Дача

Дача. Никита хотел бы сказать, что ненавидит ее, но это было бы большим преувеличением. Он просто не любил здесь находиться, но сейчас, из-за экономии, пришлось здесь обосноваться на неопределенное время. Конечно, можно было и к родителям перебраться, но домашние порядки стояли уже поперек горла.

Когда-то давно он проводил на даче все лето с дедом и бабушкой. И если бабушка крутилась на кухне, готовя странные, но очень вкусные блюда из даров огорода, то дед весь день заставлял мальчишку трудиться на грядках, полоть, пропалывать, поливать и окучивать, собирать колорадского жука и еще что-то. А то и к ремонту припрягал. Порой ему казалось, что весь его день проходит вот за этими занятиями, а на прогулки с друзьями остается слишком мало времени. Хотя скорее всего, это просто казалось, так как в веселье время течет быстрее, чем за неприятной работой.

Что бы ни было в прошлом, но полюбить этот дачный участок Никита не смог, даже когда вырос. И он до сих пор не понимал, зачем дед переписал на него этот домик в ближайшем пригороде.

Когда деда не стало, первой мыслью его было продать ненужный ему надел земли. Но потом он понял, что если продаст сейчас, то денег не хватит даже на комнату в общаге. А если у него на руках будут деньги, то он благополучно их спустит в ближайшее время и даже не заметит на что. Брать кредит было дорого, а ипотеку глупо, да и с его стажем ему вряд ли что-то одобрят. Так что домик просто пустовал, но иногда Никита приезжал сюда. Весной пожарить шашлык и привести дом в порядок, летом отдохнуть от квартирной духоты и подровнять заросли травы, чтоб соседи не ругались и не жаловались. А поздней осенью и зимой приезжал проведать как тут все, потопить электрический камин, в надежде что тот даст достаточно тепла хоть на какое-то время.

Неожиданно на его работе грянуло сокращение, и парень, конечно, попал под него. Устроиться на работу с таким же окладом не получалось, а работать за половину привычной зарплаты Никите не хотелось. Деньги подходили к концу, и нужно было платить за аренду жилья. Поняв, что очередной платеж ему просто нечем отдавать, он собрал свои скромные пожитки, вызвал такси и отвез все в дачный домик. Стояло лето, август чуть перевалил за середину. А это значило, что жить здесь вполне можно до самых холодов, а может и до первого снега.

Вернув хозяйке ключи, Никита с грустью оглядел квартиру, которую арендовал уже почти год, и которая стала за этот короткий промежуток времени немного родной, и отправился в дачный домик.

Сначала казалось, что дом не изменился за прошедшее время. Но присмотревшись, становилось понятно, что краску давно не обновляли, и она растрескалась и пропускала воду, от чего, скорее всего, разбухли ставни, и Никита вряд ли сможет открыть окно. Да и сам домик выглядел сиротливо, как будто забытый хозяином пес.

В домике было пыльно и лежали разные вещи, когда-то привезенные родителями или бабушкой с дедушкой из квартиры, уже не нужные, но и выкинуть их рука не поднималась. От всего этого, конечно, стоило избавиться или придумать другое применение, но было лень, да и отсутствие работы добавляло депрессивных ноток в настроение.

Глядя на внутреннее убранство помещения, парень неожиданно для себя улыбнулся. Вот висит картина, которая долго висела дома, и теперь обитает здесь. Вот электроплитка, про которую рассказывала бабушка, что еще во времена ее молодости, когда они с дедом только поженились и жили в общаге, они купили эту плитку, и она много лет верой и правдой служила и не подводила своих хозяев. Или электрочайник. Когда-то давно его купили родители, хотели использовать дома. Но тот так и не прижился, и почти год стоял на кухне и пылился, а здесь его включали каждый день и заваривали ароматный чай с листьями черной смородины или клубники. Диван, который долгое время стоял в их квартире, и на котором когда-то спал маленький Никита. Из пакета выглядывает угол штор, тех самых, что висели в его комнате и может быть висели бы дальше, но безобразно выцвели. Даже радио все так же стояло на полке. В памяти всплыло воспоминание, как просыпаясь по утру маленький мальчик слышал музыку и песни, доносившиеся из старого приемника, и веселый дед делал утреннюю гимнастику, “чтоб кости не задеревенели”, как он говорил. Весь этот маленький домик был наполнен воспоминаниями, с которым не хотелось пока расставаться.

Уборкой заниматься сегодня не хотелось. Никита прогулялся до ближайшего магазина, взял там пару бутылок пенного и, вытащив из домика складное кресло, собирался устроиться с комфортом, чтоб насладиться теплым вечером…

Он и сам не заметил, как уснул, зато заметил, как проснулся, дрожащий в рассветной прохладе и покусанный комарами. Ругнувшись, парень направился в дом, где благополучно проспал до полудня.

Неделя ушла на то, чтоб привести дом в порядок, подобрать варианты отопления на раннюю осень и выкинуть весь хлам, которого оказалось больше, чем выглядело. И вот сейчас, сидя в кресле с чашечкой кофе, парень задумался.

– А ведь правильно дед сделал. Сюда уже почти город дошел, еще с десяток лет, и земля будет стоить в разы дороже, чем сейчас. Да и домик вполне крепкий. Не имея собственного жилья, здесь вполне можно провести какое-то время. Все-таки первая линия, электричество и вода есть. Хоть вода есть!

– Не радовался бы так, - раздался смешок соседа, который подслушал монолог, - Вода здесь только летом есть, на зиму ее перекрывают, чтоб не глубоко зарытые трубы не перемерзли. Осенью придется или с колонки или из магазина таскать. Да и электричество с перебоями бывает, здесь же не живет почти никто, а с первыми морозами и эти “почти” возвращаются домой.

– Спасибо, Санек! - улыбнулся Никита, - что бы я делал без твоих мудрых советов!

Сашка обиделся и ушел ближе к грядке с помидорами, которые он старательно собирал в большое эмалированное ведро. Ребята были знакомы давно, еще с детских времен, но по какой-то непонятной обоим причине недолюбливали друг друга. Хотя, с возрастом так открыто воевать перестали.

Немного поразмыслив о словах соседа, Никита понял, что нужно будет обзавестись генератором, на всякий случай. А то так можно и замерзнуть ночью, если поздней осенью отключат отопление. Да и вообще, учитывая экономию на аренде, нехватающую для покупки комнаты в общаге сумму можно и подкопить, обустроившись здесь.

Еще через неделю удалось найти работу, но перебираться на новую квартиру было лень, да и летом так хорошо на свежем воздухе. У соседки цветут цветы, и их запах поднимает воспоминания детства, проведенного здесь. Да и идя мимо дач, можно наслаждаться красивыми видами яблонь, слив или кустов смородины. Птички поют, и вообще красота.

Единственным неудобством было то, что автобус, на котором парень ездил с работы, останавливался практически с противоположного конца дачной территории, и домой приходилось идти мимо домиков и их зеленых огородов.

Но летом, а потом и осенью, это было скорее приятно, чем раздражающе. Осенью в пейзажах появились желтые и оранжевые нотки, в воздухе стоял запах прелой листвы и опавших яблок, иногда доносился дымок от костра, в котором некоторые дачники по старинке сжигали листья, ботву и плети, отдавшие своим хозяевам урожай.

Но потом пришла поздняя осень, листья облетели, последние растения убрали с грядок. Собрали парники и теплицы на зиму, и дачные участки приобрели другой, совсем не такой приятный облик.

Черная земля, кое-где жухлая листва, домики, казавшиеся не просто черно-серыми в осенней пасмурной хмаре, они стали напоминать Никите о склепах, тех самых, что он раньше видел в фильмах ужасов. Темнело еще не так рано, и возвращаясь в предзакатный час, парню хотелось побыстрее дойти до дома и не смотреть на окружавшие его домушки.

Зима приближалась, и вот уже возвращаясь домой с последними лучами заката, Никите казалось, что эти огненно-красные отблески на окнах и подсвеченные красным закатным солнцем стены домиков выглядят еще более пугающе. Но даже это длилось недолго. Прошло не больше двух недель, и возвращаясь домой Никита уже подсвечивал себе дорогу фонариком на телефоне, а заодно и думал о том, что стоит купить полноценный фонарь для освещения дороги.

И вот сейчас, бредя в кромешной тьме, и выхватывая светом фонаря неясную дорогу, он прислушивался к каждому шороху, к каждому непривычному звуку. Он не хотел этого делать, но получалось как-то инстинктивно. Ему казалось, что то тут, то там скрипели двери или окна домиков, открываясь. Странные чавкающие звуки раздавались издалека, как будто кто-то шел по лужам, периодически немного увязая в грязи.

А потом фонарь выхватил во дворике одного из домов белесую фигуру со страшным лицом. Парень ясно понимал, что ее здесь быть не должно, но фонарем уже светил в другое место. С трудом взяв себя в руки, он направил свет фонаря на то место, где только что стояла фигура, и понял, что мозг просто дорисовал лицо на большом кабачке, лежавшем на скамейке у дома. Там, правда, еще какие-то вещи лежали. Наверное, хозяева просто собирались делать пугало, успокоил себя Никита и пошел дальше.

Наконец он добрался до дома. Сегодня ему было не по себе, даже казалось, что в самом доме что-то не так, но осмотрев все закутки и вещи, парень удостоверился, что это не так.

Расслабиться не получалось, еще и интернет, как назло, сегодня особенно плохо ловил. Поставив девайс на зарядку, парень перевел взгляд на окно и вздрогнул. Ему показалось, что там мелькнула призрачная дымка. Мелькнула и исчезла.

Поежившись и выключив свет, Никита выглянул в окно, но ничего не увидел. Ничего, кроме редких машин, проносящихся по дороге вдоль садов и иногда бросавших в окна свет фар.

Вот сейчас, именно в этот странный момент, он больше всего хотел все бросить и уехать, хоть к родителям, до того момента пока не найдет себе квартиру. Но время уже перевалило за десять часов, и те его точно не поймут, если он вот так среди ночи приедет. Да и вообще, могут не пустить, решив, что он так шутит.

Свет Никита включать не стал. Зато включил обогреватель и, подставив к окну кресло, сел понаблюдать за происходящим на улице, чтоб себя успокоить и наконец спокойно лечь спать.

Он и сам не заметил, как начал придремывать. Раз-другой медленно моргнул, и вот уже закрыл глаза на пару минут. А когда открыл, страшная бело-серая физиономия прислонилась к окну с другой стороны и пе́рила свои красные буркалы прямо на него.

Никита вздрогнул и замер, рассматривая физиономию и пытаясь понять, видит ли его та или нет, и стараясь изо всех сил не начать орать и не разводить панику. Но постояв у окна и осмотрев комнату, страшилище отлипло от стекла и удалилось.

Не прошло и пяти минут, как в дверь поскреблись, как обычно скребется кошка, та самая кошка, что скребется в лотке со страшной силой. Скреблись долго и даже послышалось мяуканье, что, как не странно, не наводило мысли на потерявшуюся кошечку. Никита даже подумал, что после такого точно придется угол двери обивать жестянкой от пивной банки, чтоб не проскреблись насквозь. Он даже сам на себя удивился, вроде такая стрессовая ситуация, а он думает о сохранности двери, а не своей жизни.

Поняв тщетность своих попыток доскребстись до хозяина дома, неизвестный постучал. Наверно, было бы правильнее сказать, что пару раз бухнул ногой в дверь, проверяя ее на прочность. Но Никита пытался себя успокоить тем, что это ему просто кажется в полудреме. Наконец отмерев и придя в себя, он попытался найти, чем бы ему обезопасить себя. Но в домике ничего не было, разве что шеф-нож, который он купил себе еще пару лет назад и с тех пор никогда с ним не расставался, и пачка соли. Откуда-то он помнил, что соль должна отпугивать нечистую силу.
Щедро рассыпав соль у двери и окошка, парень забился в угол, выставив перед собой нож и внимательно следя за окном, которое прекрасно попадало в поле его зрения.

Так просидев до самого рассвета, Никита, наконец, отключился. А когда проснулся, то все еще сидел в кресле у окна. А соли ни у окна, ни у двери видно не было.

Поняв, что это был просто сон, который нарисовало его воображение под действием вчерашней прогулки, парень успокоился и занялся своими делами. Сегодня у него был выходной. И он собирался немного укрепить крышу домика. Позавтракав и подготовив необходимый инструмент, Никита вышел из дома и увидел следы. Это были точно не его следы. Кто-то в грязных сапогах стоял на его пороге. Не просто грязных, а таких, с которых стекало. А еще под окном были помяты засохшие сорняки, которые выполняли роль клумбы, так как что-то там летом все таки цвело.

Никита сначала испугался, но здравый смысл все же взял верх.

– Совсем уже мнительным стал. Или старею уже, на пустом месте проблему нахожу, - сказал он сам себе, - Наверное, председатель садоводства приходил узнать, когда я уеду. Вчера же как раз воскресенье было, вот он и хотел меня дома застать, потоптался во дворе, заглянул в окно и ушел. Может даже где-то записку оставил, да я ночью ничего и не заметил, когда возвращался, - успокаивал он сам себя.

Осмотр крыши не заладился после такого. Хоть реалист в нем и говорил о простом объяснении, но все же где-то глубоко внутри сидел какой-то странный животный ужас. Побродив еще немного вокруг дома, Никита решил, что лучше отдохнуть, книжку какую-нибудь почитать…

Он взял книгу в руки и начал читать с заложенного места. И тут ему пришла в голову идея, что, видимо, сон этот приснился ему после чтения этого произведения, да еще и ночью как-то не по себе было, когда возвращался домой. Вот одно на другое и наложилось.

Ближе к вечеру он все же забрался на крышу, поставил заплатку и решил, что так оно еще пару лет вполне неплохо простоит. А потом, глядишь, и крышу менять придется. Ну, или все же продаст дом, и это будет заботой нового хозяина.

Пока возился с крышей, вспомнил про шторки, которые видел в одном из шкафов. Выкидывать не стал во время уборки, решил, что пригодятся еще. Так вот сейчас, видимо, самый подходящий момент их достать.

Парень растряс пыльную ткань на улице, приладил шторы на окно и завесил его. Критически осмотрел свое творение и остался доволен. Ведь это летом хорошо, когда от природы тебя отделяет только полупрозрачная тюлька. Когда выглядываешь с утра в окно, а там зелень и рассвет, и все из тусклого становиться таким ярким. Порой даже просто за завтраком наблюдаешь, как меняется природа за окном. А сейчас что? Выглянул, еще темно. Из дома выходить, первые зарницы только подсвечивают небо. А домой вернулся, уже темно, и ничего не видно, разве что воображение рисует неясные силуэты из тюльки и бликов в окне…

Сегодня все было спокойно. Да и как ему не быть, вечер Никита провел с друзьями, а домой добрался на такси. Так что минут через пять был уже дома и грел электрический чайник, чтоб заварить себе чаю. Сейчас, правда, не хотелось, но когда он проснется утром, и на столе будет стоять чашка холодного и сладкого чая, он сам себе будет благодарен.

Но напоследок, перед тем как лечь спать, Никита прислушался к странным звукам за окном и приоткрыл шторку. Прямо напротив его глаз расположилась жуткая физиономия с красными, налитыми кровью глазами, кривыми и гнилыми зубами. Страшная рожа уставилась на парня пустыми, беловато-мутными, как у тухлой рыбы, глазами и раззявила пасть в довольной улыбке.

Это было настолько неожиданно и жутко, что в глазах у Никиты потемнело, и он отключился. Чтоб проснуться на рассвете от того, что его всего трясло. Лежа на холодном полу, он так промерз, что зуб на зуб уже не попадал. Страшной физиономии за окном уже не было, как не было и чая в кружке, который он так заботливо себе заваривал.

Проверив электрокамин и поставив его на среднюю температуру, Никита закопался под одеяла, и согревшись, тут же уснул. В следующий раз он проснулся, когда за окном уже рассвело, а в домике было даже жарковато, а не как обычно. На столе стоял ночной чай, неразмешанный сахар в котором превратился в твердый леденец на дне кружки. Половину шторки Никита оторвал, когда падал, держась за нее. И ощущение, что ночное видение было реальным, не покидало его.

Выйдя из домика, он походил под окном, но утренний дождь смыл все следы приходившего.

Постояв на пороге, парень решился позвонить родителям, договориться, что как только снег растает, он тут же от них съедет, а сейчас ну очень надо где-то пожить. Но попытка напроситься к родителям провалилась.

– Никиточка, я же говорила, что ко мне сестра приехала! - тут же ответила мама, - с племянницей, на неделю! Не могу же я их выгнать на улицу? Да и у них билеты уже куплены. Может ты в дачном домике поживешь пока? До этого же ты там жил. Сейчас даже ночи обещают потеплее, я в прогнозе погоды видела, - вопрошала матушка, - Ну это же ненадолго, а потом мы что-нибудь решим. Ты же уже взрослый мужчина! А так, приходи завтра к нам, у нас тут семейные посиделки намечаются!

– Спасибо, мам, но я работаю. Просто нужно было где-то переночевать пару дней, до выходных, - неуверенно ответил парень.

Матушка еще рассказывала о приехавшей сестре с племянницей, интересовалась делами и работой, спрашивала, не собирается ли ее дражайший сын жениться. Хотя Никите казалось, что все эти вопросы просто дань приличиям, и его ответы ее абсолютно не интересуют.

Настаивать на своем приезде он не стал, зато перспектива арендовать койко-место, хотя бы на эту ночь, казалась ему все более и более привлекательной. Но, как говорится, случилась не судьба.

Никита решил дойти до остановки, той что у самого входа в дачный поселок, и сесть там на автобус, который, судя по расписанию, проезжает здесь примерно раз в час. Времени у него много, так как у хостела оказался вполне удобный сайт, и парень смог забронировать себе спальное место. По фотографиям из сайта все выглядело очень прилично, двухместные номера и всякие блага цивилизации обещала хвастливая надпись.

Но когда старенький автобус отправлялся от остановки и набирал скорость, что-то внутри хрустнуло, скрипнуло, и медленно, но верно транспорт остановился у обочины.

– Ну все, приехали! Кому надо вернуть билеты, подходите! - крикнул шофер, насчитывая монеты.

Пару женщин склочной наружности подошли по браниться и забрать свои кровные. Бабульки поругались, что проездной теперь только через минут двадцать будет работать.

– Да вы, бабушки, не переживайте! Следующий автобус все равно через час будет! - “утешил” их шофер.

Никита просто выскочил через открытую заднюю дверь и…

Прорезал кедину, а вместе с ней и ногу обо что-то острое в жидкой грязи, на которой еще и чуть не навернулся.

Осматривать ногу здесь было бессмысленно и парень поплелся, прихрамывая, домой. Нужно было найти другую обувь, а заодно продезинфицировать рану.

Из обуви, которую было можно надеть в это время года, остались только легкие летние кроссовки из ткани сеточки, остально либо пришло в негодность, либо было неподходящим.

Нога кровила, но порез оказался меньше, чем ощущалось по дороге. По хорошему, конечно, стоило отправиться в травмпункт, там вроде должны сделать укол от столбняка и может даже швы наложить. Но Никиту одолела какая-то подозрительная апатия. Не хотелось совсем ничего, просто лечь и забыться беспокойным сном.

Но для начала, конечно, стоило обработать рану, пока не поздно.

Промыв порез перекисью, он для надежности залил все йодом. Хотя умом понимал, что это неправильно, но так делала еще его бабушка, когда он вот так летом на даче получал небольшие повреждения. И сейчас, видимо, сработала привычка.

Сначала Никита смотрел на розовую шипящую и пенящуюся жидкость, а когда все успокоилось, он аккуратно промокнул ваткой лишнее и взялся за йод. Но вместо того, чтоб обработать края, парень просто налил пару капель в саму ранку и громко выругался, поминая всех и каждого, кто был причастен к той ловушке, в которой пострадала его нога.

Заклеив ногу пластырем Никита лег на кровать, передохнуть и подготовиться к своему, можно сказать, позорному бегству. Еще оставался вариант позвонить друзьям и договориться с ними. Но это потом, решил он, а сейчас надо немного отдохнуть. Незаметно для него апатия становилась все сильнее, все меньше и меньше хотелось вставать и куда-то идти. Даже перспектива встретиться со своими ночными кошмарами отступала перед нежеланием куда-то идти. Еще немного поспорив с собой, парень сдался, натянул на себя теплое одеяло и крепко уснул.

Когда он проснулся, в комнате было прохладно. Он не стал включать обогреватель на ночь, надеялся проснуться засветло, хорошо что одежда и одеяло не дали ему замерзнуть. Поворочавшись с боку на бок и попытавшись снова уснуть, Никита понял, что выспался и, видимо, пора вставать.

Часы показывали чуть больше трех ночи, когда он поднялся с кровати. Умылся, почистил зубы и уже хотел по привычке выглянуть за окно, но остановил сам себя, решив не рисковать.

За чашкой утреннего кофе, глядя на немного колышущуюся из-за сильного ветра снаружи шторку, парень понял, что его это раздражает. Раздражает, что утром он не видит за окном ни дальнего леса, который просвечивает через потерявшие на зиму листья кусты, ни дороги, по которой раз в час проезжает автобус и снуют машины. Ну, может немного приукрасил, самой дороги не было видно, зато мимо проезжающий автобус каждое утро заставлял его начинать собираться быстрее, уже примерно представляя, через сколько он поедет обратно.

И вот сейчас приходилось смотреть на стену и пыльную штору, ту самую что он рассматривал в детстве, закрывающую большую часть стены и окно. Телефон, как назло, сегодня не ловил достаточно хорошо, чтоб что-нибудь посмотреть или поискать на сайте новую книгу для прочтения. Да даже позвонить с него сейчас было бы проблематично.

Закончив с кофе, Никита достал бумажную книгу. Она лежала здесь еще до него, и парень читал по несколько страниц, чтоб скоротать время, когда больше нечем было заняться. И вот сейчас, глядя на пожелтевшие от времени страницы, он читал, как ужасные упыри пытались проникнуть в дом главного героя.

Бурная фантазия тут же нарисовала эту сцену, попытавшись спроецировать ее на реальность. И когда в книге Никита прочитал “тук-тук”, в его дверь постучали. Выронив книгу из рук от неожиданности, парень воззрился на дверь, ожидая либо повторения, либо, что стучащий уйдет. А может вообще и звука никакого не было, ему это просто показалось, нарисовала фантазия?

Но нет, стук повторился, а потом еще раз.

– Хозяин, пусти погреться! - все же раздалось с другой стороны двери.

– Извините, я не могу вас пустить! - зачем-то ответил Никита.

Если это люди, то они видели в его окне свет и пришли на него, а если нежить, то она все равно продолжит стоять под дверью до самого рассвета.

– Да что тебе, жалко что-ли? Мы ж на полчасика, пока эвакуатор не приедет! А то уже все ноги отморозили, а его все нет и нет. И телефон еще, как назло, сел! Будь человеком! Если бы не свет в твоём окне, так бы и торчали, наверно, на дороге. В ожидании, что скоро или эвакуатор приедет, или поедет общественный транспорт, и на нем можно будет в город вернуться.

Никита замешкался, вроде и чего ему, парню, бояться, еще и в собственном доме. Да и объяснения незнакомца казались вполне реалистичными. Разве что что-то в них было странное, но парень не мог понять, что именно его царапнуло в словах незнакомца. Но последние сомнения развеял женский, почти детский голосок, раздавшейся за дверью.

– Пойдем, Саш, он нас не пустит, я же говорила.

– Подождите, - неожиданно для самого себя проговорил Никита и прильнул носом к окну.

Там за дверью стояли двое, их было плохо видно, но когда луна вышла из-за тучи и осветила их лица, Никита смог рассмотреть незваных гостей. Невысокий щуплый парень и стройная девушка, спрятавшаяся за его спину и неуверенно выглядывающая. Как только глаза Никиты и девушки встретились, он уже не смог сопротивляться и пошел открывать дверь. В голове его тут же родилось множество планов, о том что вот он сейчас им поможет, и та милая девушка станет его подругой. А точнее, даже больше, чем просто подругой… А этот щуплый парень скорее всего ее брат, ну не может же такой неумеха быть ее молодым человеком?

Никита открыл дверь и посторонился, пропуская незнакомцев в дом. Саша зашел сразу, а вот девушка так и топталась на пороге. Она выглядела испуганной и растерянной.

– Мне кажется, это не самая хорошая идея, - тихо проговорила она, как-будто опасаясь чего-то.

Но Никита улыбнулся ей и приветливо сказал.

– Проходи, не стесняйся! У меня есть плед, да и чайник сейчас поставлю!

И девушка вошла. Она как-то по-хозяйски стала осматривать маленький домик. Скривила губки, глядя на не заправленную постель и немытую кружку на столе. После чего внимательно осмотрела Никиту и грозно глянула на Сашу.

– Графиня, еще раз простите за это недоразумение, - тут же упал на колени её спутник и низко склонил голову.

“Графиня”, какое странное имя, подумал Никита, но не придал этому значения, как и странному поведению Саши.

Лицо незнакомки исказила гримаса отвращения. Она немного нагнулась, приподняла подбородок парня двумя пальцами, заглянула ему в глаза и с силой оттолкнула его. Так что тот упал, ударившись головой о пол. Но не сильно, парень просто отполз в дальний угол домика и затих там, ожидая дальнейшего развития событий.

– А что скажешь ты в свое оправдание? Почему ты так долго копался? - внимательный взгляд устремился на Никиту.

Тот и сам не понял, как так получилось, но он повесил голову, как будто бы был в чем-то виноват, и тихо проговорил чужим голосом.

– Простите, графиня!

– Сколько лет твоя семья живет на моей земле? И почему я до сих пор так и не получила свою плату?

– Простите, Графиня! - как болванчик повторял Никита.

Но где-то внутри у него зрел конфликт со всем происходящим вокруг. Он был не согласен с обвинениями, не согласен с принадлежностью земли, и вообще хотел выставить обоих из своего дома, но не мог сопротивляться этому взгляду.

Графиня подошла к Никите и, приподняв его голову, внимательно посмотрела в глаза. Ее глаза были холодным и жесткими, не такими, как бывают у девчонок ее возраста. Это были глаза умудренной временем и закаленной сложностями жизни женщины, прожившей свой век.

Никита подумал о том, что Графиня могла бы и пораньше объявиться, раз это ее земли, и вообще, где она шаталась все эти годы?

– Не твоего ума дела, - брезгливо бросила она ему, как будто бы они вели диалог, или как будто она прочитала его мысли.

Сама же она неожиданно для себя вспомнила тот день. День, когда ее жизнь навсегда изменилась.

Она уже была такой, как сейчас, и время не оставляло отпечатков на ее лице. Поэтому ее отец приобрел усадьбу в дальней губернии, где периодически вся семья скрывалась от общества, чтоб потом вернуться туда, уже своими потомками. Вот и тогда они с матушкой обосновались в усадьбе, отец же еще должен был закончить кое-какие дела и прибыть к ним, чтоб вести тихий уединенный образ жизни, и никто не задавал бы лишних вопросов. Но неожиданно на пороге ее комнаты появилась матушка.

– Настасия, быстро собери все, что у тебя есть ценного, украшения, золото, и самые необходимые вещи. Отец прибудет через час, нам надо быть готовым к его приезду!

Да, тогда у Графини было имя. Имя, которым ее никто не называл уже больше половины сотни лет, имя, которое так забавно коверкала матушка.

В ту ночь, когда дворовые еще спали, прибыл отец. Прибыл тихо и так же тихо погрузил все ценное на телегу, собрал семью и отправился в путь.

Он гнал лошадей, а за спиной наступала революция. Какими-то окольными путями за безумные по тем временам деньги отец погрузил всю семью на небольшой корабль, и они отправились в путь. Это отец думал, что опасность миновала, но все оказалось совсем не так.

Ночью в каюту пробрались моряки, не один, а сразу несколько. Они решили, что можно поживиться молодой девчонкой, а заодно и содержимым карманов и сундуков главы семейства…

К сожалению, это был полный состав этого маленького суденышка. Отец пытался выровнять курс по звездам ночью, но все было напрасно. Они попали в штиль, корабль дрейфовал в спокойном океане несколько недель. Пока, наконец, не пристал у берега нового света. Анастасия и ее семья были обессилены и вряд ли сами смогли бы спуститься на землю, но помогло счастливое стечение обстоятельств.

А точнее, мародеры, они хотели осмотреть посудину на предмет чем бы поживиться, а заодно и кораблик прихватить в свое пользование. И когда один из них нашел обтянутый кожей скелет, это был совсем еще мальчишка, он улыбнулся, увидев украшения, и нагнулся, чтоб снять с тонких пальцев перстни... Его кровь была сладкой. Графиня помнила ее вкус так, как будто бы это произошло всего пару дней назад. За всю ее длинную жизнь, пожалуй, у этого, судя по одежде из шкур животных, дикаря была самая вкусная кровь. Мародеры кончились быстро, а потом и их племя прекратило существование.

Через какое-то время отец решился отплыть от берега, и во время отлива, когда вода поднималась достаточно, чтоб оттолкнуть посудину от берега, они отчалили. Их плаванье длилось несколько месяцев. Они плыли вдоль берега, иногда останавливаясь, чтоб подкрепиться и набраться сил.

Точкой прибытия стал Новый Орлеан, большой город, где, имея средства, было легко затеряться среди людей и нелюдей. Да, там были свои порядки и свои сильные мира сего…

И вот сейчас, когда на родине все наконец немного успокоилось, она решила посетить свои владения. А здесь…

Здесь твориться полное безобразие. Поместье разорили и снесли, землю отдали вот таким Никитам, которые даже не знают, на чьей земле они сидят. И сейчас этот неблагодарный хлыщ еще и пытается ее в чем-то упрекнуть? Пусть и у себя в голове?

Графиня была зла, и голодна, но из-за всего произошедшего, сейчас просто злилась на все, что происходило вокруг.

Взглянув еще раз на Никиту и услышав в его голове очередную гадкую мыслишку, она скривилась. Выпить его казалось самым простым решением сейчас. Но наклонившись к его шее, она почувствовала горьковатый запах вчерашнего алкоголя с привкусом дешевого табака, гадкие мысли мальчишки портили аппетит. Передумав, Графиня чуть переставила пальцы руки на его шее, надавила ими на позвонки, и с противным хрустом сломалась шея. Не верящие в происходящее глаза Никиты смотрели на нее с ужасом, постепенно в них проступало понимание того, что сейчас произошло. Это длилось не больше минуты, пока сознание не потухло в глубине зрачков, и те не расширились из-за расслабившихся мышц.

С Сашкой было сложнее. Она все еще хотела чем-нибудь подкрепиться, и несчастный стал ее поздним ужином. После чего она наскоро изобразила из двух мужчин сцену с случайным взаимным убийством на почве неожиданно возникшей ненависти. Нашла бутылку водки и любимый Никитой нож. Сцена в доме выглядела вполне реалистично, разве что крови маловато, но кто будет проверять, сколько вылилось из жмурика.

Рассвет уже во всю поднимался над домиками. И сегодня, как на зло, не было ни одного облачка. Выругавшись, Графиня забралась в сундук, что стоял в углу комнаты, наполненный старыми вещами. Сундук был добротный, когда-то и у нее был похожий, но более удобный. Он стоял в ее комнате и Графиня любила там прятаться от дневного света, когда за окном было особенно солнечно и жарко. И вот сейчас нахлынули воспоминания, о безвозвратно потерянном времени, о детстве и ее первых годах, проведенных в бессмертном теле…

Она проспала в сундуке до полудня, когда, приоткрыв крышку, поняла, что зимняя погода взяла свое, и небо заволокло тучами, из которых начал падать мелкий крупчатый снег.

Прихватив последние деньги из кошельков парней, она вышла на свежий воздух. Здесь пахло поздней осенью с жухлой листвой и домом. Снежинки падали в грязь и там таяли, но все равно в воздухе витал давно забытый запах зимнего счастья. Вдохнув полной грудью, Графиня направилась в сторону леса. Идя мимо маленьких несуразных построек, она слышала, как откликаются ее старые жертвы, давно закопанные в этих землях. Упыри не в состоянии восстать из своих могил, но и не спящие вечным сном, как бы того им хотелось. И этим маленькие домушки, построенные над ее захоронениями, напоминали ей склепы так и не ставшего родным зарубежья.

Смотря по сторонам, она думала о том, что время, пожалуй, не столь беспощадно в сравнении с людьми, что это именно их руки разрушили все то великолепие, что она создавала на этой земле столетиями.

С неба повалил снег, большими пушистыми хлопьями. Давно забытый ею мороз холодил и без того ледяные руки, а Анастасия шла и улыбалась. Она уже видела тот самый, старый, сейчас уже давно засохший, но еще не срубленный дуб, под которым когда-то закопала часть своего состояния, на черный день, и так и не смогла его до этого дня забрать.

Впереди ее ждала новая жизнь с новыми документами и новым будущим, прекрасным и обеспеченным, в отличии от последних лет, прожитых за рубежом…