Чувства

Какие чувства вы сейчас испытываете? Вернее, испытывали до того, как попали сюда, свалились на этот мир с неба, как камень, брошенный в воду, взволновав его, но не нарушив спокойствие бесконечной пустоты, не спугнув своим громким падением смерть, по праву считающую себя здесь главной хозяйкой.

Чувствуете, как ваше тело отяжелело? Оно почти перестало быть вашим. Вы пытаетесь пошевелить пальцами, дёрнуть ногой, чтобы вцепившаяся в мышцу судорога перестала срывать мясо с кости, но не можете. Даже дышать тяжело от того, что на вас давят точно такие-же, как вы. Но вдохните поглубже. Знакомый запах сухости, пыли, бездны. Вы чувствуете, что уже не можете лежать здесь, пробудившись от сна. Можете пока не поднимать свои веки, вы всё равно пока ничего не увидите.

Напрягите ослабевшие мышцы спины, попробуйте согнуть локти. Не обращайте внимание, что одна рука онемела и совсем не слушается. Вас что-то держит. Вы как рыба, попавшая в пластиковый пакет, чем дольше барахтаетесь, тем глубже и отчаяннее последние вздохи. Сверху на вас давят не только другие спящие, но и что-то ещё. Слегка вязкое, но твёрдое и хрупкое, однако, чтобы его проломить, придётся постараться, ведь сил у вас не много. Попробуйте! Ударьте это головой! Разбейте, расколите макушкой!

Вы начинаете делать это, биться, как утопленник под льдом, всплывший со дна, слышите хруст и надеетесь, что это не трескается ваша голова. Сдерживающее вас покрытие удалось проломить. И, как только вы это понимаете, у вас появляется больше сил и рвения выбраться из ловушки, в которой вы оказались. Лежа много времени, вы ждали момента, когда это закончится, но не надеялись, и вам повезло. Сверху над вами было не много тел, вам удалось выкарабкаться, растолкав их в разные стороны, убрав чью-то кисть с своей головы.

Теперь открывайте глаза. Медленно, ведь сетчатка стала как никогда тонкой и нежной. Под веками скопился мусор, маленькие песчинки. Поморгайте, чтобы пошли слёзы. Не идут? У вас больше нет слёз. Вы видите, что с вами стало? Видите, где оказались? По началу ничего не понятно. То, что произошло, сравнимо с рождением, но вы были живы ещё задолго до этого. Просто что-то случилось с вами. Попытайтесь вспомнить. Не выходит? Не поддавайтесь панике, продолжайте высвобождаться. Больше половины вашего тела ещё там, внизу, под слоем высохших трупов гуманоидов, таких-же, как вы. Их много. Так много, что образовалось целое поле. Но тут не растут цветы. Это больше похоже на пустыню мумий, наваленных друг на друга и покрытых слоем какой-то противной, полупрозрачной белой слизи, что затвердела, усыпила их, перекрыла воздух тем, кто был жив и не успел проснуться. Им повезло больше вас, они мертвы. Именно эту тонкую плёнку вы проломили своей головой, дав себе шанс на выживание. Такое не получилось бы сделать без боли.

И лежали вы все так долго, что стали срастаться друг с другом. Ваши пальцы переплетались, рёбра пронзали тела соседей, даже лица соединялись. Но конкретно вам повезло больше. У вас срослась только правая рука, приросла к спине другого. Тот, в свою очередь, стал срастаться с девушкой, они уже почти стали единым целым. Потяните свою руку. Или отгрызите, это не важно. Вам не страшна боль. Вы ощущаете её в полной мере, но вот значения ей придаёте меньше. В конце концов, ваше гуманоидное тело лишь сосуд для нечто большего, что сокрыто в нём, ибо оно нежно. Оно что-то, что живёт внутри тела, что-то вросшее в него, отчего почти ставшее с ним единым целым, но не до конца. Ну же, освобождайте свою руку! Не оглядывайтесь с надеждой в сухих красных глазах, поблизости нет и никогда не будет спасителя! Вы тут одни… наедите с собой, как всегда и мечтали… Сдирайте же кожу с ладони, не жалейте это хрупкое тело!

Вы отсоединились от братской могилы, наполненной худыми, мало отличавшимися от вас существами. Теперь вы стали ещё более одинокими. Сожмите и разожмите кулак, чтобы убедиться, что рука ещё не успела деформироваться. Теперь, с помощью двух рук, высвобождайте свои ноги. Чувствуете, как кто-то когда-то пытался убрать вас с себя, взял вашу голень и оттянул? Ему не хватило сил выбраться. Как думаете, он умер из-за вас, из-за того, что вы закрыли ему путь на свободу? Нет… конечно нет, вы уже придумали себе оправдание: ему просто не повезло оказаться под вами. Вы были без сознания, не могли ничего сделать. Успокаивайте себя этим. Успокаивайте себя пониманием, что в этом мире мораль, совесть, сострадание – всё это уже не имеет смысла. Подобные слова захоронены под сотней слоёв этих тел даже глубже, чем самые неудачливые из гуманоидов.

Теперь вставайте на ноги. Пройдитесь, вам ведь хочется поскорее перестать видеть место, откуда вы вылезли. Теперь тут пустая дыра и проломленная полупрозрачная оболочка. Это похоже на треснувший лёд, только вот никто под него не проваливался. Там и так мало места.

Белая затвердевшая слизь хрустит под вашими ногами, как сухие листья. Не бойтесь провалиться, тела на поверхности ещё не обмякли и довольно тверды, так что, если вы, неаккуратно ковыляя, проломите оболочку, не стесняйтесь идти по головам, вам не привыкать. Не бойтесь оставлять за собой следы, за вами никто не пойдёт, не станет вас искать. Вы можете идти куда угодно, теперь вы сами себе хозяин. Исследуйте этот гниющий, преющий, сохнущий мир. Он в власти вашего робкого взгляда и неуверенной походки. Не ужасайтесь размеру кладбища невезучих. Да, оно огромно. Наверное, тут была какая-то большая трагедия. Или война. А может, массовое принесение себя в жертву. Возможно, все поняли, что уже не спасутся, решив закончить свои страдания? Тогда они оказались разумнее и смелее вас.

Вам страшно. Вы боитесь оглянуться и увидеть позади себя кого-то, но, оглядываясь и видя пустошь, пугаетесь ещё сильнее. Светило почти не греет это место. Его совсем не видно. Как и облаков. Только сажа, пыль и ржавчина, заслонившие собой небо, накрывшие эту долину куполом, не боятся ничего и безучастно плывут по течению холодного воздуха. А потому здесь слегка прохладно. Ваше тело покрывается мурашками.

Вы что-то увидели. Впереди вас похожий пролом. Да, вы не особенные, и до вас у кого-то получалось выбраться, не удивляйтесь этому. Но где они? В какую сторону пошли те, кому удалось переступить через себя и восстать? Вы найдёте их, ведь только желание встретить кого-то себе подобного ведёт вас, защищает от страха, что цепляется крюками за плечи и тянет назад, зовя залезть обратно под трупы своих собратьев и заснуть, как спали вы до этого. Вы спали крепко, невинно, а сейчас думаете, не совершили ли ошибку, проснувшись?

И вот, вы нашли кого-то. По нему уже не скажешь, когда он выбрался из ловушки, когда перепрыгнул капкан и не поранил ногу, чтобы упасть на следующие металлические челюсти лицом. Вашего прихода он не дождался. Вы застали его исхудалое костлявое тело сидящим на стуле. Перед кончиной он смотрел наверх, пытаясь увидеть там светило, яркую звезду, но опустившиеся веки оборвали его тягу к жизни. Перед смертью он так крепко сжимал руками стул, что пальцы стали врастать в него, ногти слились с древесиной, а та зашла под кожу, как голодный зверь вцепилась в мясо. Со временем тело черствело, тухло, выдыхалось и сохло, объединялось с сидением в одно целое. Сейчас даже не разберёшь его лица, оно растянулось в разные стороны, голова вросла в деревянную спинку, а ноги отпали, валяясь рядом. Вам страшно даже подойти к этому зрелищу. Ещё страшнее осознавать, что, если вы останетесь здесь, станете таким же. Но вам не хочется. Вы силой вырвали у судьбы второй шанс на жизнь не для того, чтобы так быстро с ней расстаться, даже не попытавшись найти для себя приятное место.

Вы быстрым шагом пошли дальше, ваши глаза от ужаса вываливаются из глазных орбит, а руки обнимают плечи друг друга. Держите равновесие, продолжайте идти и не упадите в яму, на месте которой должны быть те, кто тоже вылез.

Снова на пути кто-то есть. Похожий случай. На этот раз – девушка. Она решила лечь туда, где поудобнее, но нашла только ржавую ванну, легла в неё, расслабилась, подумала, наверное, что раз у неё получилось выбраться из-под низа всех трупов, отделиться от них и проломить затвердевшую белую слизь, то всё самое тяжелое позади. Но смерть настигла её так внезапно, что она до сих пор не поняла, что с ней произошло. Голова, лишённая волос, расслабленно откинута назад, глаза закрыты, сухие губы улыбаются, пока тело хрупкое задубевшее вытекает через дыры на дне ржавой ванны, в которой и растворилось. В этой ванне даже не было воды. Её здесь нигде нет. Даже воздух сух, отчего порой першит в горле.

Лучше не смотрите на это. Не обращайте внимание на то, что чем дольше вы идёте, тем больше встречаете подобных вам, пытающихся уйти или, наоборот, остаться, но не сумевших. У кого-то кончились силы, и он упал, свернувшись и закрыв голову руками. Кто-то успел найти себе напарника или даже любовь, но и их догнала смерть. Перед кончиной они не придумали ничего лучше, как обняться, крепко-крепко, что даже начали срастаться друг с другом. В последнем поцелуе их головы слились в одну, и лиц более не существует.

Смотря на них, на все эти иссохшие, начавшие объединяться с окружением тела, вы поняли: нельзя стоять на месте, нельзя заглядывать наверх, надеясь там увидеть свет, нельзя смотреть на лежавшие трупы, нельзя долго думать или ложиться спать. Как бы сильно не уставали ноги, сквозь боль и судороги – идите дальше, либо оставайтесь здесь навсегда.

Ветер бежит с вами в одну сторону. Он тут гуляет постоянно, для него подобные пейзажи не новизна, он даже не обращает на них внимание, разнося пыль и пепел дальше. А вы идёте. Медленно, хромая на обе ноги, желая выбраться и отдохнуть, найти кого-то, кто был бы таким-же, как вы, ещё живым и ищущим спасение. Вам всё ещё страшно. Это чувство не оставляет вас в покое. Он гнетёт, нависает над вами, словно гильотина, лезвие которой может упасть в любой момент.

Что-то большое показалось на горизонте. Это замечаете не только вы. Те, кто когда-то шёл тут до вас, тоже видели это. Их реакция была странна и удивительна. Даже понимая, что стоять нельзя на месте, они не останавливались, а падала на колени, протягивая руки к странному… монолиту. По восторженным сухим лицам, тонкой коже, натянутой на маленькие головы, было понятно, что они восхищаются этим зрелищем. Если бы у них ещё оставались глаза, в них блестело бы безумие.

Вы идёте на встречу к монолиту. Это большое нечто вытянутой прямоугольной ровной формы, словно сделанная вручную постройка, но это не так. Её творец – природа пустоши. Но даже не подойдя к ней слишком близко, вы понимаете, что материалом для неё был не камень и не песок, а гуманоиды. Когда-то они сами шли сюда, скапливались в кучи, умирали, обнимались, целовались, тёрлись друг об друга перед смертью, ласкали тела уже погибших, и спустя время все соединялись в одно большущее строение, что продолжает манить к себе всех мимо проходящих. Сколько времени ушло на создание природой такого чуда? Оно не завершено…

Блаженные, одурманенные его величием создания стягиваются сюда со всех концов пустоши, молятся ему, плачут, умирают рядом. Кто-то особо смелый подходит совсем близко, касается построения руками, чтобы те приросли после конца жизни, другие-же без сил ложились рядом, возможно, надеясь на защиту от ветров и холода. Были и те, кто пытался разрушить сложившееся чудо. Они цеплялись за торчащие конечности в мясных стенах, тянули, отрывали их, в отчаянье валились с ног без сил, закрыв глаза. Но вы не из таких. Вы не приходите в восторг при виде мясного многоликого монолита. Нет, вы просто его боитесь. Все, кто боялся его, не подходили слишком близко, и вы не будите. Вы знаете – стоять нельзя! Надо идти, даже не смотреть в сторону чудовищного зрелища, не спотыкаться об тянущих руки молящихся. Вам кажется, что монолит вас видит, что он зовёт вас. Не обращайте на него внимание, идите дальше. Идите!

Когда он оказался у вас за спиной, вы стараетесь не смотреть на лица, что уставились в его сторону и, не владея собой даже в последние свои минуты, улыбаются, чтобы их улыбка так и осталась на их неподвижных лицах навечно. Здесь, в этом месте, гниение и разложение неравномерные. Кто-то сгнивает сразу, стоит ему отвлечься на мысль в голове, другие могут превратиться в сухие мумии, по которым не понятно, им есть месяц, год, а может, тысяча годов? Ведь, чтобы умершее тело стало растворяться в природе, надо, чтобы рядом с ним была жизнь. В этой пустоши жизни нет, она бежала от сюда, как бежите вы. И вы догоняете. Вы видите, как багряные ростки каких-то незнакомых вам растений, подобно вам же, пробились сквозь лежащие слоями тела, пробились сквозь полупрозрачную, похожую на затвердевший от холода жир оболочку и потянулись вверх. Некоторые даже расправили свои широкие листья, покрытые пушистым мехом. Они все в поиске тепла, и, раз уж они продолжают расти, значит находят его.

Вы радуетесь, ведь наконец видите что-то живое, что-то не жуткое и не скорбящее по жизни. Эти растения, эта слабая на вид трава всё крепче и гуще, чем дальше вы идёте, а потому в вас просыпается надежда, что пустошь вот-вот окажется позади. Как жаль, что вся трава эта ещё не так густа, чтобы сокрыть от ваших пустых глаз всё также лежащие и сохнущие трупы.

Но ваше поднимающееся с колен настроение спугивает звук. Вы не останавливаетесь, ведь помните главное правило этих мест, но всё равно стараетесь идти тише, чтобы осознать: вы слышите дыхание. Оно слабо и еле уловимо, но так масштабно, что его сложно не заметить. Пройдя ещё пару минут, вы видите того, чьи лёгкие ещё не выдохлись и продолжают пытаться уловить хоть немного воздуха, коего здесь не так уж и много: огромное лицо, просто гигантское, почти недвижимое, принадлежащее гуманоиду великану. Один его сплюснутый нос размером чуть меньше вас. Ему не повезло, он, погребённый и обездвиженный настолько, что только голова его выглядывает из-под трупов. Он обречённо смотрит в небо и почему-то до сих пор живой. Вы боитесь его, вам совсем не радостно видеть такое живое создание. Хотя, разумно ли называть его живым? Ему ведь сил хватает только, чтобы открыть рот и, заметив вашу тонкую кривую фигуру, следить за вами своими пустыми глазами. Вы обходите его по кругу, вас ужасает, какую эмоцию на себе запечатлели отвердевшие мышцы громадного лица. Ведь до того, как полностью ослабнуть, он был в отчаяние, возможно, полностью осознавал свою судьбу, а потому на нём был ужас, что так и замер. Замер давным-давно…

Есть кто-то, кто не желает смерти великана. Вы видите недалеко от его рта целую гору свежих, не сросшихся друг с другом тел. На них ещё даже осталась кровь, а мясо очень мягкое. Многих расчленили, отделили головы, руки и ноги, видимо, для удобства. Не пугайтесь этого, они были мертвы, когда это случилось. Вы взяли пару чужих рук и, с лёгкой нотой сострадания, закинули их великану в пасть, попав прям на язык, что запихал пищу в глотку. Вы смотрите на это, пугаясь не само создание исполинских размеров, а учесть, что уготована ему судьбой. Ведь вы уйдёте дальше, а он останется здесь ждать, когда его покормят снова. Какая-то неслыханная пытка, по сравнению с ней даже жестокая и медленная смерть – подарок.

Идите дальше, не поддавайтесь отчаянью. Этот великан вам не нужен, не врите себе сами, вам нет до него никакого дела. Все эти потуги сострадания и помощи лишь игра для самого себя, чтобы хоть слегка казаться себе добрее, чем вы есть на самом деле. Этот мир ещё плюнет в вас вашей же ложью, да так, что вы свалитесь с ног.

Но вы заслуживаете найти удачу. Вы преодолели пустошь. Её ужасающие виды, тухлый запах и страх остановиться хоть на секунду, остались позади. Теперь можно не так спешить, вы всё равно уже никуда не успеете, ведь вас нигде никто не ждёт. Этот мир даже не заметит вашего существования, вы пропадёте так же быстро, как и появились. Но, раз у вас получилось сделать то, на что большинство не способно, раз вы преодолели безнадёгу захоронения, возможно, в вас есть потенциал и доля смысла, что по-прежнему ничтожна, однако, без надежды нет цели дальше ковылять ногами.

Впереди вас встречает густой голубоватый туман. Идите дальше.