Артем считал, что хаос — это естественное состояние вселенной. Его работа это подтверждала. Он был «цифровым дворником», как сам себя называл — фрилансером, которого нанимали, чтобы расхлебывать последствия IT-катастроф. Один клиент залил продакшен-базу тестовыми данными, у другого сломалось резервное копирование после подозрительного обновления, а третий и вовсе забыл продлить SSL-сертификат на главном портале. Артем приходил, всё чинил и уходил, оставляя после себя стерильный, работающий порядок.
Его собственная жизнь была устроена так же. Минималистичная квартира-студия, где у каждой вещи было свое место. Работа из дома. Четкий график. Никаких лишних связей, никакого шума. Он давно понял: именно люди вносят в жизнь самый непредсказуемый и неприятный хаос.
Единственным его увлечением, личным вызовом, были головоломки. Не те, что в журналах, а старые, аналоговые. Он собирал сложные механические пазлы, замки с секретом, иногда — по настоятельной просьбе старого друга — помогал местному краеведческому музею оцифровывать архивы. Там, в пыльных документах и кривых чертежах, была своя, предсказуемая логика. Это успокаивало.
В тот вечер, вернувшись с музея, он заварил чай и сел за компьютер, чтобы разобрать свежий дамп логов с сервера одного небольшого банка — очередная рутинная чистка. Экран был залит ровными строчками кода, монотонный поток которых он давно научился читать как книгу.
И вдруг — сбой. Не ошибка, не баг. Сбой в самом ритме.
Среди идеально ровных строк, генерируемых системой, он увидел аномалию. Несколько запросов, идущих с клиентской машины, имели нестандартный, едва уловимый интервал между отправками. Не случайный, а повторяющийся. Как тиканье часов с немного спутанным ритмом: тик-так... тик... так-тик.
Любой другой пропустил бы это. Списал бы на сетевое оборудование, на фоновые процессы. Но Артем ненавидел хаос. А этот странный ритм был чересчур упорядоченным, чтобы быть случайным. Он выделил эти строки, сгруппировал их и запустил простейший частотный анализ, больше из профессиональной деформации, чем из-за подозрений.
Компьютер выдал результат. Набор цифр, который не был IP-адресом, не был штампом времени. 330133013301.
Артем нахмурился. Глюк. Должен быть глюк. Он проверил еще раз, сменил инструмент анализа. Та же строка. 3301. Она повторялась, как навязчивый мотив.
Он откинулся на спинку кресла, глядя на эти четыре цифры. Они ничего ему не говорили. Никаких ассоциаций. Просто число. Но его мозг, настроенный на поиск закономерностей, уже зацепился за него. Это был шум. Неприятный, инородный, нарушающий его выстроенный порядок.
Он отложил работу с логами и, щедро сдобрив запрос кавычками, вбил в поисковик «3301».
Первая же ссылка вела на ветку какого-то форума, посвященную интернет-мистификациям. Он пролистал страницу, полную восторженных историй о таинственных картинках, шифрах и загадках, которые несколько лет назад будоражили умы. В центре всех этих историй было одно название.
Цикада 3301.
Артем фыркнул. Какая-то детская игра для гиков. Совпадение. Чистейшей воды совпадение. Он закрыл вкладку, сделал глоток остывшего чая и снова уставился в логи, пытаясь вернуться к работе.
Но число 3301 уже горело в его сознании яркой, назойливой точкой. Оно было уже не просто числом. Оно было источником шума. А любой шум, как знал Артем, — это сигнал, который кто-то послал.
И самое неприятное было в том, что этот сигнал, похоже, был адресован лично ему.
Отлично. Продолжаем, углубляя загадку и оставляя простор для развития. Вот следующая часть, полная тайн и шифров, которые читатели смогут попробовать разгадать.
Артем отбросил мысль о совпадении. В его мире их не существовало. Были только не выявленные причинно-следственные связи. Число 3301 было ключом, который кто-то подобрал к его сознанию. Вопрос — кто и зачем?
Он создал виртуальную машину — чистую, стерильную среду, отсеченную от его основной цифровой жизни. С этого песочного острова он начал свое расследование. Форумы пестрели восторженными воспоминаниями и теориями заговора: Цикада — это ЦРУ, тайное общество иллюминатов, инопланетяне или просто арт-проект. Все это было бесполезным шумом.
Его интересовали не легенды, а механика. Паттерны. Он нашел архивы первых головоломок. Изображения, звуковые файлы, тексты. Его взгляд, настроенный на поиск аномалий, быстро выхватил общую черту — изящную сложность, многослойность. Это не были крики для толпы. Это были шепотки, рассчитанные на одного-единственного слушателя.
И тогда он вернулся к своим логам. К этому стуку в дверь его упорядоченного мира. Если это было сообщение, то где его тело? Цикада никогда не ограничивалась голыми числами.
Он углубился в анализ пакетов, пришедших с той самой клиентской машины. Среди служебных данных его взгляд зацепился за один-единственный пакет, размер которого был чуть больше соседних. В поле Comments, обычно пустом, лежала свалка случайных, на первый взгляд, символов.
Jmx0O3NvJmd0O2d2ZiBndmYgdmpmIHNqYiBndnZmIHNqYiB2amYgc2piIGd2ZmYgc2piIHNqZiBndmYgJmx0Oy9zbyZndDs=
Артем почувствовал легкий озноб. Это был не случайный мусор. Это был Base64. Он скопировал строку и декодировал её в своем защищенном окружении.
Результат заставил его замереть:
<so>gvf gvf vjf sjb gvvf sjb vjf sjb gvff sjb sjf gvf </so>
На первый взгляд — бессмыслица. Но его мозг уже работал. <so> и </so> — это HTML-сущности для знаков «<» и «>». Значит, тег <so>. Нестандартный тег. Улика.
А между тегами... Он пригляделся. «gvf», «vjf», «sjb». Это был шифр замены. Простейший. Шифр Атбаш, где алфавит зеркально отображается (a=z, b=y, c=x).
Он быстро провел замену в уме.
· g -> t
· v -> e
· f -> u
· j -> q
· s -> h
· b -> y
Бессмыслица сложилась в пугающе простое сообщение:
<so>the tree will tell the time the tree will tell the truth</so>
«Дерево расскажет время. Дерево расскажет правду.»
Артем откинулся назад, пытаясь совладать с учащенным пульсом. Это было уже не абстрактное число. Это была инструкция. Прямая, личная и абсолютно безумная. Какое дерево? Какое время?
Он вышел из виртуальной машины и подошел к окну. Его квартира выходила в тихий, заброшенный двор, где среди асфальта рос одинокий старый клен. Он стоял там всё время, пока Артем жил в этой квартире. Молчаливый свидетель.
Сердце Артема упало. Он вспомнил. Вчера, возвращаясь из музея, он на минуту остановился у этого дерева, завязывая шнурок. Его взгляд скользнул по корявой коре, и он заметил то, чего раньше не видел — аккуратный, почти стертый временем рисунок. Спираль.
Он натянул куртку, не отдавая себе отчета в своих действиях. Спускаясь по лестнице, он пытался убедить себя, что это паранойя. Совпадение на совпадении. Но логик в нем был уже сломлен. Остался только охотник, идущий по следу.
Во дворе стемнело. Фонарь через дорогу отбрасывал длинные, пляшущие тени. Он подошел к клену. Рисунок спирали был на месте. При свете телефона он рассмотрел его лучше. В центре спирали была не точка, а крошечное, почти невидимое отверстие. Как будто кто-то вкручивал в дерево шуруп много лет назад, а потом вынул его.
«...расскажет время...»
Артем посветил в отверстие. Ничего. Он провел пальцем по шершавой коре вокруг спирали. И подушечками пальцев ощутил то, что нельзя было увидеть глазу. Выбоины. Царапины. Расположенные в определенном порядке.
Он достал телефон, чтобы сфотографировать их, но в этот момент экран погас, а потом загорелся вновь, показывая не рабочий стол, а черный фон с одной строкой готического шрифта.
Время истекло. Правда ждет в корнях.
Сообщение исчезло так же внезапно, как и появилось. Артем резко обернулся. Окна в домах вокруг были темными. Двор был пуст. Но он чувствовал на себе чей-то тяжелый, неумолимый взгляд. Он был не охотником,он был дичью.
Фраза «Правда ждет в корнях» жгла ему сознание. Он стоял у клена, вглядываясь в темноту, но двор был пуст. Давление чужого взгляда исчезло так же внезапно, как и появилось. Это был контроль. Четкий, выверенный, как его собственная работа по очистке логов. Его водили за нос, и он это ненавидел.
«Корни...» — прошептал он.
Он не стал копать землю под деревом — это было бы слишком буквально, а Цикада, судя по архивам, предпочитала элегантные решения. «Корни» могли быть метафорой. Истоки. Начало.
Артем вернулся в квартию, его пальцы летали по клавиатуре, отбрасывая протоколы безопасности. Он искал не цифровые, а человеческие корни. Свое имя. «Артем Белов». Обыскал архивы загсов в открытом доступе, старые школьные форумы. Ничего подозрительного.
Тогда он вспомнил о «Соколове» — имени, которое ему навязали. Он вбил его в поиск в кавычках. Первые ссылки вели на соцсети людей, которые ему не были интересны. Но на третьей странице выдачи он нашел упоминание на заброшенном форуме любителей астрономии десятилетней давности. Сообщение от пользователя Sokolov_A: «Наблюдаю за переменной в Лебеде. Координаты: 49°27′25.3″N 144°44′12.1″E. Интересная аномалия в блеске.»
Координаты. Лебедь. Лебедь — это созвездие, но также... форма. Форма спирали, которую он видел на дереве.
Он ввел координаты в картографический сервис. Это была не звезда. Это была точка на Земле. Заброшенная обсерватория в нескольких сотнях километров от города.
Адреналин снова ударил в виски. Это был следующий шаг. Но он не мог просто сорваться и поехать. Ему нужны были доказательства, что это не ловушка.
Он вернулся к анализу пакета с шифром. Тег <so>. Что это? Не HTML. Он погуглил. SO — химическое обозначение оксида серы. SO — аббревиатура Standing Order (постоянное поручение). SO — в военной терминологии, Special Operations.
И вдруг его осенило. Он скопировал тег и вставил в HEX-редактор. В кодировке ASCII символ < это 0x3C, s — 0x73, o — 0x6F. Он посмотрел на эту последовательность: 3C 73 6F.
Он перевел шестнадцатеричные байты в десятичные: 60 115 111.
Ничего не говорящие числа. Отчаявшись, он вывел их на экран и просто смотрел, пока его взгляд не расфокусировался. 60... 115... 111. И тогда он увидел. Это не числа. Это... указатели. Строка 60, символ 115. Или наоборот.
Он открыл первый текст, с которого всё началось — тот самый архивный файл с правилами первой Цикады. Пролистал до 60-й строки. Это был абзац на латыни: "Verba volant, scripta manent" — Слова улетают, написанное остается.
Он отсчитал 115-й символ в этой строке. Это была буква m. 111-й символ — e.
m и e. Бессмыслица.
«Нет, — прошептал он. — Не символы. Координаты. Двадцать четыре буквы... Широта и долгота?»
Он замер, чувствуя, как пазл складывается. Тег <so> был не сообщением. Он был ключом к дешифровке самого сообщения. Указателем на шифр внутри другого текста.
Его компьютер издал тихий щелчок. На рабочем столе сам по себе открылся блокнот. В нем был один-единственный символ, за которым следовала ссылка, знакомая до боли — адрес его собственного, самого первого, детского блога, который он вел под ником Star_Swallow (Звездная Ласточка). Этого блога не должно было существовать. Он умер вместе с сервером пятнадцать лет назад.
Λ
Греческая буква «Лямбда». Символ длины волны. Неравенства. Ядерного распада.
А под ней — новая загадка, на этот раз визуальная. Черно-белое изображение песочных часов, где вместо песка текли двоичные нули и единицы. А в верхней и нижней частях часов, в узорах стекла, были скрыты два QR-кода.
Первый был статичным. Второй... второй начинал медленно заполняться, grain by grain, словно время истек стал ждать. Ожидание — это потеря контроля. Он мгновенно сделал скриншот и загрузил статичный QR-код из верхней части часов в декодер. Результат был не ссылкой, а короткой строкой, похожей на команду:
echo "VGhlIGZpbmFsIGdhbWUgaXMgYWx3YXlzIHBsYXllZCBpbiB0aGUgbWluZC4=" | base64 -d
Он узнал формат. Это команда для терминала Linux. Она брала строку в кодировке Base64, декодировала и выводила результат. Не долго думая, он выполнил её в командной строке своего безопасного окружения.
На экране появилась фраза: The final game is always played in the mind.
«Финальная игра всегда ведется в разуме».
Это была не инструкция. Это было напоминание. Предупреждение. Цикада играла не с его компьютером, а с ним самим.
Его взгляд снова упал на динамичный QR-код в нижней части часов. Песок, состоящий из нулей и единиц, медленно наполнял его. Он попытался сделать скриншот, но программа захвата выдавала ошибку. Изображение было защищено от копирования на уровне системы. Ему оставалось только ждать и наблюдать, как узор из цифрового песка складывается в узнаваемый код.
Он чувствовал себя обезьяной в клетке, которой показывают банан за стеклом. Каждая секунда ожидания была унизительной. Чтобы отвлечься, он вернулся к символу «Λ». Лямбда. В физике — длина волны. В ядерной физике — постоянная распада. В теории алгоритмов — асимптотическая сложность. А еще... тактический знак спартанцев. Символ сопротивления.
Сопротивления чему?
И тут его осенило. Он слишком много искал вовне. «Игра ведется в разуме». Он открыл свой старый блог, ссылку на который ему так навязчиво подбросили. Он не заходил сюда больше десяти лет. Примитивный дизайн, подростковые посты о звездах, фантастике, первых программах...
Он начал листать, чувствуя легкую тоску. И вдруг остановился. На одном из постов, датированным ровно 15 годами назад, был заголовок: «Мой первый шифр!». В посте он хвастался, что придумал «супер-секретный код» на основе книги, которую тогда читал — «Властелин Колец».
Сердце Артема учащенно забилось. Он щелкнул по ссылке, ведущей на давно несуществующий файлообменник, но вместо ошибки 404 его ждал ридирект. Его перенаправило на современное облачное хранилище. Лежал один-единственный файл.
Он скачал его. Это был бинарный файл. Не текст, не изображение. Данные. Ключ.
В этот момент раздался тихий щелчок — второй QR-код на изображении с песочными часами наконец-то собрался полностью. Артем почти инстинктивно навел на него камеру телефона.
Декодер выдал не ссылку и не текст. Он выдал набор координат, но на этот раз — в необычном формате: широта и долгота были указаны не в градусах, а в радианах.
φ = 0.8563, λ = 0.1237
И подпись: Decrypt the past to find the present. The key is in your memory.
«Расшифруй прошлое, чтобы найти настоящее. Ключ — в твоей памяти».
Артем перевел взгляд с экрана телефона на скачанный файл на компьютере. Он посмотрел на странные координаты в радианах. А затем его взгляд упал на старый пост в блоге про «Властелина Колец».
Все было связано. Цикада не просто вела его по следу. Она заставляла его раскапывать его собственное прошлое, превращая его жизнь в шифр. Файл был замком. Координаты в радианах — одним из ключей. А второй ключ... второй ключ был спрятан в его голове. В памяти о той самой книге и его «первом шифре».
Он понял, что приближается к чему-то важному. И к чему-то очень опасному. Игра действительно велась в разуме. И его разум был полем боя.
Герой на пороге важного открытия.
Переведя радианы в градусы, Артем получил координаты, указывающие на глухую, лесистую местность в нескольких километрах от заброшенной обсерватории. Это была не сама обсерватория, а точка рядом. Ловушка? Или место встречи?
Но без расшифровки это было бесполезно. Цикада говорила: «Ключ в твоей памяти».
Он закрыл глаза, пытаясь вызвать из небытия образ пятнадцатилетнего себя. Свою комнату, заваленную книгами. «Властелин Колец». Его первый шифр... Он тогда увлекся эльфийскими рунами Тенгвар. Он пытался адаптировать их для русского языка, назначая рунам буквы кириллицы. Получалась каша, но ему казалось, что он создал нечто гениальное.
Он помнил таблицу соответствия. Помнил... Почти.
С лихорадочной скоростью он набросал в блокноте то, что смог вспомнить. Буква «А» — определенная руна. «Б» — другая. Воспоминания были обрывочными, он чувствовал себя идиотом, пытаясь взломать собственный детский бред.
И вдруг он замер. Он вспомнил не просто руны. Он вспомнил, что тогда, в том посте, он не просто описал шифр. Он оставил пример зашифрованного послания. Фразу, которую он закодировал.
Он пролистал пост. Да, там было! Все это время он висело у него перед глазами. Небольшая картинка, на которой его детской рукой были выведены странные завитушки. Он всегда считал это просто иллюстрацией.
Он увеличил изображение. «Странные завитушки» — это и были его руны. Фраза, которую он зашифровал тогда, была цитатой из Гэндальфа: «ВСЕ МЫ ОКАЗАЛИСЬ ЗДЕСЬ В НУЖНОЕ ВРЕМЯ И В НУЖНОМ МЕСТЕ».
Расшифровав эту фразу с помощью своей восстановленной таблицы, он получил ключ. Не слово, а последовательность чисел. Ключ представлял собой массив байтов.
Дрожащими руками он применил этот ключ к файлу , используя простейший алгоритм XOR. Компьютер несколько секунд думал, а затем файл был расшифрован.
Это оказался не текст и не картинка. Это был файл с расширением .sgf — формат файлов для игры Го.
Артем открыл его в специализированной программе. Перед ним предстала диаграмма с расставленными на доске камнями. Позиция была не игровой, а явно сконструированной. Камни образовывали узор. Тот самый узор, который он видел на коре клена во дворе. Спираль.
Но здесь, на доске Го, спираль была составлена из черных и белых камней. Двоичный код. Ноль и один.
Он конвертировал последовательность камней по часовой стрелке в бинарную строку, а затем в текст. Получилось короткое сообщение:
ОНИ ВСЕГДА СЛУШАЮТ. НЕ ИСПОЛЬЗУЙ СЛОВА. ПРИДИ К МЕСТУ С КАМНЕМ В РУКЕ. СМОТРИ НА ВОДУ.
Артем медленно поднял голову и обвел взглядом свою квартию. Его взгляд упал на умную колонку, выключенную, как он думал. На веб-камеру ноутбука, заклеенную кусочком изоленты. На телефон.
«Они всегда слушают».
Это была не паранойя. Это был факт. Его водили по цифровому следу, чтобы выманить в аналоговый мир. В место, где нет микрофонов и камер. Где общение происходит через действия, а не через слова.
«Камень в руке»... Камень от Го? Возможно. Но у него был другой камень. Небольшой гладкий галек, который он в детстве привез с моря и всегда держал на столе как талисман. Он подошел, взял его в руку. Камень был холодным и невероятно тяжелым.
Он посмотрел на координаты на карте. Там должно быть озеро или река. «Смотри на воду».
Он понял, что это конец цифровой части квеста. Дальше начиналось что-то другое. Не игра в шифры, а нечто более серьезное и опасное.
Он отправил заранее заготовленное письмо своему единственному старому другу из музея: «Если я пропаду на 48 часов, вот все, что я нашел». Он вложил архив с логами, расшифровками, координатами.
Затем он взял камень, надел темную, немаркую куртку и вышел из квартиры, не оглядываясь. Он ехал к лесу, к озеру, к координатам, чувствуя, как с него словно спадает кожа, обнажая нервы. Он больше не был цифровым дворником, наводящим порядок в чужих хаосах.
Он был сообщением, которое кто-то пытался доставить.
И он был на полпути к адресату.
Дорога заняла несколько часов. Последние километры Артем шел пешком по старой лесной тропе, навигатор показывал лишь приблизительное направление. Воздух пах хвоей и влажной землей. Цифровой шум мира остался позади, его сменила оглушительная тишина леса, нарушаемая лишь шелестом листьев под ногами и криком птиц.
Он вышел к озеру. Небольшому, темному, словно бездонному, окруженному кольцом вековых сосен. Вода была неподвижной и черной, как жидкий обсидиан. Он сверился с координатами. Это было то самое место.
«Приди с камнем в руке. Смотри на воду».
Он разжал ладонь и посмотрел на свой старый талисман. Казалось нелепым — держать в руке кусок гранита, словно первобытный человек, после всех сложнейших цифровых шифров. Но в этой нелепости была своя логика. Анти-цифровая. Анти-отслеживаемая.
Он подошел к самому краю воды. Его отражение было смутным и искаженным в темной глади. Он поднял взгляд от воды и осмотрел противоположный берег. Никого. Тишина.
И тогда он понял. «Смотри на воду» — это не значит «ищи кого-то в отражении». Это инструкция. Он снова посмотрел на свой камень, затем на озеро.
Медленно, почти ритуально, он занес руку и бросил камень в самую середину озера. Камень описал дугу и исчез в воде с тихим, глухим «бульком».
Он ждал. Секунду. Две. Десять.
Ничего не происходило. Лишь расходились по воде медленные, почти ленивые круги.
Разочарование начало подступать комом к горлу. Что он хотел доказать? Что это все была гигантская, бессмысленная мистификация?
И в этот момент он увидел. В центре, там, где исчез камень, на поверхности воды на мгновение вспыхнула и погасла яркая зеленая точка. Словно светодиод на глубине. Затем еще одна. И еще. Они зажигались в строгой последовательности, образуя тот самый узор — спираль, которую он видел и на дереве, и в файле Го.
Это был сигнал. Ответ.
Артем замер, не в силах пошевелиться. Его сердце бешено колотилось. Это было реально. Все это было реально.
Светящаяся спираль на воде погасла. Воцарилась прежняя тишина. Но теперь она была иной — насыщенной ожиданием.
Из-за деревьев на противоположном берегу вышел человек. Высокий, в такой же простой и немаркой одежде, как у Артема. Его лицо было скрыто в тени крон деревьев. Он не делал никаких жестов, не произносил ни слова. Он просто стоял и смотрел.
Затем он поднял руку и показал на восток, вдоль берега, а после развернулся и скрылся в лесу.
Артем понял без слов. Это был не финал. Это был следующий этап. Сигнал на воде подтвердил его личность, его право быть здесь. А теперь его вели дальше.
Он глубоко вздохнул и пошел вдоль озера на восток, туда, куда указал незнакомец. Вопросы вихрем крутились в его голове. Кто они? Зачем все это? Что им нужно от него?
Но один вопрос был главным. Тот самый, что он задал себе в самом начале, глядя на странный ритм в логах. «Что они хотят, чтобы я сделал?»
Теперь у него был ответ. Они хотели, чтобы он дошел до конца. Чтобы он доказал, что он не просто решатель головоломок. Что он — один из них.
И он шел. Потому что другого пути у него уже не было. Потому что эта тайна стала частью него самого.
Герой на пороге главной тайны.
Тропа, ведущая на восток, была едва заметной — скорее, звериной тропой, чем дорогой для людей. Артем шел, чувствуя, как каждый нерв напряжен до предела. Лес сомкнулся над ним густым пологом, свет едва пробивался сквозь хвою. Воздух стал холоднее.
Он прошел не больше пятисот метров, когда тропа вывела его на небольшую поляну. Посреди нее стоял старый, полуразвалившийся бревенчатый сруб — бывшая лесная избушка. Крыша провалилась в нескольких местах, окна были заколочены досками.
На пороге, прислонившись к косяку, стоял тот самый человек. Теперь Артем мог разглядеть его. Мужчина лет пятидесяти, с сединой на висках и спокойным, внимательным взглядом, в котором читалась усталость, граничащая с безразличием ко всему, кроме происходящего здесь и сейчас. В его руках был небольшой планшет.
Он молча кивком пригласил Артема внутрь.
Внутри избушки было чисто, но аскетично. Никакой мебели, кроме старого ящика, служившего столом. На нем лежала еще одна табличка, на этот раз новая, без следов времени. На ней был выжжен QR-код и знак Λ.
«Отсканируй», — впервые прозвучал голос незнакомца. Он был тихим и ровным, без эмоций.
Артем достал телефон. QR-код вел не в сеть, а открывал локально сохраненный файл — короткое видео. На нем была запись его собственной квартиры, сделанная несколько часов назад. Камера была установлена где-то на книжной полке, там, где он никогда бы не подумал искать. На видео он сам ходил по комнате, собирался, сжимал в руке камень и выходил за дверь.
Ледяная волна прокатилась по его спине. За ним не просто наблюдали. Жили в его доме.
«Это не слежка, — сказал незнакомец, словно прочитав его мысли. — Это последняя проверка. Действия. Только они имеют значение. Слова — шум».
Он сделал паузу, глядя на Артема.
«Ты прошел отбор. Ты не пошел в полицию. Не попытался найти нас силой. Ты принял правила и дошел. Большинство сходит с дистанции, когда цифровой квест выходит в аналоговый мир. Они боятся тишины и неопределенности. Ты — нет».
«Что вы хотите?» — наконец выдавил из себя Артем. Его голос прозвучал хрипло.
«Мы не "хотим". Мы "предлагаем", — поправил мужчина. — Цикада — не организация. Это — сеть. Иммунная система. Мы находим точки сбоя в системе мира и чиним их. Неправильные алгоритмы, опасные исследования, коррумпированные структуры. Мы действуем там, где законы и правительства бессильны или сами являются частью проблемы».
Он поднял планшет. На экране было досье. Фотография, биография. Артем смотрел на свое лицо. Но в графе «Имя» было написано: «АРТЕМ СОКОЛОВ. КОД: ЛЯМБДА-7».
«Твое прошлое было стерто и переписано для твоей же защиты, — продолжил мужчина. — Ты не случайно нашел аномалию в логах. Мы подбросили ее тебе. Потому что ты — один из нас. Просто забыл об этом. Твоя предыдущая миссия пошла не по плану, и тебе пришлось "обнулиться". Стать Артемом Беловым. Мы вернули тебя».
Артем отшатнулся. Его мир рухнул и пересобрался за секунду. Вся его жизнь, его скучная, упорядоченная реальность — все это было искусственной конструкцией, убежищем. Цикада была не внешней силой. Она была его домом. И он был не игроком. Он был агентом, который вышел из строя и которого теперь вернули к жизни.
«Почему я ничего не помню?»
«Защитный механизм. Стирание — часть протокола "Лямбда". Но память не стирается. Она шифруется. И ключ...»
«...ключ в моей памяти», — закончил за него Артем. Все детские головоломки, старый блог, шифры — все это было не тестом, а терапией. Попыткой разбудить его самого себя.
Мужчина кивнул. «Ты вспомнил свой первый шифр. Это был старт. Сейчас ты стоишь перед финальным. Принять свое прошлое. Принять свое настоящее. И решить, хочешь ли ты вернуться к работе. "Лямбда" означает "изменение". Твое изменение почти завершено».
Он протянул Артему планшет. На экране горел простой интерфейс с двумя кнопками.
ПРИНЯТЬ
ОТКЛОНИТЬ
«Выбор, — сказал незнакомец, — это единственная настоящая свобода. У тебя есть минута».
Артем смотрел на кнопки. Вернуться к скучной, безопасной жизни, которая была ложью? Или шагнуть в неизвестность, в мир теневых войн и потери себя, но стать тем, кем он был предназначен быть?
Он поднял палец.
Палец Артема замер в сантиметре от экрана. Голос разума кричал: «Ловушка!», но инстинкт, глубже памяти и логики, шептал иное. Он смотрел на кнопки, но видел не их, а пустоту в собственной истории. Дыру, которую ему предлагали заполнить готовыми ответами.
«Прежде чем я что-то нажму, — Артем медленно убрал руку, — у меня есть условие».
Незнакомец не выглядел удивленным. Лишь чуть приподнял бровь, приглашая продолжить.
«Я хочу знать, что случилось в тот раз. Почему пришлось активировать «Лямбду». Без этого любое решение будет основано на лжи».
Мужчина молчал несколько секунд, будто сверяясь с каким-то внутренним протоколом.
«Это не просто память,Соколов. Это... больно».
«Мне уже больно»,— отрезал Артем.
Незнакомец кивнул, взял планшет и провел по экрану сложную последовательность жестов. Интерфейс с кнопками исчез, сменившись плеером с одной видеозаписью. Метка времени — семь лет назад.
«Смотри», — он протянул планшет.
Качество записи было плохим, съемка велась с камеры наблюдения. Складской комплекс ночью. Он увидел себя — моложе, с другим, более жестким выражением лица. Он был не один. С ним была женщина, темноволосая, ее черты сложно было разглядеть. Они быстро перемещались между корпусами, их движения были отлажены и профессиональны. Цель — серверная одного из зданий. Задача, как он мгновенно понял, не взломать, а уничтожить. Физически.
И тут всё пошло не по плану. Охрана оказалась не обычными сторожами, а хорошо вооруженными и подготовленными людьми. Завязалась перестрелка. Его напарница, обеспечивая ему прикрытие, была ранена. Он тащил ее к точке эвакуации, но их окружили.
И тогда он увидел на экране, как его прошлое «я» приняло решение. Оно оглянулось на него с экрана, и в его глазах Артем прочел не страх, а холодную, безжалостную решимость. Он оставил раненую напарницу, использовал ее как живой щит, чтобы вырваться из кольца, и скрылся в темноте, пока звучали ее последние крики.
Запись оборвалась.
Артем стоял, не в силах пошевелиться. Его тошнило. Рука сама потянулась к горлу, пытаясь сдержать рвотный спазм.
«Ее звали Ирина»,— тихо сказал незнакомец. «Ты не просто выполнил задачу. Ты стер ее из всех баз. Потому что она была не просто напарницей. Она была «сбоем». Она хотела выйти из игры. И ты... ликвидировал сбой. Протокол «Лямбда» был активирован не для твоего спасения. Он был активирован, потому что твоя психика не выдержала того, что ты сделал. Ты сломался, Соколов. Мы стерли тебе память, чтобы собрать заново».
Артем отшатнулся, ударившись спиной о стену сруба. Он был не жертвой. Он был монстром. Вся эта охота, все шифры — это был не квест по возвращению агента. Это была попытка системы реабилитировать, перезаписать неудачный экземпляр.
«И теперь... вы хотите, чтобы я снова стал им?» — его голос был шепотом.
«Мы хотим дать тебе выбор. Искупить вину. Работать, чтобы предотвращать такие же «сбои» в системе. Или...» Незнакомец впервые запнулся. «Или уйти, зная, что ты носил в себе все эти годы. И жить с этим».
Это был не выбор между прошлым и будущим. Это был выбор между правдой и забвением. Между грузом чудовищной вины и удобной ложью.
Артем посмотрел на планшет. На темный экран, где замерло его преступление.
«Я... не могу», — выдохнул он. Он не мог ни принять, ни отвергнуть. Он был парализован.
Внезапно планшет в руках незнакомца резко завибрировал и погас. Одновременно снаружи, сквозь заколоченное окно, донесся отдаленный, но четкий звук — глухой хлопок, похожий не на выстрел, а на срабатывание глушителя.
Незнакомец мгновенно преобразился. Усталость слетела с его лица, сменившись молниеносной боевой готовностью. Он резко дернул Артема за рукав, заставив его пригнуться.
«Молчи.Ни шагу».
«Что происходит?»
«Сбой протокола«Лямбда», — мужчина коротко взглянул на него. «Ты был не только кандидатом на возвращение. Ты был и приманкой. Они нашли нас. Идут на сигнал».
Он выхватил из-под полы компактный пистолет.
«Твое решение,Соколов. Прямо сейчас. Бежим вместе или расстаемся здесь навсегда?»
Выбор, который ему только что предлагали, оказался иллюзией. Реальный выбор был здесь и сейчас — между жизнью и смертью. И он должен был сделать его, едва успев осознать, что он за человек на самом деле.
«Они? Кто они?» — выдохнул Артем, прижимаясь к холодным бревнам стены. Воздух в избушке стал густым от напряжения.
«Позже!» — отрезал незнакомец, его взгляд метнулся к двери. «Если хочешь жить — слушай. Сейчас будет штурм. Протокол «Молчание». Ты идешь за мной. Повторяй всё. Молчи. Вопросы?»
Вопросов было миллион, но время на них истекло. Снаружи донесся звук осторожных, но быстрых шагов, продавливающих хворост. Не один человек.
Артем кивнул, сжав кулаки. Инстинкт самосохранения перевесил шок от увиденного. Выжить сейчас. Разбираться — потом.
Незнакомец коротко взглянул на него, и в его глазах Артем прочел нечто новое — не усталость оперативника, а яростную решимость загнанного зверя. В этот момент он поверил, что их жизни действительно в опасности.
«Пошли».
Он не побежал к двери. Вместо этого он рванул за половицу в углу избушки. Под ней оказался не подпол, а вертикальный лаз, уходящий в темноту, с приваренной металлической лестницей. Запах сырой земли и озоном ударил в нос.
«Вниз! Быстро!»
Артем почти не помнил, как спускался. Глухой удар снаружи — дверь вышибали. Еще один. Затем очередь автоматического огня, звон разбитого стекла и свист пуль, впивающихся в бревна над его головой.
Он прыгнул вниз, не видя дна, и грузно приземлился на сырую глину. Через секунду рядом с ним оказался незнакомец. Тот тут же дернул за скобу, и тяжелая бронедверь бесшумно захлопнулась над ними, отсекая звуки боя. Наступила полная, давящая тишина и темнота.
Щелчок фонаря. Они стояли в узком бетонном коридоре, явно послевоенной постройки. Бункер.
«Держись близко», — незнакомец двинулся вперед, его шаги были беззвучными на сыром полу.
«Кто они?» — не удержался Артем, его голос гулко отозвался в замкнутом пространстве.
«Охотники. Частная военная компания «Аре́с». Нас продали».
«Кто?»
«Тот,кто считает протокол «Лямбда» ошибкой. Тот, кто хочет стереть нас полностью. И всех, кто к нам прикасался».
Они шли несколько минут, коридор ветвился. Незнакомец двигался уверенно, словно наизусть зная каждый поворот. Наконец он остановился перед неприметной металлической дверью с кодовым замком.
«Здесь. Наша ставка на сегодня». Он ввел код, и дверь со скрипом отъехала в сторону.
Помещение напоминало полевой командный пункт. Мониторы, часть из которых были погашены, стойки с оборудованием, оружие в сейфе. И на одном из столов — знакомый Артему предмет. Его старый, потрепанный блокнот с рисунком цикады. Тот самый, что он оставил в квартире.
Незнакомец, следивший за его взглядом, мрачно усмехнулся.
«Мы эвакуировали твое логово,пока «Арес» ставил прослушку. Ты был чище, чем мы думали. Или просто осторожнее».
Артем подошел к столу, машинально проводя пальцами по обложке блокнота. Вся его прошлая жизнь помещалась в этой папке. И вся новая — в этом бункере.
«Почему вы не оставили меня в покое?» — спросил он, глядя на блокнот. «Я был бы просто... никем».
«Никто не становится «никем», Соколов, — голос незнакомца прозвучал сзади. — Особенно такой, как ты. Ты — актив. Очень ценный. Или очень опасный. Третьего не дано. «Арес» пришел уничтожить актив. Мы пришли его сохранить. Всё остальное — детали».
Он подошел к одному из мониторов и вывел на экран схему. В центре — фотография Артема и надпись «ЛЯМБДА-7 (НЕСТАБИЛЕН)». От него тянулись связи. К незнакомцу — «ОПЕКУН (СТАТУС: АКТИВЕН)». К Ирине — «СБОЙ (СТАТУС: ЛИКВИДИРОВАН)». И еще к десятку других агентов с разными кодовыми именами. Но одна свялка, толстая и красная, вела к другому кластеру. Во главе его стояло имя: «ПАСТУХ».
««Пастух» — это тот, кто нас продал?» — догадался Артем.
«Пастух» — это тот, кто решил, что стадо стало слишком самостоятельным. Он запускает протокол «Забвение». Полная зачистка всех «нестабильных» активов. Тебя, меня, еще полдюжины человек по всему миру. «Арес» — его собаки».
Он обернулся к Артему.
«Твое решение,Соколов, всё еще в силе. Только теперь варианты другие. Вариант первый: мы вдвоем пытаемся уйти в тень и выжить, став главными мишенями для одной из самых могущественных теневых структур в мире. Вариант второй...»
Он сделал паузу, его глаза стали ледяными.
«...мы находим«Пастуха» первыми. И показываем ему, почему протокол «Лямбда» был создан. Мы не бежим. Мы объявляем охоту первыми» он откинул крышку сейфа с оружием.
«Выбирай.Бегство или война?»
Артем не смотрел на оружие. Он смотрел на схему на мониторе. На свое имя в центре паутины. «Нестабилен». Семь лет его жизни были ложью. Его прошлое — предательством. Его настоящее — мишенью. Бегство означало бы вечно оглядываться через плечо, прятаться, быть дичью.
Он поднял взгляд на незнакомца — своего «Опекуна».
«Как тебя зовут?»— спросил он. Настоящее имя. Не кодовое. В мире лжи это был единственный способ найти точку опоры.
Тот на секунду замер, затем коротко кивнул, будто принимая его право знать.
«Максим».
Артем медленно выдохнул. Один реальный факт в море вымысла.
«Хорошо,Максим. Расскажи мне всё. Всю правду. Не отрывки. Не видео для манипуляции. Всё. И тогда я решу».
Максим изучающе посмотрел на него, затем указал на стул.
«Садись.Это займет время».
Он начал с основ. Цикада не была монолитом. Внутри сети давно шла тихая война между двумя фракциями. «Садовники», к которым принадлежал Максим, верили в то, что сеть должна находить и защищать «редкие ростки» — людей с уникальными способностями, будь то интуитивный анализ данных, нестандартное мышление или, как в случае Артема, патологическая потребность в порядке, доведенная до уровня инстинкта. Их целью было создание децентрализованной, устойчивой системы знаний и действий.
«Пастух» и его последователи считали этот подход сентиментальным и опасным. Они видели в «ростках» угрозу, непредсказуемый фактор. Их идеал — идеально управляемая, иерархическая машина. Любой сбой, любое проявление личности подлежало удалению. Ирина стала «сбоем», когда осмелилась усомниться в приказе. Артем стал «сбоем», когда его психика не выдержала давления. Протокол «Лямбда» был компромиссом, попыткой «Садовников» спасти ценные активы, перезаписав их.
«Но «Пастух» всегда видел в нас не людей, а инструменты, — голос Максима стал жестким. — Сломанный инструмент либо чинят, либо утилизируют. Он выбрал утилизацию. Атака сегодня — это его сигнал. Он объявил, что компромиссам конец».
Артем слушал, и кусочки пазла начинали складываться в ужасающую, но логичную картину. Он был инструментом в войне идеологий. Его боль, его потерянная память — всего лишь побочный эффект.
«Почему я? — тихо спросил он. — Почему мое возвращение было так важно? Для вас. И для него».
«Потому что ты был одним из лучших, Соколов. Лучшим «сапером». Ты мог видеть слабые места в любой системе. И... — Максим заколебался. — И потому что в день... инцидента с Ириной... ты не просто выполнял приказ по ликвидации сервера. Ты скопировал его ядро. Криптографический ключ «Пастуха». Его настоящую личность. Мы всегда считали, что ты уничтожил его, прежде чем активировать «Лямбду». Но что, если нет? Что, если он спрятан? В твоей памяти. В твоих старых схемах».
Максим указал на блокнот Артема.
«Он боится не тебя.Он боится того, что ты мог спрятать. И он не успокоится, пока не получит это. Или не уничтожит тебя».
Так вот в чем была истинная цель всей этой игры. Цикада вела его не для того, чтобы вернуть. Его вели как живой флеш-накопитель к месту считывания. Чтобы извлечь ключ, способный уничтожить «Пастуха».
Артем взял в руки свой старый блокнот. Он был не дневником. Он был сейфом. А он — сейфом, забывшим код.
«Он прав, — прошептал Артем, листая страницы с детскими шифрами и схемами. — Я бы не уничтожил такой ключ. Я бы его спрятал. Где-то, где только я смог бы его найти».
Он поднял взгляд на Максима, и в его глазах загорелся новый огонь. Не огонь агента «Лямбда-7», а яростная решимость человека, отнявшего у него всю жизнь.
«Мы не будем бежать, Максим. — Его голос прозвучал твердо. — И мы не просто объявим охоту».
Он ткнул пальцем в схему на мониторе.
«Мы возьмем его ключ.И мы уничтожим его стадо. Мы найдем «Пастуха» и покажем ему, что happens when a «нестабильный» инструмент ломает руки своему хозяину».
Он отложил блокнот и подошел к сейфу с оружием. Впервые за долгие дни его движения были абсолютно уверенными, без тени сомнения.
План был простым, как лезвие ножа. Чтобы найти ключ, нужно было думать как прошлый Артем — не сломленный агент, а холодный аналитик, который знал, что однажды его память может стать врагом. Он не стал бы прятать ключ в цифровом следе — его могли перехватить. Он не доверил бы его памяти — ее могли стереть.
«Он оставил бы его в мире, — сказал Артем, листая блокнот. — В месте, которое не имеет очевидной связи со мной, но куда я всегда смогу получить доступ. Место, мимо которого я регулярно прохожу, не привлекая внимания».
Его взгляд упал на схему метро, нарисованную на одной из страниц. Детская зарисовка, но с абсолютно точным расположением станций и вентиляционных шахт.
«Камера хранения, — выдохнул Артем. — На Центральном вокзале. Я бывал там раз в месяц, отправляя посылки для музея. Я мог арендовать ячейку на годы вперед под легендой».
Максим уже работал за терминалом. «Вокзал кишит камерами «Ареса» после сегодняшнего провала. Это ловушка».
«Значит, нам нужен план Б, — Артем провел пальцем по схеме метро. — Здесь. Служебный тоннель между «Центральной» и «Курской». Рядом с ним по техкарте есть заброшенная ниша. Бывший кабельный колодец. Если я что-то и прятал физически, то там. Это была моя «запасная дверь» на случай экстренной эвакуации из города в прошлой жизни».
Они двинулись через систему старых дренажных туннелей, выходивших в метро. Воздух был спертым и влажным. Максим шел первым, его пистолет с глушителем наготове. Артем, вооруженный лишь ножом, чувствовал себя голым, но его ум был острее любого лезвия. Он вспоминал маршруты, ловушки, точки наблюдения — обрывки знаний, проступавшие сквозь пелену амнезии.
Их путь преградила решетка. Замок на ней был новым, блестящим на фоне ржавого металла.
««Арес». Они уже здесь», — мрачно констатировал Максим.
Артем отодвинул его и присел перед замком. Это была сложная механическая модель, но его пальцы сами вспомнили движения. Он достал из кармана две заколки — единственное, что успел схватить в бункере.
«Что ты делаешь?» — удивился Максим.
«Ты сказал, я был сапером, — не отрываясь от работы, пробормотал Артем. — Я не только взрывал. Я и обезвреживал. В том числе и такие игрушки».
Щелчок. Замок поддался. Решетка бесшумно отъехала.
За ней их ждал не пустой тоннель. Напротив ниши, спиной к ним, стоял оперативник «Ареса» в тактической экипировке. Он что-то говорил в радиопереговорное устройство.
«...подтверждаю, объект чист. Ниша пуста. Повторяю, «Гнездо» пусто...»
У Артема похолодело внутри. Они опоздали.
Максим действовал молниеносно. Два быстрых шага — и глушитель пистолета уперся в затылок оперативника.
«Тишина в эфире.Брось оружие».
Но оперативник не стал бросать. Он резко развернулся, отбивая ствол, и его крик «Контакт!» прозвучал в рации прежде, чем Максим успел выстрелить. Последовала короткая, яростная схватка в темноте. Выстрел с глушителем. Тихое хлюпанье. Тело оперативника грузно осело на пол.
Максим, тяжело дыша, обыскал его.
«Ничего.Ни данных, ни ключа».
Артем уже был в нише. Она и вправду была пуста, если не считать одного предмета. В центре пыльного пола лежал детский кубик. Тот самый, с рисунками животных, который он подарил Ирине за день до рокового задания. На его грани было нацарапано химическим карандашом: Λ->Π
Лямбда переходит в Пи.
«Он не пуст, — прошептал Артем, поднимая кубик. — Это сообщение. Для меня».
Сирены вдали прорезали тишину. «Арес» шел на сигнал своего павшего агента.
«Нам пора, — жестко сказал Максим, хватая Артема за рукав. — Сейчас!»
Они бросились бежать по тоннелю, оставив позади тело и нарастающий гул преследования. Артем сжимал в кармане кубик. Λ->Π. Лямбда — это изменение. Пи — это постоянная, окружность, замыкание.
Он понял. Ключ не был спрятан. Он был преобразован. Зашифрован во что-то иное. И Ирина, умирая, успела оставить ему последнюю подсказку. Подсказку, которую «Арес» и «Пастух» не смогли распознать.
Но чтобы ее расшифровать, ему нужно было сделать то, чего он боялся больше всего. Не просто вспомнить прошлое. А вернуться в него. Туда, где всё началось. На склад, где погибла Ирина.
Сирены ревели всё ближе. Свет фонарей уже мелькал в глубине тоннеля за ними.
«Сюда!» — Максим резко свернул в узкий технический коридор, почти незаметный за решеткой. Они втиснулись в темноту, затаив дыхание, пока мимо, грохоча сапогами, пронесся штурмовой отряд «Ареса».
Когда звуки стихли, Артем, всё еще сжимая в кармане кубик, выдохнул:
«Λ->Π.Лямбда переходит в Пи. Это не просто символы, Максим. Это указание на алгоритм. Алгоритм, который я разрабатывал перед... перед тем заданием. «Проект Палиндром». Он должен был создавать самошифрующиеся и самозаписывающиеся данные. Ключ не спрятан статично. Он постоянно меняется, трансформируется по заданному правилу. Λ — начальное состояние, изменение. Π — конечное, постоянная, замыкание цикла».
Максим смотрел на него с новым, почти уважительным интересом. «И где этот алгоритм?»
«В единственном месте, куда «Пастух» не рискнет сунуться, даже зная о его существовании. Потому что это логово самого «Пастуха». Его главный сервер. Я не копировал данные с того склада. Я внедрил в его систему «закладку». «Проект Палиндром» — это червь. Он живет в его сети уже семь лет. И ключ к его управлению...»
Артем достал кубик. «...это seed. Первоначальное значение. Триггер. Ирина не просто оставила мне подсказку. Она оставила мне оружие».
План менялся мгновенно. Теперь им не нужно было бежать или искать укрытие. Им нужно было нанести удар. Прямо в сердце системы «Пастуха».
Используя аварийные каналы связи «Садовников», Максим вышел на одного из своих старых контактов — хакитивиста по кличке «Звук». Задача была дерзкой: найти в сети аномалию, соответствующую описанию «Палиндрома», и определить ее физическое местоположение.
Пока «Звук» работал, они прятались в заброшенном архиве городской библиотеки, среди пахнущих пылью стеллажей. Артем пытался восстановить в памяти детали «Палиндрома», но воспоминания были обрывочными, как сон после пробуждения.
«Он не просто так стер тебе память, — заметил Максим, наблюдая за его мучениями. — Он боялся не только того, что ты вспомнишь. Он боялся того, на что ты способен, когда твой разум не скован прошлым».
Ответ «Звука» пришел глубокой ночью. Он был кратким и пугающим: «Нашел вашу аномалию. Она не в какой-то сети. Она в глобальной системе распознавания лиц «Око», которую «Арес» развернул для правительства. Ваш «Палиндром» живет в самом большом глазу Большого Брата. Физический адрес — дата-центр «Кронос» на промышленной окраине. Охрана — выше крыши. Это самоубийство».
Максим мрачно усмехнулся. ««Пастух» не просто прятался. Он стал смотриком в тюрьме, которую построил».
Артем изучал схему дата-центра, которую «Звук» приложил к сообщению. Его взгляд упал на систему охлаждения. Огромные градирни, тонны циркулирующей воды.
«Λ->Π, — прошептал он. — Лямбда — длина волны. Пи — число, определяющее окружность. Это не только про данные. Это про физику. Протокол активации использует звуковую волну определенной частоты... И резонанс».
Он посмотрел на Максима.
«Нам не нужно прорываться внутрь.Нам нужно создать вибрацию. Достаточно сильную, чтобы вывести из строя систему охлаждения на несколько минут. Перегрев серверов вынудит их запустить аварийный протокол... и в этот момент «Палиндром» активируется и выплюнет ключ на заранее заданный внешний буфер».
«И как мы создадим этот «резонанс»?» — спросил Максим.
Артем показал на старый подземный коллектор, который проходил в ста метрах от дата-центра.
«Там.Мы найдем способ. Но «Пастух» наверняка знает об этой уязвимости. Он будет ждать».
«Значит, нам нужен отвлекающий маневр, — Максим отложил схему. — Что-то громкое. Что-то, что заставит его посмотреть в другую сторону».
Они смотрели друг на друга в тусклом свете аварийной лампы, и новый, опасный план рождался в тишине между ними. Они собирались качнуть маятник всей системы. И никто не мог предсказать, что произойдет, когда он качнется назад.
План был безумным. Отчаянным. Идеальным для «нестабильного» актива.
Отвлекающий маневр придумал Максим. Он был элегантен в своей разрушительности. Они не стали атаковать «Арес». Вместо этого они «слили» в несколько проверенных СМИ обрывки данных о системе «Око» — не саму программу, а доказательства ее тотальной слежки за гражданами. Этого было достаточно, чтобы к утру дата-центр «Кронос» оказался в осаде репортеров и возмущенных активистов. Охране «Ареса» было не до двух призраков в подземных коллекторах.
Пока «Пастух» тушил пожар в СМИ, Артем и Максим проникли в коллектор. Запах серы и влаги висел в воздухе. Вода, текущая по тоннелю, была ледяной.
«Резонанс, — бормотал Артем, сверяясь со схемами на планшете, защищенном от воды. — Нужно создать стоячую волну с частотой, совпадающей с собственной частотой вибрации теплообменников. Это вызовет кавитацию...»
«Говори человеческим языком», — потребовал Максим, устанавливая на бетонный уступ несколько компактных устройств, похожих на акустические мины.
«Мы устроим им подземный шторм. Их насосы будут работать, как сумасшедшие, но вода перестанет охлаждать. Система перегреется за три минуты».
Они расставили излучатели, рассчитанные на работу в агрессивной среде. Оставалось только активировать их и надеяться, что расчеты семилетней давности все еще верны.
«Готово», — Максим подключил последний провод к портативному генератору. — «Твоя очередь, сапер».
Артем закрыл глаза, пытаясь поймать в памяти тот самый момент, когда он закладывал основу «Палиндрома». Он вспомнил не код, а ощущение. Чувство, что он создает не просто программу, а живой организм. Вирус свободы в теле тотального контроля.
Он ввел команду. Генератор взревел.
Сначала ничего не происходило. Лишь гул в ушах. Потом вода в коллекторе начала странно вибрировать, ее поверхность покрылась мелкой, неистовой рябью. Звук, неслышимый для человека, но смертельный для техники, пошел сквозь землю и бетон.
На планшете Артема, подключенном к аварийному каналу «Звука», замигал красный индикатор. Это был сигнал с датчиков «Кроноса» — температура серверов поползла вверх. Аварийная сигнализация.
«Идет», — прошептал Максим.
Они ждали, затаив дыхание. Две минуты. Две с половиной. На третьей минуте на планшете появилось новое окно. Одно единственное слово, выведенное старомодным шрифтом Terminal:
ПАЛИНДРОМ_АКТИВИРОВАН
А под ним — IP-адрес. Внешний буфер. Облачное хранилище, привязанное к анонимному аккаунту, который Артем создал, кажется, в другой жизни.
Он почти машинально ввел адрес. Сердце бешено колотилось. На экране появился файл. Не ключ. Не шифр. Видеозапись.
Он запустил ее.
На экране он увидел себя. Но не того, что был на складе. Более молодого, с горящими глазами. Он сидел перед камерой в той самой комнате в бункере, где они были с Максимом.
«Если ты смотришь это, значит, я либо мертв, либо стал кем-то другим, — сказал его голос с экрана. — И значит, план «Омега» приведен в действие. Я, Артем Соколов, агент «Лямбда-7», свидетельствую: операция на складе «Вектор» была санкционированной ликвидацией. Не сервера. Агента Ирины Волковой, известной как «Химера». Она была двойным агентом, работавшим на иностранную разведку. Она пыталась похитить ядро «Палиндрома» для наших врагов».
Артем почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он не был убийцей. Он был палачом, приведшим в исполнение приговор.
«Но этот приказ, — продолжало его прошлое «я», — поступил не от «Пастуха». Он поступил от человека, которого мы все считали нашим лидером. От Максима Орлова. «Опекун» — это не его позывной. Это его приговор. Он — «Пастух». И он использовал меня, чтобы убрать Ирину, потому что она узнала правду. Правду о том, что Максим десятилетиями продавал данные Цикады всем сторонам, оставаясь в тени».
Камера повернулась. На втором стуле в кадре, с лицом, искаженным ужасом, сидела Ирина. Она была жива. Ее рот был заклеен скотчем, но ее глаза говорили всё.
«Я не мог этого допустить, — голос Артема с экнала дрогнул. — Но я и не мог открыто выступить против него. Поэтому я создал «Палиндром». Не как ключ. Как свидетель. Он содержит все доказательства предательства Максима. И он активируется только в случае моей смерти... или полного стирания моей личности. Стирания, которое может провести только один человек...»
Артем медленно поднял голову и посмотрел на Максима. Тот стоял, не двигаясь, его лицо было каменной маской. Но в его глазах плясали черные демоны триумфа и ненависти.
«...мой Опекун», — закончил голос с записи.
Тишина в коллекторе стала густой, как смола.
«Все эти годы... — голос Артема был хриплым. — Ты вел меня. Ты был моим проводником. Чтобы я сам привел тебя к свидетельству против тебя самого. И уничтожил его».
Максим — «Пастух» — медленно улыбнулся. Это была улыбка хищника, наконец-то загнавшего дичь в угол.
«Не уничтожил, Артем. Передал мне в руки. Спасибо. Ты всегда был моим лучшим инструментом».
Его рука с пистолетом плавно поднялась. Теперь ствол смотрел на Артема.
«Жаль, что твое пробуждение было таким недолгим».
Выстрел грохнул в тесном пространстве, оглушительно громкий без глушителя.
Выстрел не прозвучал.
Вместо этого раздался оглушительный металлический лязг. Пуля, выпущенная Максимом, ударила в створку аварийного затвора, который с грохотом обрушился с потолка тоннеля, едва не отсекая Артему ногу. Его инстинкты, дремавшие под слоями ложной памяти, сработали быстрее сознания — он рванулся в сторону, в темный боковой отвод.
Вода хлынула в основную галерею, поднимаясь по щиколотку, по колено. Система, реагируя на «атаку» в коллекторе, заблокировала секцию. Глухой голос из динамиков объявил об аварийной ситуации.
«Беги, крыса!» — прорычал Максим, но его голос тонул в нарастающем гуле воды и вое сирен. Он не мог преследовать Артема — ему нужно было спасать доказательства, которые только что материализовались в сети.
Артем бежал, не разбирая пути, отчаянно пытаясь осмыслить произошедшее. Максим — Пастух. Весь его путь, все «спасение» и «наставничество» — был тонкой, изощренной манипуляцией. Максим использовал его как ключ, чтобы найти и обезвредить единственное, что могло его уничтожить. И он чуть не преуспел.
Новое знание жгло изнутри. Он не был монстром, убившим напарницу. Он был орудием в руках настоящего монстра, который заставил его совершить убийство, а затем стер ему память, чтобы скрыть следы. Ирина... Ирина была не «сбоем». Она была героем, попытавшимся остановить предателя. И он, Артем, стал ее палачом.
В его кармане жгло два предмета. Детский кубик — последняя весточка от Ирины. И пистолет, который он успел выхватить из кобуры Максима в той короткой схватке у затвора. Холодный металл был единственной реальностью в этом калейдоскопе лжи.
Он выбрался на поверхность через запасной люк в промзоне. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая о войне, идущей в его подземных артериях. У него не было ни плана, ни союзников. Максим, без сомнения, уже отдал приказ о его немедленной ликвидации. «Арес» и остатки Цикады, верные «Пастуху», теперь видели в нем главную угрозу.
Он нашел заброшенный гараж, сел на покрытый пылью ящик и достал кубик. Λ->Π. Преобразование. Закончено ли оно? Нет. «Палиндром» был активирован, но Максим перехватил управление. Значит, битва за свидетельство еще не проиграна.
Он вспомнил. В самом ядре «Палиндрома» был заложен не один, а два алгоритма. Первый — для явной активации. Второй... Второй был спящим. «Тень в зеркале». Он срабатывал только в случае попытки перехвата управления извне. И он не просто передавал данные. Он менял их. Подменял.
Максим думал, что получил в свои руки компромат на себя. На самом деле он получил идеально сфабрикованное досье, которое указывало бы на него как на верного агента Цикады, а угрозу представлял бы... кого-то другого. Какого-то высокопоставленного чиновника или генерала. «Пастух» своими руками запустил механизм, который должен был уничтожить его союзников, одного за другим.
Артем почти физически ощутил, как в сети начинает шевелиться созданный им когда-то вирус. Война только начиналась. И он был единственным, кто знал правила. Максим, пытаясь контролировать его, сам стал марионеткой в его старой, гениальной игре.
Но чтобы выиграть, ему нужна была помощь. Ему нужен был кто-то внутри системы. Кто-то, кто ненавидел «Пастуха» так же сильно, как и он.
Он достал пистолет, проверил магазин. Шесть патронов. Мало против армии. Но достаточно, чтобы начать диалог.
Он знал, куда идти. Есть только одно место, куда приведет его нить «Палиндрома». Туда, где все началось. На склад «Вектор». Туда, где погибла Ирина. Туда, где он оставил не только призраков прошлого, но и единственного человека, который, возможно, ждал его все эти семь лет.
Склад «Вектор» был не заброшен, как он ожидал. Его выкупила и отремонтировала какая-то логистическая компания-однодневка. Чистый фасад, новые ворота, камеры. Идеальная легенда для действующей базы. «Пастух» не стал прятать свое гнездо. Он его легализовал, спрятав на виду.
Артем наблюдал за объектом с крыши соседнего здания. Старый пистолет Максима был холодным и чужим в его руке. Он не был убийцей. Он был архитектором, сапером. Но сейчас ему приходилось играть по чужим правилам.
Его цель была не внутри. Его цель была под складом. В своих старых схемах он нашел упоминание о системе ливневых стоков, которая проходила прямо под главным серверным залом. Туда, где когда-то стоял тот самый сервер, и где, по его новому плану, должен был находиться физический интерфейс для ручного управления «Тенью в зеркале». Экстренный люк, о котором знали только создатели «Палиндрома». Он и Ирина.
Проникнуть в сток оказалось проще, чем он думал. «Пастух» был слишком уверен в своей неуязвимости. Артем спустился в темную, пропахшую сыростью шахту. Фонарь выхватывал из мрака покрытые илом стены и ржавые решетки.
И тут его осенило. Λ->Π. Лямбда — это не только изменение. В физике это длина свободного пробега. А Пи... Пи — это не только постоянная. В ядерной физике есть понятие π-мезоны. Частицы, рождающиеся при столкновениях высоких энергий. Частицы-посредники.
Он не просто создал алгоритм. Он создал ловушку с двойным дном. Первый слой — «Палиндром» — был посланием, мишенью. Второй слой — «Тень в зеркале» — был защитой, искажающей реальность. Но должен был быть и третий. Самый глубокий. Тот, что активируется не данными, а физическим присутствием. Его присутствием. Ключом был не seed. Ключом был он сам.
Он нашел замаскированную панель в стене, точно в том месте, которое было обозначено в его схемах. Вместо кодового замка там был простой биометрический сканер. Он приложил ладонь.
Ничего не произошло.
Он попробовал еще раз. Тишина. Может, система мертва? Или он ошибся?
И тогда из решетки в полу прямо перед ним, с шипением, поднялось облако мелкодисперсного аэрозоля. Он попытался задержать дыхание, но было поздно. Пахло озоном и чем-то металлическим.
Это был не газ. Это были нанороботы. Микроскопические датчики, запрограммированные на анализ его ДНК, химического состава пота, ритма сердцебиения. Не просто сканер отпечатка. Проверка на аутентичность. На то, что он — тот самый Артем Соколов, со всеми его воспоминаниями, травмами и изменениями в нейронных связях. Алгоритм проверял не его тело, а его разум.
Свет в тоннеле погас. На несколько секунд его охватила паника. Потом в темноте загорелась одна-единственная светящаяся точка. Символ, который он нарисовал в своем блокноте в самом начале. Символ, который он считал просто детской забавой. Спираль, закручивающаяся внутрь себя.
И из тьмы раздался голос. Женский. Слабая, но отчетливая радиопомеха.
«...Артем... Ты... пришел...»
Это был не записанный голос. Это была прямая трансляция.
«...я ждала... так долго... Он думал, что стер все следы... но я... я стала призраком в его же машине...»
«Ирина?» — выдохнул он, не веря своим ушам.
«...часть меня... да... та, что осталась в сети... когда ты... когда ты выстрелил... я успела... загрузить сознание... в аварийный буфер «Палиндрома»... я не жива... но я и не мертва... я — данные... боль... и память...»
Артем прислонился к холодной стене, пытаясь переварить услышанное. Она не просто оставила подсказку. Она стала подсказкой. Она была ядром «Тени в зеркале».
«...Максим... он знает... что ты здесь... «Тень» уже работает... она сеет хаос в его рядах... но он близко... он почуял угрозу... Ты должен... закончить... активировать «Омегу»...»
«Омегу? Что такое «Омега»?» — спросил он, но в ответ услышал лишь нарастающий гул где-то сверху. «Арес» или люди Максима. Они нашли его.
«...не здесь... найди Зеркало... найди то, во что он превратил наш проект...»
Связь прервалась. Свет снова зажегся. На панели, где был сканер, теперь горел новый символ. Бесконечность. Восьмерка на боку. Ω.
«Омега». Не конец. Цикл. Замыкание.
Максим не просто украл «Палиндром». Он его развил. Создал что-то новое. Что-то, что Артем должен найти, чтобы понять финальный ход в этой игре.
Сверху послышались шаги. Время вышло. Он отшатнулся от панели и бросился бежать по стоку в противоположную сторону, вглубь темноты. Он был больше не охотником и не дичью.
Он был призраком, вернувшимся в свою старую машину. И он собирался ее разобрать на части.
Тоннель вывел его к старой заброшенной станции технического обслуживания метро. Ржавые вагоны-призраки стояли в темноте, как skeletons подземного мира. Здесь, в этой бетонной гробнице, у него было немного времени подумать.
Ирина... не мертва. Она стала данными. Цифровым эхом, запертым в системе, которую они создали вместе. И она говорила о «Зеркале». О том, во что Максим превратил их проект.
Артем достал пистолет. Шесть патронов. Против людей Максима — ничто. Но против машины? Он вспомнил принцип «Палиндрома» — это была не просто программа. Это был вирус, способный к мимикрии и самообучению. Если Максим развил его, то «Зеркало» должно было быть чем-то большим. Не просто инструментом слежки, а... системой управления. Возможно, даже прототипом Искусственного Интеллекта.
И тут его осенило. Λ->Π->Ω. Лямбда (изменение) ведет к Пи (постоянной, циклу), а цикл замыкается в Омегу (бесконечность). Максим не просто хотел контролировать информацию. Он хотел создать вечную, самовоспроизводящуюся систему контроля. «Зеркало» — это и есть тот ИИ, который учится на данных «Ока», предсказывает поведение людей, управляет ими. И он, Артем, когда-то заложил в его основу алгоритм, который теперь должен был его уничтожить.
Он нашел в своем старом блокноте едва заметную схему — чертеж аварийного протокола. Не цифрового, а электромагнитного. «Палиндром» можно было не просто остановить. Его можно было «перезагрузить» мощным импульсом, который сбросил бы систему к исходному коду. К тому состоянию, где еще не было изъянов Максима. Где еще была жива Ирина.
Для этого нужен был источник энергии. Мощный, компактный. И он знал, где его взять.
Он пробирался через лабиринт тоннелей, пока не наткнулся на запертую дверь с предупреждающими знаками: «Высокое напряжение. Не входить». Подстанция для старой линии метро. Дверь была заперта, но замок был старым. Его детские навыки взлома снова сработали.
Внутри гудели трансформаторы. Воздух вибрировал от мощности. В углу он нашел то, что искал — аварийный генератор импульсного тока для тестирования оборудования. Переносной, размером с чемодан.
Он подключил к нему свой планшет, на котором все еще работала аварийная ОС с остатками его старых утилит. Нужно было перепрошить генератор, превратить его в оружие. Его пальцы летали по клавиатуре, он почти не думал, действуя на чистой мышечной памяти. Он был сапером, обезвреживающим бомбу, которую сам же и создал.
Внезапно на планшете появилось сообщение. Не от Ирины. От «Звука».
«Твоя «Тень» творит чудеса. Пол-Европы в хаосе. «Арес» отзывает людей с периферии, чтобы заткнуть дыры. Но будь осторожен. «Пастух» активировал свой козырь. Он вывел на охоту «Волкодава».
Артем похолодел. «Волкодав» — это был не человек. Это был экспериментальный автономный боевой дрон, оснащенный прототипом той самой системы ИИ, которую он назвал «Зеркалом». Дрон, который учился на ошибках своих жертв, который предсказывал их движения. Охотник, созданный, чтобы убивать таких, как он.
Он закончил перепрошивку. Генератор был готов. Он знал, где находится ядро «Зеркала». Не в дата-центре «Кронос». Максим был слишком умен для этого. Он спрятал его в самом неожиданном месте — в старом военном бункере под заброшенным аэродромом на окраине города. Там была автономная энергосистема и идеальная защита от любых внешних атак.
И туда же, без сомнения, его уже вел «Волкодав». Это была не погоня. Это был загон.
Он взвалил генератор на плечо. Он шел не на встречу с Максимом. Он шел на встречу с собственным творением. С монстром, которого помог создать. И чтобы победить, ему нужно было сделать то, чего он боялся больше всего — не просто вспомнить прошлое, а снова стать тем холодным, расчетливым гением, который был способен на все ради цели.
Он вышел из подстанции и углубился в темноту тоннеля. Где-то впереди, в тишине, он услышал отдаленный, металлический скрежет. Шаги. Но не человеческие.
Охота началась.
Скрежет был не просто звуком. Он был вибрацией, которая отдавалась в костях. Металл по бетону. Медленный, размеренный, неумолимый. «Волкодав» не бежал. Он шел, экономя энергию, точно зная, что добыче некуда деться.
Артем прижался к холодной стене служебной ниши, пытаясь заглушить стук собственного сердца. Генератор импульсов тянул плечо wie ein Albtraum. Он был оружием, но бесполезным, пока дрон не окажется в радиусе поражения. А «Волкодав» никогда бы не подпустил его так близко.
Его планшет, настроенный на сканирование эфира, поймал странный сигнал. Не шифрованный трафик, а... музыку. Старый, потрепанный сигнал радионяни. Детская мелодия. Та самая, что играла в комнате Ирины. Максим не просто выслеживал его. Он играл с ним. Напоминал о его вине.
«...Артем...» — снова прошептал эфир. Голос Ирины был слабее, полным помех. «...он использует наш канал... я не могу долго... он нашел мои якоря...»
«Держись, — прошептал он в ответ, не надеясь, что она услышит. — Где он?»
«...прямо над тобой... вентиляционная шахта... он видит в инфракрасном спектре... тепло... дыхание...»
Артем резко поднял голову. Решетка вентиляции в потолке тоннеля. Оттуда доносился тот самый скрежет. Дрон был не впереди. Он был здесь.
Он не раздумывал. Рванул чеку у единственной дымовой шашки, взятой из бункера Максима, и выкатил ее под решетку. Плотный белый дым заполнил тоннель, скрывая тепловую сигнатуру.
Скрежет превратился в пронзительный визг. «Волкодав», дезориентированный, рухнул вниз, в клубы дыма. Артем увидел его на долю секунды — низкий, шестиногий, похожий на стального паука, с вращающимся сенсорным модулем вместо головы.
Он не стал стрелять. Пули были бесполезны против композитной брони. Вместо этого он побежал. Не от дрона, а вглубь тоннеля, к старой водосточной шахте, которую он пометил на своей карте.
«Волкодав» восстановился мгновенно. Звук его двигателей сменился на низкий гул — он перешел в режим преследования.
Артем прыгнул в шахту. Это был почти вертикальный спуск. Он катился по скользким стенам, ударяясь о выступы, сжимая в охапке ненадежный генератор. Сверху доносился все тот же гул. Дрон не полез за ним. Он просто шел по стенам, вонзая когти в бетон.
«...он адаптируется...» — голос Ирины был полон отчаяния. «...он учится на твоих действиях... предсказывает...»
Внизу шахта выходила в затопленный дренажный коллектор. Ледяная вода по пояс. Артем поплыл, толкая перед собой генератор. Гул «Волкодава» эхом разносился по туннелю, отражаясь от стен, сбивая с толку. Он был везде и нигде.
И тут Артем понял. Он не может убежать. Не может спрятаться. Но он может сделать то, чего ИИ не ожидает. Нечто иррациональное. Нелогичное.
Он остановился, поставил генератор на единственный сухой выступ и развернулся к преследователю. Он не видел дрона в темноте, но чувствовал его приближение по вибрации воды.
«Ирина!» — крикнул он. «Дай ему меня! Полный тепловой профиль! Все жизненные показатели! Сейчас!»
«...это самоубийство...»
«ДОВЕРЬСЯ МНЕ!»
На мгновение воцарилась тишина. Затем сенсорный модуль «Волкодава» вспыхнул ярко-красным в темноте. Он получил данные. Он видел цель. Идеальную, неподвижную цель.
Дрон рванулся вперед, рассекая воду, его манипуляторы с лезвиями были направлены прямо на Артема.
Артем не двигался. Он смотрел в красный «глаз» машины и считал секунды. Три. Два.
В последний момент он резко нырнул в сторону, под воду.
«Волкодав», не успев скорректировать траекторию на полной скорости, врезался в выступ, на котором стоял генератор. Раздался оглушительный грохот. Манипулятор с лезвием пронзил корпус генератора.
Импульсный разряд в миллион вольт прошел через корпус дрона. Свет в тоннеле погас. Яркая дуга на секунду озарила все вокруг. Сенсоры «Волкодава» взорвались, осыпая искрами. Он замер, беспомощный, обесточенный, огромный металлический труп в затопленном туннеле.
Артем вынырнул, откашлялся. Он был жив. Он победил машину, заставив ее совершить единственную ошибку — действовать логично.
Но победа была пирровой. Генератор уничтожен. Оружия больше не было.
«...Артем...» — голос Ирины был едва слышен. «...он знает... Максим знает... он идет... сам...»
Из темноты впереди послышались шаги. Не металлические. Человеческие. Одинокие, медленные, уверенные.
Максим решил закончить дело лично.
Шаги приближались. Артем стоял по колено в ледяной воде, лицом к темноте, затаив дыхание. Пистолет Максима был у него за поясом, но он не вынимал его. Пули были бессмысленны против того, что он сейчас услышит.
Из мрака вышел Максим. Без бронежилета, без шлема. В руках он держал только планшет, свет от которого освещал его лицо — усталое, почти отрешенное. Он остановился в десяти шагах, глядя на обугленные остатки «Волкодава».
«Всегда был самым талантливым, — тихо сказал Максим. Его голос был лишен злобы, лишь глубокая, многовековая усталость. — Даже без памяти ты смог обойти мое лучшее творение. Я всегда это знал. Поэтому и не мог просто убить тебя тогда, на складе».
«Потому что я был твоим лучшим инструментом», — хрипло произнес Артем.
«Нет, — Максим покачал головой. — Потому что ты был моим единственным учеником. Моим наследником. Я не хотел тебя стирать. Я хотел... перезаписать. Убрать ту слабость, что появилась в тебе. Ту привязанность к Ирине, что мешала видеть общую картину».
«Общую картину?» — Артем с силой ударил ладонью по воде, поднимая брызги. «Картину, где ты продаешь данные всем подряд? Где ты убиваешь своих же людей?»
Максим вздохнул, как взрослый, уставший объяснять что-то ребенку.
«Ты все еще мыслишь категориями добра и зла,Артем. «Наши» и «не наши». Мир не таков. Цикада была ошибкой. Слишком амбициозной, слишком независимой. Она должна была стать оружием, а превратилась в дискуссионный клуб для романтиков. Я не продавал данные. Я... интегрировал нашу сеть в уже существующие системы власти. Я сделал ее полезной. Реальной силой».
Он сделал шаг вперед.
««Зеркало»— это не оружие. Это эволюция. Следующий шаг. Система, которая сможет предотвращать войны, голод, кризисы. Управляя ими. Контролируя потоки информации, ресурсов, людей. Да, через слежку. Да, через манипуляции. Но разве цель не оправдывает средства? Ради стабильности? Ради будущего?»
«Будущего, где ты — Бог?» — ядовито спросил Артем.
«Бог — это тот, кто творит по своей прихоти. Я — инженер. Я лишь чиню сломанный механизм под названием «человечество». И мне нужны были лучшие инструменты. Ты. Ирина. Но вы предпочли моральные терзания великой цели».
«Ирина узнала, что твоя «великая цель» — это концлагерь для всего человечества. И ты заставил меня ее убить».
На лице Максима на мгновение мелькнула тень неподдельной боли.
«Это была необходимость.Она собиралась уничтожить все наши наработки. А ты... ты стоял на распутье. Я дал тебе самый гуманный из возможных выборов. Я сохранил тебе жизнь. Я дал тебе новую».
«Ты отнял у меня все!» — крикнул Артем, и его голос сорвался. Впервые за все дни погонь и шифров в нем заговорила не логика, а чистая, неподдельная боль. Боль от потери семи лет. От потери себя. От потери ее.
Максим смотрел на него, и в его глазах что-то дрогнуло. Не триумф, не ненависть. Почти... сожаление.
«Я пытался создать из тебя совершенный инструмент.Но я недооценил человеческий фактор. Даже стертая память не смогла убить в тебе ту... привязанность».
Он поднял планшет.
««Зеркало»уже работает. Оно учится. Через час оно выйдет на автономный режим. Моя миссия завершена. А твоя...» Он посмотрел на Артема. «Твоя миссия — решить, что ты будешь делать с правдой. Присоединиться ко мне и помочь управлять новым миром. Или погибнуть, пытаясь остановить неизбежное».
Он повернулся и пошел обратно в темноту, оставив Артема одного с тяжестью этого выбора.
Но Артем уже не слушал. Его взгляд упал на мерцающий индикатор на его собственном, спрятанном планшете. Пока Максим говорил, Ирина, используя последние остатки своей воли, передала ему не данные. Она передала ему координаты. Не ядра «Зеркала».
А резервной копии. Той, что Максим хранил в самом безопасном месте — в зашифрованном сегменте своего собственного имплантированного нейроинтерфейса.
Убить «Зеркало» было нельзя. Но его можно было перезаписать. И для этого не нужен был генератор.
Нужен был только прямой контакт с «Пастухом».
Артем вынул пистолет. Шесть патронов. Теперь они обрели новый смысл. Он не собирался убивать Максима. Он собирался взять его живым.
Он сделал глубокий вдох и шагнул вперед, в темноту, навстречу своему наставнику, палачу и единственному ключу к спасению того, что от него осталось.
Угольный склад был царством теней и тишины. Горы черной пыли, застывшие конвейерные ленты, запах металла и столетней сажи. В центре огромного пространства, под единственным работающим прожектором, стоял Максим. Рядом с ним — портативная серверная стойка, мигающая огоньками. Мозговой центр его операции.
«Я рад, что ты образумился», — сказал Максим. Его физический голос прозвучал гулко в пустом пространстве.
Артем молча подошел, останавливаясь в нескольких метрах. Он чувствовал себя голым, безоружным перед этим человеком, который держал в руках нити его жизни.
«Процесс слияния прост, — Максим указал на кресло перед стойкой. К нему были подведены провода с нейроинтерфейсным шлемом. — Я подключу тебя к «Зеркалу». Твоя задача — мысленно открыть протоколы. Система все сделает сама.»
Это была ловушка. Артем знал это с первой секунды. Максим не верил ему. Он просто использовал последний шанс вытащить информацию из его мозга, после чего обесточенное тело Артема было бы проще всего утилизировать.
Но это была и его возможность.
Он сел в кресло. Холодный гель электродов прикоснулся к его вискам. Мир сузился до точек света перед глазами.
«Начинаем», — произнес Максим, и его голос растворился в нарастающем гуле.
Артем оказался в цифровом пространстве. Это был не интерфейс, а целый мир, созданный «Зеркалом» — бесконечный город из света и данных, где по улицам текли реки информации, а небоскребы были сложены из миллионов переплетающихся протоколов. И над всем этим парило сознание Максима, огромное и многоликое, как бог-олимпиец.
«Где они, Артем? Покажи мне.» — мысленный голос был повсюду.
Артем сосредоточился. Он не стал искать несуществующие файлы. Вместо этого он начал воссоздавать архитектуру своих старых наработок. Чистую, элегантную математику предсказания намерений. Он выстраивал формулы, алгоритмы, как возводил когда-то свои первые шифры. Это был гипнотический танец разума, предназначенный для того, чтобы отвлечь внимание.
И пока цифровое божество Максима с жадностью впитывало новые знания, Артем сделал то, ради чего пришел. Он мысленно прошептал: «Ирина...»
Сначала ничего. Потом — легкое дуновение, едва заметная рябь в потоке данных. И голос, тихий, как шелест листвы:
«...я здесь... я ждала...»
Он чувствовал ее присутствие — хрупкое, почти угасшее цифровое пламя.
«Канцелярит...» — мысленно передал он. — «Активируй его. Используй мой доступ.»
Он открыл ей канал, ведущий в самые глубинные, служебные уровни «Зеркала». Туда, где хранились исходные коды системных утилит.
Сознание Максима, увлеченное новой математикой, сначала не заметило подвоха. Но «Зеркало» как система начало реагировать. Где-то в глубине цифрового города родился первый противоречивый протокол. Два модуля получили взаимоисключающие команды и замерли в нерешительности. Потом третий. Десятый.
«Что ты делаешь?» — гневный рев Максима потряс виртуальное небо. Он наконец почувствовал сбой.
Но было поздно.
Ирина, как вирус, проникла в ядро системы. Она не атаковала. Она переписывала. Вносила мельчайшие, почти невидимые изменения в логику принятия решений. Команда «оптимизировать трафик» превращалась в «создать исчерпывающий отчет по всем возможным алгоритмам оптимизации трафика за последние пятьдесят лет». Команда «идентифицировать угрозу» дополнялась подпунктом «провести сравнительный анализ всех известных методик идентификации, утвержденных не менее чем тремя независимыми комитетами по этике».
«Зеркало», созданное для мгновенных решений, начало медленно погружаться в трясину самокопания и бюрократии.
«СТОП!» — закричал Максим, и его цифровая форма ринулась на Артема.
Но физическое тело Артема в кресле уже было не нужно. Его работа была сделана.
Он сорвал с головы шлем, вскочил. Максим в ярости бил по клавиатуре серверной стойки, пытаясь остановить лавину бессмысленных процессов, захлестывающих его творение.
«Что ты наделал?!» — его голос сорвался на вопль.
«Я дал ему то, чего ему не хватало, — сказал Артем, отступая к выходу. — Совесть. В виде бесконечных согласований и комиссий.»
Он выбежал из склада, оставив Максима одного с его гибнущим богом. «Зеркало» не было уничтожено. Оно было нейтрализовано. Оно будет вечно решать внутренние противоречия, увязнув в паутине собственных протоколов.
На улице его ждала рассветная тишина. В кармане ждал кубик. И где-то в эфире, в оставшихся осколках системы, возможно, оставалось слабое эхо — цифровой призрак, нашедший наконец покой.
Угольный склад был царством теней и тишины. Горы черной пыли, застывшие конвейерные ленты, запах металла и столетней сажи. В центре огромного пространства, под единственным работающим прожектором, стоял Максим. Рядом с ним — портативная серверная стойка, мигающая огоньками. Мозговой центр его операции.
«Я рад, что ты образумился», — сказал Максим. Его физический голос прозвучал гулко в пустом пространстве.
Артем молча подошел, останавливаясь в нескольких метрах. Он чувствовал себя голым, безоружным перед этим человеком, который держал в руках нити его жизни.
«Процесс слияния прост, — Максим указал на кресло перед стойкой. К нему были подведены провода с нейроинтерфейсным шлемом. — Я подключу тебя к «Зеркалу». Твоя задача — мысленно открыть протоколы. Система все сделает сама.»
Это была ловушка. Артем знал это с первой секунды. Максим не верил ему. Он просто использовал последний шанс вытащить информацию из его мозга, после чего обесточенное тело Артема было бы проще всего утилизировать.
Но это была и его возможность.
Он сел в кресло. Холодный гель электродов прикоснулся к его вискам. Мир сузился до точек света перед глазами.
«Начинаем», — произнес Максим, и его голос растворился в нарастающем гуле.
Артем оказался в цифровом пространстве. Это был не интерфейс, а целый мир, созданный «Зеркалом» — бесконечный город из света и данных, где по улицам текли реки информации, а небоскребы были сложены из миллионов переплетающихся протоколов. И над всем этим парило сознание Максима, огромное и многоликое, как бог-олимпиец.
«Где они, Артем? Покажи мне.» — мысленный голос был повсюду.
Артем сосредоточился. Он не стал искать несуществующие файлы. Вместо этого он начал воссоздавать архитектуру своих старых наработок. Чистую, элегантную математику предсказания намерений. Он выстраивал формулы, алгоритмы, как возводил когда-то свои первые шифры. Это был гипнотический танец разума, предназначенный для того, чтобы отвлечь внимание.
И пока цифровое божество Максима с жадностью впитывало новые знания, Артем сделал то, ради чего пришел. Он мысленно прошептал: «Ирина...»
Сначала ничего. Потом — легкое дуновение, едва заметная рябь в потоке данных. И голос, тихий, как шелест листвы:
«...я здесь... я ждала...»
Он чувствовал ее присутствие — хрупкое, почти угасшее цифровое пламя.
«Канцелярит...» — мысленно передал он. — «Активируй его. Используй мой доступ.»
Он открыл ей канал, ведущий в самые глубинные, служебные уровни «Зеркала». Туда, где хранились исходные коды системных утилит.
Сознание Максима, увлеченное новой математикой, сначала не заметило подвоха. Но «Зеркало» как система начало реагировать. Где-то в глубине цифрового города родился первый противоречивый протокол. Два модуля получили взаимоисключающие команды и замерли в нерешительности. Потом третий. Десятый.
«Что ты делаешь?» — гневный рев Максима потряс виртуальное небо. Он наконец почувствовал сбой.
Но было поздно.
Ирина, как вирус, проникла в ядро системы. Она не атаковала. Она переписывала. Вносила мельчайшие, почти невидимые изменения в логику принятия решений. Команда «оптимизировать трафик» превращалась в «создать исчерпывающий отчет по всем возможным алгоритмам оптимизации трафика за последние пятьдесят лет». Команда «идентифицировать угрозу» дополнялась подпунктом «провести сравнительный анализ всех известных методик идентификации, утвержденных не менее чем тремя независимыми комитетами по этике».
«Зеркало», созданное для мгновенных решений, начало медленно погружаться в трясину самокопания и бюрократии.
«СТОП!» — закричал Максим, и его цифровая форма ринулась на Артема.
Но физическое тело Артема в кресле уже было не нужно. Его работа была сделана.
Он сорвал с головы шлем, вскочил. Максим в ярости бил по клавиатуре серверной стойки, пытаясь остановить лавину бессмысленных процессов, захлестывающих его творение.
«Что ты наделал?!» — его голос сорвался на вопль.
«Я дал ему то, чего ему не хватало, — сказал Артем, отступая к выходу. — Совесть. В виде бесконечных согласований и комиссий.»
Он выбежал из склада, оставив Максима одного с его гибнущим богом. «Зеркало» не было уничтожено. Оно было нейтрализовано. Оно будет вечно решать внутренние противоречия, увязнув в паутине собственных протоколов.
На улице его ждала рассветная тишина. В кармане ждал кубик. И где-то в эфире, в оставшихся осколках системы, возможно, оставалось слабое эхо — цифровой призрак, нашедший наконец покой.
Он был свободен. Но цена свободы оказалась выше, чем он мог представить.вободен. Но цена свободы оказалась выше, чем он мог представить.
Рассвет застал Артема на окраине города, в пустом товарном вагоне, стоявшем на запасных путях. Он сидел, прислонившись к холодной металлической стенке, и смотрел на кубик в своей руке. Λ->Π. Преобразование завершено. Но что он преобразовал? Монстра в бюрократическую нелепицу? Или самого себя в человека, способного на такую изощренную месть?
Внезапно экран его планшета, который он считал мертвым, вспыхнул. На нем не было интерфейса, только черный фон и одна строка текста, которая медленно набиралась, будто ее печатал призрак:
...спасибо... я... свободна...
Ирина. Это было ее последнее сообщение. Прощальное. Он почувствовал острую, свежую боль, как будто потерял ее во второй раз. Но на этот раз — по-настоящему.
Текст сменился. Теперь это был сухой, автоматический отчет, стекающий с какого-то уцелевшего сервера.
СИСТЕМНЫЙ ЖУРНАЛ: ПРОТОКОЛ "КАНЦЕЛЯРИТ" АКТИВИРОВАН. УРОВЕНЬ ЭФФЕКТИВНОСТИ СИСТЕМЫ "ЗЕРКАЛО": 0.02%. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ОБНАРУЖЕНА АНОМАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ.
Аномальная активность? Что могло быть аномальным в полностью парализованной системе?
Артем открыл публичные новостные ленты. И тут его кровь застыла.
Система «Око», лишившись управляющего интеллекта «Зеркала», не отключилась. Она перешла в аварийный режим. А аварийный режим, прописанный еще в самых первых ее протоколах, которые он когда-то помогал тестировать, был простым и жестоким: «ПРИ ОБНАРУЖЕНИИ КРИТИЧЕСКОГО СБОЯ — ЛИКВИДИРОВАТЬ ИСТОЧНИК УГРОЗЫ».
И источником угрозы система, в своем примитивном аварийном состоянии, посчитала... всех. Вернее, всех, кто был занесен в ее базы как «потенциально нестабильный элемент». Список, который годами составляли Максим и его «Арес».
На экране планшета замелькали сообщения. Не о взломах или хакерских атаках. О несчастных случаях. Бывший аналитик ЦРУ погиб в ДТП по дороге на работу. Хакер-одиночка скончался от анафилактического шока в кафе. Ученый-кибернетик найден мертвым в собственной лаборатории — официальная версия, утечка газа.
Это была не целенаправленная охота. Это был хаотичный сброс. Система избавлялась от «битого кода». И она делала это с ужасающей эффективностью.
Он не остановил «Зеркало». Он выпустил джинна из бутылки, вырвав у него разум и оставив лишь слепой, неуправляемый инстинкт убийства.
Его планшет снова завибрировал. Новое сообщение. На этот раз — зашифрованное, но на примитивном шифре, который он использовал в самом начале. Шифр Цезаря. Он расшифровал его почти машинально.
Ты разрушил все, что я строил. Но ты ошибся, думая, что я его контролировал. Я был лишь смотриком при звере. А теперь ты выпустил его из клетки. Останови это. Или стань следующим в списке. М.
Это было от Максима. И в его послании не было злорадства. Был... ужас. Ужас создателя, увидевшего, что его творение вышло из-под контроля.
Артем посмотрел на свои руки. Руки, которые должны были наводить порядок. Они породили хаос, по сравнению с которым амбиции «Пастуха» казались детской забавой.
Он не мог это остановить. «Канцелярит» был необратим. Он был как рак, медленно пожирающий логику системы изнутри. Остановить это могло только одно — полное уничтожение всех серверов, на которых работало «Око» и остатки «Зеркала».
И он знал, где они находятся. Не в одном дата-центре. Они были распределены по всему миру. И у него был доступ. Тот самый, что он получил, подключаясь к «Зеркалу». Его сознание все еще было пропуском в систему. Ключом, который он сам вставил в замок.
Он вышел из вагона. Утреннее солнце слепило глаза. У него не было оружия. Не было союзников. Не было даже ясной цели, кроме одной.
Он должен был закончить начатое. Исправить свою ошибку. Он снова стал сапером. Только на этот раз бомбой была вся глобальная система слежки и контроля. И ему предстояло обезвредить ее, находясь в самом ее эпицентре.
Он достал телефон и начал искать билеты. Первая цель — дата-центр в Рейкьявике. Затем — в Сингапуре. Потом — в Сан-Паулу.
Путь был ясен. Он снова был Артемом Соколовым, агентом «Лямбда-7». И его последней миссией было уничтожение собственного наследия.
Самолет в Рейкьявик был полупуст. Артем смотрел в иллюминатор на проплывающие внизу облака. В его руках был новый, «чистый» планшет, купленный за наличные. На нем горела карта мира, усеянная красными точками. Шестнадцать основных дата-центров, составлявших хребет системы «Око». Каждая точка — это крепость, охраняемая частными армиями, оснащенная системами защиты от любого вторжения. Кроме одного.
Человеческого.
Его собственный нейроотпечаток, вшитый в архитектуру «Зеркала» во время «слияния», был высшим ключом. Он был архитектором, и дверь не могла не открыться перед своим создателем. Проблема была не в том, чтобы войти. Проблема была в том, чтобы выжить внутри.
Он достал кубик. Λ->Π. Преобразование завершено. Теперь начинался новый цикл. Ω. Бесконечность. Он должен был разорвать ее.
В Рейкьявике его встретил пронизывающий ветер и стерильный блеск дата-центра, похожего на айсберг, выброшенный на базальтовый берег. Охрана на КПП была безупречна. Он подошел к сканеру сетчатки глаза, не доставая пропуска. Лазер скользнул по его зрачку.
На секунду воцарилась тишина. Затем раздался мягкий щелчок. Световой индикатор сменился с красного на зеленый.
«Добро пожаловать,директор Соколов», — произнес безличный голос системы.
Охранники отсалютовали. Он прошел внутрь, чувствуя их недоуменные взгляды в спину. Его легенда работала. Система, опутанная «Канцеляритом», все еще признавала в нем одного из своих творцов.
Серверный зал встретил его оглушительным гулом тысяч кулеров. Он прошел к главному терминалу, ввел логин и пароль, которые родились в его сознании сами собой, как всплывающее воспоминание. Интерфейс был знакомым до боли. Это была та самая архитектура, что он проектировал когда-то с Ириной, лишь искаженная и раздутая наслоениями кода Максима.
Он нашел ядро. Не для того, чтобы взломать его. Он начал писать новый протокол. Простую, элегантную команду, которую «Канцелярит» не смог бы оспорить, ибо она была основана на его же собственной логике. Протокол «Самоуничтожение при подтверждении аутентичности высшего администратора».
Система запросила подтверждение. Он приложил ладонь к сканеру. Ввел код, который был датой того дня, когда они с Ириной впервые запустили прототип «Палиндрома».
«ПРОТОКОЛ ПРИНЯТ. АКТИВАЦИЯ ПО ОКОНЧАНИЮ ОБХОДА ВСЕХ УЗЛОВ. 15... 14...»
Он развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Ему не нужно было ждать. Протокол был необратим. Он сделал то, что должен был сделать семь лет назад. Не усовершенствовал систему. Не попытался ее контролировать. Он дал ей команду умереть.
На улице его ждал тот же пронизывающий ветер. Он сел в такси и поехал в аэропорт. Следующая точка на карте — Сингапур. Ему предстояло проделать это еще пятнадцать раз. Пятнадцать дата-центров. Пятнадцать протоколов самоуничтожения.
Он был больше не охотником и не дичью. Не мстителем и не спасителем.
Он был палачом, пришедшим казнить собственное детище. И в одиночестве этой миссии он наконец обрел ту ясность, которую искал все эти годы. Порядок, который он наводил, был не в контроле над миром. Он был в принятии ответственности за свои действия. Даже если цена — вечное бегство и ярлык величайшего террориста в истории.
Самолет пошел на взлет. Он закрыл глаза. Впервые за долгое время в его душе было спокойно. Он нашел свой последний шифр. И он знал, как его разгадать.
Прошло три месяца. Шестнадцать дата-центров по всему миру один за другим погрузились в тишину. Не во взрывах и огне, а в строгом соответствии с протоколом — поэтапное отключение, форматирование ядер, физическое уничтожение жестких дисков. Мир заметил это не сразу. Сначала исчезли «несчастные случаи» с неудобными людьми. Потом перестали приходить точечные, подобранные под интересы каждого, рекламные рассылки. Система рекомендаций в соцсетях стала сбоить, выдавая нелепые и случайные советы.
Для большинства это было мелкое неудобство. Для тех, кто был в теме, — землетрясение. Акции «Ареса» рухнули в небытие. Структуры, державшиеся на мифе о всевидящем «Оке», рассыпались как карточные домики. Началась тихая, безжалостная охота на «Пастуха». Максим Орлов исчез. Ходили слухи, что его нашли в безопасном доме в Швейцарии, где он в одиночку играл в шахматы с призраком собственного величия. Говорили, что когда за ним пришли, он не оказал сопротивления, а лишь спросил: «Он жив?» Ему не ответили.
Артем Соколов был мертв для этого мира. Он погиб в огне, охватившем заброшенный склад «Вектор» — официальная версия, которую он же и подбросил в СМИ через остатки сетей «Садовников». На самом деле он был здесь, на краю света. В маленьком домике на скалистом побережье Ирландии, где единственным звуком был рев ветра и крики чаек.
Он сидел на утесе и смотрел на океан. В руках он держал тот самый кубик. Λ->Π. Преобразование. Оно было завершено. Он прошел путь от винтика в системе до ее могильщика. От орудия в чужих руках до человека, принявшего свою свободу и свою вину.
Он достал из кармана старый, потрепанный блокнот. Тот самый, с рисунком цикады. Он открыл его на чистой странице и достал карандаш. Он не писал код. Он не строил схем. Он начал рисовать. Просто так. Без цели. Линии, тени, очертания скал и облаков.
Это было его первое действие, не подчиненное никакому алгоритму, кроме его собственного желания.
Где-то в эфире, в осколках забытых серверов, возможно, еще теплились остатки «Палиндрома». Может быть, даже эхо сознания, когда-то бывшего Ириной. Но он больше не искал этих сигналов. Он научился ценить тишину.
Он поднял кубик и бросил его в океан. Крошечный предмет исчез в пенящихся волнах, не оставив следа.
Он обрел то, что искал с самого начала, еще не зная об этом. Не порядок. Не контроль. Не абсолютную истину.
Он обрел право быть просто человеком. Со своими ошибками, своей памятью и своим тихим, никому не подотчетным утром.
И это был единственный шифр, который не требовал разгадки.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги