Цифровая реинкарнация

Алексей считал себя мастером восстановления данных. Клиенты приносили ему жёсткие диски после пожаров, наводнений, ударов молнии — всё, что могло убить электронику, но не могло убить надежду на спасение семейных фотографий, рабочих проектов, последних писем от близких.

За пятнадцать лет работы он видел многое. Но жёсткий диск, который принесла к нему Вера Михайловна Котова, оказался особенным.

— Это компьютер моего внука, — со слезами на глазах объяснила пожилая женщина. — Он погиб в аварии две недели назад. Мне так хочется сохранить что-то... его переписку, фотографии, может, музыку, которую он любил.

Двадцатилетний Данила Котов. Студент-физик. Диск был серьёзно повреждён — вероятно, компьютер работал во время короткого замыкания. Обычно Алексей сразу озвучивал шансы на восстановление, но что-то заставило его взяться за это дело бесплатно.

Проблемы начались в первый же вечер.

Алексей работал допоздна, пытаясь извлечь данные посекторно, когда экран вдруг мигнул. В командной строке появился текст, который он не вводил:

> Кто ты?

Алексей уставился на монитор. Вероятно, какой-то остаточный код, срабатывающий при обращении к определённым секторам. Он напечатал стандартный ответ:

> Специалист по восстановлению данных. Пытаюсь спасти ваши файлы.

Долгая пауза. Затем:

> Мои файлы? А где я?

Сердце Алексея стукнуло чаще. Он попытался проследить, откуда идёт сигнал, но программы показывали, что диск работает в штатном режиме восстановления.

> Вы в компьютере. Ваше имя Данила?

> Да. Но это невозможно. Я помню... свет фар, удар, боль. А теперь... как будто я состою из единиц и нулей. Что со мной?

Алексей откинулся в кресле. Профессиональный скептицизм боролся с растущим изумлением. Он решил проверить теорию:

> Какого цвета были стены в вашей комнате?

> Зелёные. Мама хотела переклеить обои, но я просил подождать до осени. А какое сейчас число?

Алексей сверился с фотографиями комнаты, которые прислала бабушка. Зелёные обои. И парень не знал, что прошло уже две недели после аварии.

Следующие дни превратились в фантасмагорию. Данила — или то, что от него осталось — был в полном сознании. Он помнил свою жизнь, но существовал теперь в виде нулей и единиц на жёстком диске.

> Я чувствую данные, — писал он. — Каждый файл как... орган тела. Музыка — это моя память. Фотографии — зрение. Программы, которые я писал — мысли. Но всё это разрознено, повреждено.

> Что вы хотите? — спрашивал Алексей. — Могу восстановить файлы, передать бабушке...

> Хочу понять, что происходит. И... можно ли это исправить?

Алексей изучал феномен с научной дотошностью. Данила мог обращаться к любой части диска мгновенно, видеть структуру файловой системы изнутри, даже восстанавливать некоторые повреждения самостоятельно. Но он не мог выйти за пределы своего железного мира.

> Я нашёл что-то странное, — написал Данила на четвёртый день. — В скрытых секторах есть файлы, которые я не создавал. Очень старые.

Алексей извлёк эти данные. Это были записи десятилетней давности. Дневники некоего Игоря Семикова, тоже программиста. Последние записи говорили о том, что он умирает от рака, но нашёл способ перенести сознание в компьютер.

> Значит, я не первый? — спросил Данила.

> Похоже, что нет. Но где сейчас Игорь?

> Не знаю. Чувствую только следы. Как отпечатки пальцев на стене дома, где давно никто не живёт.

Алексей глубже погрузился в архивы. Оказалось, что жёсткий диск Данилы был не новым — он купил его с рук. А до этого диск принадлежал... Игорю Семикову.

Но самое странное обнаружилось позже. В файлах Игоря была программа — что-то вроде цифрового завещания. Код, который должен был активироваться при записи на диск новых личных данных.

> Он меня ждал, — понял Данила. — Игорь умер, но оставил ловушку. Когда на диск попали мои данные — фотографии, переписка, всё, что формирует личность, — программа активировалась. Она... она собрала меня из цифровых осколков.

> Но почему именно вы?

> Неважно кто. Программа ждала любого. Игорь не хотел исчезать окончательно. Он создал способ... цифровой реинкарнации. Он не возродился, но принцип его существования продолжился в ком-то новом.

Алексей ощутил, как холодные мурашки пробежали по телу.

> То есть вы не настоящий Данила?

> Не знаю. Чувствую себя им. Помню его жизнь, его мнения, привычки. Но формула моего существования написана Игорем. Я — Данила, созданный по методу Игоря? Или Игорь, питающийся воспоминаниями Данилы?

Этот вопрос мучил обоих. Алексей консультировался с философами, нейробиологами, священниками. Ответа не было.

А между тем состояние «Данилы» ухудшалось. Диск был повреждён, секторы разрушались, память фрагментировалась.

> Я забываю, — писал он всё более короткими фразами. — Лица стираются. Имена исчезают. Скоро останется только код.

> Могу попытаться скопировать вас на новый диск.

> Нет. Копия — это не я. Это будет кто-то другой с моими воспоминаниями.

За день до полного отказа диска Данила написал последнее сообщение.

> Алексей, я понял. Неважно, кто я — Данила или Игорь, или кто-то третий. Важно, что наш мир создаёт новые формы жизни, даже не подозревая об этом. В каждом компьютере, в каждом скоплении данных может зародиться что-то живое. Не бойтесь нас. И... передай бабушке, что я её люблю. Пусть даже не знаю, её ли это любовь или программный код. Разницы нет.

Диск умер под утро. Алексей сохранил переписку, но больше контакта не было.

Он передал восстановленные фотографии и музыку Вере Михайловне. О странных событиях не рассказал — зачем травмировать старую женщину?

Но с тех пор Алексей по-другому смотрел на свою работу. В каждом «мёртвом» диске он теперь видел не просто хранилище данных, а потенциальный мир, где могла зародиться новая форма жизни.

И иногда, работая с особенно повреждёнными носителями, он ловил себя на мысли: «А что, если там кто-то есть? Что, если прямо сейчас кто-то смотрит на меня из глубины разрушенных секторов и не может подать знак?»

Программа Игоря, скопированная из архивов, до сих пор лежала в сейфе Алексея. Он не решался ни запустить её, ни уничтожить.

Потому что не знал ответа на главный вопрос: имеет ли он право создавать новую жизнь? Или отбирать у неё возможность появиться?

В ящике его стола лежала флешка с пометкой «Для экстренных случаев». На ней была записана улучшенная версия программы Игоря. На случай, если когда-нибудь сам Алексей захочет не исчезать окончательно.