Дед, бабка и криминал

— «Андрюха, у нас труп, возможно, криминал, по коням!» — следователь-расследователь ворвался в общий с напарником кабинет.

— А? Какой Андрюха, я Анатолий, — тот удивлённо поднял глаза, отрываясь от раскладывания пасьянса. Имел право, всë-таки обеденный перерыв.

— Жаль, не Дукалис, — скорее самому себе сказал капитан, но взглядом намекнул, что пора ехать на вызов.

— Тебя хрен поймешь, конечно, — напарник достал документы, проверил табельное оружие и встал.

— Эх ты, молодежь! Классику знать надо! — укоризненно возразил следователь-расследователь. Взял фуражку со стола и вышел вслед за напарником.

В уазике воняло всеми «прелестями» человеческого организма. Жара усиливала запахи, так что даже открытые окна не спасали. Следователя-расследователя мутило. Чтобы отвлечь мысли от подступающей тошноты, он обратился к напарнику:

— Нам позвонила бабка из Рябово. Рыдала так, что дежурный смог разобрать только «мокруха». Живёт с дедом. Семья эта в деревне известная, благополучная: дом, хозяйство, дети, внуки. К ответственности ни дед, ни бабка ранее не привлекались.

— Странная история, — отозвался напарник.

— Почему? — свой ответ у капитана был, но интересно мнение коллеги.

— «Мокруха» — всё-таки уголовный сленг. Вряд ли бабка с ним знакома. Да и если произошла трагедия, сообщают о ней в полицию не такими словами.

— Молодца, далеко пойдёшь. Вот мы и едем проверить.

Машина остановилась у стройного деревянного забора и распахнутой настежь калитки. Трава позади неё была слегка примята. Следователь будто случайно задел калитку: та молча стерпела проявление неуважения. Всё же не каждый день тучные мужчины проверяли её на прочность.

Квадратный двор встретил полицейских тишиной. Куры затаились, то ли устав от зноя, то ли ожидая, кого хозяйка выберет для супа. Глазу в этом месте не за что было зацепиться. Брошенных инструментов, вёдер, корзин нет, следов борьбы — тоже. Казалось, территорию недавно даже подметали.

Навстречу мужчинам в погонах вышла заплаканная бабка. Низенького роста, с платком поверх мышиного цвета волос, в рубашке и длинной юбке на былинный манер. Довольно подвижная и живая. Она только недавно успокоилась, но вид полицейских снова взбудоражил этот тихий омут. И та запричитала так, что слов не разобрать:

— Бил!... Била!... А она... Шлёп... И всё, мокро! — только и смогли разобрать следователи.

Бабка бодро посеменила в дом, зазывая руками мужчин и то и дело всхлипывая от переполнявших эмоций. Они вошли в тёмную прихожую, где было заметно прохладнее, чем на улице, но всё же душно. Казалось, воздух здесь перебродил и тоже хотел движения. На крючках висели три куртки, среди домашних тапочек мелькнули яркие ушастые.

Бабка повела их дальше, к месту преступления. В просторной кухне сидел бледный маленький дед. Он ошарашенно кивнул вошедшим полицейским и сжался ещё сильнее. Возле стола, на полу, лежали разбитое яйцо и две скорлупки. Последние поблëскивали золотом. Вся эта инсталляция была огорожена вилками.

— Жена насмотрелась детективов, сказала, что «место преступления» нельзя трогать до приезда специалистов, — подал голос дед.

Следователи переглянулись: происходящее напоминало фарс. Бабка указала на разбитое яйцо и, плача, снова запричитала.

— Яйцо... дар, золот.. Ой, — икнула она на середине фразы. — А мышь... Мокро. Последнее слово должно было всё объяснить, но мужчины в погонах ничего не понимали.

— Мокро? — переспросил следователь.

— Мокро, мокро, — закивала бабка.

— Видимо, наш дежурный не так понял, — шепнул Анатолий напарнику. За этим скрывалось: «И что теперь делать?»

— Давайте, вы попьёте воды и всё расскажете по порядку. А мой напарник пока поговорит с вашим мужем.

— А яйцо? Не могу же я его так оставить... Возьмёте скорлупу на экспертизу? — бабка чуть пришла в себя и теперь жалобно смотрела на следователя, тот сдался.

— Конечно, конечно! Вы только не волнуйтесь, — он достал перчатки и убрал вещдок в пакет, приговаривая, — А яички «не простые, всё скорлупки золотые...»

После посмотрел на Анатолия, намекая на уход с потерпевшим в другую комнату. Сам сел за стол, пододвинул ноутбук, чтобы тот не мешал делать записи, и приготовился слушать.

Вышли из дома следователи через полчаса. Нужно было сверить слова потерпевших и заодно узнать, не напекло ли им головы. Всем четверым.

Во дворе по-прежнему было тихо и сонно. Никакой тени, только маслянистый, блестящий на солнце воздух. Говорить не хотелось, ехать в участок — тоже. Следователи вышли за калитку, и капитан махнул куда-то вперёд, где была берёзовая роща. Её тень казалась спасительной.

— Ты реально забрал скорлупу? — Анатолий не мог поверить в то, что видел сам. Они устроились в тени, прямо на пожухлой траве. Злое солнце проникало и сюда, выжигая на зелени замысловатые узоры.

— Конечно, бабка бы иначе не успокоилась. У неё явно ОКР. Видел обувь в прихожей? Как по линейке стоит. И задержалась она, потому что галоши равняла с детскими ботинками.

Не бабка, а тиран, — следователь то ли решил, что получится хорошая игра слов, то ли хотел идти в ногу со временем и использовать феминитивы, потому добавил. — Даже Тирания.

— Ага, а дед — Бубоник, — подхватил Толя, но напарник шутку не оценил. (Эх, разница поколений!) Тогда мужчина вернулся в рабочую колею. — Старик явно что-то скрывает. Дёрнулся, когда мы вошли. Ну, что бабка тебе наговорила? Давай сверим.

— Итак, — резюмировал капитан, —показания потерпевших совпадают. Бабка собралась печь кулич на праздник. Удивительно, но она довольно продвинутая, хотела делать это в прямом эфире. А одета так для образа. В курятнике нашла золотое яйцо. И, приняв это за чудо, оставила до эфира.

— А дальше, как в сказке, — продолжил неДукалис, — яйцо била, била, не разбила. Дед подключился. Не вышло.

— В этом деле полно странностей! Например, оба в качестве свидетеля называют курицу, — возмутился следователь.

— А что, хочешь из них сделать подозреваемых по статье об умышленном повреждении чужого имущества? На глазах у бедной потерпевшей, которая только и может кудахтать? — засмеялся Анатолий.

— Нет, — спокойно возразил его напарник. — По статье о незаконном обороте драгоценных металлов. Может, они скорлупу хотели в ломбард отнести, а?

— Так бабка с дедом — потерпевшие или подозреваемые? — младший по званию всё не мог понять, серьёзно они обсуждают дело или нет.

— У нас же кроме курицы ещё мышь есть, — капитан открыл показания пострадавших и постучал указательным пальцем по своим записям. — Бежала, говорят, толкнула яйцо, оно и упало.

— И что? Теперь у нас труп? Надо было забрать его в морг? — гоготнул Толя.

— Ядрёна кочерыжка! Бабка говорила про эфир! Быстро ищи его в этих ваших интернетах! — следователь-расследователь аж подпрыгнул на земле.

Вот стерильная кухня бабки, ингредиенты для кулича стоят, как пешки на шахматном поле. Старушка хвастается золотым яйцом. Но то совершенно не хочет разбиваться на камеру. Тут появляется дед и предлагает помощь. Бабка ворчит, что тот неподобающе одет и просит прощения у зрителей. Старик колотит яйцо. С силой, даже кадр пляшет. На кухне появляется курица, видимо, вошла через открытую от жары дверь. Бабка показывает золотую несушку в камеру. Ей пишут, что готовы купить и курицу, и золотое яйцо. Спрашивают вес и пробу. Дед бросается искать весы.

Яйцо лежит на кухонном фартуке. Взявшаяся из ниоткуда мышь несётся из правого угла кадра в левый. Старушка орёт. Серая пугается и начинает метаться, оказывается рядом с яйцом. Последнее, как говорила бабка, «шлёп». Но одновременно с этим что-то происходит и за камерой. Глухой «ба-бах».

Далее крики старухи: «Выключай эфир, быстро!» На экране мелькают кадры: разбитое яйцо, напуганная курица, побелевший дед. И всё пропадает.

Следователи молча смотрели на экран телефона, часто моргали. Капитан открыл сумку и осмотрел, наконец, яйцо. Точнее то, что от него осталось.

— «Ах ты, сучка крашеная!» — то ли ворчливо, то ли с удовольствием процитировал он.

— О, это я знаю! «Любовь и голуби», — радостно воскликнул Анатолий.

— Говорю же, далеко пойдёшь, кстати, вставай, надо идти, — следователь-расследователь поднялся и уже направился к дому потерпевших. — Может, ты ещё знаешь, где ребёнок?

— Какой ребёнок? — остановился Толя, поравнявшись было с напарником.

Когда они вошли в дом, их снова встретил неприятный запах. Только более резкий и острый. Дверь в кухню была закрыта, капитан постучал, как бы сообщая об их возвращении. За столом сидела поникшая бабка, рядом с ней расслабившийся было дед. «Место преступления» вымыто до блеска.

— Здравствуйте ещё раз, — капитан снял фуражку и попросил разрешения сесть.

— Вы уже раскрыли дело? — с надеждой спросила бабка. Дед напрягся.

— Почти. Мы зашли кое-что уточнить. Где ваш внук сейчас находится?

— Васютка? Так ещё утром на речку убежал с ребятами. Он что-то натворил? — бабка опять заволновалась. Капитан посмотрел на напарника, надеясь, что тот понял ход мыслей и теперь по-простому объяснит поведение молодёжи.

— Дело в том, что сейчас подростки любят разыгрывать окружающих, как-то над ними шутить. История эта зачастую безобидная...

— Что вы хотите этим сказать? — нетерпеливо перебила следователя бабка.

— Яйцо не было золотым или натуральным, то есть не было яйцом. Это фальшивка, — Анатолий постарался объяснить это простым языком.

— А в процессе съёмки вы не заметили, как внук заменил его на крашеное, — капитан достал скорлупу из сумки и показал следы от кисточки.

— Ах, Васька, он у меня получит! — лицо бабки сжалось в недовольный сухофрукт. — Спасибо, что быстро раскрыли это дело!

— Не за что. Сперва я подумал, что вы надышались чего, всё же погода такая стоит, а у вас какой-то воздух странный. Да и супруг ваш подозрительно себя ведёт, глаза отводит, — объяснил следователь-расследователь.

— Не отводит, а на пол смотрит. Погреб там! Видимо, брагу поставил тайком. А та скисла и лопнула. Как раз когда мышь появилась. Вот дед на неё и спихнул «вину». Кстати, на видео заметно, что мышь яйца даже не коснулась, — довольно улыбнулся Анатолий.

Бабка же не была настроена так доброжелательно. Она вскочила из-за стола и схватила кухонное полотенце.

— Представляете, мне не давал в погреб спускаться! Мол, мыши завелись, а он ловушек понаставил! — сетовала бабка, пытаясь достать полотенцем деда.

— Но они и правда завелись, сама ж видела! — дед предпринимал последние попытки оправдаться или спрятаться за следователей. Суровый взгляд мужчин в форме его остановил.

— А вот ловушки я не видела, — парировала старушка и понеслась вслед за убегающим мужем.

— Вы бы лучше окна открыли и проветрили тут. Этими парами дышать опасно, — посоветовал следователь куда-то вглубь дома и вышел с напарником на улицу. — Представляешь, Толь, завязал с алкоголем и запах бражки не узнал. Во дела!

— Как понимаю, в возбуждении дела им отказано? — гоготнул мужчина.

— Ага, поехали в участок, — рассмеялся в ответ капитан.