Цветы для Эл...

Смена Джека уже подходила к концу. Он успел изрядно пропотеть в костюме Санты и несколько переживал, что дети начнут чувствовать запах его пота. Может ли от Санты нести потом? Что он должен сказать ребёнку, залезшему ему на колени, если тот вдруг спросит: “Санта, почему ты такой вонючий?” Что ответить? “Извини, дитя, это я пропах потом оленей, которые тащили мои сани сюда от самой Лапландии!” Так, что ли?

Но пока всё было нормально. Дети либо не замечали запаха, либо им было всё равно, лишь бы вытребовать у Санты обещание исполнить их желания. Дети сменяли друг друга, то взбираясь на колени Джека, то спрыгивая, словно суетливые муравьи, а их гружёные пакетами с покупками родители кружились вокруг, фотографируя своих чад на камеры смартфонов. Супермаркет был наполнен праздничной суетой, будто улей трудолюбивых пчёл: всё гудело, двигалось и мелькало перед глазами блеском ламинированных пакетов, множащимся в отражениях.

Джек не любил суету, как не любил и находиться подолгу в людных местах, но подработка Сантой ему нравилась. В Рождество люди стараются быть идеальными. И если уж иметь дело с людьми, то лучше всего - в Рождество. Так что Джека не сильно напрягала такая работа, тем более что и платили неплохо. В другое время люди злы, торопливы, раздражительны, грубы… Но сейчас перед ним мельтешили сотни и тысячи людей, однако не было столь знакомого ему гнетущего давления толпы отчуждённых друг от друга людей.

“Почему каждый день не может быть праздником?” - Иногда задумывался Джек. - “Разве в Рождество мы все вдруг становимся разумнее и богаче? Или просто настолько не любим работать и радуемся долгожданному отдыху? Что прежде всего делает праздник праздником?” Джек нашёл для себя ответ на эти вопросы. Сидя в красно-белом костюме с бородой и общаясь с детьми, он понял, что в Рождество у людей притупляется чувство собственного превосходства, собственной исключительности, что позволяет влиться в некий общий поток радости. Это что-то вроде опьянения, впадения в детство. Может быть, потому Руссо и считал, что человек по природе добр, а испортила его цивилизация, что сам Руссо задумывался над феноменом праздника как над неким ретроспективным чувством, возвращением к корням?

– Санта! - Закричал вдруг Джеку в ухо пухлый мальчик, забравшийся ему на колено. - Я хочу большую машину! Чтобы я мог в неё сесть и крутить педали!

Тут мальчик изобразил, болтая ногами, как он будет крутить педали, а руками он старательно выкручивал из стороны в сторону воображаемый руль.

– Хо-хо! - Джек попытался изобразить типичный смешок Санты, что, несмотря на обилие практики, всё равно, как он считал, всё ещё получалось у него фальшиво. - Я столько раз уже слышал это желание, что, кажется, после Рождества у нас будут пробки не только на дорогах, но и на каждом заднем дворе! Хо-хо-хо!

Ребёнок шутку не понял, но всё равно заулыбался, видя, что взрослые смеются. Но один из взрослых, мужчина в поношенной куртке, пока мальчик не видит, явно искал глазами взгляд Джека, и, когда Джек на него посмотрел, тот испуганно и виновато замотал головой. Классический случай. Именно в такие моменты работа Санты становилась творческой и требовала некоторого мастерства импровизации. Нужно было не обидеть ребёнка, но и не давать ему ложных надежд.

– Знаешь, мальчик, - многозначительно обратился Джек к замершему в ожидании на его коленях ребёнку. - Большая машина - это большая ответственность!..

“Ну, дядя Бен, куда-то тебя не туда понесло…” - подумал Джек, но продолжал:

– У твоего отца ведь тоже не сразу появилась большая машина, верно? Ему ради неё пришлось вести себя хорошо не один год, и даже не два… Помощники Санты, эльфы, записывали все его поступки в кредитную историю… Я увере…я знаю, что ты вёл себя хорошо! Ты хороший мальчик! Но ничто не красит хорошего мальчика больше, чем терпение. Видишь ли…у Санты не очень много машин. Многие эльфы, которые их делают, тоже заболели коронавирусом… Пожалей их. Ты же видишь, как многим взрослые жертвуют, чтобы помогать тем, кто болеет? А ты ведь тоже уже совсем взрослый, так ведь? Я обещаю, что подберу для тебя самый лучший подарок из тех, что смогут сделать мои помощники. Но даже если это будет не большая машина, то это всё равно будет большой подарок большому мальчику, который переживает за эльфов и заботится о них. Мои помощники будут тебе благодарны, и в следующий раз непременно вспомнят о твоей доброте и скажут: “О, это тот взрослый мальчик, который за нас переживал и не капризничал из-за машины, чтобы мы могли спокойно вылечиться? Вот ему тогда ещё кое что от нас!”

Закончив свою затянувшуюся речь, Джек был вполне доволен собой. Он взглянул мальчику в глаза. У того на лице замерла странная эмоция: он явно был в замешательстве и ничего из сказанного Джеком не понял, но улыбка так и застыла на его губах, словно щёки ему свело судорогой. Через секунду к нему подскочил отец и снял мальчика с колен Санты, не забыв, впрочем, сказать спасибо.

Очередь из детей замерла. Казалось, что всем вдруг стало стыдно просить подарки у больных эльфов. Джек, оглянув людей вокруг, старательно заулыбался во весь рот, но это не особо было заметно из-за скрывавших его губы усов. И тут он заметил, что дети перед ним косятся куда-то в сторону. Он повернулся и увидел сбоку от себя глупо улыбающегося парня лет двадцати, которого под локоть держала женщина в возрасте, пытавшаяся мягким напором тянуть его за собой подальше от Санты и толпы детей. Когда женщина увидела, что Джек обратил на них внимание, она тихо и виновато стала извиняться:

– Простите, пожалуйста! Мы уже уходим. Извините, ради бога. Пойдём, Чарли. Пойдём. Не упрямься, ну же…

Но Чарли стоял как вкопанный, словно статуя с высеченной на века туповатой улыбкой младенца. Да он и весь был похож на младенца: толстый, неопрятный, с пятнами на частично заправленном свитере. Он был умственно отсталым.

– Хо-хо! - Уже по привычке выпалил Джек. - Что, парень, тоже хочешь загадать Санте желание?

Улыбка Чарли стала ещё шире и глупее. Кажется, он пришёл в совершенный восторг. Он глядел на женщину, что всё пыталась его увести за собой, и не понимал, чего она от него хочет. Он будто ждал от неё какого-то разрешения, но она всё тянула его за руку и виновато скрывала лицо от глазевших на неё и на Чарли детей, стоявших кругом.

Джеку стало немного стыдно за вылупившихся на дурачка детей, будто пришедших в цирк посмотреть на дрессированного слона. Чарли же вызвал в нём умиление и жалость, и чтобы эту жалость подавить, он решил действовать. Ему захотелось всем показать, что всё в полном порядке, что так и надо, что Рождество - для всех. И пусть никто не уйдёт обиженным!

– Чарли, это твоя мама? - Спросил у парня Джек, указывая кивком головы на женщину, что тянула того за руку.

– Ма-ма! - По слогам и с большим удовольствием произнёс Чарли, усердно кивая.

– Мэм! Не сдерживайте радость сына! Куда вы его волочите от Санта Клауса? У него же явно подготовлено желание! Так ведь, Чарли?

– Желание! Гы-гы! - Чарли плохо выговаривал слова, так что у него получилось скорее “жевание”, но счастью его не было предела. Он стал чуть раскачиваться на месте от нетерпения и, подняв руки к груди, по-младенчески сжал их в кулаки.

Мать растерянно смотрела то на сына, то на Джека. Ей определённо не нравилось, что к ним с Чарли было приковано так много внимания. Она явно привыкла к скрытной стыдливой жизни и выходила с сыном в публичные места лишь в исключительных случаях.

Джек слегка развернулся в сторону Чарли и похлопал себя по колену, приглашая того присесть. Чарли в миг оторвался от руки матери, как волкодав, которого держали на шнурке. Джек не ожидал от парня такой прыти, но передумать не успел. “Килограммов сто!” - Мелькнуло у него в голове, когда Чарли беспечно плюхнулся на его колено. Мать Чарли ахнула и машинально прикрыла руками рот.

– Всё в порядке, мэм! - Прокряхтел Джек, стараясь, насколько это возможно, занять более устойчивое положение в кресле. – Санта ещё в неплохой форме!

Джеку было чуть за пятьдесят, и он был довольно крепким мужчиной, но всё произошло так неожиданно, Чарли был так стремителен в своей неукротимой радости, что сперва Джеку даже показалось, что он больше не чувствует своей ноги. Но вскоре нога пришла в норму и как будто адаптировалась к внезапной нагрузке. Да и грех было жаловаться, ведь он сам пригласил парня сесть. Правда, он рассчитывал, что Чарли окажется поделикатнее.

– Чарли, скажи Санте: ты хорошо себя вёл в этом году?

– Дыа!

Джек чувствовал себя неловко с этим большим ребёнком на коленях, но всё же радовался от того, что поступает правильно. Он даже немного гордился собой, что вот люди, скрывая брезгливость, смотрят, как он нянчится со взрослым мужчиной, от которого, быть может, нужно просто держаться подальше. Но Джеку хотелось всем показать истинный Дух Рождества.

– Что ж, Чарли, если ты правда вёл себя хорошо (а мои помощники обязательно это проверят!), - тут он шутливо погрозил Чарли пальцем, что получилось не очень явно из-за варежки, - если ты правда хорошо себя вёл, то можешь шепнуть Санте на ушко, какой подарок ты хотел бы найти под ёлкой!

Чарли вновь радостно заёрзал на колене Джека и несколько раз оглянулся на мать. Та стояла, уткнув взгляд в пол, и просто как будто ждала, чтобы это поскорее закончилось, и можно было уйти с сыном домой.

Джек смотрел на Чарли и пытался угадать, чего же может пожелать этот большой ребёнок. Воздушный шар? Нет, слишком сложно. Наверняка он назовёт что-то обыденное. Скорее всего он даже просто повторит чужое желание. Машина с педалями? Игровая приставка? Квадрокоптер? Нет, это тоже сложно, он же даже не сумеет воспользоваться ничем из этого. Впрочем, вряд ли он понимает, чем из услышанного он может воспользоваться, а чем нет. Он же может просто повторить, потому что какой-то другой мальчик или девочка захотели этого. Но если так подумать, то и те, другие мальчик или девочка, тоже выбирают для себя подарки по этой логике. У одноклассника появилась крутая игрушка, все захотели с ним дружить и играть - значит, мне тоже такую надо. Типичная логика ребёнка. Да и только ли ребёнка? Если сажать себе на колени так же каждого взрослого в торговом центре, то чем они будут лучше? Чего они хотят? Дорогую машину, как у соседа, шикарное платье, как у подруги, кучу денег, как у начальника… Миметическая теория… Кто об этом писал?

– Хотю ветощки! - С трудом проговорил Чарли прямо в ухо Джеку.

– Что, прости?

– У мисс Элли очень кас-с-с…сивые ветощки!

Джек нахмурил брови, ничего не понимая.

– Цветочки, - скромно подсказала мать Чарли. Она совсем залилась краской от смущения и не знала, куда себя деть. - Мы проходили мимо цветочного магазина… Он подружился с продавщицей, - тут она даже невольно улыбнулась, но сразу спрятала улыбку, будто стыдясь её. - И ему понравились цветы… Он хочет цветы.

– Цветы? - Изумился Джек. – Что ж, понимаю тебя. Зимой и правда не хватает цветов. Но это не проблема. У тебя ведь дома тепло, не так ли? Ты мог бы устроить там целую оранжерею! Но за цветами надо ухаживать. Ты умеешь ухаживать за цветами?

Последний вопрос Джек задавал нарочито серьёзным тоном и успел пожалеть об этом. Чарли испугался такого экзамена и растерянно посмотрел на мать, ожидая помощи.

– Цветы имеют обыкновение вянуть, Чарли, - на этот раз тон его матери был настолько виноватым, словно это из-за неё вянут цветы. Ей очевидно не терпелось уйти, а Чарли вдруг скорчил такую мину, будто вот-вот заплачет.

Джеку не понравилось то, какой мрачный оборот приняла ситуация. Надо было выпутываться.

– Но вовсе не все цветы вянут, Чарли! Есть цветы, которые не вянут! Никогда! Представляешь? - Для этих слов он соскрёб со стенок своей души все остатки радости, чтобы только взбодрить раскисшего Чарли. Это сработало. Кажется, настроение этого умственно отсталого паренька могло меняться на диаметрально противоположное за долю секунды.

– Ага! Ага! - Чарли глухо захлопал в ладоши и вновь оживлённо заёрзал по ноге Джека.

– Другое дело, парень! Хочешь себе такой волшебный цветок, который будет цвести всегда?

– Ага! Ага!

– Я подарю тебе его! Хочешь - прямо сегодня? Тебе даже не придётся ждать до утра! Хочешь?

– Да! Хотю! - Чарли неуклюже засмеялся, и его лицо буквально залило светом радости.

– Мэм, - обратился Джек уже к матери Чарли. - Не могли бы вы назвать адрес, где вы с Чарли живёте? Я прилечу к вам на своих санях с волшебным цветком. Ты же откроешь Санте, Чарли?

Чарли довольно закивал головой, а Джек выжидательно смотрел на его мать. Та замялась, и глаза её не находили себе места, то бегая по окружающим её людям, то вновь утыкаясь в пол. Пауза затянулась, и тогда она выпалила каким-то вдруг охрипшим голосом:

– Гордон-стрит, тридцать три…

– Отлично! - Воскликнул Джек. - Обязательно выкрою время в своём плотном рождественском графике, чтобы зайти в гости к такому хорошему малому, как Чарли!

Ещё пару минут он умасливал слабоумного паренька у себя на коленях всякой весёлой болтовнёй, какой обычно развлекают маленьких детей, и вскоре Чарли наконец поддался настойчивости матери и позволил себя увести. Джек ещё не успел проводить их взглядом, как к нему на колени уже взобрался очередной ребёнок с очередным желанием.

Оставшееся время Джек отработал, постоянно думая о Чарли. Другие - “нормальные” - дети уже будто были ему не интересны, и он просто рутинно их выслушивал, отвечая шаблонными фразами. Он не чувствовал себя Сантой, когда эти дети чего-то от него требовали, рассказывали, как хорошо себя вели и какие добрые дела совершали. Он не чувствовал, что дарил им радость и ощущение чуда, предвкушения волшебства. Но Чарли - другое дело. Он словно раскрыл в Джеке что-то, ради чего только и стоило работать Сантой. Хоть Чарли и не был уже ребёнком по возрасту, в нём было гораздо больше детства, живого, невинного и по-хорошему наивного детства, чем в тех, кто обычно протирал Джеку колени своими мелкими задами.

Джек заметил, что дети даже стали ему вдруг неприятны и лицемерны. И в самом милом ребёнке с тонким ангельским голоском он видел что-то обманчивое и неискреннее. Святая же простота Чарли не могла обмануть, не была на это способна, и за это Джек уже, кажется, любил его.

Закончив с работой и переодевшись вдали от детских любопытных глаз, Джек поспешил найти подарок для Чарли. Он твёрдо решил, что пойдёт и подарит Чарли цветы. Волшебные. Которые не вянут.

Ему удалось в последний момент перед закрытием магазинов купить маленький букет искусственных цветов в вязаной вазочке. Полки магазинов были уже пусты, так что Джек посчитал большой удачей и знаком судьбы то, что он смог найти и получить то, что искал. Казалось, звёзды благоволят ему.

“Так и сам на старости лет поверишь в чудеса!” - Весело подумал Джек. Ему казалось, что сегодня он самый добрый, щедрый и чуткий человек на земле, и все святые смотрят на него и освещают ему путь, помогают и благословляют.

Он нашёл в интернете адрес, который ему назвала мать Чарли, и уже подходил к нужному дому, поглядывая на карту в смартфоне. Это было недалеко. Джек шёл, довольный собой, и улыбался прохожим, поздравляя их с Рождеством. Снег глухо хрустел под ногами, и терпкий холодный воздух будто обновлял тело изнутри. Дома с обеих сторон улицы игриво перемигивались друг с другом огоньками гирлянд, а участки перед ними радовали глаз праздничным убранством. Тут и там поблёскивал хрусталём лёд, инкрустированный в снежный фарфор.

И вот Джек был уже на месте. Сперва он побоялся, что никого не обнаружит дома, но теперь с удивлением смотрел на человеческие тени в окнах, танцующие на шторах. Он почему-то представлял себе, что мать и сын будут тихонько сидеть у камина, разговаривая или читая Диккенса, или есть имбирное печенье перед телевизором… Но в этом неожиданно большом доме явно полным ходом шла вечеринка, вторгаться на которую Джеку уже совсем не хотелось. Он почувствовал укол разочарования и поймал себя на мысли, что считал себя спасителем, сердобольным волонтёром, которого с нетерпением ждут, как рождественского ангела. Это было очень эгоистично, так что он прогнал эти мысли и постарался вновь настроиться на правильный лад. Когда людям хорошо и без него, особенно тем, кого он жалел, его это должно только радовать. Именно такой должна быть реакция нормального человека. Нет - ХОРОШЕГО человека.

Джек вдавил пальцем дверной звонок. За дверью шумела ритмичная музыка, сквозь которую прорезалось щебетание звонка. Джек ждал, теребя в руках холодный пластик искусственных цветов. Спустя минуту дверь открыл мужчина лет сорока, на голове которого был ободок с маленькими оленьими рожками.

– Приве-е-ет! - Протянул тот задорно, словно увидел старого знакомого. - С Рождеством!

Он с любопытством уставился на Джека, но в его лице не читалось и нотки недоумения или недоверия. Казалось, Джек может просто улыбнуться - и мужчина впустит его внутрь как долгожданного гостя.

– Хо-хо-хо! - Вырвался вдруг из Джека его дежурный смех Санты (он очень разволновался, но тут же взял себя в руки). - С Рождеством! А могу я увидеть Чарли?..

– Чарли? - С сомнением спросил мужчина в дверях. – Какого именно?

– Ну…особенного парня. С солнечной улыбкой и добрыми глазами… - Джек определённо не был готов к такому повороту событий, так что уже совершенно растерялся и не знал, что говорить. - Он ещё был с матерью сегодня в торговом центре…сидел у Санты на коленях и…он ещё подружился с продавщицей в цветочном магазине…

Джек чувствовал на своих губах нелепую улыбку, которую не мог сдержать и которой будто извинялся за что-то. Мужчина же напротив чуть нахмурил брови, словно пытался что-то вспомнить, но не мог.

– Боюсь, я не понимаю, о ком вы, - снисходительно ответил мужчина, тоже широко улыбаясь в ответ. Но это была другая улыбка, улыбка утешения, мол, не переживай, дядя, найдётся ещё твой Чарли.

Всё время, пока продолжался этот неловкий разговор, Джек краем глаза видел, как за спиной открывшего ему дверь мужчины снуют люди, смеясь и готовясь к чему-то. Там явно не было ни умственно отсталого Чарли, ни его застенчивой матери. Это был не тот дом. Мог ли он ошибиться?

Нет, это была не ошибка…

И Джек всё понял. С резкой и жгучей болью его полоснуло лезвие стыда. В голове закрутились флешбеками события, случившиеся в торговом центре. Неожиданно в новом свете он увидел застенчивость матери умственно отсталого паренька, которая тихо произносит их адрес.

Она солгала. Теперь это стало ясно как день. Она испугалась…

– Простите, - еле слышно проговорил Джек. Теперь уже он вёл себя так, как вела себя мать Чарли там, в торговом центре. Он чувствовал себя болваном, выставленным на витрину перед толпой зевак. – Я, кажется, ошибся. А у вас есть дети?

– Да, у меня дочка.

– А как её зовут?

– Эл. Элли.

– Эл? - Переспросил Джек с некоторым удивлением. Он не ожидал, что мужчина так запросто ответит ему, но в Рождество, видимо, люди готовы быть искренними и больше доверяют другим. – Тогда пусть это будет скромный подарок для неё. Цветы для Эл.

И Джек протянул мужчине пластмассовый букет, ещё раз поздравив того с Рождеством. После чего Джек развернулся и на деревянных ногах пошёл прочь.

“Глупо, глупо, глупо! Идиот!” - Твердил он про себя. – “Как я сразу ничего не понял?! А ещё представлял себе, как мне будут благодарны! Уже видел её слезящиеся благодарные глаза и его широкую добрую улыбку. Думал, что я благодетель! Добряк! Настоящий Санта, мать его, Клаус! А ведь я вовсе не хотел делать добро, не хотел делать кого-то счастливым. На самом деле я просто сам хотел казаться себе героем, хотел осчастливить себя, а не их. Да, именно так, если быть честным! Это лишь игра в доброту за счёт чужого несчастья. Не бывает добра без зла, да? Да я просто чёрствый сухарь! Должен был сразу понять и не устраивать цирк! А что теперь думает обо мне этот мужик? Случайный тип с улицы спросил, как зовут его дочь и передал ей цветы! Подумать только! Он теперь решит, что я какой-нибудь педофил… Что он сделает с этим дурацким пластиковым букетом? Я бы выбросил. Кто будет передавать дочери такую дрянь от какого-то человека с улицы? Надо было самому выбросить эти чёртовы цветы! На кой хрен я вообще решил их отдать, да ещё и его дочери?! Боже, голова совсем у меня не работает, когда я чувствую себя не в своей тарелке… Не мне жалеть таких, как Чарли, я же сам умственно отсталый. Да Чарли гений в сравнении со мной! За его действиями никогда не скрываются тайные мотивы, неясные даже ему самому. Он искренний и непосредственный. А так называемые нормальные люди вечно лгут, даже самим себе. Как же всё отвратительно! И все отвратительны. И я отвратителен. Если бог есть, то он умственно отсталый. Только тогда его можно любить, не смотря ни на что...”

Джек быстро шагал по утоптанному снегу, блестевшему в холодном свете луны, и звёзды, как застывшие снежинки, глупо улыбались непонятной земной суете.