Чудовище

1

Ульяна остановилась на развилке.

В Город вели две дороги: короткая и длинная. Ульяна торопилась к умирающей сестре, которую не видела десять лет. Она без раздумий пустила коня легкой рысью по первой, но спустя время остановилась, потому что дорога заросшая терновником и сорной травой походила на тоннель: ветви деревьев свесились над ней и цеплялись за волосы и капюшон. “Что-то тут не так”.

— Что за черт?

Ульяна вернулась к развилке. Длинная дорога до Города тянулась через вересковую долину, и до самого горизонта было видно, что ею часто пользуются. Путь по ней займет дня три, а вот по короткой можно управиться за ночь, Ульяна точно помнила. Но короткая дорога заросла, значит, по ней давно не ездили. Что случилось? И в деревне, через которую она проехала, никто не обмолвился, что на пути может подстерегать опасность. От сослуживцев она не слышала ничего об этом месте.

Выбирая, Ульяна задержала взгляд на чащобе. Что там скрывается? Зверь или человек? Сейчас день и хищники до ночи не выйдут на охоту, а если разбойники — неужели она с ними не справится?

Достав из седельной сумки скорострел, Ульяна снова повернула коня на короткую дорогу.

Тень кривых ив и берёз укрывала от палящего солнца, ветер доносил запах ключевой воды и грибов; стучали дятлы. Ни рыка хищного зверя, ни гнилостного запаха, ничего, что могло бы насторожить. Может, что-то ждет впереди, что-то, что не дает проехать на телегах, а верхом или пешему пройти не трудно, вот никто из деревенских и не стал ей говорить, что путь заброшен.

Ульяна сжала ногами бока коня, поторапливая. До заката четыре часа. Последний раз она проезжала здесь ребенком в карете и ночью. Сейчас верхом она проедет в два раза быстрее. Значит, выедет на тракт, не успеет тьма вступить в права.

В глубине леса заухал филин, поднялся ветер, закручивая в воронках листву. Всматриваясь в поросшие кустарником обочины, Ульяна различила остовы брошенных телег, их оглобли торчали, как реберные кости гигантского животного. Когда дорога сделала поворот, путь преградила брошенная крытая повозка. Повозка лежала на боку, что ее опрокинуло можно было лишь догадываться.

Ульяна спешилась. Заросшая тропа пружинила под ногами. В крыше повозки прямо в центре зияла дыра, словно чья-то могучая рука великанским топором прорубила доски. На острых обломках все еще свисали клочки истлевшей одежды.

Того, кто ехал в повозке вытащили наружу.

Ульяна вздрогнула. Лучше вернуться. Но страх приехать к охладевшему мертвецу заставил вскочить на коня. Она бы пустила его галопом, но конь мог оступиться в неприметную яму и сломать ногу.

На следующем повороте снова ждала преграда из упавших деревьев. Спешившись, Ульяна собралась обойти их через лес, как конь вдруг зафыркал и забил копытом.

Не раздумывая, Ульяна вскинула скорострел и поискала взглядом, чего испугался конь, как вдруг от поросшего мхом ствола отделилось зеленое пятно и стало грудой из мха, листьев и ветвей.

— Тише, женщина! — Мужской голос раздавался прямо из кучи.

— Что ты за тварь такая?! — Ульяна наставила дуло самострела.

“Груда” подняла руку и откинула капюшон, под ним скрывалось крепкое мужское лицо с косматой бородой.

— Я охотник. — Он чуть повернулся. За плечом у него висела острога и лук с колчаном.

Довольно неказистое оружие и столь умелая маскировка...

— Что здесь произошло? Что не так с этим местом?

Охотник вперил в нее светлые глаза. На измалеваном темной краской лице они горели как бледные огни с болот.

— Здесь водится… зверь, — сказал он с расстановкой словно подбирал слова. — Да. Здесь живет зверь.

— Волк? Медведь?

Мужчина задумался.

— Медведь.

— Это он опрокинул повозку и сломал крышу? На той карете, — кивнула она головой в сторону поворота.

Охотник хрипло рассмеялся.

— По-твоему это сделал я?

— Твои дружки. Разбойники.

— Нет здесь никого. Кроме меня. — Он сделал паузу. — И зверя.

— Почему деревенские не сказали мне о нем?

Охотник словно пожевал что-то перед тем как ответить:

— Может, они решили, что ты благоразумная?

В его словах недвусмысленно послышалась насмешка, и Ульяна захотела припугнуть его, но сдержалась. Отступив к коню, она сунула скорострел за пояс спереди, взялась за луку седла.

— Видимо, ты очень торопишься, — Охотник сделал шаг в ее сторону.

— С дороги, — строго велела Ульяна и направила коня в обход.

— Если услышишь что-то, не останавливайся, — сказал он ей уже в спину. А когда она оказалась по ту сторону завала, крикнул: — Не обязательно, что ты это увидишь!

Она обернулась, но не различила его среди теней и зелени. Не себя ли он имел ввиду? Она и в начале не увидела, что он стоял прямо перед ней. “Зря не пристрелила”.

Подстегнув коня, Ульяна скоро выехала на открытое место. По обочинам дороги потянулись топи с камышом, пузыри газа поднимались со дна и лопались с бульканьем, потянуло гнилью. За следующим поворотом вдали обозначились руины замка, а, поравнявшись с ними, Ульяна различила следы давнего пожара. В единственной уцелевшей башне обвалилась стена, и окно походило на раззявленный в крике рот. Стоял ли здесь когда-то дом? Тогда давно она же проспала всю дорогу, вот и не знает.

На болоте взлетела цапля. Налетел ветер и всколыхнул уродливые чахлые деревца по берегу болота, в лесу заухал филин. Конь припустил, но затем, чтобы остановиться перед упавшим деревом на пути. Ульяна отъехала, затем пустила коня в галоп, он взял препятствие, и в этот же миг обрушился шквал ветра. Но когда он утих, шуметь не перестало, из леса летел треск и хруст веток. Ульяна замерла в седле. Пот прошиб ее, и ужас сжал за горло.

Что-то огромное ломилось сквозь чащу.

И оно бежало к дороге.

— Но! Вперед! — Ульяна сунула руку за пояс за скорострелом.

Конь понес, когда нечто вырвалось через сплетенные ветви и ухнуло в болотную воду, взметнув фонтаны брызг.

Но Ульяна ничего не увидела!

Ствол, через который она только что перемахнула, затрещал под чудовищным весом невидимого существа. Ульяна вскинула руку со скорострелом и потянула за курок, пять выстрелов подряд, пять пуль. Ничего не произошло. А затем невидимый удар опрокинул коня вместе с ней. Она вылетела из седла и сильно зашибла бедро.

Она взвыла от пронзающей боли. Конь ржал напуганный, над дорогой несся рев невидимого зверя.

Ульяна потянулась за патронами в седельной сумке, как вдруг конь взмыл вверх и замер на высоте трех метров прямо в воздухе, а потом его тело захрустело, затрещала кожа, и его круп разорвало надвое.

Кровь и кишки обрушились на Ульяну. Она закричала. Поток попал и на невидимку.

Сначала обрисовалась макушка, кончики острых ушей, надбровные дуги. Вместо носа лишь пара отверстий, точно он сгнил как у трупа. Окрасились плечи и волосатая грудь. Сквозь красную маску смерти уставились два круглых глаза.

Чувствуя, что ею вот-вот овладеет ступор, Ульяна развернулась и поползла к лесу, сжимая в руке скорострел. Съехав на животе с обочины, она все же поднялась на ноги, и увязая по колено в болотной жиже, стала пробираться по кочкам вперед. Сзади захрустело, но Ульяна не обернулась.

Ей не уйти. Она не спасется.

Цепляясь за тощие стволы, она выбралась на твердую почву и, хромая, кинулась в лес. Впереди лежал поваленный дуб, с толстым стволом, достаточным, чтобы внутри смог спрятаться человек. И Ульяна полезла внутрь. Едва она втянула ноги, как сокрушительный удар обрушился на ствол, фонтан щепок ударил в лицо. В надежде найти в кармане патрон она поискала, но напрасно. Чудовище снова ударило и проломило гнилой ствол. Невидимая рука схватила за лодыжку и сжала.

Как в ночном кошмаре мир перевернулся с ног на голову. Мелочь лежавшая в карманах посыпалась на землю. Грудную клетку сдавило, ребра заныли, и воздух вышел из нее, как из рыбьего пузыря проткнутого вилкой.

Она даже не смогла вскрикнуть. Лишь тонкий писк вырвался изо рта.

И вдруг сквозь рык и треск дерева, донесся далекий волчий вой.

А-о-о-о-о-о-у!

И потом еще раз низкий голос пролетел по лесу. Чудовище замерло, но не отпустило. Глаза заливала кровь, но Ульяна увидела, как часть леса отделилась. Охотник снова завыл по-волчьи. Рев чудовища едва не оглушил ее. А потом ствол рядом стоящего дуба словно сам приблизился и ударил.

Упав, перед тем как потерять сознание, Ульяна увидела, как приближается куча листвы, и в ее глубине горят два бледных серых огня.

2

Она пришла в себя, но не торопилась открыть глаза и лежала неподвижно, пока не поняла, что она в жилище, да еще и на лежанке. Пахло варевом и жареным мясом, потрескивали поленья. Сквозь широкую из ресниц она различила низкий потолок, подвешенные на сваях пучки трав. У двери стояла острога, на сучке висел лук. За грубо сколоченным приземистым столом спиной к ней сидел человек. Он пошевелился и обернулся, и тогда Ульяна открыла глаза.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

— Думал, помрешь, — наконец, сказал охотник. Склонившись к очагу, он загремел деревянной ложкой по котелку и начерпал в тарелку, которую затем протянул Ульяне.

Почуяв запах мясной похлебки, она пошевелилась, и ее пронзила боль в ноге. Только теперь воспоминания брызнули как искры из костра, когда в огне занимается сырое полено.

Ульяна резко села.

— Сколько я сплю?

— Третий день.

— О! — Она схватилась за голову и рухнула назад на тощую подушку. — Моя бедная сестра!

Слишком долго! Она, должно быть, уже мертва! За все эти годы они виделись трижды, и всякий раз она чувствовала ненависть и злость за то, что отец отправил на службу ее, а не сестру. Ревность до сих пор съедала Ульяну, зависть, что сестру отец любил больше и предпочел оставить при себе. При каждой короткой встрече сестра просила ее помириться, но гордость и задетое самолюбие не давали. Теперь ей было нужно увидеть ее, чтобы простить себя. Чтобы собрать расколотую душу, стать целой. Ради этого она покинула гарнизон без разрешения.

— Что это за монстр?! — вскинулась Ульяна. — Что за тварь?! На медведя не похоже! Ты обманул меня. Ты дал мне уехать прямо в лапы чудовища!

— Обычно днем он спит.

— Так тебе даже известны его повадки? Ты ловил его на меня как на живца? А, может, натравил на меня?

— Днем он спит в подвале разрушенного поместья, — объяснил охотник. — Я не знаю, что в этот раз пошло не так. С его появлением хищники ушли из леса, и по началу тут развелись олени и добыча помельче, но он почти всех съел. Больше животные сюда не захаживают. Вероятно, голод заставил его выйти днем.

— Я слышала волка…

— Это был я. — Охотник поставил тарелку на стол. — Я спас тебя.

— Спас?! Я убью тебя, как только встану на ноги! — Она не хотела этого говорить и не собиралась исполнить угрозу, но гнев, теснившийся в груди, рвался наружу. — Ты просто решил накормить его мной, чтобы он тобой не перекусил!

Охотник погладил широкой ладонью бороду.

— Твоим конем разве что.

Как тут не прийти в ярость? Ульяна подскочила. Занеся кулак, она ринулась на охотника, метя ему в голову, и только наступила на больную ногу сразу повалилась на пол. Взвыв, она уставилась на щиколотку, к которой были привязаны струганные колышки.

Охотник помог лечь на лежанку.

— Меня он не трогает, потому что у меня много капканов. И я не выхожу по ночам из дома.

— Что с тобой не так? — прошипела Ульяна. — Что я тебе сделала?

Он вперил в нее серый равнодушный взгляд.

— Мне не нравится твоя форма.

Китель по-прежнему был на ней, рваный, грязный и вонял кровью. Знак Трисмегиста чудом удержался на лацкане.

— Так вот ты кто. Предатель. Ну разумеется, кто бы еще стал прятаться в лесу.

— В свое время я отдал все, что потребовала Империя. Свой долг я исполнил. — Он задрал подбородок, смерив ее взглядом серых, почти бесцветных глаз.

От бессилья Ульяна легла и натянула на голову ветхое одеяло. Охотник велел ей поесть.

— Чтоб ты провалился! — вскинулась она, сверля взглядом. — Прямо к монстру в его подвал. Ты лживый мерзавец. И в деревне одни мерзавцы!

Но охотника не тронули ее проклятья. Он взял со стола бутыль с вином и кружку, налил и залпом выпил. Ульяна провела языком по растрескавшимся губам.

— Дай мне воды, — прохрипела она. Напившись, она спросила: — Даже на службе у Императора я не видела… невидимых монстров. — Она запнулась из-за нелепости сказанного. — Откуда он здесь?

— Его не видно только при свете солнца. Так его нельзя найти днем и убить. Ночью же предстает во всей красе, сводя с ума тех, кто попытается на него охотиться.

— Какая сила породила это чудовище?

Охотник поднялся с чурбана, служившего ему табуретом. Он был высок и макушкой почти доставал до потолка.

— Семь лет назад здесь поселился лорд. Ему пожаловали деревню. В болотах водилось много птицы, в лесу всегда можно было поймать дичь. Равнину, через которую теперь тянется длинная дорога, засевали рожью. У лорда было два сына. — Охотник развернул лицо вполоборота и посмотрел на Ульяну. — Старший оказался самодуром, младший просто мечтал прославиться.

Он снял колчан, достал стрелы и вернулся за стол. Починяя стрелу, он рассказывал дальше.

— Обоих сыновей лорд не успел женить до своей смерти. Но старшему это было и не нужно. У них были рабы… и рабыни, — глухо протянул он. — А младший грезил службой у Императора. И вот ему выпал шанс исполнить мечту. Началась война.

Охотник положил стрелу на стол. Затуманенным взором он уставился в никуда, как человек, погрузившийся в прошлое.

— Когда младший вернулся, то оказалось, что старший влез в долги. Деревня вымирала, в лесу развелись хищники, поместье разваливалось, а рабы почти все разбежались. Старший брат вел распутный образ жизни, наделал долгов. Он не любил никого и ничего, кроме себя. Его брат попытался поправить дела, но напрасно. — Охотник взял вторую стрелу. — В доме осталась одна радость: в возраст вошла рабыня. Очень красивая. Младший любил ее как сестру. И ему было невыносимо видеть, что старший смотрит на нее как на женщину. Братья стали ругаться.

Отложив стрелу, охотник надолго задумался.

— Что дальше? — вывела его из забытья Ульяна.

— Во время очередной ссоры старший брат взял кочергу и почти проломил голову младшему. Он этого не хотел. Он любил его. Просто он был человек вспыльчивый, не умел управлять собой. И пока младший лежал в горячке, совершил страшное. После девушка утопилась.

— При чем тут монстр?

— Отца рабыни все считали колдуном. Так обычно думают о всех рабах, привезенных с берега Желтого моря. Он проклял обоих лордов. И когда последние рабы ушли, в замке остались монстр и человек. Дальше можешь сама додумать.

— Не зря, значит, так считали.

— Как видишь. Чудовище убивало деревенских, резало скот. Его пытались убить но не смогли. Два года назад деревню перенесли к устью реки. Признаюсь, ты права. Они не предупреждают солдат, что короткая дорога опасна. Каждый пропавший без вести на этом пути – залог, что чудовище останется здесь.

Ульяна захохотала, но почти сразу резко оборвалась.

— О, моя бедная сестра… — зарыдала она.

3

Когда Ульяна смогла наступить на раненую ногу, охотник отвел ее в деревню. Он донес ее седельную сумку и ненужное теперь седло, и оставил ее.

Даже по длинной дороге добираться в Город бессмысленно: сестру, должно быть, уже кремировали.

Дать ей лошадь никто из местных не пожелал: столица далеко и имя Императора для них все равно что пустой звук. Ей пришлось отдать два золотых, отложенных на погребение сестры.

Седлая лошадь, она злилась все сильнее. Гнев жег грудь и лицо. Почему развратник и братоубийца после смерти продолжает разрушать? Колдун хотел справедливости для дочери, но разве это наказание для преступника? Он продолжает жить в облике зверя, он как гнойник на лице жизни. Как Разлом в сердце страны. Две сочащиеся гноем раны. Разве она не солдат Императора, несущий очищение? Разве не клялась она истреблять монстров?

Не будь она дезертиром, вернулась бы в полк, сделала рапорт, и отряд прибыл бы сюда, они убили бы тварь.

Солнце садилось, и Ульяна представляла как в гаснущих лучах проявляется монстр, совсем как когда кровь ее коня облила его. Она забралась в седло. За поясом был заткнут скорострел, патроны в сумке. “Днем он спит”, — вспомнила она.

Она одна, она не часть полка, но от клятвы ее это не освобождает. И теперь она знает, с чем имеет дело. Натянув поводья, она развернула лошадь и поскакала через деревню к развилке, а там свернула на короткую дорогу.

Когда солнце почти село, она подъехала к развалинам. Там, где в первый раз на нее напал монстр, она увидела почерневшую от крови землю, но останков коня словно и не бывало: монстр смел их подчистую.

Прежде чем ехать к развалинам, Ульяна зарядила скорострел.

Лошадь шла, аккуратно ступая, по едва различимой тропе вытоптанной в жухлой от зноя траве. Когда ветер пригибал ее к земле, обнажались черепа и кости. Ульяна пристально всматривалась в останки. Находя людские скелеты в обрывках формы императорских солдат, она разжигала в себе ярость, и когда въехала в арку, во внутренний двор, решила, что умрет, но заберет монстра с собой. И словно в ответ на ее решение, в небо взвилась стая болотных выпей.

Солнце протянуло щупальца красных лучей в щели и обвалы, располосовав каменный пол, скрытый под обломками крыши. Ульяна медленно шла среди развалин, ища вход в подвал и прислушиваясь. Учуяв смрад разложения, она развернулась к сохранившейся частично анфиладе, прошла через нее в ту часть дома, что походила на приемный зал. Здесь зиял вход в подвал.

Из черного проема тянуло сыростью, холодом, плесенью и мертвечиной. Ульяна отступила назад, ища укрытия. Когда монстр выйдет, она убьет его. Скрывшись, она принялась ждать.

Главное — стрелять в глаза, ведь каким бы ни был монстр на самом деле, эта часть тела всякого живого существа ведет прямиком в мозг.

И вот раздался шум, но не из подвала. Справа в проеме появилась едва различимая в сумерках фигура. Темная груда, пыхтя что-то тащила.

Ульяна прикусила губу, когда охотник встал, отпустил ноги оленя и снял капюшон. Он осмотрелся, усталым жестом провел рукой по волосам, глядя на тушу, затем снова взялся за ноги и подтащил ко входу в подвал.

Сукин сын кормит его! Ульяна чуть не задохнулась от ярости. Вот почему монстр не нападает на него. А ведь давно мог воспользоваться этим и убить.

Теперь она точно знала, что охотник нарочно не остановил ее от поездки по короткой дороге. Если она выживет, то отправит его вслед за тварью.

Мужчина тем временем сложил ладони рупором у рта и протяжно завыл. Когда снизу зарычали, он кинулся бежать туда, откуда пришел.

Тяжелые шаги чудовища заставили пол содрогнутся, мелкие камни и пыль посыпались с обломков стен. И снова, как в начале, появилась макушка, кончики ушей. Только теперь Ульяна в сумерках видела бугристую серую кожу, наверняка очень толстую – потому в первый раз пули не причинили монстру вреда, – толстые мышцы перекатывались под ней буграми. Он передвигался на задних нога, опираясь на длинные руки с мощными кулаками. Но даже так, согнутый, был выше лошади в холке на добрых две конских головы.

Завидев оленя, чудовище подняло лапу с длинными пальцами, оканчивающимися острыми утолщенными когтями, и распороло оленю брюхо. Ульяна смотрела, как оно насыщается, с хрустом перемалывая широкой челюстью плоть вместе с костями.

И вот от оленя ничего не осталось.

Ульяна медленно вышла из укрытия, целясь монстру в голову. Она присвистнула, и он медленно повернулся к ней мордой. И в этот миг она увидела то, что заставило ее промедлить с выстрелом, а затем она услышала:

— Стой!

Она обернулась к охотнику, он стоял, натянув тетиву. И он целил в нее.

— Что ты делаешь?! — Потрясение овладело ей.

Монстр вскинулся, он заревел, ударил кулаками по полу, и тогда Ульяна выстрелила. Пуля лишь оцарапала морду. Он побежал на нее. Ульяна кувырком вправо ушла от прыжка. Огромная туша ударилась о каменную кладку, подняв брызг мелких камней, и стена рухнула. Монстр не успел развернуться, как Ульяна вынула нож из-за голенища и воткнула со спины ему в бок.

Лезвие обломилось.

Чудовище развернуло к ней безносую морду. Ульяна прицелилась и выстрелила. Пуля разворотила щеку. Монстр отшатнулся, закрыл голову лапами.

Ульяна отбежала. Осталось немного. И вдруг нога у нее подвернулась от резкой боли, она упала, пару раз кувыркнувшись. Из бедра торчала стрела и хлестала темная кровь. Она посмотрела на охотника, а он уже вложил вторую стрелу.

— Безумец! — закричала она. — Зачем?!

Вместо охотника ей ответил монстр глухим клокотанием в глотке. Он сгреб ее как и в лесу. Но в этот раз в скоростреле осталось три патрона. Превозмогая головокружение от гнилостной вони из пасти, Ульяна ждала, когда он поднимет ее повыше, чтобы прицелиться точнее.

— Брось! — крикнул ей охотник, целясь в нее. — Брось оружие!

— Отпусти… — выдавила Ульяна вместе с последним воздухом из сдавливаемых легких.

Она подняла руку, понимая, что жизнь ее теперь не в ее руках, а в руках охотника. Серые светящиеся глаза в темных провалах на морде монстра уставились на нее. Она подняла руку и выстрелила.

4

Ульяна выбралась из красной пелены к рассвету. Простреленная нога оказалась забинтована. Она горько ухмыльнулась: теперь будет хромать на обе, было бы еще куда идти. Сев, она спиной привалилась к стене и пошарила по себе, удостоверилась, что больше ничего не сломано, хотя ребра ломило, значит, без трещин не обошлось.

— Твоя лошадь ждет тебя.

Он повернула голову на голос охотника. Он сидел на земле, на нем не было его хитро сделанного плаща. В руках он держал скорострел.

— Как это работает? — спросил он.

— Отдай, — потребовала Ульяна. Если он защищал монстра, с ним нужно быть осторожней. — Он теперь бесполезен.

— Ты лжешь, — спокойно сказал он и посмотрел на нее.

Тут Ульяна вспомнила о монстре и осмотрелась, но увидела только, что плащ охотника укрывает что-то по очертаниям похожее на тело человека, но слишком маленькое.

— После смерти он стал собой, — сказал охотник.

Под его пристальным взглядом, Ульяна на четвереньках подползла и откинула край плаща. Она ахнула при виде головы молодого мужчины. Глазницу раскурочило пулей и щеку под ней тоже. Клочки темных волос росли только с одного бока, с другой не давал шрам, длинный и широкий.

Ульяна резко развернулась к охотнику.

— Ты! Ты готов был застрелить меня, чтобы спасти чудовище!

Он смотрел потухшими глазами.

— Чудовище… — пробормотал он.

— Пусть даже он был когда-то твоим братом! — Ульяна узнала взгляд серых глаз монстра, когда готовилась к первому выстрелу. — Ты дал ему убивать! Он ведь даже перед превращением не был достоин жизни!

И тут силы покинули ее, она качнулась и тяжело осела.

— Что сделали вам солдаты? Война давно кончилась ведь.

— Война разорила наш дом, солдаты сожгли его. — Голос охотника сделался бесцветным. — И ему тоже надо что-то есть.

От отвращения Ульяна зажмурилась. Тряхнув головой, она поднялась, пошатываясь, на ноги.

— Отдай скорострел.

— Нет.

— Ты…

— Я заберу его в обмен за смерть брата! — рявкнул охотник. Лицо его горело решимостью, а у Ульяны не осталось сил бороться с ним. Да и патронов у него нет.

— Черт с тобой, — махнула она на него и поплелась прочь.

Уже сидя в седле и перебирая случившееся по кругу, Ульяна вспомнила, что сказал охотник про драку с братом: старший проломил голову младшему.

Но тогда…

Она резко натянула поводья и обернулась к развалинам, и одновременно прогремел выстрел. Стая выпей взметнулась в небо.

Колдун наказал младшего брата за то, что ушел на войну, дав старшему разорить дом, за то, что не спас девушку. А старшего оставил, чтобы он понес наказание.

По крайней мере такой ответ показался ей ближе всего к истине.