Ctrl+Я

Воскресенье пахнет пылью. Не той домашней, привычной пылью, которая тонким слоем оседает на полках и напоминает о течении времени, а пылью чужой, въевшейся в вещи. Пылью историй. Я стою посреди блошиного рынка, этого кладбища чужих воспоминаний, и чувствую себя экспонатом. Девушка, 26 лет, в идеальном состоянии, почти не использовалась. Пробег — от дома до унылой работы в офисе и обратно. Комплектация: диплом с отличием, синдром самозванца, тревожность. Гарантия не предоставляется.

Сюда меня занесло почти случайно. Обычно мои выходные — это выверенный до минуты ритуал: уборка, закупка продуктов строго по списку, попытка прочесть книгу из списка «100 книг, которые нужно прочесть, чтобы…» и тихое, вязкое отчаяние от того, что даже здесь я не могу отделаться от ощущения экзамена. Но сегодня утром система дала сбой. Я проснулась с отчетливым чувством, что если не сделаю чего-то… другого, то просто растворюсь в бежевых стенах своей съемной квартиры. Стану частью интерьера. И вот я здесь, среди треснувших чашек, пожелтевших фотографий и пальто, сохранивших отпечатки чужих плеч.

Я хожу между рядами, как призрак. Ничего не трогаю, боюсь оставить отпечатки пальцев на чужой биографии. Здесь всё кричит, спорит, торгуется. А я молчу. Я всегда молчу. Мой внутренний монолог — единственный разговор, который я веду без подготовки и страха сказать что-то не то.

И тут я его вижу.

Он лежит на старом клетчатом пледе, заваленный какими-то зарядками-змеями и поцарапанными дисками. Старый ноутбук. Не изящный современный ультрабук, а толстый, тяжеловесный аппарат цвета мокрого асфальта. Потертый, с царапиной, похожей на шрам, через всю крышку. Наклейка с каким-то пингвином почти стерлась, оставив блеклое пятно. Он такой же неуместный здесь, как и я. Реликт из другой эпохи, когда технологии еще имели вес и объем.

— Работает? — мой голос звучит чужеродно, как будто я его одолжила.

Продавец, пожилой мужчина с лицом, похожим на печеное яблоко, лениво кивает.
— А то как же. Машинка — зверь. Там все почистили, для работы — самое то. Бери, дочка, не пожалеешь.

«Почистили». Это слово почему-то цепляет. Стерли память. Отформатировали прошлое. Сделали пустым, готовым к новой записи. Как будто можно вот так просто взять и обнулить чужую жизнь, оставив только корпус. Я думаю о том, сколько раз сама хотела бы нажать на себе такую кнопку. Format C:. И начать с чистого листа.

Я не торгуюсь. Просто протягиваю несколько мятых купюр. Он стоит смешных денег, как пара чашек кофе в модной кофейне, куда я никогда не хожу. Продавец заворачивает его в газету, и я кладу тяжелый, теплый от солнца сверток в сумку. Он тянет плечо. Эта тяжесть кажется мне… правильной. Наконец-то я несу что-то настоящее, а не очередной список задач в голове.

Дома я первым делом протираю его влажной салфеткой. Стираю чужую пыль, чужие отпечатки. Запах старого пластика и остывшего металла заполняет мою стерильную кухню. Я ставлю его на стол, и он смотрится на фоне моей белой икеевской мебели как пришелец. Артефакт.

Я долго не решаюсь его включить. Хожу вокруг, завариваю чай, который остывает на столешнице. Это похоже на первое свидание, на котором ты боишься начать разговор. А что, если внутри — пустота? Та самая, «почищенная». И я просто купила кусок пластмассы. А что, если нет?

Наконец я нажимаю на кнопку включения. Она поддается с глухим щелчком. Ноутбук несколько секунд молчит, а потом внутри что-то оживает. Кулер начинает гудеть, как вздыхающий во сне старик. Медленно, с натугой. На экране появляется пиксельная заставка какой-то забытой операционной системы. Синий цвет, такой глубокий и успокаивающий. Не современный, кричащий интерфейс, а тихая, безмолвная синева.

Рабочий стол.

Он почти пуст. Действительно почистили. Кроме корзины — один-единственный ярлык. Иконка в виде черного кристалла. «Obsidian». Я знаю эту программу. Это текстовый редактор, «второй мозг», как его называют. Место, где люди строят цифровые сады из мыслей, связывая идеи и заметки в единую сеть. Почему его оставили? Забыли? Или это единственное, что нельзя было просто так удалить, не разрушив что-то важное?

Сердце колотится. Я подвожу курсор к иконке. Двойной клик.

Программа открывается не на пустой странице. Слева — панель с папками. Структура. Скелет чужого сознания.

> Хранилище: /MIND_ARCHIVE

— /00_INBOX

— /01_PROJECTS

— /02_AREAS

— /03_RESOURCES

— /04_ARCHIVE

— /JOURNAL

Я смотрю на эти названия. Они как главы ненаписанной книги. INBOX — для входящих мыслей, сырой материал. PROJECTS — то, над чем он работал. AREAS — сферы жизни: здоровье, финансы, отношения? RESOURCES — чужие знания, статьи, книги. ARCHIVE — то, что уже неактуально, но жалко удалить. И… JOURNAL. Дневник.

Внутри каждой папки, я вижу это по маленьким стрелочкам, есть еще файлы, еще уровни. Целая вселенная, аккуратно каталогизированная и уложенная в цифровые ячейки. Но я не кликаю дальше. Не открываю ни одной заметки.

Это кажется неправильным. Неприличным. Как читать чужое письмо, найденное на улице. Моя внутренняя отличница, та, что боится нарушить правила, кричит: «Закрой! Это не твое!». Это слишком личное. Слишком интимное. Это не просто файлы, это оцифрованная душа. Человек строил этот архив для себя. Создавал копию своего «я», чтобы не потеряться, чтобы упорядочить хаос в голове. А теперь его нет, а копия осталась.

Я закрываю программу. Щелчок мыши звучит в тишине оглушительно.

Экран снова показывает почти пустой рабочий стол.

Я откидываюсь на спинку стула. В комнате сгущаются сумерки. Ноутбук тихо гудит, его старый жесткий диск едва слышно поскрипывает, словно что-то переваривая. Я чувствую себя так, будто стою перед запертой дверью в чужой дом. У меня есть ключ, но я не решаюсь его повернуть.

«На потом», — шепчу я сама себе. Отложу это. Как откладываю собственную жизнь, надеясь, что когда-нибудь наступит идеальный момент, чтобы начать жить по-настоящему.

Я выключаю его. Экран гаснет, и на секунду в черном глянце я вижу свое отражение. Бледное, с большими глазами. И мне кажется, что за моим плечом стоит еще кто-то. Тень. Призрак из машины.

Ноутбук больше не кажется мне просто вещью. Он лежит на столе, как молчаливый собеседник. Внутри него — голос, который пока не прозвучал. И я впервые за долгое время чувствую не только одиночество, но и странное, пугающее предвкушение. Будто я купила не старый компьютер, а билет в чужую память. И теперь мне решать, отправляться в это путешествие или нет.