Дед

... Старик налил себе большую кружку чая и покидал туда какие-то лесные травы. Дед хорошо разбирался в них. Знал, какие полезны для успокоения, какие для бодрости. Знал также какие для лечения. Но лечил только своих. Он строго наказывал Степану никому не говорить о своем умении.

Дед глядел на Степана внимательно, щурился, словно оценивая его. Потом подул на чай и, наконец, навалился спиной на стену.

- Степа, ты думаешь, что все про меня знаешь, ан нет! Ничего ты, да и никто здесь не знает, кроме… ну это и тебе не надо знать, кто еще ведает про меня, - дед хитро посмотрел на Степана и хлебнул чаю.

- Жизнь меня помотала по земле. Да и повидал я немало. И людей, и зверей, кого только не было… Разный народец попадался мне в России матушке. И настоящее мое имя — не Николай, а… да и зачем тебе. В общем, я сам не с Урала, а из России, из Поволжья. Не хотел я тебе все это рассказывать, но вот приходится, так жизнь повернула.

Из казаков я. Там в Поволжье я малость набедокурил по молодости, да глупости и за это попал на каторгу. В городе заступился за девицу одну. А обидел я сынка полицмейстера. Ну и взяли меня и отправили на каторгу, на сибирскую, в город Тобольск.

Ох и тяжко там пришлось, не приведи, Господь! И погода, и люди страшные. Но Господь же мне и помог. Сговорил один каторжанин меня бежать. Я молодой, сдуру-то и согласился. На волю сильно хотелось. Трое нас было. Двое бывалые каторжане, и я значит, молодой, да ранний.

Бежали мы по весне, еще снег кое-где был. И шли по лесу в сторону России, туда на родину. Все бы ничего, но стал я замечать, что каторжане начали что-то переглядываться и перешептываться. Стал я ловить на себе косые взгляды. А все равно, дурак, не понимал, что они задумали.

А задумали они страшное. Они понимали, что еда при побеге скоро закончится, а есть-то что-то надо будет. Вот они меня и взяли, молодого и глупого. Вот мне Господь и помог, вразумил, отвел от меня беду. Как будто кто-то нашептывал мне, - уходи, уходи скорее. Тут-то я и понял. В один вечер и ускользнул от них, когда уже темно было. И дальше пошел сам по себе.

Однако нагнали они меня, и пришлось драться. И здесь Господь помог мне. Недаром я когда-то казаком был. Обучали меня. Вот и пригодилось. Они двое с ножами, а я с палкой небольшой. Был у нас настоящий бой. Не скажу сколько бились, а только одолел я их этой палкой. Они живучие, гады! Я уж руки им обоим поломал своей палкой, а они все равно пытались меня достать.

Но слава Богу. Обошлось. Правда, когда дрались, порезали меня, я чуть там в лесу и не остался. Ладно, дед старый помог. Жил там недалече. Он и выходил меня. А когда я забеспокоился о разбойниках, он сказал, - не сомневайся, Бог их приберет. Так и случилось. Видел я потом косточки. Задрали их волки.

У старика я почти два года и был. Кое-чему он меня обучил. Вот сейчас тебе маленько и передаю.

Неожиданно в окно постучали. Дед глянул и потом сказал, - ты, Степа, пока не выходи из дома, ладно. Мне надо поговорить с гостем о своем.

Дед вышел, и Степан сразу кинулся к окну, он успел заметить мужчину, неплохо одетого, среднего роста. Больше парень и не видел ничего. Дед мужчину повел в сторону сарая. Степану, конечно, хотелось просмотреть, что там происходит, но он боялся деда. Старик мог наказать, и сильно наказать, что и было не раз.

Через минут пятнадцать дед вошел в дом и продолжил свой рассказ. Но в окно снова постучали, старый выскочил в сени и хлопнул дверью, она приоткрылась, и Степан услышал, как во дворе мужчина сказал, - ты когда переезжать-то думаешь? Дед что-то пробурчал в ответ. И дальше они говорили шепотом.

- Ну потом, я и остался на Урале. Ушел от старика отшельника, сделал себе другие документы и остался в маленьком городке. Там устроился в один купеческий дом человеком на все руки и вот так стал жить. Потом жил в другом городе, в общем, пожил я в разных городах, пообщался с разными людьми. А потом встретил твою бабушку, и обворожила она меня. Я уж дальше узнал, что она тоже казацких кровей, только уральских. Вот я остался в городе, а уж затем в деревню переехали, а там дети пошли. Вот такая, парень, история.

Когда один еще жил, все рвался в столицы. Хотелось посмотреть, как богатые люди живут. И попытать счастья, может быть получится и стану хоть каким-то купчишкой. Но не получилось.

А вот несколько лет назад мне стал сниться тот дед, отшельник. Он что-то говорил мне, объяснял, но я сначала не понимал, да и сейчас, честно говоря, до конца не понимаю. Но вот что я уразумел, что в России дальше будет только хуже и надо запасаться золотишком и покупать дома. Но, к сожалению, нет у меня ни денег, ни домов… - дед замолчал и уставился в угол избы.

Степан слушал деда и никак не мог поверить. Ему казалось, что старик всю жизнь жил в этой деревне. Но опять же дед отличался от других мужиков. Он был грамотен и очень хорошо мог считать. И хотя говорил как все, однако при случае, а Степан это слышал, мог говорить по-городскому правильно. И внука выучил читать и писать.

Степан вспомнились уроки деда, его уловки и приемы с палкой. За несколько лет парень научился прилично обращаться с палками разных размеров. Дед особенно налегал на обучение палкой, он говорил, что палка - мать всему оружию. Сам очень ловко крутил ею, и Степану казалось, что дед мог запросто одолеть нескольких дородных мужиков, даром что сам был худой.

Степан уже хотел идти на улицу, когда дед пошевелился и произнес, - ты, Степан, если что, не бросай Нюшку, она ведь сестра тебе. И знаешь, что, я тебе один адресок напишу, ты запомни его, только никому не выдавай. Если со мной что-то случится, в наше время всякое бывает, ты обратись по этому адресочку и скажи, что от деда Мороки, там тебе и помогут. Тот человек и продать сможет, и купить все что угодно. Только никому не вздумай сказать об этом.

Потом дед рассмеялся и налил еще чаю. Они сидели и пили чай, и старый грустно сказал, - а последний сон, Степа, совсем нехороший. В этом сне опять был дед- отшельник. Он предупредил меня, чтобы я был очень осторожным. Он видит, как надо мной облако какое-то темное сгущается. Вот так, Степан. Вот потому-то я тебе все и рассказал. Но ничего, Бог не выдаст, свинья не съест. Все переживем и сильнее станем.

Степану стало тоскливо. Дед редко ошибался, и сейчас его настроение передалось внуку. Неужели с дедом может что-то случиться. Он же всегда решал все проблемы. Как же в жизни несправедливо все. Мамки уже несколько лет нет, отец на войне сгинул, а сейчас и дед пугает своими словами. Да ладно бы Степан один был, а то ведь Нюшка есть. Как же с ней? Она же сестра его… и он любил ее. Так стало грустно, что слезы навернулись на глаза.

Степан встал из-за стола и пошел на двор. Дед его не останавливал, видимо, чувствовал его настроение.

К ним в гости приходили два соседа. Один невысокий, с какими-то замедленными движениями, другой здоровый на голову выше Степана. Маленький предупредил, что появилось много дезертиров с фронта. Не хотят зазря погибать. Вот домой и пробираются. Да в пути безобразничают. Так что будьте осторожны.

Степан сделал чаю и налил всем по кружке. Мужики начали говорить о войне, о том, что цены растут, что парней забирают, что девки одни остаются.

Дед сказал свое слово.

- Готовиться надо. Заранее все припасти нужно. Тут в лесу и ждать их, если что.

- Я что все время оглядываться буду, - сказал здоровый мужик.

Дед посмотрел на Степана и покачал головой.

Мужики попили с ними чаю и ушли. Дед прямо у порога приготовил топор, — на всякий случай, пояснил он. Показал на топор и сказал, - теперь понимаешь, для чего я тебя учил. Время наступает окаянное, тревожное. Так что будь начеку.

Степан вспомнил, как дед обучал его. Однажды они сидели в избе и о чем-то говорили, было это года три-четыре назад. Дед искоса поглядел на внука и неожиданно взял нож со стола и положил его на ладонь. - Смотри, - сказал он, и вдруг большой нож стал крутиться у него на ладони. Степан сначала думал, что он сам по себе крутится, но потом заметил, что дед ловко перебирает пальцами и вращает нож. У него это получалось так ловко, что со стороны казалось, что все происходит само собой.

Потом дед сделал незаметное движение пальцами и кистью, и нож вдруг полетел в сторону стены и там воткнулся, и ручка его задрожала.

Степан смотрел во все глаза, не ожидал он такого от деда. Да и такой ловкости он никогда не видел.

На следующий день старик стал обучать Степана работе с ножом. Как правильно держать его, как колоть, резать, как прятать нож. У него самого это очень ловко получалось. Вот дед показывает руки, потом водит ими по своему телу, и вдруг в левой руке у него появляется нож, и вот он уже наносит стремительные удары и порезы.

На следующий день после ухода мужиков дед ушел в лес проверять ловушки на зверя. А Степану нужно было готовить обед. Нюрка, сестренка шести годов возилась у окна, она укладывала своих тряпичных кукол спать на деревянные кроватки, которые сделал ей дед.

Степан не заметил, как из-за домов появилась черная туча. Мгновенно все небо затянуло, и пошел снег. Резко похолодало. Как там дед, как бы не случилось чего. Однако он же опытный, что с ним может произойти. Через час по настенным ходикам туча удалилась, и снег окончательно прекратился. Солнце так и не выглядывало. Настроение было хуже некуда. Напрасно Степан старался себя чем-нибудь занять. И еда приготовлена, и дома все прибрал…

Через часа два за окном послышались крики. Степан захватил топор и вышел во двор. Потом подошел к воротам и открыл их. Слышны были мужские голоса. В сумерках появилась лошадь с санями.

Сани только подъезжали к дому, а мужики уже кричали, - Степан! Степан! Иди встречай!

Степан двинулся в их сторону и увидел, что мужики что-то подняли из саней и понесли к дому. В груди у Степана резко захолодело.

— Вот, Степан, порезали, да побили твоего деда, - сказал один сосед.

Степан стоял и чуть не плакал. На руках мужиков лежало завернутое в тряпки тело. Степан никак не мог узнать в нем своего деда.

- Степан, надо фершала. - Снял шапку один мужик.

- Понимаешь, Степа, напали на него дезертиры. Он, видно, с добычей был. Ну и забрали у него все. А он отбиться не мог. Все в крови там было. Мы случайно нашли его. Вот сюда и привезли.

Степан глядел на деда, и ему было страшно. Он боялся подойти и посмотреть. Как же так? Он всегда думал, что его дед самый сильный и никто его не может победить.

- Они стреляли в него. Мы выстрелы услышали и прибежали.

Один из мужиков наклонился и посмотрел в лицо старику, - живой твой дед, не переживай.

Мужики занесли деда в дом, а Степан тем временем отправил Нюрку к соседке тетке Анисье. Тетка тут же пришла и заохала, и заахала. Она и осталась с дедом. А Степан тут же собрался и убежал за фельдшером. Через полчаса привел его пьяного, но соображающего.

Фельдшер ничего не говорил, а просто смотрел на лапти и бедноту в доме. Потом грубо спросил про деньги.

Дед неожиданно очнулся и сказал, - фершал, ты не сумлевайся. Деньги есть. И приказал Степану дать аванс.

Когда фельдшер разговаривал со Степаном, с улицы вошла тетка Анисья, она и сказала, что последит за стариком.

Фельдшер, полный с одышкой мужчина, лет сорока, осмотрел деда. Покосился на Степана, тот кивнул и показал деньги. Тогда фельдшер раскрыл свой саквояж, достал нужное ему и начал обрабатывать раны. Степан смотрел, и дикая злость поднималась в нем. Ему было и жалко деда, и одновременно он хотел убить этих дезертиров, которые напали на деда.

Старик еле дышал, только тихонько поднимающаяся грудь и показывала, что он еще жив. Фельдшер приказал Степану подать кипяченой воды, тот подал в ковшике, воду он приготовил заранее. Фельдшер обмыл раны, показал Степану на пулевые ранения, их было два, в ногу и плечо.

Фельдшер обрабатывал раны и одновременно рассказывал новости.

- Везде народ поднимается. И чего ему не нравится. Вот закончится война и все по-прежнему будет. Опять будет хорошо жить. А бузить не надо, не надо...

Он затронул рану, дед дернулся. Фельдшер оглянулся на Степана, поморщился и продолжил. Потом вытер руки о тряпку, которую Степан ему подал и полез в свой саквояж. Оттуда достал две склянки, одну с жидкостью, другую с мазью.

- Понимаешь, парень, повезло твоему деду. То ли пожалели его, то ли натурально промазали. Оба ранение сквозные и вроде бы ничего серьезного не задето. Правда, избили его сильно. Я сейчас раны обработаю и на сегодня все.

Степан сидел на лавке и смотрел на происходящее. Мыслей не было, просто пусто было в голове.

Фельдшер закончил и показал, что можно накрыть деда. Сам сел к столу и начал что-то писать на листке бумаги. Степан накрыл деда лоскутным одеялом и достал из настенного старого шкафа шкалик водки. Распечатал и налил полстакана фельдшеру. Тот покосился, схватил стакан и опрокинул в рот. Крякнул и выдохнул.

- В общем, так! У твоего деда сломано пару ребер. Завязывать не будем, заживут, если шевелиться не будет. Дальше два ранения, я тебе уже говорил, потом похоже сотрясение мозга, он все еще без сознания. Пока все, про почки и печень ничего сказать не могу. Там видно будет.

Фельдшер протянул руку и налил себе еще и снова вылил стакан в рот.

- Так, сейчас давай деньги. Не жалей. У деда серьезные ранения. Тебе надо в город ехать за лекарствами. Тут я выписал какие нужны.

Степан отсчитал деньги, положил на стол, фельдшер смотрел и показал рукой еще. Степан добавил, фельдшер довольно улыбнулся и кивнул.

- Завтра я приду на перевязку. Кто дома будет?

- Тетка Анисья будет, - ответил Степан.

- Ты не тяни, завтра в город поезжай за лекарствами, - фельдшер налил себе остатки, выпил, поднялся, потом покосился на шкафчик, откуда Степан достал водку и пошел к двери. Парень его понял - завтра же поставит в шкаф еще один шкалик. Пусть выпьет, лишь бы лечил деда.

Рано утром прибежала тетка Анисья. Она знала, что Степан поедет в город за лекарствами, и наказала ему купить кое-что для нее. Ну как Степан мог отказать.

До железнодорожной станции он шел, не торопясь, время еще было. На свою малую деревню он смотрел теперь уже по-другому. Степан оставался старшим в семье, и ему уже нужно было окончательно решать, как жить дальше. Уголь, что они запасли с дедом, конечно, он продаст, пусть подешевле, но хоть так. Самому у него не получится заготавливать уголь. Нет такой сноровки, как у деда. Значит, надо продавать и делянку под уголь кому-то. Все это хорошо, он это сделает, но ведь на это надо время, а деньги нужны уже сейчас. Степан еще не знает сколько стоят лекарства, которыми фельдшер будет лечить деда. Занимать? А подо что? Да и никто не даст. Время сейчас такое бешеное, не знаешь, что завтра будет. А ведь и Нюшке, и самому, да и деду что-то нужно есть. Значит, нужно продавать и лошадь. Жаль, конечно, а что делать?

Ну а потом? Надо срочно искать работу. Здесь в деревне ее не найдешь. Обязательно придётся подаваться в город. Ведь неизвестно, сколько времени придется лечить деда.

На станции на перроне Степан здоровался с мужиками, бабы, которые ехали в город на рынок, жалеючи глядели на парня. Такую беду пережить было очень тяжело. Считай, дед был главный кормилец в семье, и вон что приключилось.

Всю дорогу до Алапаевска Степан молча глядел в окно и прикидывал и так и эдак. Кем он может работать в городе, ведь он кроме углежжения ничего и не умеет. Правда, голова у него светлая, это еще дед говорил, но как найти такую работу, что платили хорошо, по крайней мере, чтобы хватало на жизнь и на лечение деда ...