Даль-цвет. Том 2. Киноварь

— Мне нужны твои навыки следопыта, — сказала Нэсса. — Проблема связана с одной нестандартной картиной-дверью.

Мы сидели в кофейне, в паре кварталов от Академии. Сумерки опускались на улицы, полоска заката виднелась между домами. Нэсса продолжала:

— Общую ситуацию на моём факультете ты, наверное, себе представляешь. У нас там жёсткий надзор. Художник-студент не сделает полноценную дверь, даже если очень захочет. Илса тебе рассказывала, я думаю.

— Да, — кивнул я. — Контроль — через перстни или браслеты.

— Именно так. А если вдруг к нам поступит первокурсник без клана, то браслет ему выдают студенческий, на три года, бесцветный. В этом году у нас таких, правда, нет, но саму возможность предусмотрели. А вот после выпуска — всё сложнее. Художник должен выполнить несколько заказов от министерства, это предписано договором, но параллельно может рисовать и для клана. Или экспериментировать на свой страх и риск.

— Догадываюсь, к чему ты ведёшь. Кто-то из твоего круга переборщил с такими экспериментами?

— Мой двоюродный дядя. Он очень большой талант. Универсал, но при этом не середняк. Настоящий ас — и как следопыт, и как живописец. Сейчас таких на всём континенте — всего несколько человек, их можно пересчитать по пальцам одной руки. Но, к сожалению, у Дирка — скверный характер. Он умудрился переругаться и с министерством, и с родственниками. Из нашего клана я была, пожалуй, единственной, кто умел найти с ним общий язык. И вот два года назад он показал нам новые картины.

Нэсса умолкла и некоторое время сидела, хмурясь. Её изящные ноготки отбивали на столешнице нервную, но негромкую дробь.

— Пейзажи на его холстах, — снова заговорила она, — были очень странные. Мне они казались нереалистичными, но он только смеялся. Был совершенно уверен, что сможет открыть туда переходы. Говорил — сбежит, мол, в тот мир, когда надоест. Никто это всерьёз не воспринимал, и я тоже, честно сказать. Но через пару месяцев он и вправду пропал. Использовал одну из этих картин, мы это установили точно. Оставил только записку, очень короткую и… гм… не слишком вежливую. Просил не беспокоить его.

— Я так понимаю, вы его не послушались?

— Мнения разделились. Мой старший брат, например, не слишком расстроился. Буркнул — сбежал, и ладно. Он Дирка терпеть не может. А вот мой дед, глава клана, решил иначе. Распорядился — ждём месяц, и если Дирк не вернётся, идём искать. И да, попробовали в итоге пойти за ним. Та картина, через которую ушёл Дирк, была уже непригодна, все краски смазались. Но осталась ещё одна. Вот её-то и попытались использовать.

— Неудачно?

— Фиаско, — хмыкнула Нэсса. — Я сразу заподозрила, что вторую картину Дирк оставил нам специально, чтобы поиздеваться. Да, это был пейзаж-переход, вполне настоящий, но с каким-то секретом. Не смог открыть даже мой отец, следопыт высокого класса. А после трёх попыток пейзаж размазался, и след оборвался. Нам оставалось лишь развести руками. Но этой осенью мне доставили заказное письмо от Дирка — уже сюда, в кампус. Оно хранилось в курьерской службе, а мне его передали, когда я стала студенткой.

Она опять замолчала, и пауза продолжалась довольно долго. Мы допивали остывающий кофе.

— Письмо Дирк отправил перед своим побегом, — сказала наконец Нэсса. — Оно было тоже не слишком длинное. Он язвительно подтвердил, что вторую картину оставил ради издёвки. Чтобы, мол, эти бездари осознали свой уровень. Заверил меня, что всё у него будет в порядке. Пожелал мне удачи в Академии. Как он выразился, в нашей семейке только я кажусь ему мало-мальски вменяемой. Ну, я же говорю, характер у него — не подарок… И в самом конце письма он обмолвился — есть ещё один холст с пейзажем, но следопыт с обычными навыками его не откроет, поэтому я должна найти кого-нибудь необычного. Дирк не опасался, что я сама полезу в картину, он уже видел, что я буду художницей… Предупредил — эту дверь я должна использовать лишь в случае нужды. Если возникнет ситуация, в которой без Дирка не разобраться…

— То есть, — сказал я, взглянув на неё внимательно, — ты считаешь, что этот момент настал? Я должен найти твоего дядю? Тебе нужна его помощь?

— Речь не идёт о срочной проблеме или о непосредственной опасности для меня. Но Дирк — человек с парадоксальным мышлением и с уникальным даром. К тому же он — из нашего клана. С ним я могу обсудить вопросы, которые беспокоят меня всё больше.

— А какие это вопросы, если не секрет?

Нэсса подняла взгляд и уставилась мне прямо в глаза, как будто пыталась вычитать нечто принципиально важное. Я ждал молча.

— Извини, Вячеслав, — сказала она, — я бы не хотела обсуждать это с теми, кто не входит в мой клан. Вопрос слишком неоднозначный. Прошу тебя не расценивать это как проявление недоверия — я ведь уже поделилась с тобой конфиденциальными сведениями из семейного круга. Но до сих пор я излагала факты. Если же я отвечу на твой вопрос, то вступлю на зыбкую почву. Пока там только мои сомнения, домыслы и невнятные подозрения. Не хочу тебя этим нагружать.

— Хорошо, я сам задам тебе пару конкретных вопросов. Если они пересекутся с твоими, откроем карты. Договорились?

— Я не уверена, но давай попробуем.

И тут я вдруг тоже заколебался.

Паранойя проснулась и заворочалась беспокойно, как мышь в норе.

Буквально полдня назад я прикидывал, кто мог устроить ловушку с подменной фотографией. Вспомнил Глиррена, вспомнил Грегори…

Но в классических детективах злодеем всегда окажется тот, кого не подозреваешь. Нэсса в этом смысле — просто отличная кандидатка. Втёрлась в доверие ещё осенью, продемонстрировала лояльность, не настучав на меня властям, а сама дёргает за ниточки, выстраивает мозголомную комбинацию…

С другой стороны, если она и впрямь кукловод, то я не скажу ей ничего нового. Более того, если я начну делать вид, что не могу сложить два и два, то это вызовет у неё ещё большие подозрения…

К тому же, если она планирует меня как-то использовать, то устраивать мне подлянку на экзамене — нелогично и глупо…

Да и не похоже, что она сейчас притворяется. Всё-таки у меня следопытский взгляд, и фальшь я почувствовал бы, тем более что мы с ней знакомы не первый месяц. Ну, и вообще, так можно заподозрить кого угодно, хоть Бруммера… У него даже гиря есть, а в ней, как подсказывает нам классика, можно спрятать всякое интересное…

Сообразив, что меня заносит совсем уже не в ту степь, я встряхнулся, взглянул на Нэссу и приступил-таки:

— Итак, спрашиваю. Твои опасения как-то связаны с древним суперпигментом, который якобы залегал где-то здесь, вблизи мегалитов?

— Нет. Я помню, что эти камни интересуют тебя давно, но знаю о них не больше, чем остальные. Легенды, мифы.

— Ясно, — сказал я, — давай конкретнее. Знаешь что-нибудь о «панно» в столовой? Серебристый рисунок краской-эффектором на стене, в первый день занятий?

В её взгляде мелькнуло искреннее недоумение:

— О чём ты?

— Ладно, проехали, — буркнул я. — Теперь что-нибудь говорит кличка Невидимка? Это бандит такой. И, может, ты видела у кого-нибудь татуировку в виде трапеции, тоже серебристую? Вот здесь, на руке?

Я поступал пальцем себе по тыльной стороне кисти. Нэсса, по-прежнему удивлённая, качнула головой отрицательно. Затем усмехнулась:

— Решив с тобой пообщаться осенью, я сразу предполагала, что ты окажешься интересным собеседником, но ты превзошёл мои ожидания. Рисунок в столовой, бандит и татуировки взаимосвязаны?

— Это я и пытаюсь выяснить. И, кстати, к «панно» подходил тот парень из клана Грегори, потерявший способности. Подходил, касался ладонью.

Нэсса подалась вперёд:

— Полагаешь, именно из-за этого способности у него исчезли?

— Понятия не имею. Но согласись, версия напрашивается.

Она медленно кивнула и в свою очередь надолго задумалась. Затем, испытующе посмотрев на меня, сказала:

— Спасибо, что поделился. Будет справедливо, пожалуй, если я тоже дам тебе небольшой намёк. Но имён называть не буду, не спрашивай.

— Ну, давай хоть намёк.

— Вспомни наш первый разговор осенью. Мой взгляд художницы тогда подсказал мне, что ты из другого мира. Твой случай — крайне необычный и редкий, но он вполне объясним логически. Чтобы разгадать твой секрет, требовалось просто преодолеть инерцию мышления. Есть, однако, другие случаи, где я не вижу разгадку. Смотрю на некоторых студентов и не могу понять, что меня смущает. Они не пришельцы, нет, но с ними происходят неуловимые изменения… Не могу объяснить словами, но подспудно улавливаю штрихи в поведении, в выражении лиц…

Запнувшись, она несколько мгновений подбирала формулировку, но в результате лишь сделала досадливый жест холёной ладонью, будто коротко отмахнулась.

— Я в затруднении, — резюмировала она. — И Дирк — единственный человек, с которым я обсудила бы это откровенно, без умолчаний. При этом есть вероятность, что он подскажет мне что-то дельное, неожиданное. Но надо его найти. Ты поможешь мне?

— Могу попытаться, хотя сама понимаешь — шансы довольно скромные. Если даже спецы из твоего клана ничего не сумели…

— Тут всё опять-таки очень неоднозначно. Я вспоминаю разговоры с Дирком — он очень желчно высказывался о нашей Академии… Точнее, нет, он считал, что из Академии можно вынести полезные навыки, но лишь при условии, что студент способен мыслить критически, нестандартно. Это бывает редко, по словам Дирка, а большинство студентов просто усваивает клише, которые им навязывают преподаватели. Из-за этого выпускники ограничены в своих возможностях, так он говорил… И вот я подумала — мне нужен человек, который максимально далёк от здешних шаблонов, чтобы открыть картину, оставленную Дирком…

— Логика понятна, — сказал я. — Картина у тебя в кампусе?

— Нет, в том-то и дело. Картина на Зеркальном Озере, полтысячи миль отсюда на юг. Там летний курорт, и у Дирка, оказывается, есть там маленький домик, о котором никто из нашей семьи не знает. Если бы я поехала туда посреди учебного года или, например, на зимних каникулах, это выглядело бы странно. Но сейчас время подходящее, и мои подруги как раз туда собираются на несколько дней. Если у тебя есть возможность, то мы могли бы встретиться там в следующий понедельник.

— Возможность есть. Давай координаты.

Нэсса дала мне адрес того самого домика, принадлежавшего её дяде, плюс телефон отеля, где она всегда останавливалась, и мы обговорили детали. После чего отправились в кампус. Закат уже догорел, фонари светились в фиолетовых сумерках. Становилось прохладнее.

Когда мы добрели до калитки, Нэсса достала перстень из сумочки, с облегчением надела его на палец и усмехнулась:

— Что ж, это была забавная авантюра, хотя у моих подруг в Академии она бы не встретила понимания. Надеюсь, и в предстоящем деле ты предложишь что-нибудь столь же нетривиальное.

Я довёл её до двери общежития, и мы распрощались.

Следующие дни пролетели быстро.

Я сделал ещё одну фотографию на заказ и дал объявление в газету — беру, мол, летнюю паузу, продолжу работу через месяц-другой, следите за новостями.

Пожелал удачных каникул Илсе и Бойду, Уне и Бруммеру. Пообщался с Шианой на тему летнего отдыха. Объяснил ей — мне надо по делам на пару недель, а когда вернусь, можем съездить вместе на отдых.

— Куда ты хочешь? — спросил я.

— Ну, — сказала Шиана, — хочу я много куда. Но ты-то, подозреваю, предпочтёшь лежать пузом кверху с бутылкой пива на пляже, обмахиваясь чековой книжкой.

— Образность оценил, но выслушаю и твой вариант. Удиви меня.

Как выяснилось, она издавна мечтала проехаться по материку на поезде, из конца в конец, с остановками на несколько дней, чтобы пофотографировать вволю.

Мне вспомнились плацкарты из моего родного мира, и мой энтузиазм несколько поблёк, но я тут же вспомнил, что я теперь — лорд вообще-то, с полными карманами бабок. Наверняка при таком раскладе была возможность попутешествовать в своё удовольствие.

— Ладно, — сказал я, — уговорила. Как съезжу по делам, подберём маршрут.

Впрочем, туристический справочник я купил в книжной лавке сразу. Он мне был нужен и для поездки на Зеркальное Озеро, где мы договорились встретиться с Нэссой.

Справочник был подробный и толстый. Я отыскал там телефоны гостиниц разной степени навороченности. Мог себе позволить и самую дорогую, но не хотел — мешала застарелая аллергия на пафос. Да и лишнее внимание мне было ни к чему.

В двух гостиницах среднего пошиба свободных мест не нашлось — курорт оказался и впрямь востребованным. Но с третьей мне повезло, и я забронировал себе номер.

Цеппелины туда летали аж трижды в сутки, с оглядкой на курортный сезон. И я, собрав саквояж, отправился на аэровокзал.

Как и в прошлый раз, циклопический «кабачок», висящий в воздухе рядом с причальной мачтой, произвёл на меня убойное впечатление. Несколько минут я просто стоял, любуясь, затем поднялся на борт.

Перстень я перед этим, поколебавшись, всё-таки снял. Решил — надену обратно сразу, если на борту обнаружится незнакомый лорд, молодой и резкий. Новые разборки мне совершено не улыбались.

К счастью, лорды отсутствовали. В каюте моим соседом оказался пожилой бизнесмен при галстуке и в жилете. Пиджак он снял из-за духоты, а на мою рубаху и джинсы взглянул сурово и осуждающе.

Он не горел желанием вести со мной светские беседы, что меня полностью устроило. Я залез на верхнюю полку и провалялся там всю дорогу, сделав лишь перерыв на обед. Лениво листал конспекты за первый курс, поглядывал в наклонное окно на ландшафты, проплывающие внизу, и просто дремал.

Долетели за пять часов.

Зеркальное Озеро, размером с миниатюрное море, смотрелось сверху шикарно, впитав небесную синеву. Паруса прогулочных яхт пестрели на все лады. Отели расположились вдоль берега. Стиль у них был помпезный, а-ля ампир, но я разглядел и пару новых построек, похожих сверху на кубики — привет, очевидно, от местных конструктивистов. А позади гостиниц раскинулся городок из красного кирпича, в зелени садов.

В гостиничном номере, куда я вселился, окна выходили как раз-таки на городские кварталы, а не на озеро, но я не расстроился. Бросил вещи, ополоснулся и сразу вышел на улицу. Стояла жара, от которой я в столице отвык, но дул ветерок.

Побродив в окрестностях, я сфотографировал гостиницу, чтобы был следопытский снимок. Затем устроился в открытой кафешке, у самой кромки воды, взял холодный морс и с четверть часа сидел бездумно под тентом, откинувшись на спинку ротангового стула.

Поверхность озера шла аккуратной рябью, на берегу царило летнее разноцветье, а меня захлестнуло ощущение ирреальности. Моя прошлая жизнь, где не было ни магических фотографий, ни наглых лордов, вдруг показалась сном, мимолётным кадром послеполуденной дрёмы.

Встряхнувшись, я вылез из-за стола, взял такси на набережной (драли втридорога, но мне было по барабану) и назвал адрес, полученный от Нэссы.

Таксист завёз меня на огромный холм, приютивший с десяток жилых кварталов и расположенный в полутора километрах от берега.

Нужный мне дом, одноэтажный и небольшой, был сложен из кирпича, как и все соседние. Он утопал в листве — старые деревья с двух сторон положили ветки на крышу, а у забора-штакетника разросся гигантский куст с мелкими цветами, изжелта-белыми. Куст этот почти заслонил окно.

Я открыл калитку, обошёл дом и коротко постучал в дощатую дверь, не особо крепкую с виду. Ответ услышал, однако, из-за спины:

— Сюда, Вячеслав. Привет.

Позади меня торчал флигелёк, тоже окружённый кустами. Нэсса, появившись с той стороны участка, сделала приглашающий жест. Я пошёл за ней.

Оделась она сегодня как теннисистка — белая маечка с короткими рукавами, чёрная складчатая юбка до середины бедра и кеды. Медные волосы перехватила сзади резинкой. Наряд подчёркивал всё, что надо.

Участок с постройками и двором был маленький, затенённый, но разместился на холме хитро. Прямо за флигельком склон резко уходил вниз, там стоял заборчик, и открывался вид на озеро — панорамный, как на открытке.

— Надо же, — сказал я. — А если из-за калитки смотреть, то в жизни не догадаешься, что тут такие красоты.

— Да, такие сюрпризы — совершенно в стиле моего дяди. Он умел видеть сквозь обыденность что-то невероятное.

— А картину ты нашла?

— Да, она действительно здесь. Пойдём.

Мы шагнули во флигелёк. Тот служил художнику в качестве мастерской — два больших окна, выходящие на простор, обеспечивали достаточно света. А у стены стояла рамочная конструкция с картиной в человеческий рост. Её прикрывала ткань.

— Я не решилась открыть её без тебя, — пояснила Нэсса. — Знаю, конечно, что ничего пугающего там нет, но…

— Давай посмотрим.

И я снял покрывало.