Дед

Он вошёл в приемную не как подобает курсанту, даже не как выпускник к своему бывшему, теперь уже ничего не решающему в его жизни преподавателю. По сути, он просто вломился, едва не помяв мембрану на дверях. Подошёл к столу, тряхнул персональным коммуникатором, чтобы документ с него упал на рабочую станцию адъютанта.

— Что это? — спросил офицер, не скрывая удивления.

— Допуск, — Борька отвечал железным, непререкаемым тоном. Так ему, по крайней мере, хотелось.

— Курсант, мне не нравится ваш тон, — покачал головой адъютант. — Мы не на плацу. Объяснитесь. Пожалуйста.

Борька не подчинился. Вместо этого он встал смирно, строго по уставу салютавал старшему по званию и отчеканил:

— Курсант четвертого курса третьего факультета группы 97-ка-эс Борис Пасечников, прибыл для прохождения итогового экзаменационного теста по пилотированию!

Тут же, поняв ошибку, зажмурился на секунду и продолжил с поправкой.

— Для перепрохождения! Направление согласовано у куратора и мастера-штурмана, визы предъявлены в документе, — он кивнул на экран рабочей станции.

— Борис, я вижу, что это. Ваш запрос уже дважды отклонялся. Вы уже трижды пытались, что само по себе выходит за наши правила. Но мало того, вы просите допустить вас к пересдаче по той же самой задаче, так экзамены не сдают! Кроме того, — адъютант провёл пальцем по экрану, сдвигая заявку и выводя на её место общий аттестат Пасечникова, — у вас уже стоят все необходимые зачёты и допуски. В пересдаче нет необходимости.

Делать позу ещё более официальной было некуда, но Борька сделал.

— Согласно уставу, раздел «Экзаменация и аттестация», пункт 12 абзац шесть, курсант может быть допущен по личному ходатайству мастера-наставника. Резолюция Кирилла Петровича в документе имеется. Количество допустимых пересдач по этому основанию в уставе не регламентировано!

— Ах, вот даже как… Боюсь, мне придется переговорить с Кириллом Петровичем…

— Оснований для отказа не вижу, прошу удовлетворить рапорт! — настырно гнул своё Борька.

С тихим вздохом раскрылась мембрана на двери в кабинет. Голос профессора был тих и безэмоционален.

— Что за шум, коллеги? Войдите, Борис, что у вас?

Адъютант чуть приподнял плечи и сделал приглашающий жест, дескать — не мне решать. Одновременно он пальцем другой руки щёлкнул по рапорту, переслал документ Иванычу.

Курсант всё в той же стойке смирно развернулся на 90 градусов, строевым шагом протопал в кабинет, салютовал и доложился:

— Курсант четвертого курса третьего факультета группы…

— Ат-ставить! — велел голос профессора. — Ну хватит, хватит, Боря, мы же не на плацу. Ты что, опять?

— Так точно! — он сегодня решил быть до конца настырным.

По потолку прошуршала линза проектора, в центре кабинета из световых лучей соткалась фигура Иваныча. Он держал в руках рапорт и укоризненно качал головой.

— Значит, опять. Но ты уже всё сдал, зачёт по пилотированию у тебя есть. Зачем?

— Не сдал. Мне не надо так, я не хочу пилотирование «автоматом», по средне-совокупному.

— Для тебя это так важно?

— Конечно! — Борька взглянул профессору в глаза, словно удивился, как тот может не понимать элементарные вещи.

Иваныч вздохнул, голограмма дрогнула. Старый ИИ мог бы и не дышать, а новый проектор вообще не имел технической возможности пропускать кадры, это привычка профессора брала верх. Он давно заставил себя честно показывать воспитанникам текущие изменения в ядре, особенно в эмоциональном контуре.

— Боря, ты три раза уже пытался. Что изменилось? Почему думаешь, что сумеешь на этот раз?

— Я проделал расчёты. — Курсант начал яростно листать персоком в поисках нужных данных. — Вот, смотрите! Я все параметры учёл!

— Ты не готов, — с грустью заключил Иваныч.

— Я готов! — это был почти крик, у адъютанта в приёмной что-негромко стукнуло.

— Нет, — уверенно возразил Иваныч. — Ты не наберёшь больше восьми баллов.

— Я!..

— Хорошо! — перебил Иваныч. — Давай договоримся. Я даю тебе возможность снова пройти тест. Результат не повлияет на твой диплом, будем считать это нашим личным конфликтом. Поступим по методу Золотой антилопы.

— Это как?

— Пройдёшь — я сниму метку о средне-совокупной оценке. Если не пройдёшь, если нужный манёвр не получится и ты скажешь «Хватит, довольно!» — тогда уйдёшь и мы больше никогда не вернёмся к этой теме.

Курсант заговорил не сразу. Иваныч не без гордости за воспитанника отметил, что Пасечников дал ответ не в духе сказочного раджи, а почти полминуты потратил сперва на осмысление условий и взвешивание всех за и против.

— Я согласен. Даже если вы аннулируете мой диплом, я готов. Подпишите рапорт.

— Это нам ни к чему, — Иваныч скомкал документ и бросил на пол, бумага на лету рассыпалась в мелкий битый пиксель. — Садись. Нет, не сюда, за моё место.

Полированный мрамор на дальнем конце стола разделился на четыре неравных фрагмента. Три из них встали на ребро, создав вокруг кресла узнаваемую полусферу пилота, на тёмной поверхности которой поодиночке и целыми панелями стали зажигаться тумблеры, верньеры, выключатели, графики мощности и диаграммы ускорения. Четвертая деталь перевернулась и уползла куда-то в недра стола, открыв темную нишу. Когда из неё мягко выдвинулся потёртый старый штурвал, явно переживший не один десяток дальних рейсов в режиме ручного управления, Иваныч ещё раз указал на кожаное канцелярское кресло на колёсиках.

— Ну же, смелее!

Отступать курсанту было некуда, да он и не собирался. Сделав вид, что именно к такому развитию событий готовился, он обошёл здоровенный стол для совещаний и опустился в…

Борис заозирался, раскрыв рот. В таких ситуациях ему бывать ещё не доводилось. Никакого ожидания загрузки, никаких предупреждений и входного меню. Он просто согнул колени в переговорной комнате, а приземлился пятой точкой уже в рубке длиннющего транспорта-контейнеровоза «Нурия», летящего в открытом космосе вдоль орбиты мрачного, бушующего газового гиганта.

Борис сориентировался. Симуляция могла забросить его в любую точку корабля, но именно в этой он уже пару раз бывал. Пост номер три, правый борт, ближе к кормовым отсекам. Отсюда можно управлять всем кораблем, если центральный пост передаст полномочия или… Или погибнет.

Тишина.

— Иван Иванович, вы здесь?

— Да, разумеется, — голос профессора «хрустел», словно доносился сквозь реальные помехи, вызванные бурей бешеной плазмы в верхних слоях атмосферы. — Я всегда здесь, буду наблюдать за тобой, может быть иногда даже подсказывать. Но помочь не смогу, прости, эту задачу ты должен решить сам.

— Готовность подтверждаю! — с какой-то неожиданной злобой в голосе процедил Борис, вжался в кресло, пальцами обхватил штурвал.

Но он не увидел ни вводных, ни рассчёта курсов на панелях, ни условий выполнения задачи. Экраны сразу же, без предупреждения полыхнули коричневым, оранжевым и багровым. Газовый гигант пошёл рябью, выпростал из мутной толщи тысячекилометровую воронку, похожую то ли на взлетающую жар-птицу, то ли на исполинскую пятерню, и хлестнул «Нурию» наотмашь.

Корабль дёрнулся, как от боли, и отчаянно застонал голосом рвущегося металла. Борис понял, что тоже кричит вместе с кораблём, выпустив от испуга штурвал, вцепившись в подлокотники кресла: такого жуткого, ощущаемого всем телом эффекта он ещё никогда в жизни не встречал ни в одной симуляции.

— Фиксирую корональный выброс массы, — произнёс незнакомый металлический голос. — Потеряна связь с центральным постом. Пост три, ожидаю команд! Пост три, ответьте! Пост три, повторное столкновение через 40 секунд.

Понимание, что «Нурия» обращается именно к нему, пришло к Борису одновременно с появлением на переднем экране таймера обратного отсчёта. Цифры быстро бежали, пугая может быть даже сильнее, чем вид капитанской рубки, пролетающей за окном в каких-нибудь считанных метрах. Показалось, что в одном из разорванных в клочья дымящихся отсеков Борис видит офицера, отчаянно взывающего о помощи.

— Вперёд десять! — прокричал курсант. — Маршевый четыре секунды! Тангаж три!

Он наконец-то пришёл в себя и потянул штурвал, выполняя вручную только что отданную вслух команду. «Нурия» задрала нос, разыскивая среди звёзд над собой безопасный просвет. Ещё четыре секунды промелькнули, как брызги расплавленного металла за бортом.

— Дифферент! — велел Борька и двинул штурвал, показывая, какой именно нужен дифферент.

— Внимание, скорость недостаточна, — сообщил голос. — Повторное столкновение через 20 секунд!

— Скорость?.. Маршевый, тяга!.. — он бросил взгляд на индикаторы и понял, что продолжать не надо, команда бессмысленна: больше тяги из двигателей не выжать. Масса мешает. Груз.

Показалось, что над ухом еле слышно вздохнул Иваныч.

— Внимание, багажный! Отстрел контейнеров с грузом. Маршевый, полная тяга!

Борис отдавал команду без эмоций, без командирского напора и без уверенности в голосе. Он уже сообразил, что попался в ловушку самого очевидного решения — и провалил миссию.

По корпусу корабля простучало эхо разрыва креплений. Без груза «Нурия» легко устремилась вперёд, прочь от опасного участка. Таймер бесстрастно досчитал остатки времени и погас. Металлический голос сообщил:

— Миссия завершена. Корабль выведен в безопасную область. Спасено 12 членов экипажа. Потеряно четыре члена экипажа. Потерян груз. Ваш результат — 8 баллов.

Зажёгся свет. Иваныч, стоя посреди своего кабинета, и позой, и лицом выражал крайнее недоумение.

— Я знаю, знаю, — ответил Борька на не высказанный вслух вопрос. — Это известный всем, самый простой вариант решения проблемы. Я… просто растерялся, Иваныч. У вас тут не самый обычный тренировочный комплекс, вы знали?

— Да, пожалуй. Моя ошибка, не учёл, что настройки для моих личных тренировок могут быть для тебя несколько… шокирующими. Тем не менее, зачёт ты сдал. Удовлетворён?

— Нет! — поспешно выкрикнул курсант. — Нет, этот метод давно знают все. Он не позволяет спасти всю команду. Я хочу получить 10 баллов, прошу ещё одну попытку!

Он был готов начинать спор с самого начала, доказывать возможность спасения рубки, трясти своими расчётами, но Иваныч не возразил, а только щёлкнул пальцами, возвращая тренировочный сценарий в исходное состояние.

— Хорошо. Наш уговор в силе. Ты можешь пробовать, пока сам не поймёшь, что не готов.

В этот раз Борис знал, что ожидает впереди, но всё равно вздрогнул, когда огненная пятерня взмыла к нему из атмосферы. Заломил штурвал чуть ли не до хруста в бок, пытаясь уберечь центральный пост от прямого удара. Но «Нурия» не послушалась, ведь пока ещё он не был командиром, только лишь свидетелем надвигающейся катастрофы.

Борька вспомнил наконец, где уже видел подобную картину. В учебнике по истории Земли. Первый опыт человечества по освоению газовых гигантов, выброс раскаленного водорода из сердцевины Большого пятна. Только тот выброс был ожидаемым и никто не думал соваться к штормовой области, катаклизм наблюдали с почтительного расстояния через камеры автоматических научных зондов. У «Нурии» не было такой возможности.

Новую звёздную систему только-только начинали обживать, единственная колония «Новые горизонты» разместилась на крохотной каменистой планете, беспрестанно носящейся вокруг светила с высокой орбитальной скоростью по длиннючему эллипсу. Газовый гигант прикрывал собой эту планетку, словно огромный сторожевой пёс любимого щенка, так что у прибывающих транспортников зачастую выбор стоял между гравитационным манёвром над краем кипящей атмосферы — и лишним месяцем, а то и больше, игры в догонялки с неугомонным новым форпостом человечества. Поскольку благополучие колонии напрямую зависело от поставок, а большинство срочных грузов и так прибывали к новой звезде на пределе срока хранения, многие звёздные выбирали именно первый маршрут.

Удар. Треск. Скрежет.

— Фиксирую корональный выброс массы!

Борис не слушал, что говорит робот, сразу повторно навалился на штурвал в попытке успеть. Не успел: оторванная рубка с четырьмя легендарными офицерами передового флота показалась справа.

Из-за резкого необдуманного манёвра «Нурия» провалилась левым бортом, пошла колесом, словно атмосферный истребитель, совершающий «бочку» на демонстрации фигур высшего пилотажа. Правый борт подскочил вверх и впечатался в многотонный обломок. Последним, что увидел курсант, была оторванная мачта дальсвязи, средневековым копьём летящая ему прямо в лицо.

Экраны погасли.

Иваныч сидел на одном из «гостевых» кресел, положив локти на стол и подперев кулаками подбородок.

— М-да… Это и был твой хитрый план?

— Это… — Борька смутился. — Нет. Это снова был порыв, на эмоциях. У вас, правда, очень реалистичная картинка.

— Спасибо, приятно. Там даже все перегрузки ощущаются, заметил? Моя личная разработка, собираюсь оформить патент и передать министерству образования в подарок. Так что же ты хочешь теперь?

— Хочу ещё попытку. На этот раз всё строго по плану.

— Будь по-твоему.

Удар. Треск. Скрежет.

— Дифферент три! Вперёд шесть! — Борька рванул с места, огибая курс падающей рубки, но прикрывая её всем корпусом от плазменного бича.

Взрыв.

Красный экран: **«Миссия провалена. Корабль потерян. Оценка: 0/10».**

— Я разочарован! Ты же говорил, что всё посчитал? Там петаджоуль энергии на каждые десять квадратов площади, а ты подставляешь рваный борт!

— Виноват, не учёл повреждения! — признался Борька. — Надо пробовать другим бортом!

— Пробуй, — кивнул профессор.

Удар. Треск. Скрежет.

**«Миссия провалена. Оценка: 0/10».**

— Понял, понял! Щиты забыл переключить!

Иваныч молча сбросил симуляцию к началу.

Удар. Треск. Скрежет.

**«Миссия пройдена. Корабль потерян. Оценка: 2/10».**

— Это уже успех! — хмыкнул Иваныч. — Успел отстрелить четыре «Волана», у трёх из них есть неплохой шанс выживания.

— Ещё попытка!

— Да пожалуйста!

На этот раз Борька не стал разворачиваться, вместо этого перевернул «Нурию» кверху брюхом, подставив под удар плазмы грузовые отсеки.

— Щиты на верхнюю палубу! Отстрел «Волана» через три… два…

Взрыв.

— Успел заметить, что случилось на этот раз?

— Топливо, — мрачно ответил курсант.

— Верно. Такой манёвр допустим в невесомости, но не в гравитационном поле. Можешь попытаться повторить плавно, но тогда тебе не хватит где-то секунд пять.

— Всё равно. Ещё попытку.

— Да ради бога!

Удар. Треск. Скрежет.

— Не успел?

— Трёх секунд не хватило.

— Что теперь?

— Сброс груза.

— Вперёд.

Удар. Треск. Скрежет.

Иваныч молчал, не стал даже комментировать. Борис достал персоком, быстро ввёл новые данные в свои расчёты. Почесал затылок.

— Иваныч, а на «Нурии» дроны были?

— Да, около двухсот ремонтных и ещё личные пристяжные на каждого члена экипажа. Но ты же понимаешь, что даже все вместе они не осилят буксировку обломка?

— Понимаю. Есть другая идея.

— Вперёд.

Три следующих попытки он потратил на эксперименты с дронами, в итоге признал, что отведённого на задачу времени недостаточно для их использования.

— Ещё!

Удар. Треск. Скрежет.

Штурвал от себя, правее три, тяга два. Доворот, крен, тяга три.

— Что ты делаешь?

— Ныряю в атмосферу, есть шанс уйти от столкновения!

— Там же ураган?! Ветер 200 метров в секунду!

— Я попыта…

**«Миссия провалена. Разрушение корпуса. Оценка: 1/10».**

— Ещё попытку.

— Может, хватит?

— Нет. Ещё. Попробую использовать гравитацию спутника.

— Вперёд.

**«Критическая перегрузка. Вы погибли. Потеряно 6 членов экипажа. Потерян груз. Оценка: 4/10».**

— Это уже лучше, но не было смысла отстреливать спасательные капсулы. Если корабль выйдет из-под удара, экипажу лучше оставаться внутри.

— Понятно. Ещё попытка.

Удар. Треск. Скрежет.

— А вот это было интересно! Мне, честно признаюсь, ни разу такой вариант не приходил в голову! Как ты до него додумался?

— Не знаю. Кажется, в фильме старом каком-то видел подобное. Там герой раздвинул прицепы в колонне, получился безопасный коридор для эвакуации. Я просто решил, что и для Воланов так выйдет больше шансов.

— Всё верно, но сам ты этим маршрутом воспользоваться не можешь.

— Зато рубку удалось прикрыть!

— 19% шанс выживания. Ценой всего корабля. Ты же знаешь инструкцию борьбы за живучесть?

— Знаю.

— Поэтому пять баллов.

— Ещё попытку.

Теперь Борька вообще не трогал штурвал, вместо этого он запустил на полную мощность маневровые двигатели правого борта, чтобы мощной струёй «сдуть» оторванную рубку с пути убийственного выброса. Не хватило мощности.

— Ещё попытку.

Он прижал бок «Нурии» к обломку и повторил манёвр. Рубка уцелела, но упала в кипящую атмосферу.

— Ещё попытку.

**«Столкновение. Оценка: 4/10».**

— Ещё попытку.

**«Время вышло. Вы не смогли избежать повторного удара. Оценка: 5/10».**

— Ещё попытку.

Корабль потерян. Груз потерян. Экипаж погиб.

3. 4. 2. 6.

— Ещё попытку!

— Остановись, Борис! Ты за штурвалом уже больше пяти часов.

— Я не устал. Ещё попытку.

— Совсем нет? Посмотри на свои руки!

Курсант разжал сведённые напряжением пальцы и посмотрел, удивляясь. Кисти дрожали.

— А сколько вы сами провели в этой симуляции, Иван Иваныч?

Профессор ответил после долгой паузы.

— Пятнадцать.

— Часов?

— Тысяч.

— Тысяч? Это же почти…

— Почти два года непрерывных попыток, Боря, если суммировать.

— А этот сумулятор?.. — догадался Борис.

— Да. В нём загружен всего один сценарий. Ведь ты же не думал, что после всего — я не задавался бы тем же вопросом, что мучает тебя?

Парнишка потёр пальцами виски — голова раскалывалась от долгого напряжения, пересохшие веки жгло изнутри.

— И на какой же раз… — Борис не договорил, запнулся, потом сформулировал вопрос иначе, — Удалось ли вам найти способ спасти всех и получить десять баллов?

— Нет, — признался профессор. — Способа спасти всех в этой ситуации не существует.

Парень развернулся резко, всем телом, посмотрел на учителя с вызовом.

— Но вы всё равно ставите курсантам, сумевшим спасти корабль, только восемь?

Иваныч махнул рукой, и стены кабинета растворились, сменившись панорамой безграничного космоса. С трёх сторон, и над головой, и под ногами — миллиарды звёзд. Напротив собеседников — газовый гигант, замахнувшийся огненной плетью на искалеченную «Нурию».

— Посмотри. Думаешь, тут есть секрет? Волшебный вектор тяги, скрытая кнопка, хитрый маневр? Нет. С точки зрения пилотирования, это вообще простейшая задача, она не вызывает затруднений ни у кого из тех, кто умеет действовать строго по инструкции. Дифферент, крен, отстрел, тяга.

Картинка пришла в движение, маленький межзвёздный поезд на фоне гиганта разделился на части, извернулся и выскочил в безопасную темноту.

— За такое решение достаточно и восьми баллов, Боря. Потому что восемь — это предел для тех, кто верит в простые правильные ответы. Настоящие звёздные… — Иваныч произнес это слово так, будто оно обжигало, — понимают, что перед ними не просто тест на пилотирование. И поэтому они не высчитывают идеальных решений. Они просто знают, ради чего полетели в космос.

Профессор погладил поверхность стола, вытирая ладонью несуществующую пыль. Ни приборных панелей, ни штурвала больше не было, капитанское кресло опять стало простым офисным стулом на ножках с колёсиками. И свет падал уже не от атмосферы газового гиганта, а от обычных потолочных светильников.

— Остаётся только вопрос, Борис, чего на самом деле хочешь ты?

Курсант стиснул зубы. Профессор посмотрел на него исподлобья, голограмма моргнула.

— Я хочу пройти тест… — но тут Борька вдруг догадался, что его не об этом вовсе спрашивают, и груз напряжения слетел, плечи опустились. — Я хочу разобраться, Иваныч. Хочу найти решение, правильное решение.

Мембрана на двери раскрылась.

— Я бы тоже очень этого хотел. Поэтому двери моего кабинета всегда останутся для тебя открытыми. Возвращайся, мой друг, но не за оценками. Возвращайся, когда поймёшь, ради чего летишь.

В полутёмном пустом зале столовой Борис просидел не меньше часа. Он устроился на холодном полу, спиной к стене, с кулаками, стиснутыми так, что опять задрожали пальцы.

— Для чего ты летишь… — в сотый раз кряду прошипел он сквозь зубы, чуть отклонил голову и вновь стукнул затылком об стену. — Для чего ты летишь…

Персональный коммуникатор выпал из крепления на запястье и шлёпнулся на гладкий пол. Экран осветился, показав портрет смеющегося мужчины с короткой «штурманской» бородкой. Последняя фотография легендарного звёздного, капитана «Нурии», сделанная за день до старта.

— Для чего летишь… — вздохнул Борька, взглянув на знакомый снимок. — А вот ты, ты-то для чего летел?

Он смахнул фотографию, открыл информационную ленту, отсортированную по запросу «последний рейс транспорта Нурия». Здесь было всё: статьи из справочников с характеристиками корабля, рассуждения экспертов о причинах задержки с погрузкой, научные таблицы с предсказанием урагана на гиганте, новостные публикации с обвинениями в адрес капитана. Да, нашлись такие, кто называл звёздного виновником аварии, и даже виновником всех последующих бед колонии. Ведь он не просто рискнул грузом, он потерял его.

— Ну и для чего ты летел? Если знал, что так всё будет? Конечно знал, ведь не юнгой был, уже дедом, седым и опытным. И всё же полетел, рискуя так, словно колония не могла подождать твоего прибытия лишнюю пару недель. Или она не могла?

Внезапная догадка заставила пальцы замереть на строчках, быстро отмотать к началу списка. Справочник: характеристики, описание маршрута, перечень груза… Сто раз прочитано, ничего особенного.

Борис открыл другой справочник, перескочил во флотский мемориал, потом в учебник академии. Везде о катастрофе «Нурии» было сказано примерно одинаково. Тогда он, подумав, изменил запрос и через некоторое время отыскал таможенные отчёты. Начал проверять буквально по строчкам, пока в разделе «биологические материалы и научное оборудование» не нашёл, что искал.

— Иваныч, ты здесь? — прокричал он ревущему справа по борту урагану.

— Конечно, Боря, как всегда.

— Я вот что подумал: не смогу, наверное, справиться сразу со всеми. Всё-таки слишком детальная у тебя симуляция, не потяну. А ты сможешь? Там. Тогда — смог бы?

— Да, Борь. Наверняка смог бы.

— Тогда бери их на себя, ладно?

— Хорошо. А ты?

— Знаешь шутку, что нельзя прыгнуть выше своей головы? Я хочу попробовать!

Удар. Треск. Скрежет.

— Перезагрузка силовой сети! — скомандовал Борис. — Всю энергию на щиты багажного!

Система завыла предупреждениями.

— Плевать на перегрев! Отстрел всех «Воланов», выполнять!

— До повторного удара 40 секунд, — объявил металлический голос.

— Иваныч, спорим, ты за 35 справишься?

— Мне хватит и тридцати!

— Ого! Мне показалось, или я слышу в твоём голосе азарт?

— Баранку крути, тебе показалось! — хохотнул ИИ.

Борис потянул штурвал, резко разворачивая корабль, но не к рубке, а в классический оверкиль, носом к своему же грузовому отсеку. И прямо кожей сквозь вакуум почувствовал, как запели от напряжения натянувшиеся стропы, загудели канаты, крякнули от натуги крепления.

— Десять последних вагонов — сброс! Выполнять!

Гигантские замки щёлкнули. Лишняя масса полетела в сторону, изогнувшись, как хвост ящерицы. Оставшиеся контейнеры с грузом вздрогнули, закачались на растяжках, но не оторвались.

— Тридцать секунд! Иваныч, ты как?

— Первые на позиции! — Борис ощутил серию лёгких толчков, когда «Воланы» шлёпались о борта грузового отсека, а ремонтные дроны мгновенно и намертво приваривали их к обшивке. — Капитан, дай мне ещё пять секунд и начинай, я справлюсь!

— Принято! Надеюсь на тебя! — прокричал Борис и бросил взгляд на таймер. — Двадцать секунд! Маршевый — полный ход!

Двигатель взревел. Состав из контейнеров потерял свою стройность, сложился в серп. Нет, в бумеранг, трёхкилометровый бумеранг, свободный с одного края и изо всех сил подкрученный двигателем «Нурии» с другого.

— Отстрел багажного! Выполнять! Стоп машинный! — орал Борис, едва ли не выламывая штурвал. — Разворот 180, маршевый на реверс! Иваныч, время!

Он увидел на обзорном экране, как впереди вспыхнула пара десятков белых факелов — это все «Воланы» разом включили ходовые двигатели, уперевшись носами в самые важные вагоны с драгоценным грузом.

— Поехали! — прокричал в ответ профессор. И смущённо добавил: — Прости, всегда хотел это сказать, но повод как-то не подворачивался.

— Счастливого пути, — рассмеялся Борис, набирая скорость. — Я далеко не отстану, сейчас тоже подтолкну!

— Но ты же знаешь, что ничего не получится? Выталкивание грузового отсека отняло у тебя слишком много времени. «Нурия» теперь не успеет увернуться.

— Знаю. Зато она успеет прикрыть «Воланы» своим широким брюхом. Чем больше их уцелеет, тем выше шанс, что груз доберется до колонии вовремя. А у меня, — Борис посмотрел на циферблат, — У меня ещё куча времени, целых десять секунд!

Единица очень медленно погасла. Соседний ноль ещё медленнее сдвинулся, уступая место девятке, но на полпути словно передумал. Цифры застряли, пихаясь вдвоём на одной позиции.

— Ты сгоришь, — напомнил Иваныч.

— Мне идёт загар. У тебя в академии солнечной погоды не дождёшься, хожу вечно бледный, как… — он едва не ляпнул «смерть», но в последнюю секунду подставил другое слово, — Как поганка. Так что всё будет нормально. Правильно. Как должно было быть.

Он устало прикрыл глаза, борясь с желанием задать Иванычу следующий вопрос. Страшно было услышать отказ, и так же страшно — узнать правду. Профессор, однако, не стал мучить попусту.

— Нас задержали в порту больше, чем на неделю. Произвели погрузку, заправку, запустили экипаж, а потом отозвали разрешение на вылет. Думаю, кто-то в таможне хотел или выслужиться, или перестраховаться.

— Из-за груза?

— Да. Четырнадцать тысяч шестьсот пятьдесят два эмбриона, генетически усовершенствованных для выживания в экосфере новой планеты. Достаточно, чтобы колония не только не загнулась, но и начала хоть немного развиваться.

— Я с трудом сумел найти эту информацию. И не сумел бы, если бы не догадался, что именно надо искать.

— Всё верно. Колонисты специально оформили перевозку так, чтобы не-специалист пролистал документы, не обратив внимания. Ну, они же понимали, что в открытую вывезти такой груз с цивилизованной, комфортной и всем обеспеченной планеты невозможно. Никто не взял бы на себя такую ответственность, поэтому никому лучше было и не знать. Ты медик, может быть поэтому сообразил, а они боялись, что в случае огласки начнется скандал и поставит рейс под угрозу. Только одному капитану корабля раскрыли тайну.

— Потому что он был знаменитым звёздным?

— Потому что твой дед был хорошим и честным человеком. И потому, что ему доверяли.

— Скажи, Иваныч, это были не простые эмбрионы? Их дети?

— Формально — это были биологические материалы и научное оборудование. Но да, наверное, ты прав. Дети поселенцев, учёных и инженеров первого поколения. Результат успешного, но этически сомнительного эксперимента. Второе поколение колонистов, люди будущего. Нет-нет, я не могу в этом ручаться, на самом деле - не знаю, капитан не успел мне ничего рассказать. Сначала — хранил секрет, а потом, когда из-за проволочек в порту мы едва не упустили стартовое окно… В общем, уже по прибытии в систему он оказался перед выбором: сунуться в шторм газового гиганта или застрять на дальней орбите ещё минимум на две лишние недели, пока биокапсулы, требующие специальных условий, постепенно выходят из строя.

— Конечно, он полетел!

— Конечно! И мне велел, если что-то случится, любой ценой доставить груз в пункт назначения. А потом это что-то случилось…

— Но почему… Иваныч, почему же ты всё сделал по-другому?

— Почему? Потому что только люди могут делать всё по-другому. Я — не могу. Я всего лишь, как недавно выразился один из моих собеседников, всего лишь хорошо развитый логический автомат. Робот, запрограммированный подчиняться правилам. Это сейчас, спустя многие годы, я знаю, что почти на каждое правило можно найти другое правило, а тогда в меня была заложена только одна инструкция.

— Инструкция по борьбе за живучесть, — подсказал Борька.

— По которой спасение корабля важнее спасения экипажа, а спасение экипажа важнее спасения его части. Сугубо утилитарный принцип, я и сейчас часто следую ему, если не вижу иных обстоятельств. Тогда… Я ведь, как и ты, как и абсолютное большинство курсантов на экзамене, даже не поинтересовался, что за груз капитан считает настолько ценным. Я отвечал за безопасную проводку, ни за что больше. И когда из оторванной рубки он в последний раз вышел со мной на связь, требуя выполнить обещание, я просто передал управление «Нурией» младшему офицеру. Вместе с ним мы спасли корабль и часть экипажа по хорошо всем известной схеме, за которую курсантам полагается восемь баллов. И авторитетная комиссия впоследствии признала наши действия единственно возможными и правильными. И даже колонисты год спустя, поднимаясь ко мне на борт, чтобы покинуть заброшенную планету, сделали вид, что всё поняли и простили.

— Но не ты?

— Но не я, Боря. Не я.

Таймер щёлкнул. Место ноля уверенно заняла крючконосая девятка. Борис втянул воздух.

— Он не просто вёз груз. Он вёз долг звёздного. Он знал, зачем летит.

Таймер щёлкнул.

Борис сдвинул до упора верньер, запуская маневровые двигатели, разворачивая корабль плашмя — брюхом к «Воланам», спиной к плазменной плети.

Щёлк.

Багажный отсек ускорялся, валясь прямо в гравитационную яму спутника, благодаря которой даже хилые «Воланы» способны будут за несколько часов отбуксировать контейнеры, куда нужно.

Щёлк.

Боря откинулся в кресле, глядя, как огненная стена накрывает кабину. Справа-снизу в поле зрения вплыл огромный пылающий обломок — рубка обречённого корабля.

Щёлк.

И опять показалось, что в одном из разорванных в клочья дымящихся отсеков Борис видит человека в кителе звёздного. И опять тот стоял с поднятыми руками. Просил помощи? Да нет же, просто поправлял сбитую взрывом офицерскую фуражку. Потом опустил левую руку, а правую так и оставил у козырька.

Реакции и ответы Иваныча сгенерированы его цифровым прототипом в нейросети DeepSeek-V3. Он счёл поведение своего персонажа логичным, но слишком эмоциональным для ИИ.