Чужой город

Когда Виктор проснулся, за окнами было ещё серо.

Не ночь — просто то состояние, когда город вроде бы включился, но неохотно. В соседней квартире кто-то включил воду. Тонкая вибрация прошла сквозь стену и исчезла.

На кухне Барбора ставила чайник.

Она всегда делала это одинаково: сначала проверяла воду в чайнике, потом ставила две кружки — даже если он ещё не вышел. Её кружка — светлая, его — обычная, слегка потёртая сбоку.

Он вошёл тихо, но она всё равно подняла глаза.

— Ты рано, — сказала она.

— Проснулся, и лежать надоело.

Она коротко кивнула, налила воду в обе кружки и передала ему его.

Он взял. Кофе был терпимый, не больше. Тёплый — и этого хватало.

— Куда сегодня? — спросила она.

— В агентство, которое возле вокзала. И ещё в одно — частное.

— Понятно.

Она не стала уточнять. Он тоже не стал рассказывать.

Когда он вышел, во дворе уже потрескивал утренний шум: редкие машины, женщина, тянущая за собой небольшую собаку, звук далёкого трамвая. Воздух был влажным, будто город за ночь выдохся.

В агентстве пахло бумагой и чем-то металлическим.

Женщина за стеклянной стойкой носила яркий шарф, который сильно выделялся в этом сером утре.

— Добрый день. Вы по поводу склада? — спросила она.

Виктор передал паспорт.

Она посмотрела на экран, нажала несколько клавиш.

— Да. Видела вашу заявку. Но эта вакансия — по особой программе. Фирма получает компенсацию, если берёт сотрудника из списка стран, входящих в соглашение. Вы… не входите.

Сказано было спокойно. Без попытки смягчить или сделать больнее — ровно настолько, насколько позволяют инструкции.

Виктор просто кивнул.

— Я вашу анкету оставлю. Если появится вакансия вне программы — позвоню.

Виктор вышел.

Слова в голове даже не отозвались — как будто какая-то часть внутри перестала реагировать, чтобы не тратить силы. Он прислонился к стене, словно нужно было на мгновение найти опору.

Когда он вернулся, Барбора сидела за столом и ела квашеную капусту прямо из банки — так она делала всегда, когда уставала и не хотела тратить энергию на тарелки.

— Ну? — спросила она.

Он снял куртку, повесил на стул.

— Ничего. У них программа для других.

Она слегка качнула головой, будто отметила это про себя.

Ложка стукнула о край банки.

— Дальше туда, куда планировал?

— Да. Одно место осталось.

— Тогда иди.

Не раздражённо. Просто коротко — у неё был день без сил.

Второе агентство оказалось маленьким: два стола, принтер и женщина с голосом чуть быстрее, чем следовало бы в утро рабочего дня.

— Вам нужен сертификат по языку, — сказала она. — Без него шансы… минимальны. Курсы платные, экзамен тоже.

— Ясно.

Она протянула ему ламинированный листок. Цифры были аккуратные, ровные — и от этого ещё более жёсткие. Он быстро прикинул: им это не по карману. Поблагодарил и вышел. Постоял у светофора. Переход загорелся, и он пошёл. Просто шагал, не ускоряясь.

Когда он вернулся домой, в ванной гудела машинка.

Барбора стояла над ней, руки мокрые, плечи чуть подняты.

— Ты дошёл до того частного? — спросила она, не поднимая головы.

— Да.

— И?

— Экзамен платный. Курсы тоже.

Она коснулась дверцы машинки — ладонь задержалась на пару секунд, будто ей нужно было во что-то упереться. Не хлопнула — просто жест выдал нерв.

Потом выдохнула, будто сбрасывала с плеч что-то тяжёлое.

— Класс, — сказала тихо. — Просто замечательно.

Он не ответил.

Она вытерла руки полотенцем и повернулась.

— Я… — начала она, но замолчала. — Ладно. Потом.

Её голос не был злым. Скорее — усталым, и этот усталый тон оказался прямее любого вопроса.

Он стоял в дверях, не двигаясь.

— Барби… — сказал он.

Она посмотрела так, будто ждала слов.

Они не пришли — и тишина будто стала тяжелее.

Поздно вечером она искала батарейки в ящике стола.

Перебирала чеки, старые бумажки, инструкции.

И под ними — стопка распечаток.

Она достала одну.

Потом другую.

Потом ещё.

Одинаковые формулировки. Разные компании. Месяцы.

Она присела на корточки, опершись рукой о край ящика. Листки слегка дрожали — не потому, что она тряслась, а потому что держала их плохо, неуклюже.

Виктор вышел из душа и остановился на пороге.

— Барби…

Она подняла на него глаза.

И несколько секунд было непонятно — что именно она чувствует. Не злость, не удивление. Скорее признание того, что всё это существовало рядом с ней давно, а она только сейчас увидела.

Он подошёл ближе и сел на пол рядом, облокотившись на стол.

Она протянула ему один лист, потом другой.

Не задавая вопросов.

Он тихо сказал:

— Я не хотел, чтобы ты это всё видела.

— Почему?

Он пожал плечами.

Ответ был прост — но сказать его вслух было сложнее.

— Чтобы тебе было чуть легче.

Она долго смотрела на распечатки у себя в руках, потом положила их обратно в ящик. Не ровно, не аккуратно — как вещи, которые не знаешь, куда положить, чтобы они перестали болеть.

— Виктор… — сказала она. — Я не боюсь за тебя.

Она подняла взгляд.

— Я боюсь, что мы живём так, будто у нас две разные жизни. Ты в одной. Я — в другой. И пересекаемся только вечером. Как будто под отчёт.

Он вздохнул.

Глубже, чем хотел.

Она спросила:

— Как ты себя чувствуешь? Скажи честно. Не «потом», не «ничего». Правду.

Он провёл пальцами по лицу, будто пытаясь стереть слова, которые не складывались.

— Как будто каждый день заново начинаю. И каждый заканчиваю раньше, чем рассчитывал.

Она слушала внимательно, не перебивая.

Её плечи чуть опустились — будто это наконец соединило их, а не разделило.

— Давай делать всё вместе, — сказала она. — Идти вместе. А не так, что каждый сам по себе тянет в разные стороны.

Он не сразу взял её руку.

Сначала посмотрел на её пальцы — будто спрашивал, можно ли.

Потом коснулся.

На следующий день они сидели над ноутбуком, как над чем-то важным и хрупким.

Барбора листала вакансии, делала пометки. Иногда поджимала губы — он замечал это впервые, будто смотрел на неё другим взглядом.

— Вот склад, — сказала она. — Там внутренний тест.

— А это?

— Уборка в школе. На полставки. Как временный вариант.

Она говорила спокойно, без тени насмешки. Он смотрел на неё и понимал — она старается не меньше него.

Ночью Барбора уснула быстро.

На стуле рядом висела её куртка. Из кармана выглядывал билет на концерт — тот, на который она так и не пошла, но почему-то не выбросила.

Виктор лежал рядом без сна.

Телефон мигнул.

Письмо: приглашение на пробный день. Ночная смена. Тяжёлая работа. Без гарантий.

Он перечитал несколько раз. Долго смотрел на экран.

Хотел разбудить её, но увидел, как она лежит: ладонь под щекой, дыхание ровное, уголок губ чуть влажный. Она иногда так засыпала.

Виктор аккуратно вытер слюну кончиком пальца и подтянул одеяло выше.

Телефон положил обратно.

Закрыл глаза.

Внутри стало спокойно — как будто впервые за долгое время что-то перестало дрожать.

Никакого предвкушения, никакой победы — просто что-то небольшое, ровное, как шаг вперёд, который он ещё не сделал, но уже знает, что сможет.

Утром он расскажет ей.

И они решат вместе.

Этого пока было достаточно.