк потому, что увидел на прилавке стопку бумаг. С листа на него смотрело очень знакомое лицо, а надпись над ним гласила: «Пропал без вести. Помогите найти».

— Это же... — пробормотал он, взяв верхний листок. — Это...

— Саня Кривцов. А ты откуда его знаешь? Я вот тебя что-то не узнаю!

— А я Слава Повлетаев, внук деда Кузьмы из Проворово. С Мариной Кривцовой я учился в одном классе и это... выходит, это её братишка!

— Выходит. А я, выходит, Светка Лушникова. Не узнал меня, да? Ну и я тебя не узнала тоже.

— Светка?! — воскликнул он. И чуть не ляпнул, что как ее узнать, когда она так растолстела и вообще! Вместо этого спросил: — А Саша-то как пропал?

Она развела руками:

— Ну как! Приехал из армии, решил остаться — матери с сестрой помогать. Хотя зря он, конечно. Надо было валить. Городишко у нас всё. Кончается. Так вот. Устроился он на завод, в охрану...

— Как в охрану, погоди! Разве завод не закрыли?

— Закрыли, да охрана там стоит и какая охрана! По всему забору колючка, камеры! На воротах такие мордовороты, аж страшно! Пока Саша не пропал, они брали в охрану наших, теперь всё! Не берут. Гады.

— А Саша-то как пропал? — снова спросил он.

— Ну как... ночью там что-то взрывалось, в его смену, а наутро пропал.

— А что сказали-то?! Полицию вызвали?!

Светка пожала плечами:

— Вызвали, конечно. А что сказали, ну сказали, что полез он куда-то не туда, куда нельзя было. Взорвалось там что-то. Он и сбежал — испугался, что посадят.

— Я-асно, — проговорил Слава. — А скажи, нет тут какой работы? Я хотел пожить у деда, у меня машина есть. Тут такси нужно?

— Такси! — прыснула усмешкой она. — Куда ездить-то? Нет тут такси. А которые возят на своих машинах с вокзала народ, или продукты вот по магазинам, так они тебя убьют, если сунешься. Тут и местным жрать нечего.

— А завод? Там ничего не найти?

Она округлила глаза:

— Говорю же, там теперь наших вообще не берут. После случая с Сашей. Сходи, сам спроси если хочешь.

Объехав городишко, Саша понял, что жизнь тут теплится только вокруг пары кварталов в центре. Тут работала школа, садик, больница, единственный магазин и мэрия. Целые кварталы на окраинах зияли выбитыми окнами. Двери подъездов (ещё советские, деревянные), висели кое-где на единственной петле, ветер гонял мусор по улицам. М-да, работы тут ему не найти!

А ведь когда-то городок был нарядный, ухоженный, имел две школы и автобусный маршрут!

Он остановил машину около дома, где давным-давно жил его одноклассник, а теперь стены дома потрескались, облупились и на окнах Ромкиной квартиры висят грязные обрывки занавесок.

Вышел из машины. В полумраке комнаты угадывались очертания шкафов. То, что он принял за занавеску, оказалось клочком обоев. Подъездная дверь валялась поперек крыльца, а ступени за ней выглядели вполне целыми. Мелькнула мысль: подняться, глянуть на кухню Ромкиной бабушки, где они с аппетитом уплетали её блюда после школы, а потом шли в комнату смотреть телевизор и делать уроки... как вдруг за спиной раздался шорох и он резко обернулся.

Пёс, помесь алабая, остановился и оскалил зубы. Их разделяло не больше пяти шагов. И если бы в городе не было так тихо, он не услышал бы его приближения. Славу обдало холодом.

На шее пса болтался обрывок веревки, но весь его вид говорил о том, что пес бездомный. Слава сделал шаг назад, к подъездной двери:

— Хороший песик! Хороший.

Пес двинулся за ним. Он не рычал, не пугал, Слава видел, как напряглось, готовясь к прыжку, огромное тело. Этот пес точно знал чего хотел.

Он медленно поднял с земли камень, зажал в руке, и тут заметил краем глаза движение. Чуть повернув голову, Слава увидел, как еще один пес заходит слева. Твою мать! Он бросил камень вбок и прыгнул в ту же сторону. Алабай рванул за ним, но врезался в своего же друга, а Слава, в два огромных прыжка достиг машины и прыгнул в дверцу, которая, (слава богу!) была открыта. Тут же в дверь ударили собачьи лапы и брызгая слюной, снаружи лаем изошел алабай.

— Шиш тебе! Выкуси! — дрожащим голосом проговорил Слава.

Он достал с соседнего сидения печенье и воду, купленные в магазине, открыл и откусил, глядя в собачьи глаза:

— Вот так! А был бы ты хороший пес, я бы тебе дал печенья! А теперь... — он осекся: из ромкиного подъезда выходил огромный пёс, кавказец, тоже бездомный, судя по всему, а из-за дома показались ещё собаки. Сбоку, вдоль окна, скользнула тень. Они выходили из дверей, из-за домов, медленно брели к машине.

— О господи, — выронив печенье, проговорил он.

Собак было больше десятка, все здоровые, огромные, в клочьях неухоженной шерсти.

— О черт! — не выдержав, он завел машину. — Пошли вы!

Подумать только, что было бы, если б он зашел в тот подъезд! Или отошел чуть дальше!

Собаки подались следом, бежали с двух сторон, но не лаяли, они лишь внимательно поглядывали на него, будто надеялись, что он остановит машину. Преследование продолжалось до одной из обжитых улиц. Возле действующей больницы псы развернулись и резко направились назад, а Слава облегченно выдохнул.

Он вывернул руль — надо все же спросить на заводе. Вдруг Светка ошиблась? Проехав через пустые кварталы трехэтажных домов, он оказался в частном секторе, а потом миновал поле и рощу. За ней показались заводские корпуса.

Когда-то слава о заводе гремела на всю страну. Тут было всё: институт, цеха и даже свои шахты. Продукция расходилась по всему Союзу и за границу. Слава еще помнил, смутно, как отец вместе с другими соседями по утрам садился в автобус в конце улицы. На заводе работали все: и Клинцы и Проворово и другие поселки вокруг. И когда завод закрылся, город умер. Села еще держатся за счет частного хозяйства, а остальные — всё.

С этими мыслями он подъехал к главным воротам и удивился их сохранности. Ворота были оплетены колючкой поверху, и стоило ему подъехать, глазок камеры щелкнул и чуть повернулся. Его увидели.

Слава вышел из машины и постучал:

— Эй! Есть кто? Я спросить хотел!

Никто не ответил, хотя камера снова повернулась над головой. Слава постучал ещё раз. За спиной раздался шорох шин и повернувшись, он увидел микроавтобус, который с дороги заезжал к воротам.

Из микроавтобуса вышел мужчина, явно не местный, это Слава увидел сразу, как и то, что с таким шутки не пошутишь — это был боец, обученный, спокойный. Глядя на него, Слава вспомнил недавнего пса и руки невольно расположил так, чтобы тот их видел.

— Здравствуйте. Это закрытая зона, я прошу вас уехать, — боец быстро перешел к делу.

— Здравствуйте. Я сейчас уеду, вы мне только дайте контакты какие-то вашего начальства.

— А зачем вам?

— Я работу ищу. Недавно приехал в Проворово, это около Клинцов.

— Понятно. Тут вам ничем не помогут, мы не нанимаем местных после одного инцидента.

— А если я не местный? Я из другого города?

— Прошу вас уйти.

Тон сотрудника совсем чуть-чуть изменился, от него повеяло холодом и Слава понял — тут он ничего не добьется.

— Ладно, — он пожал плечами направился к машине, но тут рация сотрудника ожила:

— Десятый, доложите, что у вас?

— Местный, ищет работу.

— Проводите ко мне.

— Есть! — отрапортовал боец и окликнул Славу:

— Вас хотят видеть.

После внушительных ворот Слава ожидал увидеть ухоженную территорию, но его встретил растрескавшийся асфальт и обочины, заросшие травой. Здание заводского управления на вид совершенно целое, казалось покинутым.

— Сюда пройдите!

Только теперь он заметил сборный вагончик, возле которого притулились две дорогих машины.

Мужчина в костюме, будто с рекламы какого-нибудь банка, поднялся из-за стола. Пожал руку:

— Садитесь. Вы местный?

— Родился здесь, учился, после учёбы уехал. Теперь вернулся.

— Почему?

— По семейным обстоятельствам.

Мужчина молчал и Слава нехотя добавил:

— Развожусь с женой.

— Ясно. Пьёте?

Ни слова сочувствия! Он отрицательно помотал головой:

— Нет, я за рулем каждый день, подрабатывал в такси.

— Это ваша машина, с наклейкой на боку у ворот?

— Да, моя. Или вы думали, что я на такси сюда из области приехал? — усмехнулся он.

— Вы имеете на нее документы?

— Да, имею. А вы подозреваете меня в угоне?

Тут мужчина выпрямился и хрустнул костяшками пальцев:

— Я о вас ничего не знаю, вопросы к будущему работнику вполне уместны.

— Да, да. Вы правы, — ответил Слава.

— Хорошо. Живете здесь у кого?

— В Проворово, у деда, частный дом.

— Сюда приехали надолго?

— Вообще не знаю. Лето проживу, потом... не знаю.

— Про Чудного слышали?

— Чего-о?! — воскликнул Слава.

— Ну, если вы местный, должны знать эту легенду.

— Я знаю, конечно знаю. Но не ожидал такого вопроса.

— А что именно знаете?

— Ну... — пожал он плечами, — в детстве рассказывали всякие истории...

— Какие именно?

— Про лесное чудище, которое якобы живёт в чаще за озером Белесым. Там глухой лес, озерца, болотца. Говорят, туда в старое время убежали староверы и там все сгинули. Будто кто-то потом пошёл к ним, а там все они, развешены по сучьям. У Чудного есть привычка такая — развешивать людей по сучьям. А сам он притворяется невысоким, высохшим деревом.

— Ясно. А в детстве вы сами ходили в этот лес?

— В чащу? Нас особо родители не отпускали туда, там озеро Белесое глубокое, на дне ключи. Мы ходили в другую сторону. А вот взрослые, да, ходили в чащу. Там грибов много росло.

— Ходили? А как же Чудной?

Слава усмехнулся:

— Ну так это же сказка. А, понял. Вы проверяете, пью ли я и вообще в порядке ли с головой? Нет, я реальность умею отличать от вымысла.

— И всё-таки во время вашего детства и отрочества, часто ли пропадали в лесу люди? Дети?

Слава задумался:

— Пропадали... нет, не часто. Помню два случая, обоих потом нашли. Одного мертвым, другую живой.

— А мертвого нашли где?

— Да прямо на опушке. Дядя Коля, замерз пьяный.

— Ну и отлично, — будто подвел итог мужчина. — Теперь по цели вашего визита: работы у нас нет, но вы можете выполнить одно задание для нас.

— В чем его суть?

— Искать Чудного.

— Ну, знаете! — в досаде Слава поднялся. — Шутки у вас...

— Это не шутки, я предлагаю вам заключить с нами договор о неразглашении и о работе. Мы выдадим снаряжение, камеру, фотоаппарат, а вы пойдете в лес и проведете там подробный и тщательный осмотр некоторых квадратов. Все фото и звуковые файлы предоставите нам. Сколько вы получали на прежнем месте работы, плюс подработка в такси?

Слава машинально назвал цифру и мужчина тут же пощелкал на калькуляторе и развернул к нему. Слава увидел свой годовой заработок:

— Если найдете что-то, получите вот столько, — он показал сумму на калькуляторе. — А если нет — разделим все пополам. В любом случае это закроет ваши проблемы минимум на пол года.

— Зачем вам это? — растерянно спросил Слава. — Я не понимаю. Искать в лесу... лесное чудище!

— Поставьте себя на мое место: я охраняю объекты на огромной территории, и вдруг начинаются слухи, будто поблизости завелся кто-то. Кто-то, кто прячется в лесу, маскируясь под чудовище.

— А, вот как... — пробормотал Слава, про себя подумав, что наверное на территории и правда спрятано что-то очень важное, раз начальник охраны кинулся проверять даже нелепые слухи.

Слухи... а вдруг там и впрямь кто-то есть? Нет, не мифическое чудище, а вполне себе реальный враг, вроде вражеского шпиона?!

— Вот потому и такая сумма, — будто уловив его мысли произнёс мужчина. — В общем, думайте. Задание не из простых.

— Других предложений всё равно нет. Я согласен. Только скажите, что случилось тут на заводе, с Сашей, это парень из местных, который пропал?

Мужчина поморщился, как будто у него заболела голова:

— Этот Саша устроил тут проблем. Сперва пропустил на территорию посторонних, потом не смог задержать их, а в конце вообще полез куда не надо, хотя ему сказали сидеть в будке охраны.

— Говорят, тут стреляли.

— Тут есть некоторые предметы, которые не стоило трогать, — сказал мужчина, — а Саша, поняв, что натворил, ударился в бега и правильно сделал! Статья за шпионаж предполагает довольно серьезный срок.

— Понятно, — выговорил Слава.

Снаряжение, которое выдали, Слава решил занести домой, хоть в деревне и были все свои, но ну его! Один фотоаппарат стоил не меньше сотни! А еще палатка, фонарь с мощной батареей, сухпайки, пауэрбанки на 10 000 ампер и еще куча всего.

Если продать выданное снаряжение, можно было бы купить новую машину!

Дед ахал и причитал, рассматривая вещи, дядька тоже с ним вместе. Слава сказал, что привез все с собой, мол заранее собирался прогуляться в лес. Только двух вещей он деду не показал: шокера, которым можно свалить лося и травматического пистолета.

— А что, бездомные собаки из Клинцово бегают в лесу? — спросил он деда?

— Видел, да? Эх, беда. От центра их отпугнули, они теперь ученые, знают, что туда нельзя, а вот вся округа... Сюда приходили, пару раз их мужики дубьем отвадили, а в лесу... ну бывают и там, но — зимой, оленей рвут, зайцев. А летом их там нет. Корма и около города хватает. Люди, люди! Уезжают, а собак куда? Бросают. Они дичают, в стаи сбиваются...

— Я утром в лес пойду, — сказал Слава. — Прогуляюсь, голову очищу.

Понимающе переглянувшись с дедом, дядька сказал:

— Иди, иди, конечно. Только дедово ружьё возьми.

По договору, подписанному с заводскими, у него был один день на отдых и сборы, но Слава решил потратить его на разведку, проверить подходы к озеру Белесому. Раньше, даже своими детскими ногами он мог дойти до озера за день. Нужно глянуть что, да как. Тем более, он так давно не был в лесу. И с утра, повесив на грудь камеру, он двинулся в путь.

Сперва лес был веселым и праздничным: тут и там мелькали цветочные головки, солнце проникало сквозь ветки, ложилось на траву яркими пятнами и сверкающие пылинки танцевали в лучах.

Между тем, постепенно пейзаж начал меняться. Исчезли цветы, деревья вокруг будто искривило какой-то силой, затем они расступились и Слава выбрался на поляну. Теперь перед ним лежало открытое пространство, изрезанное оврагами. Сухие стебли старых репьев поднимались почти в его рост, а между ними зеленела новая поросль. Странно, этого места он совсем не помнил. Судя по молодым деревьям на овражных склонах, земля растрескалась совсем недавно. Слава обошел это место по краю, сверился с компасом и зашагал дальше.

За оврагами лес снова начал меняться. Деревья выпрямились и сомкнули над головой ветки. Слава вдруг вспомнил, в деревне говорили, когда Чудной злился, бил в землю когтистой лапой и от того земля трескалась, расходилась оврагами...

Почва стала мягче, деревья — ниже, а потом вовсе сменились высокими зарослями кустов, запахло сыростью. Судя по всему он подходил к Белесому озеру. В его воспоминаниях Белесое было залито солнечным светом, за полосой песчаного берега голубела чистая вода.

Под ногами начали появляться оконца воды, между кустами тянулась вверх осока. Двигаться вперед стало невозможно — ноги проваливались в болотистую почву, впереди показались островки рогоза, а кустарник совсем пропал, сменившись кочками и оконцами воды.

Слава глянул на солнце: оно уже опустилось низко и теперь лучи слепили глаза.

— Что ж... — пробормотал он — Не сегодня.

Развернувшись, он отправился назад.

Хорошо, что сходил, проверил. Завтра обойдет болото с другой стороны, там раньше были пригорки, их-то болото не могло захватить - слишком высоко.

Пройдя немного вдруг спохватился: а фотки-то! Он же сказал деду, что идет фотографировать! Сняв крышку с объектива, он повернулся и сделал несколько снимков: болота, леса. У оврагов остановился снова, сфотографировал разломы, заросшие репьем при скудном свете и больше уже сфоткать ничего не смог: стемнело. Из леса он выбрался в густой тьме и возвращаться пришлось при свете фонаря.

Дед ждал на крыльце:

— Припозднился ты, Славка! Волнуйся за тебя!

— А что волноваться, дед? У меня ружье за плечами и сам я крепкий мужик!

— Крепкий, не крепкий, а всяко бывает! Ну, иди в дом, поешь.

Сев за стол, он принялся расспрашивать:

— А что там в лесу случилось?

— А что случилось?

— Я сегодня был там, где мы в детстве землянику собирали. Так вот, где были поляны в лесу, теперь оврагами всё изрезано.

Тетка с дедом тревожно переглянулись.

— Что это тебя туда понесло?

— Хотел озеро Белесое посмотреть, пофотографировать, — пожал он плечами. — А что?

— А ничего! Не ходи туда. И озера давно уж нет и полян земляничных в той стороне тоже нет!

— Чудной виноват? — усмехнулся он.

— Виноват! Я спать пойду, Славка! А ты завтра ступай в сторону старого семхоза, вот там тебе и виды, и земляника и озеро там есть. Далеко, но доберешься.

Дед встал и вышел, а Слава решил опробовать новый фотоаппарат в темноте. Переключил камеру на ночной режим и пошел вниз по улице. Через два дома от деда Кузьмы мрачно темнели развалины. Когда Слава был ребенком, сюда приезжала семья на лето, теперь же у дома внутрь провалилась крыша, дерево рядом высохло и ветки торчали вверх, как когти чудовища. Жутко, но красиво.

Он сделал пару кадров и пошел дальше. На развилке снова открывался красивый вид — улица плавно спускалась вниз, уютно подмигивали освещенные окна, как темные облачка дома обрамляли купы деревьев. Даже сухое дерево у самого спуска не портило вида. Он сделал еще пару кадров и отправился назад.

— Утром, провожая его дед сказал:

— Славка! Я тебя как человека прошу! Не ходи в чащу! Не ходи!

— Да что такое-то? Ты так за меня боишься что ль, дед?!

Старик пожевал губами:

— Боюсь. Боюсь, что Чудного за собой из леса выманишь. Это если вообще вернешься из чащи.

— Да ты всерьёз что ли веришь в этого Чудного, дед?!

— Тебе какое дело, во что я верю? Главное, чтобы когда ты поверишь, поздно не стало! Послушай меня хоть раз в жизни! Я тебе когда плохое советовал, а?! Я тебе и про Лариску сразу сказал: так себе баба, счастлив не будешь. Ну? И не прав я оказался?

— Ладно! — буркнул Слава. — Я пошел. Ночевать в лесу останусь.

Обида на старика быстро прошла. Тем более, что про Ларису он и правда предупреждал. Только Слава его не послушал. А как было послушать, когда в тот год она казалась самой-самой?!

Выбросив все это из головы, зашагал вперед.

На подходе к лесу достал рацию:

— Это Д семь, слышите меня?

— Д семь, Д семь, вас слышу! Доложите обстановку!

— Иду к лесу, в квадрате Бис — семнадцать, — он передал свои точные координаты.

— Повторите, квадрат Бис — семнадцать? По плану вы должны были зайти в лес через Зет — семь! Поясните своё решение.

— Вчера я пробовал пройти через Зет — семь, но там болото, пройти невозможно. Я решил обойти с другой стороны.

— Вас понял, Д семь. Продолжайте следовать в выбранном направлении.

Повесив рацию обратно, он оценил уровень организации. Тут даже к временным рабочим относились с уважением. Никаких: «Э, ты», нет: вежливое «вы», при этом еще платят деньжищи.

Слава, сделав крюк, обогнул пустырь перерезанный оврагами с другой стороны и свернул на восток. Сперва дорога шла вниз, но не так круто. Лес помельчал, запах сырости стоял не такой сильный и почти половину дня он потратил продираясь через кустарник, который занял весь подлесок.

Остановился на обед на полянке, достал сухпаек и термос. Лес вокруг жил своей, особой жизнью. Что-то потрескивало в траве, ветер шевелил над головой листья. Он погрузился в воспоминания о прошлом. Мысли сами собой вернулись назад, к последней сцене с голой Ларисой, мечущейся по комнате и такому же голому мужику, который лез в окно прикрываясь от него стулом.

Слава отогнал этот образ и тяжело вздохнув, взялся за еду. После обеда снова побрел вперед. Ожила рация:

— Д — семь, проинформируйте о вашем местонахождении.

— Обхожу болото в квадрате Эр — два, — сверившись с картой ответил он.

— Вам удается обогнуть его?

— Пока не понимаю. Двигаюсь вниз, вокруг сыро, но пока нормально.

— Присутствуют ли какие-то подозрительные объекты, можете ли сказать, что нашли чьи-то следы?

— Нет, ничего такого. Обычный лес.

— Вас понял, продолжайте движение, — голос отключился.

Болото он всё-таки смог обойти. После обеда дорога пошла вверх, он забирался на склон, потом шел, продираясь через ельник, который вдруг поредел и расступился и он вышел на косогор. Внизу, под пологим спуском пузырилось настоящее болото, подернутое зеленой пленкой из полусгнивших растений. Слава подумал, что когда-то в детстве он уже видел косогор, на котором сейчас стоит, но тогда он смотрел на него снизу, именно оттуда, где теперь разлеглось болото.

Болото, которое прежде было озером Белесым. Там, внизу он купался, плавал и какое-то легкое отвращение вдруг пронзило его при этой мысли. Хмыкнув, он пошел вперед, а про себя подумал, что места тут глухие, дикие, будто предназначены для темных дел. И если враги и правда есть, то они должны быть где-то тут.

Бабушка, когда он был ребенком: «Вот когда нечистая сила заведется в каком месте, так место сразу начнёт гнить. Вся вода в нём попортится». Интересно, что всё таки случилось с озером? В его памяти оно было чистым и прозрачным, а Белесым его называли из-за того, что озеро лежало в низине и утром над ним часто собирался туман.

К вечеру Слава серьезно устал. Весь взмок от нагрузки, ноги гудели. Конечно, с непривычки столько пройти, да ещё по лесу, без дороги! Хорошо еще, что заросли кустарника закончились, но в лесу тут и там валялись упавшие стволы, через которые приходилось перебираться и это сильно выматывало.

На вечерней зорьке он добрался до обрыва и остановился на взгорке, сбросил рюкзак у сосны, освещенной красноватыми лучами солнца и принялся устраивать лагерь. Разложил палатку, допил горячий чай из термоса, вскрыл сухой паек.

Солнце догорало над лесом, а внизу уже притаилась густая тьма. Только сосну возле которой он устроился еще освещало солнце. Отсюда, с взгорка видны были лежащие внизу вершины деревьев и некоторое время он любовался этой картиной, а потом достал фотоаппарат и принялся фотографировать всё вокруг.

Наконец, когда стемнело, он залез в палатку и включил читалку, но через пару мгновений читалку он отложил потому, что мир снаружи наполнился сотнями разных звуков. Где-то рядом треснули сучья и тут же заухал филин, далеко в лесу раздался волчий вой. Стрекотали сверчки, лениво шелестели листья. Он лежал и слушал, а потом рация рядом ожила.

Едва раздался треск, он протянул руку и тут же отдернул её потому, что голос Ларисы наполнил палатку.

— Слава?! Слава, ты меня слышишь?!

Она была на грани истерики, за все годы их совместной жизни так кричала она только однажды, когда узнала о смерти подруги.

— Слава! Умоляю, помоги мне! — крик разрезал воздух, бил в уши. — Помоги мне!

Он протянул к рации руку, думая о том, как всё это странно, как она вообще нашла его? И тут же он проснулся и открыл глаза. Оказывается крик Ларисы просто приснился ему. Он сел, потянулся к бутылке с водой.

Где-то внизу, в чащобе раздался лай и грызня. Псы, а это были именно псы, а не волки, грызли кого-то. Дед говорил, летом они не суются в лес? Ну откуда деду знать, если он сам сюда не ходит!

Некоторое время он слушал лай и звуки собачьей драки. Может это и есть причина, по которой в лесу пропадают люди?! Жалобный вой и грызня стихли только спустя час, и засыпая, он подтянул под бок дедово ружье подумав: а куда собаки пойдут завтра?!

Утром Слава принялся за дело: набрал веток, расчистил землю и развел небольшой костерок, только вскипятить воды. Пока вода грелась, умылся с помощью влажных салфеток и сложил палатку, аккуратно собрав мусор. Затем сел на свернутый рюкзак и открыл сухпаек, но едва собрался приступить к трапезе, совсем рядом, за сосной, раздался шорох и с ужасом подумав: «псы!» он потянулся к ружью.

Но это были не псы, а старичок, низенького роста, с окладистой бородой, смутно знакомый, будто он уже где-то видел его.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом старичок улыбнулся:

— Здорово, Слава!

— День добрый... — пробормотал Слава и отложил ружье.

— Гуляешь, или охотишься? — старичок подошел к затушенному костру, осмотрел его, кивнул:

— Хорошо потушил, бережно. Молодец.

Слава молчал.

— Так гуляешь, или на охоту пришел? — повторил свой вопрос старичок, присев прямо на землю.

— Я... гуляю, — ответил Слава, показал на ружье и произнес:

— А это — для защиты.

— Ага, ага, — кивнул старичок. — А куда пойдешь теперь? Вниз? — и он кивнул за спину, на спуск, под которым вчера грызлись псы.

— Вниз, — подтвердил Слава.

— Не ходил бы лучше, — сказал старик равнодушно. — Опасно там.

— Из-за собак? — переспросил он.

— Собак? — удивленно переспросил старик и тут же кивнул:

— Ну да, собак.

— Темните вы что-то, — пробормотал Слава. — Вы сами откуда? Что тут делаете?

— Грибы собираю, — ответил старик, хотя ни корзины, ни ведра у него не было.

Слава прищурлся:

— Так откуда вы сами?

— Из Ужумова я, внучок, не узнал что ли? Из Ужумова. А ты, внучок, послушай меня: не ходи в чащобу. Там плохо...

Тут ожила рация:

— Д — семь, Д — семь, как слышите? Приём!

— Слышу хорошо, доброе утро.

— Доброе утро, доложите обстановку!

— Обошёл болото, переночевал нормально, нахожусь... — он вытащил карту и передал координаты, — Сейчас рядом со мной...

Он обернулся, но старик будто исчез. Склон просматривался далеко вниз и если б старик ушёл туда, был бы как на ладони. Тогда Слава кинулся к деревьям, назад, но и там никого не было. Серо-голубая рубашка старика была бы видна сквозь зелень, но сколько он не вертел головой, всё было пусто.

— Что рядом с вами? Д — семь, отвечайте!

— Ничего... — проговорил он.

— Что вы видели?! Говорите! Нам необходима информация!

— Мне нужно проверить. Конец связи, — он выключил рацию и забросив рюкзак на плечи огляделся еще раз. Старика будто и не было.

Вздохнув, он сделал несколько фото, повесил на грудь фотоаппарат, ружье — на плечо и направился вниз. Вдруг стариковский голос за плечом явственно сказал:

— Не поможет тебе ружьишко. Не поможет.

Резко развернувшись, он вкинул ружье и крикнул:

— Где ты?! Выходи!

Всё было тихо. Только в ветках сосны заливался клёст.

— Выходи, старик! — повторил он. Несколько минут слушал тишину, а потом развернулся и пошёл вниз.

Нырнув под ветки деревьев, он задумался о том, что же такое произошло? Куда делся старик? По всему выходило, что дело нечисто. Спеша уйти поскорее, он прибавил шагу, несколько раз оглянулся, но слежки не заметил.

Вокруг него сомкнулся мрачный ельник, ни травинки, ни листочка, только серо-коричневые стволы ощетинились голыми ветками. Пришлось сбавить скорость.

В сухом воздухе, пропитанном запахом прелой земли и хвои стало жарко. Остановившись, он выпил воды и вызвал базу:

— Я Д — семь, слышите меня? Приём!

Раздался шум, треск и слабый голос:

— Слушаю, что у вас было?

— Я встретил старика на пригорке. Он сказал, что пришел за грибами. Похож на местного, говорит, что из Уржумова. Старик предупредил, что идти в чащу не стоит.

Вместо ответа до него донесся шорох и он выключил рацию. Ладно, потом, когда будет повыше.

Снова тронувшись в путь, он вдруг понял, отчего таким подозрительным показался ему старик.

— Погоди... — проговорил он вслух. — Погоди, так ведь Уржумово... заброшено уже лет тридцать!

И в самом деле, еще ребенком дед возил его на телеге посмотреть на брошенное село. Домов там было не больше сотни, располагались они вокруг старого барского особняка, принадлежавшего семье дворян Уржумовых. После революции в особняке располагались сразу и школа, и больница, и правление, такой он был огромный, что вместил в себе все это.

Но когда дед привез в село маленького Славу старый особняк зиял распахнутыми дверями и окнами, вещи из него вывезли и внутри он увидел только пустые комнаты и коридоры. Тогда особняк был еще крепким, с целой крышей, только сквозняки и тишина напоминали о том, что дом заброшен.

В одной из комнат они с дедом увидели сторожа. Тот встретил их довольно дружелюбно и они с дедом долго разговаривали, а Слава гулял по особняку и придумывал разные приключения.

Потом дед позвал его и он тут же прибежал, взял деда за руку, они попрощались со сторожем и ушли.

И снова Слава встал, как вкопанный и пробормотал:

— Да что же тут происходит, а?! — потому, что вспомнил лицо того старика. Это был тот же самый, что только что встретился ему на холме. Сторож из Уржумова. Ничуть не изменившийся, будто и не было этих тридцати лет.

— Твою мать, — устало произнес он. — Чертовщина какая-то.

Ещё через час ельник немного поредел и сквозь стволы он увидел впереди просветы. Время шло к обеду и Слава решил остановиться на поляне, пообедать, вызвать базу, а потом идти дальше. Но миновав последний ряд деревьев, он резко сдернул ружьё с плеча и оглядываясь по сторонам, быстрым шагом миновал поляну потому, что именно здесь ночью грызлись за добычу собаки.

Серая земля с чахлой травой тут и там пестрела подсохшими, бурыми пятнами, обрывки шкуры валялись на земле, вперемешку с разгрызенными костями, на колючих ветках по краям поляны клочками висела шерсть.

Миновав поляну, он вытащил кисет и принялся посыпать свои следы молотым табаком. Последнее, что было ему нужно, это чтобы псы ночью нашли его палатку.

Когда солнце опустилось за лес, весь измотанный долгим днем и волнениями, голодный, он выбрался к мелкому озерцу, заросшему по краям осокой. Сбросив рюкзак, взялся за дело — разложил палатку, достал котелок, очистил клочок земли от травы, разложил ветки и только потом спустился к озеру — умыться. Но когда зачерпнул горсть воды, тут же выплеснул её назад и вытер руки. Вода была угольно черной и воняла гнилью.

Вернувшись, он воспользовался влажными салфетками и слив в котелок воду из бутылки, сел у огня.

В голову лезло разное — и старик из Уржумова — да что же это вообще такое было?! И песья стая, и гнилая вода, и земля, из которой будто вытянуло всё хорошее. Во времена его детства тут было всё иначе, а ведь тогда в Клинцах работал заводище! Сейчас тут даже поля заросли травой, людей нет, а земля не очистилась, а будто загнила.

Бабушка бы завела разговор о нечистой силе, но эти мысли он тщательно отложил в сторону. От усталости сводило все мышцы. Слава снял кроссовки, повесил их у костра на палки, рядом свои носки и вытянув ноги к огню, принялся за ужин.

Он расправился с едой, сжег остатки в костре, чтобы запахом ни приманивать зверье, когда где-то вдалеке закричали. Кричал не один человек, их было двое, крик сорвался в испуганный визг, стих и появился снова.

Слава встал на ноги и посмотрел в ту сторону. Кричали очень далеко, между ним и кричавшими лежало озерцо и черт знает сколько километров ельника. Подумав, он поднял ружье и выстрелил вверх раз и другой. Кто знает, может это отвлечет нападавших?

Он ещё некоторое время слушал, но больше криков не было, как, впрочем, ничего другого тоже. Связаться по рации снова не удалось — всё-таки он ещё был в низине. Отложив её, Слава зарядил ружье заново, сел на рюкзак, за пояс сунул нож, шокер и травмат, а ружье обнял руками, и так и задремал, глядя на угасающие отблески костерка.

Сквозь сон он слышал голоса и плеск воды. Кто-то кричал: его звали. С трудом очнувшись, он понял, что крики раздаются со стороны того самого гнилого озерца, кто-то сдуру влез в эту черную, гнилую воду и теперь плыл, отплевываясь.

— Где вы? Где вы, а?! Помогите! — кричали наперебой два голоса и Слава ответил:

— Я тут. Кто вы?

— Дяденька! Помогите! — отчаянно завопили мальчишеские голоса. Плеск воды слышался уже совсем рядом, потом зачавкала грязь и тина — они выбрались на берег и у Славы почему-то внутри всё от этих звуков передернулось. Он нагнулся и кинул в огонь еще веток и дров и взяв ружьё наизготовку, в свете разгорающегося огня, увидел двоих мальчишек, покрытых черной грязью, испуганных.

Увидев ружьё они остановились.

— Пожалуйста, не убивайте нас!

— Вы кто такие? Откуда взялись? — рявкнул он.

— Мы не местные! Приехали в гости к друзьям, пошли в лес и заблудились! А тут собаки! Мы услышали выстрелы и побежали сюда! А они — за нами! Помогите нам! Пожалуйста!

Слава несколько мгновений рассматривал их не в силах отделаться от странного чувства.

— Это вы! — вдруг воскликнул один из них и добавил:

— Такси! Вы сказали, что едете в Новосибирск из Нижнего Новгорода!

Слава тут же вспомнил двух подростков у придорожного кафе. Они ещё как-то глупо пошутили насчёт его машины. Впрочем, сейчас было не до того: в ночной тишине он ясно слышал шорох множества лап на той стороне озера. И вот раздались всплески: собаки начали бросаться в воду. Раз, два, три... он насчитал больше десятка.

— За спину ко мне, мальчики! — приказал он. — Возьмите палки и защищайте спину! Если они меня повалят — нам конец.

Им не пришлось объяснять дважды — мальчики скользнули назад, он видел, как они подхватили палки, сложенные у костра и вскинул ружьё.

Первым в круг света выбрался алабай, старый знакомый, виденный ещё в Клинцах. Пес был черен от гнилой, озерной воды, только глаза сверкали злобой. Слава взвёл курок, алабай будто не заметил, всё так же медленно двигался вперед. По бокам от него, из тьмы, вышли еще две собаки, а потом еще и еще. Псы двигались вперед, трое шли прямо на них — алабай и ещё две огромных псины — остальные принялись обходить с боков.

Он выстрелил. Пуля вошла алабаю в лоб, псу слева выстрелом разворотило грудь. Слава судорожно выкинул стреляные гильзы и дослал в патронник новые, вскинул ружье и остолбенел: алабай как ни в чем не бывало шёл к нему, скаля длинные, белые клыки.

"Не поможет тебе твоё ружьишко", — раздался голос старика будто у него в голове и выстрелив ещё раз Слава отбросил ружьё потому, что от этого и впрямь не было никакого проку.

Он вытащил выданный травмат, заряженный крошечными, игрушечными пульками и скорее от отчаяния выстрелил в алабая. Взвизгнув, тот растаял в воздухе. На его месте был лишь старый, сухой пень. Ничего не понимая, Слава выстрелил в соседнего пса, а потом в следующего.

Друг за другом они исчезали, растворялись, и выходило, что псов и вовсе не было, а стрелял он в пустой котелок и старую корягу. Чертовщина какая-то. Он повернулся к мальчикам: может тоже померещились? И застыл:

Два подростка за его спиной стояли на четвереньках, лицом друг к другу. Когда их лбы соприкоснулись, слабая дрожь прошла по их телам, будто расплылись очертания человеческих тел обнажив сущность — сухощавое человекоподобное существо, сплетенное из сухих веток.

Хрустнув, тело перевернулось, село, опершись на нижние конечности, верхние, широко раскинувшись по сторонам, тоже оперлись в землю. На длинной, худой шее оказалось подобие головы. Чудовище нагнуло её на бок, будто внимательно его рассматривало.

— Так ты существуешь! — воскликнул Слава и поднял травмат:

— Сдохни, Чудной!

Он выстрелил. Длинная сухая лапа метнулась вперед как молния, схватила пульку, сунула в щель на голове, с хрустом разгрызла. Серебряное облачко вылетело из подобия рта:

— Фээ!

В следующий миг лапа поднялась снова и размахнувшись, обрушилась на него. Он видел острые пальцы-ветки, но ничего не мог сделать.

"Говорил же, не ходи сюда, внучек. А ты не послушал!" — сказал внутри головы голос.

Когти вонзились в плечо и ниже, разрывая грудь дикой болью, но хуже всего было другое. В тот миг, когда когти Чудного проникли в его плоть, Слава услышал внутри голос Чудного, а Чудной услышал все, что было в нем: его мысли и чувства. Он хотел забрать их себе. Все, без остатка. Ради этого он и устроил эту охоту. Ему не нужно было его тело, Чудной собирал человечьи души и сейчас его когти тянулись прямо к ней.

Эпилог.

Слава сперва ничего не понял, вокруг торчал целый лес трубок, пищали аппараты. Он хотел встать, но не смог. Девушка, очень красивая, склонилась над ним, потом сказала:

— Ты меня слышишь?

Но он уже опять отключился.

Спустя неделю, когда он уже немного пришел в себя, ясными стали две вещи: он в московской больнице и он был чем-то сильно отравлен. Больница была отличная, палаты, персонал, как в фильмах про миллионеров. Кормили тоже: лучше не придумать, но вот на вопросы отвечать отказывались, а ещё к нему никто не приходил.

На седьмой день он решил, что хватит с него, полежал и будет, пора домой. Где этот самый дом он никак не мог вспомнить, но да ладно. Он спустил ноги на пол, когда дверь в палату открылась и вошла медсестра, а за ней мужчина. Едва его увидев, Слава кое-что вспомнил и нахмурился.

— Давайте, я вам сделаю укольчик, — мягким голосом сказала медсестра. Они все тут так говорили.

Слава протянул руку, не сводя взгляд с мужчины.

— Я вас видел уже, — произнес он, едва медсестра вышла из палаты.

— Надо же! Вот это память! — удивился мужчина, глянув на часы. — Даже пяти минут не прошло, мнестик уж точно не успел подействовать! А что ещё помните?

— Как я в Клинцах у вас на работу устраивался. В лес пойти.

— Ты меня удивляешь, Слава! Я просто не представляю, как ты смог остаться собой после того, как на тебя оказали такое меметическое воздействие!

— И что дальше? — произнес Слава. — Может хоть имя свое скажете?

— Скажу конечно. Я Андрей, отчества не надо, мы без них обходимся. Работаю в Фонде. Фонде SCP. Не слышал про такой?

Слава помотал головой:

— Нет.

— Не расскажешь, что случилось в лесу? Видео с твоей нагрудной камеры у нас есть, но твой рассказ неимоверно важен.

— Как я в Москве оказался? Я же был в Клинцах. Умер в лесу, под Клинцами?

— Я тебе всё объясню. Позже.

— Хорошо, — пожал плечами Слава, — У меня для вас охрененно плохая новость: Чудной существует.

Андрей молчал и Слава повторил:

— Я его сам видел.

— Я верю. Рассказывай!

— Верите? Ладно. Чудной срисовал меня в самый первый день, как я в лесу появился. Он там для того и сидит — караулит. В первую ночь, когда я уснул, он подкрался к палатке, послушал мои сны. Бабушка всё верно говорила: Чудной слушает мысли, страхи, чтобы потом использовать их против тебя. В первую ночь он пробовал зайти через Лариску, мою бывшую, но я уже не был в ней заинтересован и он отступил. Зато он нашел во мне мои самые последние мысли и страхи, и решил действовать через них. Послал мне видения, мальчишек, которых я видел и собак, которые якобы за ними гнались.

— Так вот зачем ты палил во все стороны! — воскликнул Андрей. — А мы смотрели видео, как ты с пустотой разговаривал и потом стрелял в пеньки и ничего не могли понять.

— Я-то видел перед собой двух испуганных мальчишек и десяток собак из Клинцов. Мне очень помогли ваши пульки в травмате. Почему-то они развеяли все иллюзии, а вот обычные ружейные патроны не смогли.

— Сплав серебра и стали, — пояснил Андрей и Слава поднял брови:

— Так вы знали!

— Предполагали. Только предполагали. И что было потом? Чего он от тебя хотел?

— Всего, — моргнул, отгоняя ужас Слава. — Хотел мои мысли. Мою душу!

— Зачем? Ты не понял?

— Он... собирает сведения. О нас. Он учится подстраиваться... чтобы быть незаметным. Чтобы обмануть нас.

— Ясно, — кивнул Андрей. — Как же ты выбрался?

Слава поднял голову и спросил удивленно:

— Я не выбирался. Он убил меня. Распял на своих когтях, воткнул их в голову! Я умер и очнулся здесь! Я думал, это вы меня как-то вытащили!

Андрей покачал головой:

— Нет. Связь с тобой была потеряна с утра второго дня. Мы не могли никак поймать сигнал. Утром на третий день тебя принёс на руках твой дед. Ты был перевязан и умыт. Старик передал тебя и сказал, чтобы мы о тебе позаботились, а пока мы занимались тобой, он исчез.

— С бородой, в серо-голубой рубашке? — напряженно спросил Слава и Андрей кивнул:

— Да. Это твой дед? Мы вызвали вертолет, увезли тебя в областную больницу, а потом сюда. Ты поправишься и мы выплатим тебе хорошую компенсацию, разумеется.

— Чем вы занимаетесь? Кто вы? Куда пропал Сашка из Клинцов на вашем заводе? Он ведь не сбежал.

Андрей тяжело вздохнул:

— После того, как я отвечу, у тебя будет не слишком богатый выбор дальнейшей судьбы...

Слава промолчал и Андрей кивнул:

— Ну хорошо. Саша встретил кое-что наподобие того, что встретилось тебе в лесу. И он не убежал. Его просто нет больше.

— Но... почему? Зачем?!

— Он нарушил инструкции. Полез туда, куда не надо было, полез из глупости и любопытства, и погиб. Там, на заводе, мы охраняем кое-что, что нужно надежно спрятать. Чтобы оно не причинило много вреда людям.

— А почему... оно всё ещё там и вы его не увезли? А лучше бы уничтожили!

— Некоторые вещи нельзя ни уничтожить, ни перевезти. Этим мы в Фонде и занимаемся. Охраняем людей от подобных тварей. Изучаем их. Иногда находим новых. Как вот сейчас, в вашем лесу.

Андрей встал на ноги, протянул руку:

— Ну давай. Увидимся уже как коллеги.

— Вы куда сейчас?

— Я обратно, в Клинцы. Внесу вашего Чудного в список, подпишу на выемку и изучение, ну и к твоему деду заеду. Посмотрим, что у тебя за героический дед, раз тебя из чащи вытащил из под носа у Чудного.

— Давайте, — вяло сказал Слава и снова лег.

Когда за Андреем закрылась дверь, он сильно зажмурил глаза, а потом смахнул со щеки слезу и закрыл лицо руками, пробормотав:

— Дедуля! Ох, дедушка!

Дед Кузьма у калитки провожал сына со снохой и племянниками. Косясь на припаркованное такси, оставленное Славой, они прощались.

— Отец, может ты к нам переедешь? Не спокойно тут стало как-то!

— Нет уж. Я тут родился, тут и помру. Да бросьте вы! Хорошо всё. Ну пошел в лес, ну скатился по склону, но выжил ведь! Теперь его вылечат. А вы испугались, будто б на него черти в лесу напали!

— Говорят, — тихо сказал Саша, сын деда Кузьмы, заткнув восьмилетней Машке уши, — что в лесу и правда живет Чудной. Ты видел, что там творится? Лес будто переломали весь, гнилье, да сырость! И вон Славка пошел на два дня и чуть не умер! Хорошо, что ты его нашел!

— Эх-эх-эх... Славушка наш говорит, это всё сказки. Мол нам, людям взрослым, верить в такое нельзя. А серьезно сказать, Саш, ну Чудной, что Чудной? Он тут с основания мира. И что? Ничего не может он. Только в лесу сидеть и пакостить прохожим.

— Почему? — любопытно спросила Машка и дед Кузьма, присев на корточки сказал:

— Потому, что у земли нашей есть сторожа. Не брошена наша земля. А когда старые сторожа уходят, новые появляются. Так что ничего не бойся, Машуня, а лучше учись хорошо.

Наконец простились, крепко обнялись, хлопнули дверцы и машина тронулась. Дед Кузьма смотрел им вслед, пока машина не скрылась за поворотом. Тогда он аккуратно закрыл калитку, повернулся к дому и лицо его вмиг изменилось. Если б Слава сейчас увидел его, он бы узнал в нём того самого старика — уржумского сторожа.

Андрей Константинович садясь в вертолет попросил помощницу найти все данные на старика, проживающего в Проворово, деда Станислава Повлетаева. Когда подлетали к Клинцам, ему уже скинули файл. На первом листке значилась дата рождения Повлетаева Кузьмы Захаровича: 1935 год, а чуть ниже была дата смерти: май 2023-го.

Выходит, дед Кузьма был мертв уже почти месяц к тому моменту, как принёс на руках к воротам завода своего внука.

Закрыв папку, Андрей долго думал, а тем временем, в палате московской больницы, не мог сдержать слез Слава Повлетаев. Он знал уже, что Андрей не найдет его деда. Почему? Потому, что дед Кузьма умер. Совсем недавно, в мае этого года.

Когда он узнал, они с женой были на даче, тогда ещё он ничего не знал об измене Ларисы и она спала спокойно наверху, а Слава услышал, что на веранде вроде бы кто-то есть.

Он открыл дверь и увидел деда. Дед был как живой, но будто и не настоящий. Не сразу он понял, что сквозь дедово тело проходил лунный свет.

— Здравствуй, внучек. Вот, зашел попрощаться.

— Мы ещё и поздороваться не успели. Ты заходи, дед!

— Не нужно мертвецам к живым заходить. Я ненадолго. Сказать, что вот, сегодня помер.

— Как же ты умер, когда ты вот тут стоишь?

— Говорю же — зашел попрощаться. Ты пока меня хоронить не езди. Потом помянуть приедешь.

Слава ничуть не удивился таким словам, в снах еще не то бывает! Он сказал:

— Дед, как же тебя не хоронить, если ты помер?

— Очень просто. Меня и без тебя похоронят, а в доме моем пока поживут.

— Кто?

— Сторож из Уржумова, поживёт. Так надо. Эти увальни из Фонда пока очнутся, Чудной за то время бед натворить может. Так что ты, Славка, пока про это забудь и прощай! Прощай внучек, а Лариска твоя... да ладно, скоро сам разберёшься.

Слава и правда забыл про это. Забыл напрочь, будто вынесло из головы. А сейчас вдруг вспомнил. Он повернулся на бок и беззвучно зарыдал, открывая рот и всхлипывая. Запищали приборы, прибежала медсестра и сделала ему укол.

Андрей Константинович, сидя в вагончике на заводе в Клинцах, соединил между собой пальцы и тяжело вздохнул, глядя в документы.

— То есть получается...

Девушка в строгом костюме, сидящая напротив, сказала:

— Получается, что в лесу обитает некий враждебный объект, антимеметик, судя по всему. Его, очевидно, удалось нейтрализовать и поместить на территории завода в прежние годы. Но в тот промежуток времени, когда завод закрыли, он сбежал...

— Вот почему? Почему Фонд не отреагировал на закрытие завода?! Тут хранятся такие объекты! Как можно было оставить...

Девушка пожала плечами:

— Девяностые. Вся страна трещала по швам и наш филиал Фонда тоже. Тогда подобные случаи были ещё и в других местах...

— Это был риторический вопрос. Я раздосадован всем этим. Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, очевидно объект либо сам освободился, либо его освободили воришки, которые тогда массово лезли на территорию.

— Были случаи исчезновения людей на территории? — быстро перебил он.

Девушка кивнула:

— Почти десяток. Но к счастью, мы быстро взяли ситуацию в руки и закрыли доступ посторонним. Но объект, который местные называют Чудным, как стало ясно, обладает свойствами, благодаря которым сумел стереть все воспоминания и упоминания о себе. Я послала запрос в главный офис, там будут искать записи по объектам в Клинцах. Если бумаги есть, их пришлют.

— А если нет, мы присвоим объекту новый номер и снова запрем его...

Некоторое время они помолчали.

— Я вот чего не понимаю! — воскликнул Андрей. — Почему такой сильный антимеметик, обладающий склонностью к насилию и мимкрии, не натворил дел? Почему прятался в лесу? Как Слава оттуда выбрался? Одни вопросы.

Девушка произнесла:

— Кхм... когда дед, как выяснилось, уже больше месяца, как мертвый, принес к воротам своего внука, счетчики зашкаливали. Мы решили тогда, что это следы Чудного. Теперь я думаю, излучение распространял дед. Исходя из всех фактов, ясно, что в этой области существует ещё один объект примерно одного уровня с Чудным. Я думаю, именно он ограничивает влияние Чудного и не дает ему действовать на большой территории, заперев в части леса. И судя по тому, что он спас Станислава и принес его сюда, этот объект за нас, как бы странно это не звучало.

Андрей бросил взгляд на распечатанные фото, которые занимали весь стол. Почти на каждой было видно сухощавое, скрюченное тело, с непомерно длинными конечностями. Оно выглядывало из-за крыши разрушенного дома, торчало из садовых зарослей на фоне длинной улицы, спускающейся вниз, выглядывало из под деревьев на фоне оврагов, заросших репьём. На каждом фото видно было, как любопытен существу объект, ведущий съемку. Лапы Чудного почти вытягивались к нему навстречу.

— Очевидно вы правы. Судя по фото, Чудной заметил Станислава ещё в лесу, последовал за ним в деревню, следил за каждым шагом, но пока Станислав не зашёл дальше определенной черты в лесу, сделать ничего не мог. Дружественный антимеметик ограничивал его влияние...

Далеко, в Москве, Слава спал после укола. Снилось ему, как они с дедом Кузьмой стоят возле старика с окладистой бородой и дед говорит:

— Вот, внучек, это сторож, страж земли нашей.

Сторож склоняется к нему и Слава видит, что глаза у старика молодые и сам он вроде бы не имеет возраста и от него волнами исходит мягкая сила.