Даша: 1944 год

Сентябрь 1944 года. Австрия.

г. Дюрнштайн

Глаза Ханны Копенстайнер раскрылись. Точнее, один глаз: после допроса и побоев видеть что-либо у девчонки мог только левый глаз, правая сторона лица отекла от ударов. Она уставилась на густую нитку слюны, вперемешку с кровью, натекшую из её рта в целую лужицу на деревянном полу. Помотав головой, взорвавшейся болью, она разорвала поблёскивающую нитку, тут же прилипшую к щеке, и застонала.

- Герр Линдер, она очнулась! – раздалось справа и Ханна тут же получила удар кулаком в живот, от которого её бы обязательно вырвало вот только было уже нечем.

- Хорошо. Это очень хорошо! – раздражённо кивнул голубоглазый холёный гестаповец с выбритыми висками. – Хватит её бить Гельмут, а то она сдохнет раньше, чем нужно.

- Jawohl! (нем. так точно) – высокий солдат с непропорционально длинными руками и тяжёлой нижней челюстью, тоже в форме гестапо, щелкнул каблуками сапог и замер по стойке смирно в ожидании очередного приказа.

- Ханна, девочка моя, подними голову и поприветствуй свою подругу! – склонившись над пленницей, произнёс тем временем Линдер удерживая под мышкой чёрную фуражку с кокардой, изображавшей череп с перекрещенными костями.

Девчонка подняла глаза и увидела у стены напротив девушку своего возраста: двадцать один-двадцать два года, в элегантном зелёном берете, в дорогой блузке бирюзового цвета с вышивкой, чёрных брючках и туфлях на каблуке (такие Ханна видела только в модных иностранных журналах). Девушка была шатенкой, но вряд ли натуральной, скорее крашенной, впрочем, рыжий цвет был ей к лицу. А ещё Ханну поразили две вещи. Первая: глаза незнакомки. Она никак не могла понять какого они цвета. То ли серые, то ли зелёные… Второе: абсолютное спокойствие, будто та и не сидит сейчас на деревянном стуле со связанными за спиной руками в окружении гестаповцев.

Шмыгнув носом, и почувствовав, что по губам и подбородку потекла солёная капля крови, Ханна встретилась глазами с модной незнакомкой и та ей еле заметно улыбнулась. Знаете, так ободряюще что ли…

- О какая прелесть, – рассмеялся, словно ворон закаркал, Линдер. – Вы точно знакомы. Вон как мило, по-дружески переглядываетесь.

- Я не знаю кто это!

- Не лги мне!

- Я НЕ ЗНАЮ КТО ЭТО! ХОТИТЕ УБИТЬ МЕНЯ, УБЕЙТЕ!

- Убить тебя слишком легко. Нет, конечно ты умрёшь, но сначала я перебью всех повстанцев в вашем городе и окрестностях. Я именно для этого и прибыл сюда.

- Нет, никаких повстанцев! Якоб просто отомстил одному из ваших солдат за изнасилованную и задушенную невесту, а я спрятала его во время облавы!

- И опять ты мне врёшь!

Шлёп! (звук оплеухи).

- Нет никакой необходимости бить эту девочку, герр офицер. Я и правда с ней незнакома.

- Девочку? Да ты одного с ней возраста.

- Вы же проверили мои документы и знаете, что я иностранка и раньше никогда в Дюрнштайне не была.

- Ты не просто иностранка. Ты американка. Враг Третьего рейха.

- Я ничей не враг. Я гражданский человек…

- Гельмут, дай ей пару раз!

Тум! Пум! Шлёп! (звук врезающегося в тело кулака)

- Хвати, Гельмут!

- Jawohl!

- Что американка делает в занюханном австрийском городке?

- …я же уже говорила. Я Дороти Калленберг - антиквар. Работаю на фирму «Купер и сыновья». Специализируюсь на редких, старинных книгах. Сюда я приехала за уникальным изданием «Положения вещей» Яна Кюрцера.

- Это дорогая книга?

- Она не имеет цены.

- Всё имеет цену.

- «Положение вещей» было написано в начале XVI века. Типографский тираж триста экземпляров. Сорок из них дошли до наших дней…

- Значит не такая уж и редкая.

- Я не договорила, герр офицер.

- Гельмут! Не надо! Пусть договорит! Ну-ну…

- Я приехала за экземпляром с цветными иллюстрациями. Он выпускался в трёх экземплярах. Первый погиб в берлинском пожаре 1761 года, второй во время бомбардировок во Франции, в Нормандии в 1916 году, а третий вариант, все эти годы хранился здесь, у сына священника…

- …Якоба Штиглица.

- Да, верно…

- Повстанца и убийцы немецких солдат!

- Я об этом не знала. Мы списались с молодым человеком ещё три месяца назад. Договорились о цене и… и я приехала за книгой.

- Молодым? Да он старше тебя на пять! ВСЁ ЛОЖЬ!

- Я не лгу. У меня при себе переписка с ним. Вы же прочли её.

- ЭТО ВСЁ ЛОЖЬ! ТОЛЬКО ПОВОД!

- Повод?

- Для чего?

- Гельмут!

- Jawohl!

Тум! Тум! Пум! Шлёп!

- ПОВОД К ОРГАНИЗАЦИИ ПОВСТАНЧЕСКОЙ ЯЧЕЙКИ В АВСТРИИ, В ПОДБРЮШЬЕ ВЕЛИКОЙ ГЕРМАНИИ, ПРИ ПОДДЕРЖКЕ АМЕРИКАНЦЕВ! Я ВАС РАСКУСИЛ!

- Вы бредите, герр офицер.

- ЧТО?! ТВАРЬ!

БАМ! – пуля из люгера проделала аккуратную дырку прямо посреди лба американки. Ханна видела, что голова бедняжки безвольно повисла, а на блузку бирюзового цвета из пулевого отверстия пролилось немного крови. Совсем чуть-чуть.

- Ханс!

- Я здесь, герр Линдер!

- Отвяжите её и отнесите во двор!

- Jawohl! Август! Ганс! Ко мне!

Топ-топ-топ!

По приказу краснощёкого, круглого ефрейтора, два солдата в касках, вооружённые пистолетами-пулемётами МР-40 бросились к трупу американки. И тут произошло что-то странное.

Ханна чётко увидела как девушка внезапно открыла глаза и выпрямила голову. Секунда ей понадобилась чтобы разорвать связывающие её верёвки и… страшный удар, сопровождаемый брызгами крови впечатал одного из солдат в деревянную стену. Второй удар, уже стоящей на ногах девушки, буквально распластал шею и горло следующего солдата. Ногти на холёных, наманикюренных пальчиках американки словно потемнели, подросли и превратились в хищные, смертельные когти.

БАХ! БАХ! БАХ! БАХ! БАХ!

Линдер и Гельмут выхватили из кобур пистолеты и начали стрелять в девушку, но та, словно пушинку, подхватила с пола толстяка-ефрейтора превратив в свой щит. Пуля с противным чпоканьем входили в тело, не причиняя ей вреда.

- О МОЙ БОГ! – в ужасе заорал Гельмут когда оказавшаяся рядом с ним девушка просто оторвала ему руку по самое плечо, а затем ударом кулака раздробила череп.

Командир гестаповцев успел выстрелить ещё дважды, но цель его двигалась просто со сверхъестественной скоростью. Ещё мгновение и американка с хрустом раздавила правой рукой кисть Линдера (из-за чего оружие со стуком приземлилось ему под ноги), а левой взяла его за шею. В тот же момент клыки девушки во рту увеличились и она хищно улыбнулась своей жертве.

- К-кто т-ты? – только и успел пролепетать гестаповец намочив штаны.

- Я Дороти Калленберг – антиквар из Нью-Йорка, - устало повторила вампир. - Правда мама называла меня Даша.

- Д-даша? Р-русс…

Договорить Линдер не успел, клыки Калленберг вонзились в его горло разорвав его. Дальнейшее Ханна крепко зажмурившись смотреть не стала. Так крепко будто надеялась, что спит и вот сейчас проснётся, потянется и сбежит по лестнице на кухню где мама уже приготовила завтрак. Только ничего этого не будет, люди Линдера убили маму и, наверное, схватили младшую сестрёнку. Страшно даже было представить, что с ней сделали.

- Твоя сестра жива и прячется в хлеву. Прости, что ты всё это увидела. Но у меня не было другого выхода.

- Что? – Ханна во все глаза смотрела на девушку-вампира. – Эмма жива?

Почему-то она сразу поверила ей и стало чуть легче. Раньше то Ханна читала про кровопийц только в книжках, да в детстве слышала из старых сказок глухой, сумасшедшей бабки. Калленберг, уже с нормальными клыками и ногтями, с чистым лицом, переступив через мёртвые тела, тускло поблёскивающее на полу гильзы, лужи тёмной крови и собственный берет (упавший с головы во время допроса), направилась к девушке.

- Малышка, что же они с тобой сделали? - произнесла она так как будто была намного старше Ханны, но та даже и не думала возмущаться. В конце концов кто знает сколько эти вампиры живут?

Освободив девушку, американка (без своего берета выглядевшая ещё моложе) достала из кармана брюк белоснежный носовой платок, смочила его водой из фляжки убитого солдата, и тщательно, осторожно, протёрла Ханне лицо.

- Что теперь будет?

- Ничего. Я приехала сюда за книгой, и я заберу её. По крайней мере постараюсь.

- А что будет с нами?

- Вы пойдёте домой. Преследовать вас будет некому.

- Но… - подбородком Ханна указала на окно.

Со двора раздавались пронзительные звуки сигнального свистка, бряцанья оружия и топот подкованных железом сапог.

- Ах ты об этом… сейчас решим.

- Но там светло! Может быть подождёте ночи?!

В ответ девчонке раздался только вздох.

Уже стоя на первом этаже Калленберг подняла голову вверх и обаятельно улыбнувшись Ханне, произнесла:

- Милая, ты главное не торопись и подожди минут пять. А я… я пока расчищу вам дорогу.

ДОРОТИ ВЕРНЁТСЯ?