Дар эльфа

Лимузин был шикарен. Сверкающий белоснежным перламутром кузов. Контрастно черная крыша. Бликующая хромом и золотом отделка радиатора и бампера. Изящные спицы колес. Невыносимое в своей красоте длинное тело мчалось по шоссе. Ровная дорога стремительно убегала под днище великолепной машины. Попутные и встречные же аппараты лишь раболепно жались к обочине, давая дорогу представителю правящего клана. За рулем, вырезанным целиком из ценнейшего розового дерева, гордо сидел шофер. Обряженный в кожанку клановых цветов, строгое кепи и краги он внимательно следил за дорогой. На соседнем сидении так же сосредоточенно глядел в стекло телохранитель. Сам хозяин экипажа устроился сзади. На просторном кожаном диване вольготно раскинулся один из хозяев жизни. Мониокль ри Занн обдумывал предстоящую встречу. От перспектив тоненько екало в подвздошье. Голова же была холодной и расчетливой. Такие возможности! Он справится, он обязан справиться. Как они были поражены, когда оказалось, что со времен Кровавой Ночи выжил один из Дарящих. Одна, если быть точным. Сколько искали ее. Отсеивали слухи и сказки, отбрасывали легенды пока не убедились, да, она существует. Потом искали контакты, выходили на связь. И вот результат многолетней работы, он едет на встречу. Пришлось действовать непривычно мирными средствами, но дело того стоило. На кону стояла вечная жизнь, а за такое можно было и побороться. Мониокль открыл дверцу вмонтированного в переднее сиденье дорожного бара. Налил себе в бокал немного Утренней Зари. Пригубил вино, покатал на языке, окончательно успокоился. Все будет хорошо, не зря же он опытнейший переговорщик клана. Дипломат оглядел себя с удовольствием и предвкушением. Не даром он облачился сегодня в свой лучший, голубой с отливом костюм. На женщин эта одежда всегда производила незабываемое впечатление. А встреча предстоит с женщиной, не так ли? Мужчина отпил еще немного вина и самодовольно усмехнулся. Дамы любят успешных, а уж он-то успешен в высшей степени, верно?

Тем временем монотонное и стремительное движение закончилось. Машина свернула на поперечную дорогу, пошла медленнее. Потом свернула еще раз и снова сбросила скорость. Теперь лимузин катился по трамбованному отсыпанным гравием сельскому пути. Пошли ухоженные поля, плотные стены злаков. Промелькнули дома крупной деревни. Останавливаться не стали. В принципе через главу этой самой деревни и удалось наладить контакт с Дарящей. У той не оказалось современных средств связи. Староста деревни настаивал на встрече перед тем, как представитель клана отправится к Великой. Но Мониокль не стал останавливаться. Ну что тот может сказать интересного? Начнет просить преференций, так об этом можно и после поговорить. За деревней дорога стала еще хуже. Теперь это были просто две колеи, едва пробитые в плотной зелени травы. Машина ползла переваливаясь на неровностях дороги, качаясь на кочках. Потом встала. Перед золотым бампером несокрушимой стеной стоял лес.

Дипломат выбрался наружу. Ехать дальше было некуда. Рядом встал плечистый телохранитель. Они недоуменно таращились на стену деревьев, когда водитель лимузина неожиданно просигналил. Окружающее пространство разорвал резкий звук клаксона, такой неуместный в утренней тишине, что ри Занн даже вздрогнул. Впрочем, результат не замедлил себя ждать. Из стены сплошной зелени вычленилась фигура встречающего. Одетый в темно зеленый камуфляж мужчина осмотрел гостей и сделал приглашающий жест. Повернулся и ни слова не говоря зашагал обратно к деревьям. Ничего не попишешь, пришлось двинуться следом. Процессию замыкал сопящий телохранитель. Клановый дипломат ступил под сень дерев несколько неуверенно. Все-таки бывать в лесу ему приходилось не часто. Вернее сказать вообще не приходилось, если не считать за таковое посещение городских парков. Впрочем, действительность оказалась вовсе не такой страшной, как представлялось. Внутри леса было светло и просторно. Куда там тому парку. Отовсюду падали косые лучи солнца. Под ногами мягко пружинила изумрудная трава. Насекомых не наблюдалось вовсе. Мониокль шел словно на прогулке. Дышалось удивительно легко и свободно, даже сопение грузного телохранителя стихло. Потом, после как бы не десятка минут ходьбы, деревья расступились и они вышли на просторную прогалину. Первое, что бросилось в глаза, это невообразимой высоты дерево. Оно довлело над открывшимся пейзажем. Сверкало гладкой коричневой корой и возносилось куда-то в неведомые высоты. Там и сям из ствола торчали толстенные ветви. На концах своих они оканчивались буйной листвой. Посланник опустил глаза, скользя взглядом по стволу и только сейчас увидел, что возле земли, вокруг титанического ствола построено деревянное здание. Эдакая усадьба с просторной верандой. Там, на этой веранде, за ограждением из невысоких столбиков кто-то сидел. Эта сидящая фигура и была по-видимому целью путешествия. Процессия подошла к ступеням и женская фигура, что сидела в деревянном кресле у резного столика подняла глаза. Из пронзительных голубых очей плеснуло такой силой, что ноги подкосились сами собой. Мониокль осознал себя стоящим на коленях рядом с телохранителем. Потом тишину прорезал чарующий голос.

—Встань, дитя. Подойди поближе.

Он поднялся на дрожащие ноги, неуверенно взошел по ступеням. Во все глаза уставился на фигуру Дарящей. Та повела рукой. Появился дворецкий. Одетый в дикие, по нынешним временам панталоны и белые чулки, слуга вынес еще одно кресло. Поставил его на доски веранды, поклонился, от чего качнулись витые шнуры аксельбантов на зеленом камзоле. Повинуясь жесту хозяйки Мониокль присел в деревянное кресло. Женщина напротив приковывала взгляд. Лицо юное, без единой морщинки, но вот глаза. Оттуда, из синевы смотрел кто-то настолько старый и мудрый, что клановому стало неудобно. А он-то хотел поразить ее своим попугайским нарядом. От этой мысли, щеки мужчины разменявшего уже три четверти отпущенного ему срока, полыхнули краской. Он чувствовал себя юнцом, опозорившимся на глазах у родителей. Губы Дарящей дрогнули в едва намеченной усмешке. Похоже, она читала гостя, как открытую книгу.

—Итак? Что привело тебя, дитя, ко мне?

—Одари меня, Великая! Дай вечную жизнь!

—Ты не сможешь получить этот дар, даже если бы я и попыталась одарить тебя.

—Но почему!? Чем я хуже других?

—Ты, и тебе подобные, разменяли магию на технологии. А вечная жизнь, это магия. Ты готов остаток вечности прожить здесь, в лесу? Не отвечай, я и так вижу, что не готов. А там, в вашем городе не выживет Древо. А именно оно дарует нам силу жизни.

—Как же так? Я думал, что именно Дарящие несут дары…

—Вовсе нет. Я просто хранитель Древа. Говоря вашим языком, передаточное звено между силой леса и моими последователями. Такими же хранителями были и прочие Властители. Нам не хватило чуть-чуть, какой-то жалкой тысячи лет. И тогда мы бы распространили свою силу на весь народ эльдар. Но вы не захотели ждать, верно? Стакнулись с хумансами, взяли от них технику, уничтожили дерева, построили другую реальность. Чем же вы не довольны сейчас?

Неслышно ступая появился дворецкий. Поставил на стол стеклянную флягу. Рядом расположил два хрустальных бокала. Потом разлил из фляги изумрудного цвета напиток. Дарящая взяла в руку свой бокал, качнула. Ярко зеленая жидкость маслянисто перетекла и даже, казалось, засветилась немного.

—Выпей, дитя. Не бойся, тебе понравится.

—Что это? — Мониокль отпил глоток. По телу словно бы промчалась освежающая морозная волна. Она, эта волна, оставила после себя зимнее послевкусие и небывалую легкость мыслей.

—Это, — Дарящая пригубила напиток, — сок Древа. Вы, смертные, называете его эликсир жизни. Вот только тебе это не слишком поможет. Стоит покинуть область магии и эффект сойдет на нет.

—А область магии, это где?

—Я думала, ты догадаешься. Здесь конечно. Здесь и сейчас имеются лишь двое верящих в технику, и двести сторонников магии. Не веришь? А ты проверь свои устройства. Ты же притащил с собой что-то, правда?

Дипломат немедленно приступил к проверке. Выпростал запястье из рукава, посмотрел на дорогущие цифровые часы. Те таращились мертвым экраном. Холодея от дурного предчувствия извлек из внутреннего кармана пиджака свой навороченный телефон. Но и этот агрегат порадовал хозяина черным экраном. И на кнопки гаджет реагировать отказался. Мужчина убрал телефон обратно и воззрился на собеседницу. Та смотрела безмятежно.

—А ты думал, что мы в силу своей отсталости не пользуемся техническими девайсами? — По веранде серебряными колокольчиками рассыпался звонкий женский смех.

—Ты сказала, что вас двести человек…

—Ну да, я довольно слабый хранитель. Молодой. Да и Древу не удается прижиться на одном месте. Только пустит корни, и вот опять, надо менять место жительства.

—Как же ты выжила? Ну тогда, в Ночь?

—Повезло. Вся эта устроенная вами революция застала меня на марше. Я только получила свое Семя и двигалась к месту, что определили мне для жизни. А тут вдруг такое. Затаилась конечно. Потом выбрала место поглуше, подальше от вас, ниспровергателей… После пришлось еще несколько раз менять место. Так же как и сейчас.

—А что сейчас?

—Ну как что? Вы же нашли меня. А значит в покое не оставите. Начнете шляться сюда, ученых пришлете, армию. Мне и моим словам вы не поверите, разумеется. Нет уж, спасибо. Метода на такой случай у нас отработана…

Веранда неожиданно наполнилась людьми в зеленых одеждах. Дарящая встала. То, что ри Занн воспринимал, как халат, оказалось плащом. Женщина стремительно подошла к стволу своего Древа, прижалась к нему лбом, приложила ладони. Словно гигантский вздох пронесся над поляной. Миг. И в руках хранительницы оказался здоровенный коричневый орех. Плод, размером со спелый арбуз, тускло светился зеленым светом. Один из мужчин на веранде подставил плетеный короб. Дарящая осторожно поместила Семя внутрь. Переносное хранилище закрыли крышкой, подняли. С помощью лямок закрепили у мужчины за спиной. Люди потянулись на улицу. Хранительница остановилась на мгновение.

—Прощай, дитя. Мне пора. Мои люди уже открыли вход на «тропу». На этот раз мы подыщем более укромное место. Не думаю, что мы увидимся с тобой вновь…

Клановый дипломат проводил взглядом цепочку людей в зеленом. Они сбежали с крыльца и один за другим вбегали в небольшое изумрудное облако. Наконец исчез последний. Облако рассеялось. Посланник правящего клана так глубоко задумался, что даже не обратил внимания поперву на протяжный скрип. Скрипел дом, на веранде которого он все еще сидел. Потом откуда-то сверху прилетела деревяшка и больно тюкнула по темечку. И сразу же в плечи Мониокля вцепились чьи-то цепкие пальцы. Это оказался телохранитель. Он тряс своего господина, заглядывал в глаза по-собачьи, подпрыгивал и просил.

—Уходить надо босс! Скорее босс!

Понукаемый телохранителем мужчина сорвался с места. Охранник не отцеплялся, тащил за собой, чуть ли не скулил в голос. Успокоился он только на опушке леса. Они перевели дух и теперь смотрели на покинутое ими здание. То рассыпалось постепенно. Под протяжный скрип и скрежет просела крыша. Взлетело облако пыли. Потом сверху прилетела сухая ветка, еще одна. Дерево, так поразившее своими размерами осыпалось. В кармане что-то пискнуло, задребезжало, забилось. Мониокль извлек телефон. Экран светился и пестрел кучей пропущенных вызовов. Последний из них яростно мигал в половину экрана. Дипломат посмотрел на имя абонента и поднес телефон к уху.

—Ну что там? — Нетерпеливо спросил голос канцлера, — удалось?

—Нет. — Ри Занн пропихнул слово сквозь сведенное горло. Говорить не хотелось совершенно.

—Не-ет, — протянул канцлер угрожающе, — а как же твои обещания… Впрочем, поговорим, когда вернешься. Отбой. — Телефон затих.

—Босс, — теперь это снова был телохранитель, — пойдемте к машине, а?

Лес встретил их совершенно иначе. От того светлого и доброго не осталось, похоже ничего. Ноги утонули в прелой листве. Гибкая ветвь больно хлестнула по ногам, в щеку впилось нечто кровососущее. Мониокль раздавил крохотного вампира ладонью, размазал кровь по щеке. Едва не врезался лбом в поваленное дерево и тут же провалился в яму по колено. Потом за шиворот дипломата упало что-то многоногое и принялось ползать по спине. Мужчина рвал с себя одежду, остервенело отмахивался, кричал что-то негодующе. Кое-как преодолели, выбрались на опушку. Здесь их ожидала еще одна напасть. Машина стояла в луже. Колес видно не было, шофер бродил вокруг лимузина по колено в воде, по бабьи всплескивая руками. Чертова лужа протянулась вдоль всей опушки. Расхристанный Мониокль ри Занн вступил ногой в темную жижу. Башмак немедленно прилип и наружу показалась нога в одном только носке. Пока шарил по дну в поисках ботинка, утопил второй. В общем, из воды клановый вылез босиком. По пояс грязный и вонючий. От шикарного костюма не осталось ничего. А самое страшное, что на берегу их встречала толпа сумрачных крестьян с дрекольем. Вперед вышел староста.

—Что же ты, сука, не поговорил перед визитом, а? — Мужик смотрел мрачно, в руках держал вилы, — мы бы уж научили, как с хозяйкой разговаривать надо. А теперь все, не жить нам здесь боле. Все посевы полегли, того и гляди скотина сдохнет! — Толпа придвинулась гомоня.

Вперед выскочил телохранитель. Попытался отпихивать крестьян руками, приговаривал что-то, бормотал успокаивающе. Пока не получил деревянной дубинкой по голове. Потом еще куда-то, упал, пропал из виду. Насупленные лица придвинулись, обступили.

—Граждане, господа, — лепетал дипломат — не надо, друзья…

Низ живота неожиданно пронзило острой болью. Мониокль скосил глаза. Из тела торчали острые вилы. Потом болью взорвалось плечо. Он упал, увидел занесенную над ним дубину, и в последний момент жизни пронеслась дурацкая мысль, « вот тебе и вечная жизнь...»