Дедушка волшебник

Я увидел её на городском катке, где, по негласному правилу, любители ездили по кругу, а те немногие, кто преуспел в фигурном катании, выполняли сложные элементы в центре катка. Длинноногая и воздушная, румяная от усердия, она сразу привлекла моё внимание. Я отлично чувствую себя на коньках, обожаю спортивные танцы, поэтому смело подкатил к девушке и протянул ей руку.

– Привет! Я Стас. Давай танцевать вместе.

– Какие у вас зубы! Залюбуешься, – сказала она, опуская руку в перчатке на мою ладонь.

Мы заскользили в вальсе. Она была очаровательна! Высокая, но ниже меня, изящная и пластичная. Когда она ошибалась, то ахала так обворожительно, что мне хотелось подхватить её, закружить и смотреть в голубые со смешинками глаза, не отрываясь. И белая шапка с помпоном была ей к лицу.

Её имя поначалу вызвало недоумение. Устинья. Чем думали её родители, когда выбрали дочери такое странное и устаревшее имя? Она посмеялась над моей реакцией и сказала, что родителям нравились старые редкие имена. У неё две сестры: Евдокия и Ефросинья. Но все зовут их Дуся, Фрося и Уся.

Довольно быстро я привык к её имени, но отговорил называть меня “Стася”.

Мы гуляли по снежным улицам, держась за руки, и нам было тепло.

Я готов был защищать Усю от бандитов, шнуровать ей коньки, провожать домой, дарить ей поцелуи и звёзды.

Она предпочитала встречаться со мной на катке или в кафе и никогда не приглашала к себе. Когда она пила кофе, я представлял себя чашкой, которую она подносит к губам!

Прошёл месяц, и я мог думать только о ней.

– Давай встречать Новый год вместе, – предложил я.

– Я не могу. У нас традиция: мы встречаем Новый год семьёй.

– Тогда познакомь меня со своей семьёй.

– А кто ты по гороскопу?

– По гороскопу?

– По восточному гороскопу.

Если честно, я не одобряю это повальное увлечение гороскопами, зодиаками, астрологическими прогнозами. Если бы каждый второй не спрашивал меня, кто я по гороскопу, я бы и не знал.

– По восточному – лошадь. А ты?

– Змея. Если бы ты был драконом, я могла бы выйти за тебя замуж.

Смешинки из её глаз пропали.

Я опешил. Нет, я не думал о таких далёких перспективах, как женитьба. Но когда тебе говорят, что никаких перспектив и быть не может, если ты не дракон, это здорово бьёт по самолюбию!

– Погоди, но какая разница? Скажи мне, кто сейчас выбирает возлюбленных по гороскопу? Ведь главное – чувства! Решает человек, а не звёзды.

– Ты не сможешь переубедить мою семью, – вздохнула Уся.

– Если тебя интересуют только драконы, – процедил я, – можешь бросить клич на сайте знакомств: “Ищу дракона. В целях доказательства предъявите паспорт”. Иначе замучаешься ошибаться!

– Не ёрничай. Ты мне нравишься. Очень! Но моя семья… Они не простят мне, если…

Она разрыдалась.

– Глупости! – поспешил я её утешить. – Семья не может диктовать твоему сердцу. Просто пригласи меня к себе и дай с ними поговорить.

– Хорошо, – уступила Уся. – Я приведу тебя на семейный ужин, но я ничего не обещаю. Не думаю, что тебе понравится.

– Я хочу быть с тобой! – поцеловал я её в мокрые от слёз щёки.

Ух, я был полон боевого задора. Мне не терпелось познакомиться с её семейкой. Мало того, что Усей назвали, ещё и замуж хотят выдать за первого встречного дракона! Изверги!

Вечером тридцать первого декабря Уся встретила меня на Рябиновой площади и повела к себе. Она жила в элитном районе, где я никогда не бывал. Кирпичные особняки, с небольшими частными парками, окружали нарядные высокие заборы. Чтобы проникнуть на территорию комплекса “Аркадия”, пришлось пройти мимо будки с охранником. Рядом с Усиным домом был каток, где малышня бегала с клюшками за шайбой.

В вестибюле стояла ёлка, а за стойкой из тёмного дерева сидел консьерж в костюме, похожем на наряд Щелкунчика. По красному ковру мы прошли к лифту и поднялись на второй этаж.

– Я не решилась сказать им, что приду не одна, – призналась Уся. – Они бы не выпустили меня из дома. И мне так жаль портить тебе праздник!

– Не выдумывай, – храбрился я. – Если они начнут вредничать, я тебя украду.

В квартире, в коридоре, мы столкнулись с импозантным мужчиной с длинным лицом и седыми бакенбардами.

– Папа, это Стас! – выпалила Уся. – Я пригласила его на ужин.

Мужчина попятился и начал меня рассматривать. Если бы у него был лорнет, то он непременно воспользовался бы им. Пауза затянулась.

– Добрый вечер! – я протянул мужчине пакет с бутылкой шампанского и конфетами “Ассорти”. – Это – к столу.

Он взял пакет, не спуская с меня оторопелого взора.

– Риса, у нас гости! – гаркнул папа неожиданно громко.

Я крепче сжал руку Уси.

Полная дама, в эффектном розовом костюме, выплыла в коридор. Она смерила меня таким взглядом, что я чуть не присел в реверансе.

– Мама, это Стас.

Голос Уси дрожал от смущения.

– Проходите, – вынесла вердикт мама. – Но ты же понимаешь, что он не может остаться после ужина.

“Это мы ещё посмотрим”, – подумал я.

Уся ввела меня в зал для торжеств. Длинный стол по середине был уставлен яствами, – язык не поворачивался назвать их просто закусками. Похоже, всё было готово к началу пиршества.

Вдоль стен тянулись ширмы с новогодними картинами: снежными пейзажами, зимними сценками и таинственными улицами старинных городов. Мне было интересно, что скрывается за этими ширмами. Лишняя мебель? Подарки? Скелеты всех неугодных женихов? Но Уся не разрешила заглянуть туда. Мы прошли в другой конец зала, к ёлке. Она была искусственная, с выбеленными на концах блестящими иголками, и украшенная исключительно драконами!

– На ёлку тоже лошадок нельзя вешать? – возмутился я.

Уся прыснула.

– Нет, тут без правил. Ёлку мы каждый год по-разному украшаем. Но так совпало: наступающий год – год Дракона.

– По восточному календарю он не сегодня наступит, – блеснул я эрудицией, – а где-то в феврале.

– У нас – сегодня, – сказала Уся, и словно тень набежала на её лицо.

Я познакомился с сёстрами Уси и их мужьями. Они не показались мне снобами. Вскоре мы расселись по местам, и ужин начался. Во главе стола, возле ёлки, сидела бабушка Уси, Дорофея. На вид, очень древняя и сердитая.

Мужчина в чёрном фраке не сел за стол и держался ближе к выходу, обозревая наше собрание с предупредительным выражением на лице. Уся объяснила мне, что это охранник Гаврила.

Атмосфера за столом была на удивление непринуждённая; чувствовалось, что все эти люди тепло относятся друг к другу, а, может быть, вкусное угощение располагало к доброте. Я налегал на осетрину и шампанское, прислушивался к забавным разговорам и не заметил, как на смену закускам на столе появились горячие блюда. Их никто не приносил! Я покосился на Гаврилу, но он всё также стоял у двери, и лишь глаза его живо блестели. На моей тарелке уютно расположились маленькие аппетитные пирожки и золотистое утиное крыло. Я повернулся к Усе с немым вопросом в глазах.

– Скатерть-самобранка, – шепнула она мне в ухо. – Дедушка подарил бабушке на свадьбу. Чудесный подарок, правда?

Я растерянно улыбнулся и сделал вид, что поверил ей.

Заиграла весёлая музыка, и мы с Усей пошли танцевать. Между столом и ширмами было достаточно места, но несносные малыши, Дусины близнецы, в костюмах мышей, то и дело кидались нам под ноги, и мы чуть не упали. Все смеялись, и я возомнил, что понравился этим людям, и они признали меня достойным кавалером прекрасной Устиньи.

Каково же было моё удивление, когда маман заявила во всеуслышание:

– Уже одиннадцать. Пора провожать гостя.

И все посмотрели на меня.

– Куда провожать? До Нового года рукой подать. А у вас такая тёплая компания. Может, я останусь?

– Может, он останется? – поддержала меня Уся.

– Ни в коем случае. Как ты себе это представляешь?

– Скажу, что я его выбрала.

– Но он не дракон! – закатила глаза Фрося.

– Ты же вышла замуж за обезьяну! – раскраснелась Уся. – А ты – за козу! – повернулась она к Дусе.

– Поэтому ты – наша последняя надежда! – взвизгнули сестры в два голоса.

– Он мне нравится! – топнула ногой Уся.

– Нам некуда ставить лошадь! – простонала мама Риса.

– Ну, знаете, – я схватил Усю за руку, – у меня аппартаменты поменьше ваших, но змею разместить – не проблема!

– Гаврила, проводите молодого человека за дверь.

Мы с Усей вцепились друг в друга.

– Она пойдёт со мной! – закричал я. – Раз вы не хотите считаться с чувствами дочери и родной сестры, ей здесь не место!

У Гаврилы оказалась железная хватка. Он без труда оторвал меня от Уси. Я успел подумать, что, дедушка, видимо, подарил этого киборга кому-то на свадьбу! Пока сёстры держали Усю, охранник выволок меня из квартиры, прокатил в лифте и выставил на улицу.

– Ступайте по добру по здорову, молодой человек, – сказал он мягко. – Не вынуждайте меня принимать крайние меры.

Я рванулся прочь. Интересно, “крайние меры” – это что? Услышав, что дверь захлопнулась, я замедлил шаг, потом развернулся и снова подошёл к дому. Не было смысла ломиться в подъезд; даже если бы мне удалось обойти консьержа, с Гаврилой совладать не вышло бы. Но я мог залезть в окно! Узор кирпичной кладки вполне позволял добраться до второго этажа. В этот поздний час на катке и на улице было пусто, меня никто не увидел бы, разве что, засекла какая-нибудь скрытая камера. Одно оконце светилось, и я полез к нему. Звёзды в этот вечер были на стороне лошадки, потому что за окном я увидел Усю. Она сидела за письменным столом, спрятав лицо в ладони и, похоже, всё ещё плакала. Я тихонько стукнул в стекло, она подняла голову. Спустя пару мгновений я обнимал мою нежно любимую Усю и целовал её заплаканные глаза и сладкие губы.

– Уся, пора! – чей-то противный голос за дверью грозил помешать нашему счастью.

– Спрячься, – скомандовала Уся. – Не выходи из моей комнаты, пока я не вернусь.

– Иду-иду! – ответила она противному голосу.

Страстно примкнув к моим губам напоследок, Уся ушла, плотно прикрыв дверь. Я сел на пол возле кресла. В голове плыло, губы горели, сердце стучало: “У-ся, У-ся, У-ся”. Скорей бы она вернулась!

Часы на стене показывали без пяти двенадцать. Я встрепенулся. Неужели она встретит Новый год без меня? Что у них за традиция такая? Ждать стало невмоготу.

В коридоре было пусто. Понимая, что рискую нарваться на Гаврилу, я крадущимися шагами направился в зал. И вовремя! Жестокая сцена предстала перед глазами. Негодяй Гаврила запирал мою красавицу, мою звёздочку в клетку! Все мысли улетучились, я вложился в один единственный бросок. Не ожидавший нападения противник отлетел к столу. Бабушкина скатерть ловко сгруппировалась, не уронив ни одной тарелки.

Я вскочил. Охранник остался лежать на полу. Тревожный бой курантов придавал драматизм ситуации. Отшвырнув в сторону замок, который Гаврила не успел запереть, я распахнул дверь и подхватил Усю.

– Опомнись! – закричал Гаврила. Он сел рывком, но тут же сморщился от боли.

С последним боем часов Уся в моих руках превратилась в змею. От неожиданности я замахал руками, она шлёпнулась на пол и зашипела. Зубы в раскрытой пасти были остры как бритвы. Я метнулся в клетку и едва успел прикрыть дверь, когда змея совершила бросок.

– Что происходит? – закричал я.

Стол мешал обзору, но я видел, что у противоположной стены тоже стоят клетки. Так вот что скрывали праздничные ширмы!

Змея не стала ломиться в клетку, а развернулась и поползла к Гавриле.

Похоже, что страх перед пресмыкающимися был его уязвимым местом: он замер, как паралитик, и с ужасом следил за дрожащим змеиным язычком.

Неужели эта змея – моя Уся? Мне стало неловко оттого, что я её уронил. Не хотелось, чтобы на моих глазах она покусала человека.

– Уся, – позвал я. – Ты меня слышишь?

Змея остановилась возле застывшего истуканом Гаврилы, как будто размышляя, и медленно заползла ему на колени.

– Уся, не сердись, – попросил я. – Ты хорошая. Тебя заколдовали?

Не знаю, на что я надеялся. Судя по внешнему виду, охранник умер ещё до того, как его укусили, или пребывал в глубоком обмороке.

– Фсссе эти годы я мечтала досссстать этого человека, – зашипела змея.

– Ну и дура! – раздалось из соседней клетки. – Если бы не он, мы бы передрались!

– Мамочка бы точно всех съела хрр хррр.

Поборов страх, я потихоньку выбрался из клетки и осмотрел семейный зверинец. Петух, свинья, обезьяна, кролик, коза… В грустном пуделе я мгновенно узнал Лесьяра, Усиного папу. Две шустрые крыски гонялись друг за другом, не прерываясь ни на секунду, – это были Дусины близнецы. А в самой большой клетке из угла в угол ходила тигрица. Хвост её нервно подёргивался, а глаза горели хищным огнём. Здесь я тоже не сомневался – это была сердитая бабушка Дорофея.

– Всссё равно. Сссемь лет подряд он запирал нас в клетках. Откуда он взялсссся? Откуда узнал про ссссекрет?

– Ты думаешь, это он вас заколдовал? – осторожно спросил я.

– Это дедушшшка нассс заколдовал.

Змея заползла выше, обвила шею охранника и начала пританцовывать, как оживший галстук.

– Мы с Дусей тогда поссорились, – сокрушённо тряхнул гребнем петух.

– Еррунда! – рыкнула тигрица. – Это мы с ним повздорррили!

– Папа очень хотел летунец хрр хррр, – подала голос свинья Риса. – Столько разговоров было о нём.

– Что за летунец? – не понял я.

– Сссамолёт волшшшебный, – пояснила Уся. – Дедушшшка на курсссы ходил, на пилотссские.

– Летунец сам летает, зачем курсы? – удивилась обезьяна.

– Как же без курсов? – гавкнул пудель. – Нужно удостоверение!

– Было у него удостоверение хрр хррр! – подтвердила свинья Риса. – Или значок?

– Кепка точно была, – сказал петух. – С надписью “В небе как дома!”

– Кучу магии потрррратил на эти куррррсы, – прорычала тигрица. – А потом ему личный летунец понадобился. Все уши мне пррросверррлил! Вот я и ррразозлилась. “Не о том думаешь, дурррень старрррый, – сказала ему. – Лучше бы о внучках подумал! Тррри девицы без женихов! А Дуся с Фррросей вообще не ррразговарривают! На кой мне твой летунец сдался, когда у меня дети не пррристррроены?”

– Тогда дедушка нас всех проклял, – заголосил петух. – Сказал, что ограничиваем его свободу!

– Сссказал, что мы душшшшнилы…

– И что будем мы хрр хррр встречать новогоднюю ночь вместе в облике своих тотемных животных, пока одна из его внучек не выйдет замуж за дракона. А сам хрр хррр исчез.

– Бррросил семью! Мерррзавец! – бабушка с силой ударила лапой о дверь клетки.

– Но Дуся и Фрося вышли замуж, – заметил я.

– Да, но не за драконов хрр хррр, – всхрипнула мама Риса. – Проклятие на мужей перешло и на внуков. Так и будет впредь, если Уся хрр хррр не полюбит дракона.

– Одна ночь в году – это не страшно! – подпрыгнула обезьяна.

– Это прим-е-е-емлемо! – проблеела коза.

Гаврила так и не пришёл в себя, но змея заинтересованно зашипела:

– Шшшто такое у него на шшшее? Помоги ссснять.

Я опустился на колени и расстегнул ремешок, найденный Усей. На ремешок был подвешен мешочек. Я развязал его и достал перстень. Он мерцал на моей ладони рубиновыми искрами.

– Знакомый перстень? – спросил я.

– Нет. Ремешшшок знакомый, – прошуршала Уся. – У дедушшшки овчарка была. Буран. Это его ошшшейник.

– Буран вместе с дедушкой пропал?

– Верно.

Я больше ни секунды не сомневался в том, что перстень волшебный. Он будто умолял: “Потри меня сейчас же!”

И я потёр.

Пространство завибрировало, заиграло яркими красками, и на какое-то мгновение мне показалось, что я ослеп и оглох. А потом раздался лай. На месте охранника кружился крупный пёс. Я боялся посмотреть вниз. Вдруг я тоже превратился в самую настоящую лошадь?

Воздух продолжал дрожать и клубиться. Запахло металлом. Наконец из завихрений и всполохов выбрался то ли джин, то ли чёрт с белой бородой.

– Семь лет! – пробасило это существо. – Семь лет никто не догадался потереть перстень?

Пёс прыгнул на него с радостным лаем.

– Дедушка! – послышались взволнованные голоса из нескольких клеток сразу.

– Я вас не бросил! – выпалил дедушка и рванул волосок из седой бороды.

– Трах-тибидох!

Магические завихрения опять взволновали и замутили пространство вокруг, и через несколько секунд животные превратились в людей. Моя Уся стала прежней!

– Отоприте нас! – закричали Усины родственники, и мы поспешили им на выручку.

– Никуда я от вас не убегал! Я семь лет в этой побрякушке томился!

Дедушка с чувством пнул перстень, и тот перелетел через весь зал.

– А зачем ты туда полез, дурила? – всхлипнула Дорофея.

– Я полез? Это всё гильдия! Оштрафовали меня. Слишком много магии использовал, исчерпал все лимиты. Чинуши злоехидные. Запихали в перстень, Бурана в хранители определили и хоть бы слово за меня родным молвили! Доберусь я до них!

Как же я соскучился! Внучки мои! Правнуки!

– Ты проклятие снял? – Дорофея упёрла руки в боки, но дедушка обнял её, и она оттаяла.

– Снял, радость моя, совсем убрал!

– Значит, я могу выйти замуж за лошадку? – спросила Уся.

– Можешь вообще не выходить замуж, змеёныш мой!

Я скрипнул зубами. Что они все имеют против лошадей? Между прочим, если бы я перстень не потёр, то он так и сидел бы там, хвалёный волшебник! Но невозможно было не заразиться радостью встречи Усиной семьи с дедушкой.

Тревожные морщины на лице Дорофеи разгладились, глаза засияли, обида, которая наверняка грызла её все семь лет, растаяла без следа.

Весёлые крыски, хоть и увидели своего знаменитого деда впервые, тотчас повисли на нём без стеснения.

– Дедушка, преврати нас в крокодилов! – потребовали они.

– Молчать, спиногрызы! – осадила их мама Дуся, но дедушка подмигнул многозначительно, и близнецы радостно захихикали, уверенные, что однажды их желание сбудется.

– Все к столу, – позвала мама Риса. – Десерты ещё не пробовали!

Скатерть-самобранка покрылась вафлями в шоколаде, трубочками с кремом, меренговыми рулетами, пирожными и вазочками с вареньем.

После ночи бурных переживаний никто не жаловался на отсутствие аппетита. И никто не просил меня уйти!

– Спасибо, что пригласила меня, – шепнул я Усе. – У тебя удивительная семья.

– Со сссстранностями, но чудессссная, – согласилась она, нежно улыбаясь.

– Драгоценные мои! – воскликнул дедушка, хлопая себя по лбу. – За семь лет у меня в бороде столько волшебства накопилось: на летунец точно хватит!

– Дедушка, стой! – закричали Усины родственники, но было поздно. Дедушка вырвал волосок из бороды.

– Трах-тибидох!

Он встал и побежал к окну, а мы бросились следом.

Внизу, посреди катка, стоял летунец. Был он горд и прекрасен, как сказочная птица, которая не боится летать над бескрайними морями или грядами гор, которой не страшен ветер. Было бы кощунством назвать машиной это чудо – воплощённую мечту о скорости и полёте. Такой величавый, такой нездешний. Мы все застыли в восхищении и, кажется, забыли дышать. Я взглянул на волшебника. Его улыбка становилась всё шире и шире, казалось ещё немного, и уши вспорхнут с его головы. Он потёр ладони в предвкушении полёта.

– Куда махнём, родимые?!