Даруй им покой

Agnus Dei, Qui tollis peccata mundi, dona eis requiem.

(Агнец Божий, который берёт на себя грехи мира, даруй им покой)

Слова из католической заупокойной мессы

Дверь медленно повернулась на тугих петлях, луч фонаря прочертил на каменных плитах светлый треугольник. Где-то далеко за крепостной стеной раздался протяжный стон, переходящий в бессмысленный хохот. Спина мигом покрылась липким потом, хоть рассудок подсказал – это всего лишь крик ночной птицы.

Хохот оборвался. Только листья шелестят за спиной, да бьются в стекло фонаря обезумевшие мотыльки. Треугольник света на полу продолжает вытягиваться, достигнув витой ножки стола… носка элегантного ботфорта… свисающих с подлокотника кресла чёток… складок бархата на рукаве… тускло блеснувшего позолотой эфеса шпаги…

Снаружи снова расхохотался филин.

Густой предутренний туман гасил эхо. Стук копыт по булыжнику двора, звон сбруи и лошадиное фырканье, такие привычные днём, сейчас казались чуть ли не зловещими, как выглядела призрачной показавшаяся в тумане фигура закутанного в плащ всадника. Впрочем, чем ближе он подъезжал к воротам, тем явственнее обретал плоть. Властным жестом он приказал поднять решётку и привратникам не пришло в голову задавать вопросы. Цепи с лязгом стали наматываться на ворот и решётка поползла вверх. Конь послушно ступил под арку. Несколько шагов, и туман снова скрыл его и изящно державшегося в седле всадника.

Оба привратника, наверное, запомнили эту сцену на всю жизнь. Сначала им пришлось во всех подробностях рассказать о произошедшем начальнику гарнизона, потом – сенешалю, а теперь их внимательно слушал Гаррет, сводный брат и правая рука барона Донована. Ох, не пришлось бы перед самим бароном всё это пересказывать… Не то, чтобы сэр Уильям отличался особо крутым нравом или чрезмерной строгостью, просто уж очень переполошил весь замок внезапный отъезд одного из гостей, а в таких случаях чем незаметнее слуга, тем меньше с него спросят.

- Так значит, он не говорил с вами? – Гаррет слегка нахмурился.

- Нет, господин, ни единого слова не сказал. Только рукой так вот махнул…чтобы, стало быть, открыли ему. – Привратник неуклюже повторил виденный жест.

- И вы открыли. – Гаррет ещё больше нахмурился. – Что за конь под ним был?

- Из конюшни сэра Уильяма.

Словно в ответ на эти слова приоткрылась дверь и на пороге показался один из стражников.

- Господин, я только что от сэра Уильяма, - обратился он к Гаррету. – За рвом поймали коня из баронской конюшни. Наверное, того самого.

- И что с ним? – живо провернулся к пришедшему Гаррет.

- Да ничего. Пасся себе…

- Я имею в виду сбрую.

- В полном порядке. Словно всадник спешился и… - Стражник замялся и докончил: – И непонятно, куда делся. Сэр Уильям приказал весь лес обыскивать.

Большая стрекоза зависла над водой, ловя блестящими крылышками солнечные блики. Носились среди листьев кувшинок юркие водомерки, между уходящими в тёмную глубину стеблями мелькали рыбёшки. Из-под рассохшихся деревянных мостков, зацепившись за столб, стелился по воде длинный светлый лоскут.

Девушка, полоскавшая бельё, свесилась и ухватила мокрую ткань.

- Смотри-ка, Аби, это ж у тебя уплыло! – повернулась она к подружке на другой край мостков.

- И ничего у меня не уплывало, - отозвалась та. – Сама, поди, и уронила.

- У меня не было такого.

Девушка потянула из воды лоскут, но он не поддавался, видимо, зацепившись за что-то под мостками.

- Это вообще не наше, - с сомнением проговорила подошедшая подруга. – Брось ты это, Кэйт.

Не слушая, Кэйт дёрнула сильнее, и на поверхности воды показался небольшой – с корзину для белья, а то и меньше, - перемотанный верёвками тюк.

- Ох… что это?

- Не надо!

- Ты чего, боишься? Ну ты и трусиха, Аби!

Кэйт передёрнула плечами и, взяв палку, которой они подцепляли корзины с бельём, ткнула в туго свёрнутую ткань. Из-под грубого холста, которым сверху был замотан свёрток, появился край более тонкой светлой ткани с размытыми бурыми пятнами.

- Знаешь, Кэйт, может, я и трусиха, но мне это не нравится. И я не хочу знать, что там внутри.

- Думаешь, это кровь? – враз севшим голосом проговорила Кэйт.

- Так ведь похоже на кровь… Не разматывай!

Аби предостерегающе схватила подругу за руку, но та и сама отдёрнула палку от вмиг ставшего страшным свёртка.

- Что будем делать? Вытащим?

- Нет! Может, позвать кого…

- А если там… ну… что-то плохое? Мы же и виноваты будем.

- Знаешь… а пусть-ка он дальше плывёт!

И девушки осторожно, чтобы не размотать ненароком ткань и не увидеть страшного содержимого, палкой стали подталкивать находку на середину ручья.

I

Сломанный клинок

(месяц спустя)

В лунном свете кровь на булыжнике мостовой казалась чёрной. Где-то, ответом на звон шпаг, хлопнул закрываемый ставень. У ног сэра Уильяма, барона Донована бился в агонии его спутник, только что дравшийся с ним спина к спине. Любой шаг в сторону или назад мог слишком дорого обойтись – споткнись об умирающего, и твоя собственная смерть окажется не только обидной, но и позорной. Один против четверых. Двое заходят с обеих сторон, не давая атаковать – уйдёшь в выпад, доставая одного, и откроешься для клинка другого. Ещё двое стоят поодаль с обнажёнными шпагами, ждут то ли развязки, то ли своей очереди – уж как получится.

Злость, что он так глупо попался, стучала в висках, кровь из прокушенной губы наполняла рот мерзким привкусом. Пока только из губы… впрочем, не надейтесь, сучьи дети! Кажется, барон выплюнул ругательство вслух. Такое в бою порой помогает не хуже молитвы. Он улучил момент, завязав клинок одного из разбойников и, резко зайдя в сторону, толкнул его на другого, тут же отскочившего – пожалуй, слишком далеко. Последний стон умирающего смешался с булькающим хрипом раненого. Ощутив на лице горячие капли, барон выдернул клинок из горла падающего противника, чтобы тут же отразить удар сбоку. Рискованный разворот на скользких булыжниках, снова летят веером тёмные капли, снова вопль боли. Теперь их двое. Он – один. Сталь звенит о сталь. Их двое? Нет, трое – из темноты выскользнула ещё одна тень.

Господи, да за что же? Конечно, он был готов к тому, что пустая интрижка с чужой любвеобильной женой закончится дуэлью, но чтобы встретить целый отряд наёмных убийц… Сталь скрежещет о сталь, звон, неожиданная лёгкость в руке, держащей вместо шпаги короткий обломок… Всё. Вот и всё.

Барон не сразу понял, почему они не нападают, он же безоружен. Почему один из них рывком падает на колени, выпустив из руки шпагу, и утыкается лицом в грязь мостовой. Почему двое других схватились между собой, не обращая на него внимания. Значит, тот, кто последним появился из темноты переулка, не из их шайки… Подмога? Но этот человек был ему незнаком. Опустив взгляд на мертвеца, барон увидел торчащую из-под лопатки короткую рукоять ножа. Такому броску, учитывая расстояние и неверный лунный свет, можно только поаплодировать. А ещё задуматься, кто способен его сделать… Только вот думать некогда.

Вытащив из-под мёртвой руки шпагу, он повернулся к дерущимся. Как раз, чтобы увидеть, как неизвестный метатель ножей выбивает из руки противника оружие и бьёт его ногой в пах, вынуждая присесть, после чего ударяет рукоятью в основание черепа и, пригнув к земле, перерезает горло так, чтобы не забрызгаться хлынувшей кровью.

Сжимая в руке чужую шпагу, барон смотрел на нежданного союзника. В первый момент ему показалось, что перед ним дворянин – длинные, перехваченные на затылке волосы, в прорезях зауженного в талии колета виднеется тонкая белая рубаха. Но стоило незнакомцу заговорить, как первое впечатление рассеялось.

- Вы дрались как зверь, господин! – Он отвесил лёгкий, но почтительный поклон. – Не сломайся ваша шпага, так, глядишь, и помощь не понадобилась бы.

- Однако же она пришлась кстати. Как мне тебя отблагодарить?

- Да не… - Тот махнул рукой. – У меня с этими прохвостами свои счёты. Пожалуй, это мне вас впору благодарить. Но вот ежели захотите знать, кто их на вас натравил, так это я могу. В смысле – найти вашего недруга.

- Не стоит. Я и так знаю, кто это.

- Ну что ж… Тогда прощайте, господин.

Он снова поклонился и присел над одним из трупов. Собравшийся было повернуться барон остановился. Слова незнакомца о недруге, которого он брался найти, впились в мозг не хуже его метательного ножа, который тот как раз выдернул из-под лопатки мертвеца.

- Постой. Ты сказал, что можешь найти человека?

- Могу, господин. – Он вытер клинок об одежду покойника и выпрямился. – Считайте, это моё ремесло.

- Ремесло?.. Ладно. Как мне тебя называть?

- Дирхарт, господин.

- Хорошо, Дирхарт. Где мы можем поговорить?

- Идёмте, господин.

Вкладывая в опустевшие ножны шпагу убитого разбойника, барон подумал, разумно ли он поступает, связываясь с этим человеком. Впрочем, молния дважды в одно место не попадает. Да и Дирхарт на первый взгляд показался барону вполне подходящим исполнителем его замысла. Такой сделает ровно столько, за сколько ему заплатят.

Они свернули с вымощенной улицы в заваленный мусором и заросший чертополохом проулок. Луна освещала лишенные окон стены и полусгнившие заборы, тускло поблёскивала в лужах помоев.

- Да вы не думайте, господин… - Дирхарт на ходу сорвал травинку и зажал между зубами. – Больше драться сегодня не придётся. Меня тут каждая собака знает...

Барон не выдержал и усмехнулся.

- А те собаки, с которыми ты мне помог расправиться, они что, единственные, которые тебя не знали?

Дирхарт широко улыбнулся, едва не выронив травинку.

- Очень хорошо знали, господин! Да только напали-то они на вас, а не на меня.

- То есть, если бы на их месте был ты…

Барон не договорил, и Дирхарт на ходу слегка ему поклонился.

- Не приведи боже такого, господин. Уж больно хорошо вы дерётесь.

Он остановился перед покосившимся сараем и пнул сапогом криво висящие доски, оказавшиеся дверью. Входя в низкий, прокопчённый кабак, барон внутренне усмехнулся – в таких местах ему бывать ещё не доводилось. Оставалось только надеяться, что разбойничья шпага в случае чего не подведёт, как подвела сегодня его собственная.

Внутри кабака было ненамного светлее, чем на улице, но озаряющий его дымную внутренность очаг, всё же, находился ближе луны, а потому и увидеть позволял больше. Впрочем, об этом впору было пожалеть – при свете собеседник показался барону заслуживающим минимум доверия. Волосы, хоть и отпущенные по дворянской моде, явно могли быть почище, что, впрочем, относилось и к его одежде, а рубаха казалась тонкой и белой лишь в лунном свете. Не то, чтобы он выглядел совсем уж опустившимся, однако явно к тому приближался. Но отступать от задуманного не хотелось.

Они сели на плохо оструганную скамью. Касаться грязной, криво лежащей на козлах столешницы барон поостерёгся. А вот принесённое шустрым слугой пиво, хоть и дрянное, оказалось кстати.

Дирхарт сплюнул травинку и поднял на барона вопросительный взгляд.

- Так что же угодно господину?

Барон сделал глоток из липкой кружки, собираясь с мыслями и вспоминая произошедшее в его замке месяц назад…

Он ехал во главе одного из отрядов, мелким гребнем прочёсывающихлес. Мало было сказать, что поступок Джеффри Холла не имел разумного объяснения, потому что он вообще никакого объяснения не имел. Сэр Джеффри был рыцарем графа Ормонда и прибыл в замок барона Донована в качестве доверенного лица, призванного вести переговоры о браке барона и дочери графа, леди Вирджинии. И вот, когда всё шло так хорошо и такой желанный брак казался сэру Уильяму делом решённым, сэр Джеффри внезапно покидает замок безо всяких причин, никого не предупредив. Покидает и растворяется в воздухе…

Ехавший рядом с бароном Томас Грэй с беспечным видом запрокинул голову, любуясь лёгкими облачками и мелькавшими в просветах между листвой ласточками. Сэр Уильям намотал повод на луку седла и раздражённо потёр запястье сквозь кожаную перчатку. Его злил довольный вид друга. Очень злил…

Словно услышав эти мысли, Грэй повернулся к нему.

- Говоришь, даже его слуги ничего не знали?

Барон молча кивнул.

- А ты, конечно, сейчас представляешь, как Холл мчится к графу докладывать о… о чём? В чём порочащем он мог заметить жениха накануне свадьбы, чтобы так спешить, забыв о приличиях?

- Ты лучше скажи, на чём он по-твоему мчится? На помеле? – раздражённо бросил барон, и сэр Томас довольно рассмеялся.

- Очень хорошо представляю эту картину! Помело – как раз то, что ему подходит больше всего. Ты порасспроси прислугу, не пропадало ли…

Барон знал о неприязни друга к Джеффри Холлу и не разделял её, хоть и понимал, чем она вызвана. Подозрительность и вспыльчивость одного, надменная самоуверенность другого – всё это усугублялось тем, что Томас мечтал добавить к дружеским узам ещё и родственные, выдав за барона сестру, и видел в Джеффри препятствие своим планам. Барон прекрасно сознавал: лишь то, что оба одновременно гостили под его крышей, пока удерживало их от поединка.

. – Конь, на котором Холл выехал из замка, уже снова стоит в стойле. Причём, рядом с его собственным.

- Он что, на твоём пытался сбежать? Так, может, просто не справился с ним? Может, валяется где-нибудь со сломанной шеей?

-Чушь, он прекрасный наездник. Да и собаки нашли бы. Я все своры велел спустить.

- Чудеса… - протянул Грэй, снова мечтательно подняв глаза к небу. – И брак твой висит на волоске. А волосок готов…

- Помолчи.

- Как скажешь.

Весь вид сэра Томаса показывал, что долго молчать, несмотря на обещание, он не собирается. Пожалуй, их дружба тоже висела на волоске. Конечно, в желании Грэя породниться с другом не было ничего дурного – и род достойный, и сестра его хороша собой. Всё могло бы сложиться к взаимному удовольствию, если бы в жизни сэра Уильяма не возникла дочь графа Ормонда. Брак с ней был не просто выгодным. На выгоду барон мог махнуть рукой. Но переступить через разрывающую душу страсть к леди Вирджинии он не мог даже ради старой дружбы.

- И всё-таки интересно, что скажет граф, если с его поверенным впрямь случилось что-то плохое? Отдаст он за тебя дочь? – нарушил недолгое молчание Грэй.

Барон молча стиснул руки, сквозь перчатку впиваясь ногтями в запястье.

- Господин… - мягко произнёс Дирхарт, вернув барона в прокопчённый кабак. – Вы поговорить со мной хотели.

- Да… - Сэр Уильям тряхнул головой, отгоняя воспоминание. – Да. Мне нужен человек, способный найти другого человека… Нет, пожалуй, не так. Мне нужен человек, способный отыскать иголку в стоге сена.

- Иголку-то?.. А что, отыщу и иголку, ежели заплатите.

- Об этом можешь не беспокоиться.

Барон разглядывал Дирхарта, стараясь отбросить сомнения. По крайней мере, хоть на плута тот похож не был. Обычный наёмник, переживающий не лучшие времена. Лицо, пожалуй, неглупое. Да и черты довольно правильные, простонародными не назовёшь. Побочный отпрыск какого-нибудь лорда, не пожелавшего признать связь с простолюдинкой? Похоже…

- Так кого искать-то мне, господин?

Дирхарт нагнулся и, подняв с посыпанного грязной соломой пола сухой стебелёк, сунул в рот.

- Где-то недалеко от моего замка пропал человек. Мне нужно найти его или, хотя бы, узнать, что с ним произошло.

Наёмник грыз соломинку, терпеливо ожидая продолжения, и когда его не последовало, покачал головой.

- Господин, этого мало. Кто этот человек, что делал возле замка вашего, когда пропал… Откуда вы знаете, что пропал… Где должен появиться и не появился… Вы мне хоть что-нибудь скажите, господин. А то ведь у иголки в сене, и у той примет больше.

Барон поймал внимательный взгляд светло-серых глаз и внутренне поёжился. Только сейчас, окончательно остыв после горячки боя, он в полной мере ощутил, насколько сомнительное дело затевает. Посвятить этого человека во все подробности свалившегося на него – разумно ли? Но, с другой стороны, сидящий перед ним – всего лишь наёмник, кроме денег ему ничего не нужно, едва ли его участие чем-то может грозить.

- Ладно. Случилось вот что…

По мере того, как барон рассказывал историю исчезновения Джеффри Холла, Дирхарт иногда лишь чуть заметно кивал, не меняясь в лице, словно до сих пор только тем и занимался, что распутывал подобные дела. Однако когда барон закончил, он продолжал молчать.

- Ну так как? Найдёшь мне этого человека?

Дирхарт передвинул во рту соломинку, глядя в свою кружку.

- Найду, господин, ежели хотите…

- Ты колеблешься, я же вижу.

- Да не то, чтобы… - Дирхарт снова вскинул на барона светлые, почти бесцветные глаза. – Только вот начинать мне надо оттуда, где след появился, раз уж непонятно, где он оборвался. То бишь, с вашего замка. А разве ж я могу быть вхож туда?

- И только то? – Барон выдохнул почти облегчённо. – Сегодня погиб человек из моей свиты, мир его праху… Займёшь на время его место. Это никого не удивит, если, конечно, ты сам не будешь удивлять своим внешним видом.

Соломинка во рту Дирхарта дрогнула, он улыбнулся.

- За это-то не беспокойтесь, господин. Я могу прикинуться кем угодно, хоть нищим, хоть папой римским.

- И то, и другое, пожалуй, чересчур. Просто одежду почисти.