Цыганка ночь

Там, где багровый поцелуй заката алеет на губах горизонта, и уставший вечер, бросив прощальный взгляд на мир, тихо нашепчет свои дела грядущему дню, фиолетовые сумерки, точно робкие школьники, смиренно уступят трон черноокой ночи. Небесный свод расцветёт мириадами звёзд, а среди алмазного великолепия, словно зацепившись за кисею облачков, мерцает изящный золотой полумесяц. Эта небесная серьга, кажется, сорвалась с ушка молодой красавицы цыганки, той, что на привокзальном перроне непременно обманет зазевавшегося пассажира — обманет или украдёт его сердце.

Ночь. Привокзальная Улица. Погасшие фонари и мёртвая вывеска «Аптека». Ни души. Лишь лай собак и затихающий перестук колёс скорого поезда «Ульяновск – Москва».

Взглянешь в небо в тщетной попытке раствориться в бескрайней глубине, скрыться от мирской суеты — и вдруг словно оказываешься унесённой отбойным течением жизни в бездонный бурный океан.

На месте алой феерии заката теперь царит бархатная чернота. Звёзды-алмазы вспыхивают на тёмном холсте неба. Их свет дрожит и мерцает в ночной влаге, словно живые искры. Тонкий серп луны, уже бледный, висит низко над горизонтом, напоминая о хитросплетениях судьбы и обманах, что таят в себе тёмные ночи.

Или присядешь на старую скамью, украшенную чугунными звёздами с серпом и молотом, у вокзала со спящим в граните молодым Лениным, наклонишься и упадёшь навзничь, заглядевшись в бездонную душу вселенной. И тогда ковш неизбежности саданет безжалостно в самое темя: «Не лезь — опасно», — а морок накроет уютным пушистым одеялом.

Оттого тишина станет настолько глубокой, что можно услышать, как земля дышит, как потрескивают засохшие листья под подошвами редких прохожих, как в древней «сталинке» одинокий дед нажмёт кнопку на бачке унитаза и смоет свой прожитый день. Но улица пуста. Только глухой стук железнодорожных колёс, рвущихся в бесконечность, нарушает величественную тишину ночи. Лай собак — то приглушённый, то резко прорывающийся сквозь тишину — рисует призрачную картину жизни, скрытой за пожелтевшими, треснувшими от времени стенами домов.

Холод уже проник в воздух, но земля всё ещё бережёт дневное тепло, создавая обманчивую иллюзию его продолжения. Каждая неровность дороги, каждый камешек, каждая тень ощущаются под ногами — словно сама ночь делится своими тайнами через эти едва заметные знаки. Даже дыхание становится зримым, выводя тонкие иероглифы пара в морозном воздухе.

Небо, усыпанное мириадами звёзд, кажется бесконечно глубоким и бездонным. Млечный Путь, точно река из звёздной пыли, струится от горизонта к неведомым далям, завораживая своей красотой и величием.

Большую Медведицу найти легко — она сияет ярче всех созвездий, словно маяк в безбрежном океане ночи. Порой кажется, что можно затеряться в этой темноте, исчезнуть без следа, стать частицей чего-то большего или вернуться к истокам бытия.

В этой волшебной тишине рождается ощущение полной свободы — свободы от повседневной суеты, от шума и страха перед человеческой глупостью. Эта свобода окрыляет, приближает к бескрайним просторам космоса. Порой кажется, что тело освобождается от земного притяжения и забот, звёзды становятся ближе и крупнее. А молодая вокзальная цыганка, будто сотканная из фантазий и глупых надежд, одним взглядом околдует, погрузит в гипнотический водоворот грёз. Она, пританцовывая, рассыплет на чёрном бархате широкой юбки украденные у человечества драгоценности, самозабвенно купаясь в их мерцающем сиянии...Но в глубине её прекрасных глаз таится печаль: она-то знает, что с первыми лучами зари явится бородатый барон и отнимет все её сокровища, а рассвет беспощадно поглотит остатки сказочной ночи.

Юная Аврора распустит огненные косы, её ослепительный лик резко ударит в глаза, а мрак поспешно скроется, уцепившись за последний вагон электрички. Рассвет причинит почти физическую боль своей неумолимой явью, и всё, что останется от ночи, — лишь воспоминание о том, как легко дышалось под звёздным бархатным небом. Но в кармане души останется дар от бессонной ночи на привокзальной площади — чудеса, пережитые под звёздами. Они будут храниться в сердце, словно бриллиант, утаённый от всех. И ни один бородатый барон не сможет отобрать этот бесценный дар цыганки.

Да будет новый день!