Дело принципа

Сто лет, после того, как я встретил Муромца, пролетели, как один день. Ежедневные задания слились в один сплошной бой: химеры, гидры, лешие, что-то ещё, чему сложно подыскать название, но после тысячи лет -- это стало адреналиновой привычкой. Почти зависимостью.

Русь хорошела, отстраивалась, а я караулил на опушке леса перед мостом через реку Смородину. Сегодняшнее задание – было не так чтобы сложным: «устранить трансмутацию биомассы». Но это попахивало чем-то паленым, а этот запах за все эти годы я научился отличать на раз-два. Но была одна вещь, которая мирила меня сегодня с окружающей действительностью: новые сапоги. Это были не сапоги, а произведение искусства. Мне их сшил старый Феофан из Чернигова, мастер – одиночка, чьи руки помнили походы князя Володимира. Он не шил – он творил заговоры над кожей, и каждый стежок был не строчкой, а оберегом. Когда я примерил их – я понял, что это не обувь, а продолжение ноги: сафьян мягкий, как лепесток, подошва, гнущаяся без малейшего скрипа, и ощущение, что не идешь по земле – а паришь в паре сантиметров над ней. Впрочем, вполне может быть, что так оно и было, я ещё не разбирался в хитросплетении заклинаний, вплетенных в кожу этих сапог старым мастером.

Из чащи, ломая вековые сосны, с ревом вылезло Оно. Выше хорошей избы, десятиголовое, с жирным, покрытым толстой чешуей пузом, с тремя хвостами и двумя руками, заканчивающимися крабьими клешнями. Над двумя средними головами – горел ник: «Чудо-юдо».

- Ага-аа-ааа-сфеееееер! – взревела тварь. – Иди сюда! Я отпрааа-влююю тебя на пееенсиию! Система о тебе забы-ы-ыы-ы-ла!

Я зевнул, поставил энергощит, о который разбилась ледяная глыба, выпущенная крайне левой головой чудовища, и тут же отпрыгнул от плевка третьей головы, с опаской посмотрев на лужу вонючей кислоты, разом разъевшей метровую дырку в траве на поляне.

- Ты вообще, кто такой? – спросил я, вглядываясь. – Десятая голова – явный перебор. В каждой башке – по крошке мозга, а десятой совсем ничего не досталось? – и обидно засмеялся.

Чудо-юдо взревело от обиды и все десять голов выпустили в меня по заряду: пламени, льда, молнии, той самой кислоты и бог знает чего еще. Я отскочил.

- Эй, осторожнее! Сапоги – новые!

- Я будущее! – взревело чудовище.- Я поглощу всё! Леса, поля, реки, деревня и все города – все станет мной! Биомассой! Совершенством!

- Сомнительное совершенство, - заметил я, уворачиваясь от кислотного плевка. – Ты пахнешь как забытые нищим портянки. И идея у тебя так себе. Был мир, с реками, полями, людьми. А станет одна большая, вонючая куча слизи. Прогресс налицо.

Я не стал его спрашивать, зачем ему это. Не монстры придумывают идиотские планы по захвату мира. Они – просто приложение к этим планам.

Мы танцевали уже полчаса. Я рубил головы силовыми клинками, они отрастали заново с противным чавканьем. Прижигания обрубков шей – не помогали. Лед тушил мои огненные шары, кислота разъедала мои щиты. Я уже начинал подумывать, не заманить ли тварь в ближайшее ущелье, где бы я его завалил локальным землетрясением и запечатал бы звездным дождем под слоем раскаленный глины, как вдруг услышал сзади хруст веток и молодой голос.

- Держись, добрый человек! Мы тебе поможем!

Я обернулся. На опушке стояли три молодца с луками и мечами. Лица решительные, позы героические. Пацанам лет двадцать, не больше. Видят Чудо-юдо, глаза горят, на щеках румянец. Ищут приключения на свою пятую точку…

Одна из голов твари плюнула в них кислотой. Я едва успел поставить перед ними и струей отражающий барьер. Зеленая жижа разбилась о сияющий купол и растеклась по траве. Несколько капель долетели до меня, и проели дырку на новом сапоге.

- Эй, не подходите! – закричал я. – Не мешайте! Это опасно!

- Мы не боимся! – хором ответили они. – Мы – богатыри! (Правда, голоса слегка подрагивали)

Чудо-Юдо, почуяв новую закуску, радостно заурчало и поползло к ним.

И тут во мне что-то щелкнуло. Страх за них? Да. Но я еще представил, как я объясняю Мерлину, как три деревенских дурачка стали удобрением для вышедшей из хаоса плесени, пока я выбирал тактику. Василиса бы меня своим взглядом испепелила. Да и Илья Муромец, который, небось им в детстве сказки рассказывал, обиделся бы.

- Ладно, - подумал я. – Геройствовать, так геройствовать.

Режим создания нового заклинания активирован.

Я не стал усложнять. Я собрал вместе всю усталость за тысячу лет ежедневных боев, злость за испорченные новые сапоги, опасения за трех деревенских пацанов в один огромный шарик чистейшей маны. Он светился как солнце, ослепляя Чудо-Юдо и заставляя «богатырей» зажмуриться.

- Слышь, многоголовый. – сказал я тихо. – Вот что происходит, когда ты портишь мужчине обувь.

Я швырнул шарик. Он не взорвался. Он просто прошел через Юдо, как раскаленный нож сквозь масло. И он не уничтожал на своем пути – он отменял. Тварь не взревела, не агонизировала. Она просто перестала быть. Исчезла. Не осталось ни слизи, ни запаха. Только чистая поляна и слегка дымящаяся трава.

Заклинание отмены создано. Задание выполнено. Вы получаете… - я торопливо смахнул строчки сообщения системы.

Я подошел к парням. Они стояли, разинув рты, и смотрели то на меня, то на место, где только что было Чудо-Юдо.

- Вы… вы кто? – выдохнул самый смелый из них.

- Сапожник, - мрачно ответил я, рассматривая дырку на сапоге, через которую вылезал средний палец. – А вы кто такие, и зачем в такую даль от дома ушли?

- Мы… мы за чудовищем охотились. Чтобы людей защитить.

- Защитить, - я кивнул. – Похвально. А если бы это чудовище защитило бы вас от жизни? Ваши матери, отцы – что бы сказали? Быть героем – не только мечом махать. Это сначала головой думать, а уже потом мечом махать. Самый главный бой – бой с собственной глупостью. Его почти всегда проигрывают.

Они потупили взгляды. Я вздохнул еще раз, но без прежней драмы.

- Ладно. Идите домой, и по дороге ни с кем не деритесь. И скажите всем, что Чудо-Юдо ушло в свои края и больше не вернется.

Они кивнули, и немного поспорив друг с другом, побрели обратно, к деревне. Я смотрел им вслед.

Сто лет… тысяча… ничего не меняется. Меняются чудовища, магические технологии, названия стран. А молодые парни все так же лезут в драку, не зная, с кем связываются. А старые воины все так же устают от бесконечной войны и порванных сапог.

Мудрость не в том, чтобы убить самого страшного монстра. Она в том, чтобы спасти этих дурней от них самих. И вовремя заметить, что сапоги-то целы. Ну почти. А эту дырочку мы залатаем. Василиса поможет.

И ради этого, пожалуй, можно пожить еще лет сто.

Так, что там у меня со статусами?