"Громко и вкусно хрустит под полозьями снег"
"Громадины деревьев обступили сани. Белые подушки снега на еловых лапах и раскидистых головах сосен. Иней на берёзовых ветвях, тонких и длинных, как женский волос. Могучие валы сугробов. Молчание - на многие вёрсты окрест."
"На липовой ветке - синица. Синяя грудка - осколком неба, глазки - чёрным бисером"
"Чувства - они на то и даны, чтобы человек горел. Если нет чувств, ушли - что ж за угли -то держаться?"
"Не имею права не попытаться"
"Но смерть ждала каждого - таилась в нём самом или ходила совсем рядом, кошкой ластилась к ногам, пылью ложилась на одежду, воздухом проникала в лёгкие. Смерть была вездесуща - хитрее, умнее и могущественнее глупой жизни, которая всегда проигрывала в схватке"
"Коммунист не пытается, он делает"
"Утомить, умотать, уморить тело, чтобы не думалось. Или - думать о другом"
"Запах еды, домашний, уютный, плывёт над огнём, улетает вверх, в чёрное бархатное небо с крупными бусинами звёзд"
"Маленькая рука ныряет в прём платья, обхватывает и достаёт тугой и круглый, молочно-белый, с голубыми прожилками вен шар груди, на котором горит крупная тёмно-розовая ягода соска, дрожащая густым молоком"
"Убийца мужа смотрел на неё взглядом мужа - и она превращалась в мёд"
"В последний день лета облака белы и летучи, как яблоневый цвет"
"Крупные бусины черники растут щедро, как звёзды на небе в ясную ночь: садись да собирай. Ягода - тяжёлая, лиловая, а сверху будто голубым бархатом покрытая; тронешь - на круглом бочку тёмный след остаётся. И - сочная, сладкая, медовая"
"Вокруг колышутся сухие осенние травы, гремят погремушками поспевших семян"
" Мысли - не речка, плотиной не перегородишь; пусть текут"
"Тяжёлая холодная вода таила в себе все оттенки синего и серого, как урман - все оттенки зелёного, а огонь в печи - красного и жёлтого"
"Уезжать - это немножко умирать"
"Чтобы дойти до цели, человеку нужно только одно - идти"
"Время внутри чёрного шара выворачивалось наизнанку, текло не прямо, а вбок и наискось"
"Кричит, чувствуя, как тело наливается звонкой и упругой злостью, как теплеют корни волос и бьётся, толкается в рёбра сердце"
"Слёзы льются так щедро и стремительно, что кажется - не из глаз, а откуда-то со дна сердца, подгоняемые его частым и упругим биением. Минуты, а может, часы спустя, выплакав все не выплаканное за годы, она успокаивается, приходит в себя. Ещё спешит дыхание, ещё вздымается судорожно грудь, но уже разливается по телу долгожданное усталое облегчение"
"Зулейха не смогла удержать боль внутри, и боль выплеснулась, затопила все вокруг - блескучую ангарскую воду, малахит берегов и холмов, утёс, на котором стоит Зулейха, небосвод в белой пене облаков. Чайки режут лезвиями крыльев воздух - больно, ветер гнетёт лохматые верхушки елей - больно, вёсла Юсуфа вспарывают реку, унося его за горизонт, к Енисею, - больно. Смотреть на это - больно. Даже дышать - больно. Закрыть бы глаза, не видеть ничего, не чувствовать, но..."