Дар моря

Дождь, не прекращавшийся уже третий день, хоть и не слишком сильный, но все же не давал выйти в поле для сбора пшеницы. Старейшина Айсвар и остальные взрослые ходили хмурые – из-за прохладного лета хлеб и так вызревал слишком долго, и, если дождь не прекратится, придется собирать его мокрым. Удастся ли его просушить? Если нет, то зерно начнет гнить или его покроет плесень-огневка. И если зерно подернется оранжевыми точками, то лучше его сжечь и умирать с голода, чем есть такой хлеб. С огневкой в тело проникнут демоны, заставят все тело гореть и гнить заживо.

Безделье, впрочем, никому не грозило. Мужчины готовились выйти в море, надеясь перехватить косяки рыб-копий, каждую осень кочующие на восток, а дети будут копать корни медянки. Их хоть в ливень копай, все равно растут они на берегу болота.

Главное не выкапывать все, чтобы на следующий год зеленые, отливающие красным заросли поднялись вновь и к осени дали клубни – красные, размером с куриное яйцо, с торчащими в разные стороны толстыми корнями. Вкус у них не особо приятный, но с голодухи и этому будешь рад.

Морвейн подхватила корзину, набросила на голову капюшон доставшегося от старшего брата плаща и, пригнувшись, выскользнула на улицу, обернулась, чтобы посмотреть на длинный дом. Это считалось хорошей приметой.

Кровлей длинного дома служил корабль, на котором их род приплыл на остров. Старейшина Айсвар был тогда мальчишкой, а кроме него никто и не помнил тех времен. Остальные родились уже здесь или приплыли с других островов, чтобы выйти замуж. Через несколько лет ей предстоит плыть на какой-нибудь из соседних островов, чтобы там стать женой юноши, которого выберут Матери. Жаль, что плыть предстоит не на корабле, а на лодке.

Морвейн подумала, что корабль их рода вряд ли когда-нибудь снова выйдет в море – его днище, обложенное толстым слоем торфа и укрытое дерном, скорее всего сильно прогнило, а на острове вряд ли найдется достаточно деревьев, чтобы вытесать доски на замену. Впрочем, она слышала, как мужчины обсуждали, что вместо досок его можно обтянуть шкурой морского дракона. Интересно было бы знать, где они собирались ее добыть.

Она представила себя на носу огромного корабля, чьи борта обтянуты шкурой, покрытой мелкой, темно-синей чешуей. Ей представилось, что она одета в красивое темно-красное платье, украшенное золотым шитьем, как у рейны Освит, которая останавливалась на их острове переждать бурю несколько лет назад. Говорят, что рейна направлялась к одному из великих островов чтобы стать женой тамошнего правителя. Потом говорили, что ее корабль исчез, не добравшись до цели.

Одна из девчонок удивленно вскрикнула, выдернув Морвейн из раздумий.

На песчаном пляже лежала туша дракона.

Море наполовину выбросило ее на берег, накатывавшиеся волны чуть заметно шевелили огромные задние ласты и длинный, сплющенный хвост. Словно завороженная, Морвейн подошла ближе. Голова чудовища, лежащая на боку, возвышалась над ней, казалось, что весь дракон целиком больше длинного дома. Разинутая пасть скалилась огромными, чуть ли не в локоть длиной, зубами, желтыми, не особо то и острыми, могла бы целиком вместить небольшую лодку. От дракона пахло рыбой и гнилью. Толстая кожа с отслоившейся, опадающей чешуей была изорвана, открывая темное мясо и белый, чуть розоватый жир.

Морвейн вдруг почувствовала чудовищное разочарование – на миг, только увидев тушу, она подумала, что мужчины снимут с нее шкуру, обтянут корабль и род вновь отправится в путешествие, что она увидит и великие острова и заброшенные, затопленные города Древних и волшебство их потомков… Мечта расползлась, словно гниющая шкура дракона.

Дар моря не оставят без внимания – остатки чешуи, кости и зубы дракона – всему найдется применение. Может удастся выдубить и какие-то куски шкуры, жир, пусть даже подтухший и прогорклый, вытопят, чтобы сделать свечи. Их наверняка продадут на большие острова – для светильников в большом доме хватит и жира рыб-зайцев.

Она обошла голову дракона и увидела древко копья, вбитого в огромную глазницу. Оружие, наверное, было очень дорогим – стальной, украшенный золотой насечкой наконечник, больше похожий на меч, оббитое тисненой кожей древко. Интересно, какой чудовищной силой нужно обладать, чтобы даже таким оружием убить дракона? Девочка взялась за древко, потянула изо всех сил. Огромный наконечник выскользнул из раны на удивление легко и она не удержалась на ногах, упала спиной на мокрый после прилива песок. Копье, сперва показавшееся ей чудовищно, неподъемно тяжелым, лежало у нее на коленях. Морвейн поднялась на ноги, легко удерживая копье одной рукой. Все ее тело наливалось силой, ей казалось, что она может метнуть его на сотню шагов, может запрыгнуть на кровлю большого дома или дотащить до него тушу мертвого дракона. По наконечнику копья пробежали едва видимые на свету искры, мелкие, злые.

Девочка засмеялась, вскинула копье над головой, закричала от восторга. А потом на нее накатила темнота и слабость и она упала, словно умерев.

Когда взрослые прибежали на зов девчонок, Морвейн отнесли в большой дом. Копье нес, завернув в овечью, сам старейшина Айсвар. Взять его в руки он не смог – его били искры, стоило попытаться взять оружие. К вечеру девчонка так и не пришла в себя, не помогли ни припарки, ни молитвы и тогда Харальт, отец Морвейн, отправился на Миннид, где жила ведьма.

Ведьма, оказавшаяся крепкой еще женщиной, некрасивой, но и не страшной вовсе, увидев Морвейн и стоявшее у стены копья, охнула и сделала отвращающий зло знак.

- Девчонку можно спасти? – Айсвар посмотрел на копье. Было видно, что в нем борется страх и жадность. Такое оружие, даже если бы оно не было волшебным, стоило как половина деревни. Волшебное же стоило неизмеримо больше, или же вовсе ничего, если это один из проклятых предметов. – Или стоит бросить ее в море вместе с копьем?

- Девчонка – самое ценное, что есть на острове. – ведьма покачала головой, подошла к лежащей на лавке девочке, коснулась пальцами ее лба. – А уж бросать в море Проклятый предмет и ту, которую он выбрал – верный способ навлечь проклятие не только на себя, но и на весь остров. Если Песни не лгут и я правильно их понимаю, это копье зовется Оэр Дран, оно проклято кровью Лаэт, матери чудовищ. И оно выбрало девчонку, чтобы та несла его, покуда оно не выберет кого-то иного.

- И что ж ценного в девчонке, которую выбрал проклятый предмет? – Айсвар потер обожженные искрами ладони.

- Стоит вести о ней дойти до больших островов, короли пришлют к ней своих герольдов, чтобы звать ее служить им. А если она доживет, чтобы стать взрослой, к ней будут свататься принцы – ведь Оэр Дран наверняка выберет ее сына. Быть мужем и отцом того, кто несет Оэр Дран – великая честь.

- И риск немалый. – подал голос старик Фоан. – Такое оружие не зря называют проклятым.