Цвет ночи. Тёмная лазурь

Кровь Оливии пахла одуряюще, даже когда начала сворачиваться.

Отмывая ее от пола и ножа, Эрика на полном серьезе дважды вынуждена была всерьез сдержать себя от того, чтобы попробовать.

В этом желании, слишком похожем на отчаянную агрессивную потребность, не было ничего здорового, и объяснено оно могло быть лишь не в меру сильным впечатлением, произведенным увиденной картиной.

Слишком сильным.

Эта настойчивая тяга мешалась со злостью, растерянностью… Испугом.

Собственный постыдный и недопустимый страх путался с чужим – она была почти уверена, что не успела, не досмотрела, не просчитала.

Страх отступил лишь после того, как она лично убедилась в том, что Лив жива. Она дышала глубоко и часто, как будто спала. Даже кровь, вытекавшая из пореза, остановилась, на глазах превратилась в тонкую темнеющую корку.

Отдраивая пол, – по странным образом сложившейся традиции, что-то в этом доме мыла и драила оан уже регулярно, – Эрика старательно не думала о том, что человек не должен, просто в силу естественных физиологических причин не может восстанавливаться так быстро.

Оливия выглядела, вела себя, ощущалась на уровне восприятия как обычный человек. Одарённый, особенный, но не настолько, чтобы превосходить возможности своего тела.

Тем не менее, миссис Мердок спала глубоким, крепким сном, и только возникшая от кровопотери бледность выдавала подлинную его причину.

Создавалось впечатление, что даже стены, каждая складка ткани в опустевшей спальне провоняли затхлостью, болезнью и поселившейся здесь смертью. Убедившись в целостности рамы, Эрика открыл настежь оба окна, выстуживая помещение, как выстуживала свою квартиру относительно недавно.

Помогало примерно в той же степени.

Этот запах не ассоциировался у нее с Зейном, даже больным и немощным. И уж тем более, он не имел никакого отношения к Зейну, чудесным образом исцелившемуся и не придумавшему по этому поводу ничего лучше, чем без объяснений сбежать через ближайшее окно.

“Иногда она принимает решения, причины которых лучше не объяснять”.

Смывая эту вонь и кровь уже с себя, Эрика старалась не думать о том, как сильно хотела бы получить какие-то объяснения.

Судя по отдаленным приглушенным звукам и дыханию, различимому в коридоре, Кэт осталась с матерью, а щенок плескался в душе.

Мердок, как и ожидался, обнаружился за кухонным столом в одиночестве. Книги исчезли, и профессор сидел спиной к двери, держа в одной руке сигарету, в другой бездумно вертя телефон.

“Что она сделала?”, “Почему именно сейчас?”, “Какого черта ни ты, ни я об этом не знали?”, – ни один из этих вопросов Эрика так и не задала, увидев его профиль.

Джон поднял голову только когда она с коротким вопросительным кивком остановилась напротив, предусмотрительно по другую сторону стола.

– Алиса родила, – он отложил телефон экраном вниз, задумчиво побарабанил по нему кончиками пальцев.

Эрика осеклась, откровенно не понимая, а после отодвинула для себя стул.

– Ее сестра?

– Она ей не сестра.

Она с трудом сдержала злую усмешку и велел себе не гадать, какая новость будет следующей.

– Лив говорила…

– Что еще она должна была говорить, видя тебя впервые в жизни? – Мердок снял очки и потер глаза пальцами, словно разгонял в них туман. – Две девочки со схожим составом крови в одном приюте. Это проще всего объяснить историей в духе индийского кино о потерявшихся сестрах, но я склонен полагать, что их родство несколько иной… природы.

Они оба уходили от темы, и уход этот был настолько на грани той интимной близости, которую Джон позволил себе немногим раньше в беседке, что его стоило поддержать. По крайней мере, пока.

– И ее муж в действительности не псих?

Джон, наконец, посмотрел на нее прямо, и Эрика в очередной раз отметила, какие странные у него глаза. И снова упустил ту единственную ассоциацию с ними, которая напрашивалась, но не желала пока быть сформулированной.

– Если ты любишь голливудское кино, возможно, имя Ральф Паркер тебе о чем-то скажет.

Вот теперь она рассмеялась, не сдерживаясь, хотя веселья в этом смехе и было мало.

– Да, я видела. Своеобразное зрелище…

– После десяти минут общения с ним Зейн спросил Лису, не могла ли она выбрать для себя кого-то более вменяемого, – Джон пожал плечами и затушил наполовину истлевшую сигарету.

– Если так, уверена, в конечном итоге они пришли к полному взаимопониманию.

– Напрасно иронизируешь, они и правда неплохо общаются. Как выяснилось, Ральф кое-чем ему… обязан.

Он все же попытался улыбнуться в ответ. Эрика коротко, но выразительно хмыкнула, давая понять, чтобы больше так не делал, особенно в присутствии дочери.

– Что ж… Поздравляю. Лив говорила, что они ждали ребенка.

– Да. Теперь у меня есть племянник по имени Чарли, – отозвался Мердок с такой интонацией, что, припомнив детали предыдущего разговора с его миссис, Эрика решила больше ни о чем не спрашивать.

Секунды убегали, тишина начинала становиться тяжелой, и следовало бы вернуться к главной теме, пока…

Она оборвала собственную мысль, вначале услышав шаги, а секунду спустя и увидев Дэна.

Щенок остановится в коридоре, не решаясь сунуться в кухню.

Влажные, наспех высушенные полотенцем волосы, знакомые уже драные летние кеды и все еще напрашивающийся на то, чтобы быть немедленно отправленным на помойку, рюкзак на плече.

Впервые за двести пятьдесят лет своей Вечности Эрика усомнилась в том, что у вампиров не может болеть голова.

– Дэнни? Что случилось? – Мердок мгновенно надел очки, будто закрылся, и развернулся всем корпусом.

Пацан выглядел погано. Казался еще более тощим и облезлым, чем в тот вечер, когда набрался наглости явиться сюда, и против воли это наводило на мысли о том, как долго он продержится за дверью.

Эрика мысленно пожелала ему провалиться на месте.

– Ничего, просто… Мы договаривались, что я останусь здесь, пока буду ему нужен. Больше такой необходимости нет, так что мне пора.

Уверенности в его голосе не было ни на йоту, и эти сомнения она чувствовала, знала слишком хорошо. Пацан обращался в первую очередь к хозяину дома, хотя и не верил всерьез, что его отпустят так просто.

С одной стороны, опасался он, зная законы и обычаи Туманных Земель, вполне разумно и справедливо. С другой… С другой Эрике в последние дни было просто не до него.

Продолжавший скользить по Дэну задумчивым взглядом Мердок, судя по движению мышц шеи и спины, рассуждал примерно так же.

Ветер за окном усиливался, и Эрике очень захотелось поморщиться от обилия мыслей в собственной голове.
Она могла быть тысячу раз права, напоминая себе, что Зейну в нормальном его состоянии защита и охрана не нужны, но само это состояние было слишком под вопросом. Равно как и степень его собственной вменяемости.

– Дэн, пожалуйста, не сейчас, – Мерок в конце концов ответил, и ее почти ударило под дых тем, как сердце пацана забилось чаще. – Никто из нас не в состоянии рассуждать здраво, к тому же, скоро начнётся дождь. Сегодня останешься здесь, дальше подумаем.

Спорить с профессором он не смел, вместо этого решился наконец поднять взгляд на Смотрящую.

Эрика демонстративно отвернулась, глядя в окно, как будто проверить разговоры о погоде было делом безотлагательным.